Много шума из-за невесты

Глава 37

Мистер и миссис Фелтон ждали их в малой гостиной. То ли по случайности, то ли умышленно они расположились абсолютно так же, как супружеская пара на одном из портретов елизаветинских времен, которые Лусиус развесил на стенах своего дома.

Миссис Фелтон сидела в кресле с высокой спинкой, украшенной искусной резьбой, которое слегка напоминало трон. Она была очень худенькая и сидела неподвижно, повернувшись в три четверти к окну. У нее были очень густые волосы, уложенные в сложную прическу, и довольно толстые руки, не сочетавшиеся с худощавым телом. Каждый палец был унизан таким количеством колец, что казался еще толще.

Судя по всему, красивые черты лица Лусиус унаследовал от своего отца. Мистер Фелтон был мельче, чем Лусиус, и явно постарел, но красивые, как у сына, глаза и высокие скулы были при нем. Должно быть, в молодости он был потрясающе хорош собой. Тесс почему-то стало не по себе, когда она заметила, как он положил одну руку на спинку кресла, в котором сидела жена, ожидая, пока она первая поприветствует их.

Лусиус подвел Тесс к ним. Наконец миссис Фелтон поднялась на ноги. В ее бриллиантовых серьгах отразился огонь камина. Она протянула руку, и Лусиус так почтительно наклонился, чтобы поцеловать ее, будто приветствовал саму королеву Елизавету.

— Значит, вы моя преемница, — сказала миссис Фелтон, поворачиваясь к Тесс. Она неожиданно улыбнулась такой же обаятельной улыбкой, какой улыбался Лусиус. — Я искренне рада познакомиться с вами. Признаюсь, я почти потеряла надежду, что мой сын вообще когда-нибудь женится.

У Тесс отлегло от сердца, и она улыбнулась в ответ, присев в реверансе.

— Благодарю вас за приглашение, — ответила она. — Очень приятно познакомиться с семьей своего мужа.

— Я полностью с вами согласна. Очень надеюсь, что ваш брак будет способствовать тому, что мы вновь будем видеться со своим любимым сыном, — сказала она, улыбнувшись Лусиусу.

Лусиус поклонился. Тесс, заметив, что он не улыбнулся, почувствовала раздражение. Почему он не скажет своей матери, как рад тому, что она его принимает? Почему он не помогает процессу воссоединения семьи?

— Садитесь, пожалуйста, — предложила миссис Фелтон. — Стилтон, принесите моему сыну и его супруге чаю. Я выпью рюмочку миндального ликера, а мистер Фелтон — то, что обычно. — Тут она, словно вспомнив о чем-то, впервые подняла на Тесс глаза с довольно сильно припухшими веками. — Но вы, возможно, тоже предпочтете выпить миндального ликера? Сначала у меня создалось впечатление, что вы слишком молоды для алкоголя, но теперь я вижу, что это не так.

— Я с удовольствием выпью чаю, — сказала Тесс.

— Отлично, — молвила миссис Фелтон, жестом выпроводив дворецкого из комнаты. — А теперь вы должны рассказать мне о себе, дорогая моя. У меня никогда не было дочери, и я, поверьте, в восторге от перспективы заполучить ее теперь. Как я понимаю, вы сирота?

Тесс кивнула:

— Я и мои сестры являемся подопечными герцога Холб-рука.

Улыбка миссис Фелтон стала чуть шире.

— Это близкий друг моего сына. Много лет тому назад они познакомились в Итоне. Правда, как вам, наверное, известно, Холбрук был всего лишь младшим сыном. Никто не ожидал, что он унаследует титул. Ему удивительно повезло.

Тесс подумала, что все зависит оттого, как на это посмотреть. Она ни на миг не сомневалась, что Рейф отдал бы свою правую руку, лишь бы его брат Питер был жив. Однако она кивнула.

— Мы всегда были очень довольны тем, как наш сын выбирает своих знакомых, — продолжала миссис Фелтон, как будто ни сына, ни мужа в комнате не было. — Вы, конечно, знаете, что к числу его близких друзей относится граф Мейн?

