Молчаливая роза

Глава 12

— Вам необходимо уточнить свой график, Джонатан, — провозгласила Ди Уиллис, появляясь в дверях кабинета, — иначе вы можете опоздать на встречу в «Холидекс». Даже Генри не в силах рассеять транспортные потоки на улицах.

Стаффорд кивнул. Что правда, то правда. Ему хотелось перелистать досье на «Уилмот лимитед», но теперь он понимал, что с этим придется подождать до завтра.

Отодвинув обитый кожей стул с высокой спинкой, он извлек из шкафа пиджак в тонкую полоску и на ходу сорвал с вешалки черное кашемировое пальто.

Одежда эта была специально подобрана для предстоящего совещания — он хотел иметь достаточно представительный вид, хотя в другом случае довольно было бы и одного его имени. Было крайне необходимо, чтобы персонал «Холидекса» проникся серьезностью проблемы, которую представляла для них компания «Три-стар», и каждый, озаботившись решением проблемы, попытался найти выход.

Джонатан потянул на себя тяжелую, отделанную ореховым деревом дверь и вошел в кабинет Ди.

— До завтра. День благодарения.

— Черт! Если бы не вы, я, кажется, путал бы день с ночью.

— Вы можете забыть о чем-нибудь второстепенном, но если я задам вам вопрос по поводу какого-нибудь досье десятилетней давности, выяснится, что вы помните все вплоть до мелочей.

Стаффорд ухмыльнулся.

— Это только демонстрирует убожество моих приоритетов. Но ничего, в ближайшее время я совершу переворот и все вы увидите, что бизнес — далеко не самое главное в моей жизни.

— Мы уже увидели, — с улыбкой сказала Ди, — сразу же после того, что приключилось с Алексом.

Джонатан понял, что Ди права, и сразу почувствовал себя гораздо лучше.

— Что вы желаете на День благодарения? Вы довольны индейкой, которую я поcлал на ваш адрес?

— Еще бы! Этой громадиной можно накормить половину нашей конторы. Но будьте уверены, ни единого кусочка этой великолепной индейки не пропадет, по крайней мере у меня дома. Детишки слопают ее с такой же скоростью, с какой вы в прошлом году проглотили «Бартон продакшн».

Стаффорд расхохотался.

— Обещайте мне, что не станете выбрасывать остатки. Вы же знаете, как Алексу нравится ваша кухня.

— Правда у меня здорово получается? — Ди закрыла одну папку, отложила ее и потянулась за другой. — Конечно, вы с сыном тоже приглашены. — Она всегда хотела залучить его к себе, но он столь же методично эти приглашения отклонял. День благодарения — семейный праздник.

— Хотите верьте, хотите нет, на этот раз ко мне приезжает сестра со всем выводком. Они остановятся в нашем домр в Хэмптонсе. Алекс останется с ними на уик-энд — он уже два года не видел своих кузенов.

— Уверена, мальчик будет очень рад.

— Ему прямо-таки не терпится с ними встретиться. Он так любит свою тетку и кузенов.

— Алекс всех любит.

Джонатан улыбнулся и нажал кнопку вызова личного лифта, который сразу доставлял его в главный холл внизу.

Характер его сестры был подобен тайфуну, но с детьми она обращаться умела. Мадлен была высокой и смуглой, как все Стаффорды, обладала парой пронзительно-ярких голубых глаз и призывной улыбкой, сводившей мужчин с ума. Она была моложе Джонатана на шесть лет и жила в Англии, поскольку вышла замуж за английского баронета по имени Сент-Джайлс. Для него она по-прежнему оставалась малюткой Мадлен, полной очарования проказницей, вечно стремившейся к удовольствиям. Хотя они не были особенно близки в детстве, теперь Джонатан с нетерпением ждал, когда она окажется у него в доме.

Спустившись в холл, Стаффорд торопливо пересек его и вышел на улицу. Лимузин уже был на месте. Генри распахнул дверь, и Стаффорд, улыбнувшись дожидавшейся его в машине Девон, наклонил голову и уселся на привычное место сзади. Когда его плечо соприкоснулось с плечом Девон, она торопливо подвинулась, уступая большую часть сиденья ему.

— Привет!

