Миллиардеры предпочитают блондинок

Глава 2

Вторник, 18.08

К тому времени, как Ричард Аддисон проводил своих сообщников, как называла их Саманта, он уже был готов забыть и об ужине, и об аукционе в пользу спокойного вечера с возлюбленной. Но если он хоть сколько-нибудь знает девушку, ничего подобного она не допустит.

Он почти подозревал что ее готовность сопровождать его в Нью-Йорк каким-то образом связана с полученным им приглашением на аукцион «Сотбис», независимо от того, делала ли она вид, что понятия ни о чем не имела, или это действительно так. «Аукцион произведений великих мастеров» – как раз по ее теме. Но если она и посещала нечто подобное раньше, то вовсе не с тем, чтобы делать ставки.

– Саманта! – позвал он, открывая дверь спальни.

Учитывая, как мало времени у него оставалось, чтобы надеть смокинг и успеть поужинать до начала аукциона, Рик даже немного обрадовался, что Саманты не оказалось в комнате. С другой стороны, весь последний час он опасался выходить из-за письменного стола, чтобы хоть каким-то образом сохранить достоинство, а это оказалось нелегко. Попытки сосредоточиться на образе старой королевы-матери и одновременно выдать здравомыслящее предложение для нового отеля «Манхэттен» закончились дикой головной болью и приступом сексуальной неудовлетворенности.

Уайлдер уже успел достать для него смокинг, и после быстрого ледяного душа, отнюдь не улучшившего его состояние и в том, и в другом отношении, Рик оделся и направился вниз, на поиски своей одержимости.

Одержимость сидела в гостиной, глядя в окно на Центральный парк.

– Надеюсь, ты успела снять ярлычок с этого платья, – пробормотал он, чувствуя знакомое стеснение в горле при виде девушки, – поскольку, мне кажется, ты должна носить его вместо ночной сорочки.

Саманта обернулась и расплылась в улыбке:

– Тогда все простыни будут в блестках.

– Да, знаю.

Красный цвет подчеркивал медь ее волос, которые она закалывала наверх беспорядочным узлом. Ричарду до смерти захотелось запустить в него пальцы. Но вместо этого он шагнул к ней.

– Идем?

– Истинный джентльмен, ничего не скажешь, – протянула она с почти настоящим южным выговором, сжимая его пальцы и поднимаясь.

Но сделал он это не столько из требований этикета, сколько из желания коснуться ее.

– Если бы ты хоть немного представляла, как сильно я хочу сейчас быть с тобой, вряд ли назвала меня джентльменом, – признался он, целуя ее мягкие, обведенные красной помадой губы.

– Не сотри помаду, – предупредила она, обхватив его плечи.

– Тогда позже, – прошептал он, отступая, и даже не пытаясь скрыть, с какой неохотой покидает ее. Каждый раз, отстраняясь, он ловил себя на мысли, что не сумеет больше схватить ее и прижать к себе. – У нас заказан столик в «Вид».

– Мне ужасно хотелось посмотреть, как он выглядит сейчас, – выпалила она, провожая его в вестибюль, где уже ждал Уайлдер с ее черной шалью в руках.

– Сейчас? Но он открыт всего несколько месяцев назад.

Саманта одарила его величественной улыбкой и позволила дворецкому накинуть ей шаль на плечи.

– Да, как ресторан.

Превосходно. Значит, она уже бывала в подвале аукционного зала «Сотбис» еще до того, как его переделали в ресторан. Хочет ли он узнать больше? Да, но будь он проклят, если станет приставать к ней с расспросами в присутствии Уайлдера!

Едва они оказались на последней ступеньке крыльца, как рядом остановился лимузин, откуда выскочил водитель, поспешивший открыть для них дверцу.

– Бен, – с улыбкой спросила Саманта, – вы нашли ту… вещь, о которой я упоминала?

– Какую еще вещь? – вмешался Ричард.

Бен ухмыльнулся и вытащил из кармана шоколадный батончик.

– Шоколад и карамель, – сообщил он, вручая конфету Саманте.

– Вы надежны, как скала, водитель, – промурлыкала она, наградив его поцелуем в щеку, чем ужасно смутила: недаром бедняга покраснел как свекла. Саманта нырнула на заднее сиденье. На какую-то секунду Рик пожалел, что захватил с собой Бена из Палм-Бич. Найти водителя в Нью-Йорке проще простого, но Бен много знал о них… об их… привычках, которые никогда не вздумал бы обсуждать. Следовательно, дополнительная защита им не помешает. По крайней мере, так считал Ричард. Но предполагалось, что чертов водитель вообще-то должен работать на него!