— Я знакома с графом, — осторожно ответила Тесс, подумав, узнает ли когда-нибудь миссис Фелтон о ее едва не состоявшемся браке с графом.

— У нас с мистером Фелтоном никогда не возникало ни малейшего беспокойства относительно близких друзей сына. Его крестный был так добр, что отправил его учиться в Итон, и Лусиус, даже будучи мальчиком, заводил друзей исключительно среди избранных. Уверена, что он и вас выбрал с тем же тщанием. — Она помолчала и улыбнулась Тесс. — Поскольку вы теперь являетесь членом семейства Фелтонов, я считаю приемлемым задать вам кое-какие вопросы более личного характера, какие не принято задавать чужим людям.

— Пожалуйста, задавайте мне любые вопросы, какие пожелаете, — сказала в ответ Тесс. Она как-то не прочувствовала до конца важности того, что стала членом семейства Фелтонов. Естественно, что, вступая в брак, становишься членом новой семьи, не так ли?

— Я спрашиваю об этом исключительно по причине ваших печальных обстоятельств, — сказала миссис Фелтон. — Но скажите… у вас было какое-нибудь приданое?

— Очень бестактный вопрос, мама, — сказал Лусиус. — К тому же совершенно неуместный, если учесть наши семейные отношения.

— Несмотря на твои способности в финансовой области, сын, ты забываешь, что в самых избранных семействах браки заключаются по целому ряду совсем иных причин, нежели привлекательная внешность.

— Мы не принадлежим к избранным семьям, — сказал Лусиус. — А ты сейчас, кажется, обсуждаешь финансовые вопросы. Или я не прав?

— Одно дело — удачно жениться, и совсем другое — замарать руки деньгами, — объявила миссис Фелтон.

— Я с радостью отвечу на любой вопрос твоей матушки, Лусиус, — вмешалась Тесс, сердито посмотрев на мужа.

— В таком случае должен сказать, —, заметил он, — что Тесс действительно принесла весьма существенное приданое.

Тесс удивленно поморгала глазами и сложила на груди руки. Кто, кроме Лусиуса, мог назвать лошадь «весьма существенным приданым»?

— Отлично, — сказала миссис Фелтон. — Надеюсь, вас не смутил мой вопрос? — обратилась она к Тесс. — От человека, ближайшими друзьями которого являются герцог Хол-брук и граф Мейн, можно ожидать удачной женитьбы. — Она хмыкнула. — Было очень тяжело видеть, как постепенно понижался уровень знакомств нашего сына по мере того, как он все больше и больше погрязал в финансовых делах. Меня не могло не беспокоить то обстоятельство, что в конце концов ни одна достойная мамаша не пожелала бы выдать за него свою дочь.

— Насколько мне известно, ваш сын был одним из самых завидных холостяков во всем Лондоне, — заметила Тесс.

— Для дочерей лавочников, — презрительно согласилась миссис Фелтон, взяв изящную рюмочку миндального ликера с подноса, который держал дворецкий. Один из ее перстней резко стукнулся о тонкий хрусталь.

Тесс сочла себя обязанной возразить, потому что слышала от леди Гризелды совсем другое.

— А мне говорили, что во время последнего сезона к вашему сыну заметный интерес проявляла дочь герцога Сур-рейского, — осторожно сказала она.

— Были, конечно, кое-какие надежды, — вздохнула миссис Фелтон. — Но теперь все мои страхи остались в прошлом. У вашего батюшки, насколько мне известно, был какой-то титул… к тому же вы принесли приданое. — Миссис Фелтон сдержанно улыбнулась.

Тесс мысленно молила Бога, чтобы правда о ее «лошадином» приданом никогда не достигла ушей каких-нибудь друзей миссис Фелтон.

— Мой отец был герцогом Девонширским, — сказала миссис Фелтон, перемещая перстни на левой руке таким образом, чтобы в них отразился свет горящего камина и они заблестели. — Я редко пользуюсь своим титулом и предпочитаю, чтобы меня называли не леди Марджори, а миссис Фелтон.