— Привет! — Девон выразительно взглянула на его портфель из крокодиловой кожи. — Как видно, вы основательно подготовились к наступлению.

Машина тронулась, и Стаффорд, так ничего и не ответив, погрузился в размышления, готовясь к предстоящей встрече.

На обратном пути от Лонг-Айленда он рассказал Девон о проблемах, которые возникли у него в связи с противостоянием между «Холидекс индастрис» и компанией «Три-стар-ма-рин». За исключением нечастых бесед по этому поводу с Акеми, Стаффорд крайне редко обсуждал свои дела за пределами офиса. Тем более он был рад, что наконец есть кому поведать о своих проблемах. К удивлению Джонатана, его рассказ крайне заинтересовал Девон.

— Боюсь, в бизнесе я разбираюсь мало, — призналась она, — тем более предмет этот для меня весьма занимателен — я люблю узнавать новое.

— Если вы и впредь намерены писать такие хорошие книги, как «Странствия», вам лучше узнать о бизнесе побольше. Деньги необходимо умело вкладывать. Вы, к примеру, думаете, что Патриция Соломон — шарлатанка, но не знаете о том, сколько недобросовестных брокеров рыщет в поисках доверчивых вкладчиков, чтобы лишить их честно заработанных денег.

Произнеся эти слова, Джонатан вдруг понял, что не допустит, чтобы с ней случилась какая-нибудь беда. Девон в этом мире пробивалась самостоятельно, и во многих отношениях она была наивна, как ребенок. Надо же кому-то следить, чтобы она не наделала глупостей.

Наконец-то ему удалось внимательно ее рассмотреть. Она была одета куда менее консервативно, нежели он ожидал. Пожалуй, ее наряд можно было даже назвать смелым и, в определенном смысле, соблазнительным. Да, именно так. Рядом с ним сидела искусительница, но Джонатан постарался отогнать от себя эту мысль.

Большую часть дня он провел, стараясь убедить себя, что их с Девон ожидает обычный дружеский вечер. Он хотел Девон и намеревался добиться ее любой ценой, но, помимо этого, существовали и другие вещи, которые он вряд ли получил бы, если бы стал чрезмерно давить на эту женшину, добиваясь от нее того, о чем впоследствии она могла пожалеть.

Сегодня вечером никаких попыток соблазнить Девон не будет, равно как и всевозможных игр с ее грудью. Ах, как были хороши ее соски цвета абрикоса и груди небольшого размера, твердые, как резиновые мячи! И еще нежные, словно вызревшие на солнце персики. Он едва не застонал, вспомнив, как они покоились у него в ладонях.

Не сегодня, в очередной раз напомнил он себе. Этим вечером никаких вольностей он себе не позволит. Разве что поцелуй в щечку на прощание, когда он проводит ее до дверей квартиры.

— Как прошел день? — услышал Стаффорд голос Девон и тут же отвел глаза от ее губ — уж слишком соблазнительно они блестели под коралловой помадой. Отчего эта женщина всякий раз своим появлением производила на него эффект разорвавшейся бомбы? Даже брюки у него в паху натягивались сверх всякой меры, стоило ему только повернуть голову, чтобы на нее взглянуть. Нечего сказать, удачное начало дружеских посиделок!

— Прошедшая сегодня встреча имела чрезвычайно важное значение. Я напомнил служащим «Холидекса», какую угрозу они заполучили в лице компании «Три-стар-марин».

— Если келавар столь же хорош, как они говорят, что вы в силах сделать, чтобы уберечь свою компанию от краха?

— Я сказал им, что он только кажется хорошим. Нам же необходимо обнаружить и обнародовать недостатки этого материала. Эти недостатки просто обязаны иметь место — идеальных материалов не существует. Теперь дело за ребятами из лабораторий «Холидекса» — они обнаружат слабые места келовара.

— А если таких слабых мест нет? Джонатан тяжело вздохнул.

— Уж лучше бы им их найти. А не то все эти мальчики окажутся на улице и займутся коллективными поисками работы.

Девон внимательно посмотрела на него сквозь густые ресницы.

— Скажите, а это важно для вас — благосостояние и устроенность тех, кто на вас работает?

— Разумеется, я чувствую за них определенную ответственность — и мои предки тоже эту ответственность чувствовали. Во времена Великой депрессии мой прадедушка чуть не разорился, поскольку все деньги из прибыли уходили на то, чтобы выплачивать служащим зарплату.