Рик сел рядом.

– Не вздумай есть это сейчас!

Но она уже развернула батончик.

– Я поделюсь с тобой.

– Испортишь аппетит.

Саманта состроила рожицу и торжественно откусила от батончика огромный кусок.

– На эту тему мы не говорим, – промямлила она с полным ртом.

Черт возьми, она проделывает это нарочно, дразнит его дурацкой конфетой, чтобы он не стал расспрашивать, откуда она знает о подвале аукционного дома «Сотбис». И он почти поддался на удочку!

– А теперь поведай о своих приключениях в «Сотбис».

– Ни за что!

Она проглотила шоколадку, завернула остаток в фантик и сунула в сумочку. Интересно, что еще лежит в маленькой, расшитой блестками сумочке от Гуччи: возможно, скрепки, электрический провод, магнит и бечевка. Любой контроль пропустит все это, а вооруженная вот таким нехитрым, оборудованием, она сумеет за полминуты стащить Пикассо да и любую картину. При этом больше ей ничего не понадобится.

– Ты сказала, что была там раньше. Три года назад, не так ли?

Она спокойно смотрела на него холодными зелеными глазами.

– Прежде всего, подумай, ты действительно хочешь знать все детали моей преступной деятельности? И второе: может ли мой ответ в какой-то степени изменить наши сегодняшние планы?

Рик, не отводя взгляда, шумно выдохнул:

– И да, и нет.

Легкая улыбка промелькнула на ее губах.

– Полагаю, ты не струсил?

– Только не в том, что касается тебя, любовь моя. – Он взял ее руку и стал играть длинными пальцами. – Ты знаешь, я не выдам твоих секретов.

– Знаю, – кивнула она, задумчиво глядя в окно. – Шутки шутками, но иногда мне становится не по себе при мысли о том, как много ты обо мне знаешь.

– Позволь заметить, что я мог бы сказать то же самое о тебе, в том, что касается меня.

– Верно. Я могла бы сказать миру, что ты просто большая белая акула в мире акул бизнеса, что не любишь печеный картофель по-американски, а в постели – просто сам дьявол. И твоя репутация будет навсегда уничтожена.

Господи, как он хотел зацеловать ее прямо сейчас. Всю. С головы до кончиков пальцев.

– Ты снова уходишь от темы.

– Вовсе нет.

Он притянул ее ближе, осторожно заправил прядь рыжих волос за открытое ушко. Она ненавидела серьги, поскольку они имели свойство теряться в самые неподходящие моменты, а именно – во время краж со взломом.

– Ты спросила меня, хочу ли я знать, и я сказал «да». Теперь можешь говорить или молчать, но не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я.

– Умник нашелся! – Она глубоко вздохнула, чем выставила груди в самом выгодном свете, показав их едва ли не до сосков в вырезе платья с тонкими бретельками. – Я обкрадывала «Сотбис» шесть раз.

Шесть раз?! Для Джеллико это почти все равно что побывать в супермаркете!

– В таком случае, почему ты так стремишься туда опять, особенно сегодня ночью?

– Думаешь, я подрядилась на новое дело или что-то в этом роде?

– Думаю, тебя могут узнать, и ты отправишься в тюрьму на очень-очень долгий срок. Глупышка ты этакая. – Он сжал ее руку, едва удерживаясь, чтобы не тряхнуть хорошенько. – И можешь не придумывать очередных отговорок.

Она открыла рот, но мудро воздержалась от ответа, поскольку он был прав. Она действительно придумывала очередную отговорку.

– Я всегда была замаскирована. Парик, контактные линзы. А в последний раз была знойной грудастой блондинкой. Я впервые буду там в своем естественном виде.

Интересно, каков ее естественный вид? Иногда он был уверен, что понятия не имеет.

– Думаешь, после того как ты побывала там шесть раз, никто не догадался составить фоторобот?

– Ты отпустишь мои руки? – устало спросила она. – По-моему, ты лучше других знаешь, как я ненавижу, когда меня хватают.

Действительно, ненавидит.

Поэтому он, сдерживая тревогу, немедленно отпустил ее. Не хватало еще получить коленом в пах и напрочь испортить всякую возможность порезвиться в кровати сегодня ночью.

– Шесть раз. Как часто ты бывала здесь? – спросил он уже спокойнее.

– Ежегодно, начиная с шестнадцати лет. По какой-то причине в этом году операция отменяется.