— Отец Терезы был виконтом Брайдоном, — заметил Лу-сиус.

— По другую сторону границы? Значит, в тех местах у них есть виконты? — Она улыбнулась Тесс. — Мне всегда казалось ужасно забавным то, как другие страны подражают английским обычаям. Полагаю, что это еще один признак нашего превосходства над всем миром. Я слышала, что даже в Америке есть какие-то бароны или что-то в этом роде.

Мистер Фелтон прочистил горло и спросил:

— Как твои конюшни?

Все они слегка вздрогнули, услышав его голое. Тесс поняла, что мистер Фелтон говорил так редко, что его жена едва ли помнила о его присутствии.

— Превосходно, — ответил Лусиус.

— Кто у тебя будет участвовать в скачках в Аскоте на будущий год?

Миссис Фелтон улыбнулась Тесс и горестно развела руками.

— Мистер Фелтон, видимо, забыл, что я ввела твердое правило: в моем присутствии не говорить о лошадях. Иначе разговор становится невыносимо утомительным.

Мгновение спустя Тесс спросила:

— Как ваше здоровье, мадам? Леди Клэрис говорила…

— Прошу вас не называть меня мадам, — сладким тоном прервала ее миссис Фелтон. — Боюсь, что просто не переношу этого слова. От него пахнет лавкой. В высшем обществе так друг к другу не обращаются, моя дорогая.

— Вот как? — сказала Тесс. — Я благодарна вам за подсказку.

Миссис Фелтон одобрительно кивнула.

— Те, чьи титулы недавнего происхождения, — наставительно сказала она Тесс, — должны всегда уделять самое пристальное внимание каждому нюансу разговорного языка. Титул моего отца восходит к елизаветинским временам, поэтому меня это так сильно не тревожит. Я, например, вышла замуж за того, за кого хотела, и, хотя по происхождению мой муж мне не ровня, моя репутация от этого не пострадала.

Тесс почувствовала некоторую неловкость, хотя ничто в поведении миссис Фелтон не давало основания предполагать, что она хотела ее обидеть.

— Первый барон Брайдон получил свой титул от короля Эдуарда I, — сообщила Тесс, весьма правдоподобно изобразив безразличие.

— Вот как? Кто бы мог подумать, что в Шотландии в то время были подобные титулы! — воскликнула миссис Фелтон. — Или что Эдуард побывал в такой глухомани! Я думала, что в то время эту страну населяли пикты. Воинственные племена, которые раскрашивали лица синей краской.

— По правде говоря, титул моего отца был английский, — объяснила Тесс. — Титул виконта был пожалован нам королем Генрихом VI.

Взгляд миссис Фелтон слегка потеплел.

— Я искренне рада приветствовать вас в нашем семействе, дорогая, — сказала она, полностью игнорируя присутствие молчавших мужа и сына. — Может быть, мы с вами общими усилиями сумеем вернуть моему сыну подобающее ему место в высшем обществе.

Тесс неуверенно поморгала.

— Не знаю, известно ли вам, — продолжала миссис Фелтон, — что деятельность моего сына долгие годы отравляла мое существование. Все эти акции и все такое прочее. — Она понизила голос, как будто произносить эти слова было неприлично. — Мой отец всегда говорил, что происхождение сказывается, и он был прав.

— Происхождение, — повторила Тесс.

Миссис Фелтон печально кивнула и наклонилась к Тесс еще ближе.

— Вы, несомненно, заметили, как серьезно он относится к коммерции? Как будто джентльмену недостаточно жить на ренту, как это всегда делалось в моей семье. Да ведь если верить моему сыну, то можно подумать, будто наше с мистером Фелтоном благосостояние зависит от его щедрости.

— Наше благосостояние действительно зависит от щедрости нашего сына, — сказал мистер Фелтон.

При звуке его голоса все снова вздрогнули.

Мистер Фелтон по-прежнему стоял позади кресла, в котором сидела его супруга. Одной рукой он держался за спинку ее трона, в другой держал рюмку с ликером. Не обращая внимания на жену и невестку, он смотрел прямо на Лусиуса.