— А мой дедушка был портовым грузчиком, — сказала Девон. — Он умер, когда мне было пять лет от роду, и я полагаю, что он был таким же крутым старым ирландцем, как мой отец.

— Вы очень привязаны к своей семье.

Девон некоторое время смотрела в окно автомобиля.

— Они не настоящие мои родители. Уверена, что вы хорошо об этом осведомлены.

— Да, я действительно это знаю.

— С другой стороны, мне и не надо лучших родителей. Моя приемная мать — великая женщина, а отец… Что ж, временами он напивается и устраивает тарарам, но в остальном — просто прелесть. Я ужасно люблю их обоих.

— Вам повезло, Я вот никогда не был близок ни с отцом, ни с матерью. Мать вечно занималась благотворительностью, а отец — делами концерна.

— Мои родители и я во многом непохожи сказала Девон. — Их всегда очень волновало, что я от них отличаюсь внешне. В детстве мне часто хотелось сделаться низенькой, веснушчатой и темноволосой, чтобы они не, так расстраивались. Кроме того, они большие любители позубоскалить, посидеть в компании и поболтать с друзьями, я же интраверт. Им всегда было непонятно, отчего я редко хожу на свидания или на танцы, а если и пойду, то не танцую, а стою в сторонке.

Стаффорд выгнул тонкую, черную бровь и еще раз оглядел пухлые губы, высокие скулы и серебристые волосы Девон.

— Трудно поверить, что это так.

— Увы… Вот почему мне трудно было пережить развод. Прежде всего мне недоставало веры в себя.

Джонатан с нежностью провел пальцем по ее полной нижней губе, словно пытаясь на ощупь определить ее округлость и упругость.

— Не по этой ли причине вы остановили меня вчера вечером?

На щеках Девон выступили красные пятна. Она попыталась было отвернуться, но Стаффорд поймал ее за подбородок и не позволил этого сделать.

— Не отворачивайтесь, лучше скажите правду.

— Я хочу убедиться, что значу для вас больше, чем просто женщина, с которой можно провести ночь. И еще я боялась того, что будет потом…

— Боялись и все же поехали со мной? Она улыбнулась ему краешками губ.

— Вы же сами сказали: «кто не рискует, тот не получает награды». Ради некоторых вещей можно и рискнуть.

Джонатан ничего не ответил, подумав, что, давая ей возможность освоиться со своим новым положением, поступает совершенно правильно.

Он посмотрел в окно и в сгустившейся темноте уловил знакомые очертания стоявших вдоль дороги домов.

— Мы почти приехали. Вы можете посидеть в машине или прогуляться. В парке поблизости имеется маленький очаровательный пруд, он освещается даже ночью. Там часто отдыхают большие канадские гуси, набираются сил перед перелетом в теплые страны. А я, когда покончу с делами, к вам присоединюсь.

— Что ж, звучит заманчиво.

Машина свернула на стоянку около четырехэтажного кирпичного здания, являвшегося штаб-квартирой «Холидекс индастрис».

— Вы не очень волнуйтесь обо мне, я захватила с собой кое-что почитать.

Взяв из ее рук небольших размеров журнальчик, Джонатан вслух прочитал название:

— «Карма». Хм, должно быть, это интересно.

Она уловила прозвучавшую в его голосе легкую насмешку и улыбнулась.

— Я тоже так решила. Этот журнал рекомендовал мне Натан Талбот, владелец магазина «Потусторонняя книга». Сказал, что здесь я найду много полезного.

При этих словах Джонатан ощутил легкое беспокойство, но сразу же постарался отогнать его от себя. Наклонившись, он прикоснулся к ее щеке губами.

— Вам не придется долго ждать.

Так и вышло.

Деловая часть завершилась на оптимистической ноте, и Джонатан, раздвигая толпу и отвечая на приветствия, двинулся к поджидавшему его лимузину. Девон несказанно его удивила, встретив нежным поцелуем. Хотя он длился всего одно мгновение, мысль о том, что Девон поцеловала его по собственной инициативе, придавала этому приветствию особую ценность в его глазах.