Она послала ему сардонический взгляд.

– Но возможно, следовало бы предупредить тебя ранее, что они могут искать девушку приблизительно моего роста и сложения.

Лед в груди сгустился в айсберг, достаточно большой, чтоб потопить «Титаник».

– Еще раз, почему мы туда едем?

– Честно? Потому что там интересно.

Она зажала ему рот, прежде чем он успел ответить колкостью.

– И никто, ничего не предпримет насчет меня, прежде всего потому, что в твоем приглашении написано «Ричард Аддисон с гостьей», и, во-вторых, потому что я с тобой. Вряд ли они осмелятся хоть пальцем тронуть столь необычную спутницу Рика Аддисона.

Сначала он предпочел проигнорировать тот факт, что она добровольно отозвалась о себе, как о необычной спутнице. Несмотря на серьезные сомнения Рика, ее аргументы имели смысл.

– Значит, я твоя гарантия свободы от тюремной камеры, – констатировал он наконец.

– Ты попал в точку, мой горячий пирожок.

– Итак, насколько грудастой была прошлогодняя блондинка?

– Глаз не отведешь. По-моему, у меня до сих пор сохранилась накладная грудь.

– А парик?

Сэм удивленно вскинула брови.

– Если предпочитаешь грудастых блондинок, нечего было разводиться с Патрицией.

– Я из чистого любопытства.

– Угу.

К изумлению Рика, она поудобнее устроилась на его груди.

– Как прошло твое совещание, дорогой? Какие-то насильственные захваты компаний или истории с венчурными капиталами?

Ричард зарылся носом в ее волосы, стараясь не растрепать прическу.

– Я люблю тебя, Саманта Джеллико, – выдохнул он, обнимая ее за талию.

– Я тоже люблю тебя, Рик.

Она все еще с трудом выговаривала эти слова, но по крайней мере теперь они давались ей легче. И слыша это, правда, крайне редко, он чувствовал себя Кинг-Конгом, взбирающимся на Эмпайр стейт-билдинг и небрежно сбрасывающим вниз всех любопытных туристов.

– Хосидо хочет продать отель «Манхэттен». Но ничем этого не показывает, боясь, что таким образом ослабит свои позиции.

– Ах уж эта японская честь, – кивнула она, упираясь лбом в его грудь. – В моем бизнесе с ними тоже трудно работать. Я имею в виду старый бизнес.

Легкая тень тревоги вновь коснулась его лица, но он ее прогнал.

– Большая часть сегодняшней работы касалась выработки подхода, который мог бы удовлетворить обе стороны. До цены и условий мы еще и близко не дошли.

– Ах, так вы еще находитесь на самой опасной начальной стадии переговоров.

Рик засмеялся и поцеловал ее.

– Совершенно верно.

– Ничего, брит, ты выбьешь его из седла. Как всегда.

– Именно таков мой план.

Не в силах противиться искушению, он провел ладонью по ее ноге, видневшейся в вырезе платья.

– Уверена, что не предпочла бы сегодня вечером заняться чем-то другим?

– Спасибо, но я рассчитываю на ужин, «Сотбис» и совокупление. Именно в этом порядке. Впрочем, я могла бы…

Переговорное устройство зажужжало. Ричард со вздохом нажал кнопку.

– Да, Бен?

– Мы почти на месте, сэр. Остановиться или объехать вокруг?

Бен устрашающе хорошо знал свои обязанности: Ричард предпочитал объехать вокруг квартала, вместо того чтобы выйти сразу, поскольку хотел как следует подготовиться к встрече. Кроме того, водитель был прекрасно знаком с привычками хозяина и его спутницы и потому обычно проверял, одеты ли пассажиры на заднем сиденье.

– Останавливай, Бен.

Лимузин подкатил к обочине. Саманта выпрямилась и одернула платье. Бен обошел машину, чтобы открыть дверцу.

– Потрясающе, – промямлила она, шаря в сумочке в поисках зеркала, чтобы проверить прическу и помаду. К счастью, Рик ухитрился ничего не смазать и не растрепать.

– А что такое? – удивился он. Судя по выражению его лица, он не находил в ней никаких недостатков. Саманта задохнулась от счастья. – Выглядишь классно.

– Тут полно папарацци, – пожаловалась она, тыча пальцем в окно.

– Чего же ты ожидала? Сегодня большая ночь в «Сотбис».

– Знаю, знаю.

Она оперлась на руку Бена и вышла на тротуар.