Миссис Фелтон рассмеялась, даже не потрудившись повернуть голову и взглянуть в глаза мужа.

— Вы придаете слишком большое значение пустяковому неприятному эпизоду, мистер Фелтон.

— Неприятный эпизод, как вы его называете, продолжает повторяться из месяца в месяц, — сухо сказал ее муж, по-прежнему глядя на сына.

Тесс пришла в недоумение. Лусиус бросил сердитый взгляд на отца.

Миссис Фелтон поднялась на ноги и одарила Тесс обворожительной улыбкой.

— Не хотите ли взглянуть на портреты наших предков, моя дорогая? Ведь когда-нибудь этот дом будет принадлежать вам. У меня есть великолепный портрет герцога Девонширского с герцогиней, моей матерью.

— Вы сами сказали, миссис Фелтон, что в семейном кругу мы можем обсуждать темы, которые не обсуждаются при посторонних, — напомнил ее муж.

— Боюсь, что нам пора идти, — сказал Лусиус. — Я уверен, что Тесс с большим удовольствием навестит тебя еще как-нибудь в другой раз, мама. — По ледяному выражению его лица Тесс поняла, что отец чем-то сильно разозлил Лу-сиуса.

— Хочу, чтобы твоя жена поняла, чем мы тебе обязаны, — сказал мистер Фелтон, по-прежнему не спуская глаз с сына. — Я позволил всему Лондону поверить, какой ты плохой, но не допущу недопонимания внутри семьи.

— Это такой пустяк! — воскликнула миссис Фелтон. В ее голосе появились визгливые нотки. — Да, он оказал нам незначительную помощь несколько лет тому назад. Однако…

Мистер Фелтон, не слушая ее, повернулся к Тесс.

— Когда Лусиус — мой сын Лусиус — учился на последнем курсе в Оксфорде, мы оказались на грани полного разорения. Мы жили не по средствам, а что касается ренты, то нам ее больше не с чего было получать. Не было земли.

Миссис Фелтон, слушая мужа, только открывала рот, словно рыба, вытащенная из воды.

— Мой сын приехал из Оксфорда и примерно за два месяца сделал, играя на бирже, столько денег, что не только погасил мои долги, но и оплатил до конца свое обучение.

— Незачем ворошить старое! — грубо оборвала его миссис Фелтон. Лицо у нее побагровело.

— Мы разорились бы, — продолжал, игнорируя жену, мистер Фелтон. — Полностью обанкротились бы. И вот с тех пор Лусиус поддерживает нас. Он выкупил из заклада наше загородное имение. И чем мы ему отплатили? — Он взглянул на жену, которая, отвернувшись от него, уставилась в окно. — Весь Лондон знает о разрыве между нами.

— Вы, как всегда, преувеличиваете, мистер Фелтон, — сказала миссис Фелтон и, обратившись к Тесс, добавила: — Мой муж слишком чувствителен, и это не идет ему на пользу. В душе он не джентльмен. Люди нашего общественного положения не разоряются. Разоряются только простолюдины. А мы просто продолжаем жить, как жили всегда. Торговцы готовы сколько угодно ждать, пока им заплатят, потому что мы оказываем им честь, пользуясь их услугами.

Лусиус поднял вверх руку. Он был выше ростом, чем родители и, по мнению Тесс, гораздо красивее каждого из них. Он стоял между ними, как облагороженный вариант своей матери, почти абсурдная худоба которой превратилась в нем в мускулистое изящество; а увядшая привлекательность отца стала мужской красотой Лусиуса.

— Мы с женой очень благодарны за твое приглашение, мама, — сказал он, повернувшись к ней. — Но мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Я знаю, что Тесс будет рада прийти к тебе как-нибудь на чашку чая. — Лусиус решительно засунул руку Тесс под свой локоть.

За последние десять минут она не произнесла ни слова и не знала, что сказать теперь, но его пальцы предостерегающе сжали ее руку. И тут она присела в реверансе, который получился несколько кривым, потому что Лусиус крепко держал ее за руку, и умудрилась пробормотать, что получила истинное удовольствие.