Обед в «Старой мельнице» никак нельзя было назвать роскошным. Он состоял из свежезажаренного палтуса для Джонатана и цыпленка с лимоном для Девон. Зато интерьер ресторана, выстроенного во времена Джорджа Вашингтона, поражал невиданной экзотикой. Наибольшее впечатление производили неровно настланные деревянные полы, сработанные топором, потемневшие от времени балки и грубо оштукатуренные стены.

Хотя Стаффорд изо всех сил старался не вспоминать о том, что произошло между ними накануне вечером, он с удивлением обнаружил, что Девон все время, пока он ел, не спускала с него глаз, снова и снова нацеливая их на его губы его же внимание все больше привлекало то, что находилось значительно ниже ее губ а именно кончики ее грудей. Поначалу он даже не понял, в чем дело, но потом увидел, что в том месте, где шерсть свитера натягивалась у нее на груди, появились два дополнительных украшения — крохотные пуговки сосков. Господи, она же не надела бюстгальтер!

— Если вы закончили, то мы можем ехать, — сказал он и сам удивился тому, как странно звучит его голос.

— Да… — Девон храбро встретила его взгляд. — Мне тоже кажется, что пора ехать. — Она взяла Джонатана под руку и позволила увести ее от стола.

Очутившись в машине, они уселись рядом, отложив в сторону пальто — в салоне было тепло, словно в хорошо натопленной комнате. Короткая черная юбка Девон слегка задралась, обнажая ее бедра, что никак не вязалось с планами Джонатана, поскольку он заранее решил не трогать ее сегодня даже пальцем.

— Джонатан?

— Да… — Он поднял глаза и посмотрел ей в лицо.

— Отчего вы меня не целуете?

Воздух со свистом вырвался из его легких.

— Мне бы хотелось этого больше всего на свете, но я решил дать вам время. Я хотел…

— Я знаю, что вы хотите, Джонатан. Как-то раз вы мне об этом сказали, а вчера вечером попытались показать на деле.

Сердце Джонатана едва не выпрыгнуло из груди. Когда Девон притянула его к себе и призывно приоткрыла рот, горячая кровь потоком устремилась к его чреслам. Запутавшись пальцами в его волосах, она приникла к его губам, пробираясь языком в его рот. Джонатана не нужно было долго уговаривать — он раздвинул ей губы и кончиком языка коснулся ее неба. Потом его язык проник в ее рот еще глубже. Точно так же ему хотелось поступить и с ее телом, чтобы познать ее заветные глубины, но для этого еще не наступило время.

— Я полагаю, нам лучше поднять перегородку, — прошептала Девон ему на ухо. — Если Генри ненароком глянет в зеркало, его может хватить удар.

Рот Джонатана помимо его воли изогнулся в ухмылке.

— Помнится, по вашей инициативе я дал обещание держать перегородку опущенной.

Девон пожала плечами; В голубоватом освещении салона ее волосы тоже казались голубым.

Джонатан нажал на кнопку, и перегородка между ними и Генри поднялась с тихим жужжанием, надежно отгородив их от остального мира.

— Вам нравится моя одежда? — спросила Девон мурлыкающим голосом.

— Мне нравится все, что вы надеваете, но я бы предпочел, чтобы вы были вообще без одежды.

Рука, которую она положила ему на грудь, затрепетала, но Девон и не думала останавливаться. Вместо этого она начала расстегивать его рубашку. Пальцы ее слегка дрожали, но во всех ее движениях чувствовалась целеустремленность.

— Почему бы вам не рассказать остаток вашего сна?

У Джонатана от удивления брови поползли вверх. Он уже возбудился выше всякой меры и теперь ощущал непереносимую тяжесть в паху.

— Если вы опять затеяли со мной игры, сладчайшая Девон, я вас отшлепаю. Я уже предупредил, что такого рода забавы мне не по нраву.

Девон лишь соблазнительно улыбнулась.

— И все-таки я готова с вами сыграть, если вы сами решитесь.

При мысли об игре такого рода сердце Джонатана заколотилось, словно сумасшедшее, а пальцы хищно согнулись — так ему вдруг захотелось сжать ее округлые крепкие ягодицы. Он улыбнулся, взял ее руку и запустил ее за отворот своей расстегнутой рубашки. Ладонь Девон была узкой и теплой, а движения — слегка неуверенными. Тем не менее ее пальцы впились в упругие колечки черных волос у него на груди, словно проверяя их на прочность.