– Но не находишь, что было бы чудесно, если бы людей, приезжающих на аукцион, хотя бы раз в жизни оставили в покое?

– Сноб, – ухмыльнулся Рик, беря ее под руку. Немедленно засверкали надоедливые вспышки, и Сэм поспешно натянула светскую улыбку, которую старательно вырабатывала со дня первого публичного появления в обществе Аддисона. Завтра все читатели «Пост» или «Инкуайрер» увидят ее имя и снимок и будут точно знать, кто она такая, с кем проводит время и чем занимается. А впрочем, прошлой ночью ее и Рика показывали по национальному телевидению, так что черт с ним! Какая, в конце концов, разница?!

– Ты в порядке? – спросил Рик, наклоняясь ближе. Снова замелькали вспышки.

«Соберись, Сэм», – приказала она себе. Все, что она наговорила ему насчет пребывания в его обществе и в подобном месте, конечно, правда. Но что-то в последнюю минуту может пойти не так. Как говаривал Мартин Джеллико, если что-то может покатиться ко всем чертям, оно и покатится. Главное – иметь заранее подготовленный план отступления.

– В полном. Просто гадаю, как размажут меня по стенке на сайте твоих фанаток.

Рик кивнул, не сводя глаз с двери.

– Если перестанешь околачиваться там под именем Салли из Спрингфилда, ничего не узнаешь. А меньше знаешь – лучше спишь.

– Эй, должен же кто-то защищать мою честь, даже если это всего лишь я! – прошипела она, вонзая пальцы в его руку. – Ты и сам туда захаживаешь, чтобы читать их дифирамбы.

– Любимая, это ты рассказала мне о сайте моих фанаток.

Саманта всегда считала себя мастером отвлечений, уловок и обмана, но и Рик, как выяснилось, ей не уступал. По крайней мере, она перестала скрипеть зубами по поводу представителей прессы, собравшихся перед аукционным залом.

Очевидно, не им одним пришла в голову мысль поужинать в «Вид» перед аукционом. Но и она, и особенно Рик определенно выделялись в толпе, пусть и состоящей из сливок американского общества. Эти лица Саманта в основном узнавала по обложкам журналов, валявшихся в офисе Рика: «СЕО», «Бизнес уик» и тому подобных. Среди них было и несколько актеров, хотя основная масса в это время вечера, должно быть, еще работала на Бродвее. Однако повсюду кишели критики и продюсеры, которые, очевидно, не трудились показываться в театре без особой нужды. Впрочем, вряд ли критики будут что-то покупать на аукционе.

Как только они оказались в ресторане, Саманта приступила к главному пункту плана: слиться с толпой. Эти правила она усвоила давным-давно: если хочешь, чтобы тебя не запомнили, выгляди точно так же, как окружающие. Она проделывала это сотни раз, и пока что Рику Аддисону не удалось убедить ее изменить себе.

– Потрясающе, – пробормотала она, садясь на предложенный официантом стул.

– Так и думал, что тебе понравится, – кивнул Рик и попросил бутылку вина.

– Не ожидала, что отделка будет в бежевых тонах, – рассеянно ответила Сэм, внимание которой было устремлено на картины и скульптуры, занимавшие каждый свободный уголок. – Это подлинный Ренуар!

Рик проследил за направлением ее взгляда.

– Они украшают ресторан предметами, выставленными на аукцион, – пояснил он, сжимая ее пальцы и кивком показывая на нишу в правом углу. – Видишь это?

Саманта чуть повернула голову.

– Роден?

– Ты лучше любого учебника, – хмыкнул Рик.

Саманта расплылась в улыбке:

– И при этом толку от меня куда больше, чем от любого учебника.

– Можно подумать, я не знаю. Так что ты думаешь об этой вещи? А именно о Родене?

Да, он хорошо ее знал!

Пригубив вина, она снова посмотрела в сторону скульптуры. Судя по всему, он не хотел, чтобы она выказывала слишком откровенный интерес, но Саманта была докой в подобных делах!

– Прежде я никогда не видела эту вещь. Определенно Роден. Смелые линии, нешлифованный постамент. И общее настроение очень напоминает «Мыслителя». Не находишь?

– Существует предположение, что это парная скульптура. Говорят, что Роден хотел выставить обе, но парижская мэрия согласилась заплатить только за одну.

Саманта не сводила глаз со скульптуры. Обнаженная женщина, чуть приподнявшая ногу для следующего шага, слегка прогнувшись, оглядывается на кого-то невидимого, стоящего за спиной. Левая рука опущена и сжата в кулак, правая протянута вперед, ладонью вверх. Одна нога словно врастает в камень, вторая высвобождается из тяжелой глыбы.

– Как она называется? – пробормотала Саманта.

– «Быстротечное время».

Прежде чем кто-то успел заметить ее чересчур пристальное внимание, Сэм отвернулась.

– Мне нравится.

– Я собираюсь ее купить, – шепнул он, очевидно, опасаясь, что кто-то из обедающих услышит, передаст другим и этим подогреет интерес к скульптуре. – Она напоминает мне тебя.

Щеки Сэм загорелись. Просто класс! Немного лести, и она тает, как масло на солнце.

– У меня загар лучше.

– И кожа теплее, – согласился Рик, коснувшись края ее бокала своим, прежде чем отпить глоток. – Не можешь найти для нее место в девонширской галерее?

– Разумеется. Я специально постаралась спроектировать галерею скульптур в Роули-Хаусе как можно шире и длиннее. Мы просто втиснем Микеланджело поближе, к Донателло и переставим кое-какие светильники.

– Втиснешь? – повторил он, стараясь не морщиться. – Больше ничего не говори, иначе испортишь мне аппетит.

– О нет, я ни за что не допустила бы этого!

Саманта снова оглядела статую.

– Она правда напоминает меня?

– Да, но каким-то неуловимым образом.

– Именно поэтому ты хочешь ее купить?

На этот раз он посмотрел ей прямо в глаза.

– Именно поэтому я намереваюсь ею завладеть.

Она давно усвоила, что в присутствии Рика ей хорошо и спокойно. Уютно и безопасно. И сейчас знакомый озноб удовлетворения и неловкости прошел по спине. Конечно, это всего лишь метафора: он не хотел владеть ею в полном смысле этого слова. Но добивался немного больше власти над ней. Черт возьми, она и без того с трудом держала себя в узде! Не хватало ей еще одного господина!

Тут появился официант, и Сэм была так благодарна ему за передышку, что, возможно, слишком усердно улыбалась, заказывая цесарку. Рик удовлетворился рыбой сибасс.

После ухода официанта Саманта облегченно вздохнула:

– Послушай, я не…

– Ты так и не рассказала о встрече с Бойденом Локом, – перебил он, намазывая хлеб маслом. – Что-нибудь интересное?

– Ага, так теперь ты меняешь тему? – уколола она, вскинув брови.

Улыбка коснулась уголков его рта.

– Ты чертовски бесстрашна, дорогая, но я отлично знаю момент, когда нажал на твою кнопку тревоги. Лок показал тебе своего Пикассо?

– Да, и всю сигнализацию тоже. Настоящее дерьмо. Оставайся я до сих пор в бизнесе, ничего не стоило бы расщелкать эту так называемую сигнализацию как орешек.

– Саманта!

– Знаю, знаю. Но люди так чертовски доверчивы.

Она подалась вперед, постукивая по костяшкам его пальцев ножом для масла.

– Появись я в твоем доме, неужели ты показал бы мне свою охранную систему только потому, что я похвасталась знакомством с Дональдом Трампом и к тому же имею неплохие сиськи?

– Нет, – рассмеялся Рик, – но я довольно подозрителен. Однажды в мой дом попыталась вломиться воровка…

– Попыталась? – повторила она.

– Видишь ли, сумей ты доказать, что действительно знакома с Трампом… скажем, вы вместе появлялись на журнальных страницах и всем известно, что ты живешь с ним… тогда я был бы более склонен тебе поверить. Лок знает твою историю, во всяком случае, ту часть, что известна публике.

– А вот он на это поддался. Фр-р, она в Нью-Йорке. Фр-р, она знакома с Риком Аддисоном.

– Значит, я одновременно и паспорт, и визитная карточка. Если это поможет расширению твоего бизнеса, в чем проблемы?

– Никаких проблем, – нахмурилась Сэм. – Просто я ужасный циник!

– Это я уже успел заметить. Если тебе от этого легче, кое-кто из твоих клиентов сначала звонит мне, чтобы справиться о тебе.

– Кто именно звонил?

– Говорю же, некоторые. А я, конечно, всячески тебя расхваливаю.

– Ой, а вот за это спасибо. Значит, и Лок тебе звонил?

– Нет. Очевидно, он положился на слухи.