— Мой сон… — начал он тихо и нежно. — Я помню его до мелочей… На вас была короткая черная юбка… — тут он перевел взгляд вниз, — примерно такая, какую вы надели сегодня.

Девон, откинувшись на спинку сиденья, быстрым движением сбросила с себя туфли, после чего положила ногу на его мускулистое бедро. У нее был и стройные щиколотки и высокий, очень женственный подъем.

— Продолжайте, — томным голосом попросила oна.

— Так вот, под свитером у вас не было бюстгальтера. Я cpазy заметил это, поскольку ваши соски топорщили шерсть свитера у вас на груди.

— Как сейчас? — едва слышно прошелестела Девон. Стаффорд протянул руку и, коснувшись одной из ее грудей, почувствовал, как она напряглась под его пальцами.

— Да, как сейчас. И еще — на вас был черный кружевной пояс, но трусики отсутствовали.

— А как вам удалось это выяснить… тогда, во сне? — произнесла Девон еле слышно.

— Я узнал об этом потому, что, когда моя рука стала совершать путешествие вверх по вашим бедрам, — словно в подтверждение этих слов, его ладонь заскользила вверх, — я почувствовал… — Тут его рука замерла. Oн и в самом деле ощутил, что под шелковистой поверхностью леггинсов, кроме пояса, на ней ничего нет.

И тут Девон изящным движением стянула с себя леггинсы, будто перчатку с руки, и положила его руку на увлажнившиеся волосы внизу живота. Стаффорд с шумом втянул в себя воздух, и она содрогнулась от возбуждения.

— Спокойнее, детка. Уж коли мы добрались до этого места, оставим сомнения и пойдем до конца.

— Джонатан… — прошептала Девон, впервые за вечер ощутив укол сомнения, и он понял, какого труда ей стоило зайти так далеко.

— Все нормально, девочка. У нас все получится. — Он приник к ее губам поцелуем и, навалившись на нее всем телом, прижал ее к сиденью. — Бог мой, до чего же ты хороша!

Ее юбка поднялась еще выше. Стаффорд проник под ее свитер и наклонил голову, чтобы ласкать ее груди ртом. Прихватив губами сосок, он некоторое время пробовал его на прочность, после чего втянул в рот. Девон задрожала под ним словно в лихорадке и попыталась снять с него рубашку.

— Мне необходимо тебя потрогать, — произнесла она. — Клянусь, если ты не дашь мне это сделать, я умру.

Отлично понимая, что она в этот момент чувствует, он пришел к ней на помощь, до конца расстегнув рубашку и вытащив ее из брюк сразу же ему на грудь опустились ладони Девон. Они ласкали eго торс касались плотных узлов мышц и впивались в плечи. Потом она стала играть его бронзового цвета сосками, сдавливая их и отпуская. Джонатану неудержимо хотелось овладеть ею сейчас, сразу излить в нее накопившуюся в нем страсть, которая терзала его в течение всего последнего времени, заставляя недосыпать ночей и снова и снова возвращаться мыслями к этой женщине.

Его руки двинулись к ее талии, а потом стали спускаться все ниже и ниже, пока не коснулись ее трепетного лобка и влажной поверхности того, что скрывалось ниже. Она была влажной и готовой его принять. Джонатан поцеловал ее снова, в еще большей степени возбудившись от исходившего от нее мускусного запаха, после чего его пальцы проникли в ее святая святых.

— Я хочу, чтобы все получилось просто отлично, сказал он хриплым, прерывающимся голосом. — Я хочу положить тебя рядом с собой в свою большую мягкую кровать и провести несколько часов, просто целуя тебя и играя с твоими грудями однако если ты меня сейчас не остановишь…

Девон коснулась его щеки дрожащими пальцами. Ее взгляд, казалось, говорил, что на этот раз они зашли куда дальше, нежели она планировала.

— Увы, слишком поздно, — сказала она одними губами и расстегнула молнию его брюк, освободив тем самым его напряженное, полыхавшее, словно в огне, мужское естество.

— Черт, — только и сказал он, когда ее рука принялась ласкать его плоть по всей длине, заставив ее разбухнуть и затвердеть.