Саманта могла бы провести следующие сорок минут, гадал, почему Рик до этого момента не решался говорить ей, что несколько потенциальных клиентов справляются о ней именно у него… или наслаждаясь очень вкусной цесаркой в панировке. Она предпочла второе, в основном потому, что это позволяло ей оглядывать комнату. Рик оказался прав насчет декора: гладко выбеленные стены служили отличным фоном для выставляемых на аукцион предметов. Иисусе! Оставалось надеяться, что никто не плеснет соусом от спагетти на английский пейзаж Констебла.

Они непременно должны быть оборудованы сигнализацией. Или служащие «Сотбис» полагаются на толпу свидетелей, забитые до отказа кабинки и столы да еще на немногочисленных охранников, чтобы обеспечить безопасность вещей, стоивших миллионы весьма соблазнительных долларов?

– О чем ты думаешь? – ворвался в ее мысли голос Рика.

– Ты о чем? – удивленно моргнула Саманта.

– У тебя буквально слюнки текут.

– Ничего подобного. Я пытаюсь определить уровень безопасности. Когда я последний раз была в «Сотбис», здесь был подвал, где хранились шедевры. Ладно, предположим, воров сегодня здесь нет, но что, если кто-то чихнет на Рембрандта?

– Понятия не имею, какие меры предосторожности они принимают. Хочешь, чтоб я потребовал встречи с директором?

Она не совсем поняла, шутит он или нет, но не собиралась беседовать по душам с типом, которого успела за шесть лет обокрасть столько же раз.

– Я не настолько любопытна. Когда мы поднимемся наверх?

– Аукцион начинается через час. Полагаю, у нас еще есть время прогуляться по галерее.

– Прекрасно. Эта часть вечера мне нравится.

– Так я и знал.

Несколько секунд Саманта сосредоточенно ела.

– Ты ведешь себя так, словно я здесь по своему делу и непременно что-нибудь выкину.

– Именно ты согласилась поехать со мной в Нью-Йорк только после того, как я получил приглашение на аукцион.

Черт… значит, он заметил…

– Это не единственная причина. Но признаю, мне любопытно побывать здесь на законном основании, пусть и в качестве ручной конфетки Рика Аддисона.

– Очень кислой конфетки, нужно сказать, – мягко отметил он. – Хотелось бы узнать, что действительно тебя тревожит. Видимо, это как-то связано с твоим сегодняшним шопингом, но, как говорится, орешек ты крепкий. Тебя просто так не расколешь.

– Я считаю это комплиментом, – кивнула Саманта и, глубоко вздохнув, отложила вилку и нож. – О'кей, я не знаю, что меня гложет. Просто меня трясет от напряжения. Словно я готовлюсь к тому, что наверняка ни за что не произойдет.

Темно-синие глаза спокойно смотрели на нее.

– Что же, это имеет некий смысл. Большую часть твоей жизни ты посвятила тому, чтобы сначала вляпаться в очередную неприятность, а потом из нее выпутываться. Поэтому сейчас…

– Эй, – перебила она, мрачно хмурясь, – звучит не слишком лестно.

– Зато это факт. Ты крадешь Моне, а потом из кожи вон лезешь, чтобы не попасть в кутузку. Теперь же, когда твоя жизнь вошла в более спокойное русло, ты невольно ждешь беды.

– Ненавижу, когда меня анализируют.

– Я всего лишь хочу помочь.

– Немедленно прекрати. Я справлюсь со всем, что меня грызет, и для этого мне не понадобится хватать Пикассо и смываться. Так что не волнуйся.

– Я всегда волнуюсь, но не по этому поводу.

После этого ей показалось наилучшим выходом держать свои мысли при себе и поскорее покончить с ужином. Рик, очевидно, понял, что еще одно слово – и трехдюймовый каблук вонзится ему в голень, поэтому предпочел замолчать, Да, возможно, ее чересчур нервирует окружение, а это не слишком хороший признак. Может, следовало бы все забыть, но, учитывая, что за пять месяцев знакомства с Риком ее едва не взорвали, проломили голову, устроили две автокатастрофы, после чего она даже подружилась с полицейским детективом Палм-Бич, стоит, пожалуй, держать ухо востро. Вполне адекватная реакция!

– Десерт или галерея? – спросил наконец Рик, коснувшись губ салфеткой знакомым чувственным жестом.

– Галерея, – решила она, стоически игнорируя гору соблазнительных десертов, проплывающих мимо на сервировочном столике.

Рик встал, обошел вокруг стола, отодвинул ее стул и помог встать.

– В таком случае пора в дорогу!

– Аминь.