— Ты был прав, — сказала Девон, перебрасывая руки ему за шею. — Рано или поздно это должно было случиться. Я хочу тебя, Джонатан, и мне все равно, где это произойдет.

Сиденье было широким и удобным, и Джонатан, поцеловав ее на этот раз куда более грубо и дерзко, раздвинул ей ноги коленом, после чего утвердил между ними свою плоть. Он чувствовал, как она трепещет.

— Спокойнее, детка, тебе нечего бояться. — Джонатан вошел в нее и через мгновение достиг ее заветных влажных глубин.

Почувствовав толщину, неимоверную длину и неукротимое стремление вперед его плоти, Девон едва не задохнулась. Боже, какой он огромный! Другие мужчины в ее жизни не обладали ничем подобным, и она ощутила себя заполненной до краев.

— Тебе хорошо? — спросил Джонатан. Девон облизнула пересохшие губы.

— Я… да… мне чудесно.

— И мне в тебе хорошо, — произнес он, начиная свои движения.

Господь Бог Вседержитель. Ничего подобного прежде она не испытывала. Когда Джонатан приник к ней поцелуем, она, повинуясь ритму, создаваемому их телами, стала двигать языком взад-вперед. Его сильная мускулистая грудь приятно давила на ее соски. Когда он ухватил ее за ягодицы и подтянул к себе еще ближе, на нее обрушился целый ураган чувств, ощущений и эмоций, которые то поднимали ее прямо к небу, то низвергали а темные глубины земли. Она согнула ноги в коленях и принялась подтягивать Джонатана к себе, когда он наступал, и отпускать его на коротком поводке на волю, когда он двигался в обратную сторону.

— Держись, дорогая, — пробормотал Джонатан, и она на самом деле держалась за него — руками и ногами, сжимая пальцами его мускулистые плечи, а коленями — твердые, плотные бедра. — Не пытайся его остановить. Позволь ему входить и выходить когда вздумается.

И снова его стержень задвигался в ней, волна блаженства подбросила ее к самому пику наслаждения и медленно откатилась, оставляя в ее сознании пустоту, в которой не было ни единой мысли, но которая властно заполнялась горячим веществом чувственности. Девон путешествовала среди звезд, видела луну и даже прикасалась к ней пальцами, всякий раз высекая из ночного светила огромные снопы искр, которые ослепляли ее. Джонатан следовал в своем возбуждении за ней, сопровождая толчки стонами, в каждом из которых слышалось ее имя. Вдруг его мышцы напряглись, затем расслабились, и он отпустил ее.

Потом некоторое время они лежали вместе, сжимая друг друга в объятиях. Неожиданно Джонатан окончательно отстранился и сунув руку под сиденье, вытащил большую спортивную сумку, откуда достал, белоснежное полотенце. Когда он протянул его Девон, ей сделалось жарко.

— Иногда я играю в волейбол, поэтому почти всегда вожу с собой смену белья и полотенце.

— Ваш запас? Очень кстати, — усмехнулась Девон.

Она торопливо обтерла тело, после чего натянула костюм, стараясь не думать о том, что сумка могла оказаться под сиденьем неспроста, и, обратив на Стаффорда огромные, расширившиеся от волнения глаза, воскликнула:

— Господи, мы совершенно упустили из виду то, что носит название «безопасный секс».

Джонатан удивился. Он натянул брюки, рубашку и, заправив ее за пояс, застегнул молнию.

— Насколько я знаю, наркотики никто из нас не употребляет. К тому же я не имею отношений сразу с несколькими женщинами — да и ты, по-моему, тоже не одобряешь случайных связей. — Тут он усмехнулся. — Кроме того, я недавно сдавал кровь.

Девон посмотрела в окно. Постепенно к ней снова вернулись все ее тревоги. «Ночь соблазнов» должна была только начаться в автомобиле, а вовсе не закончиться там. Более сумасшедшего, безответственного поступка она не совершала за всю свою жизнь.

— Где мы? — поинтересовалась Девон, понимая, что времени, которое они провели в машине, вполне хватило бы, чтобы доехать до города. Потом она нагнулась, нашарила под сиденьем туфли и надела их.

— Генри вовсе не дурак. Он решил, что пока мы… хм… так сказать развлекаем друг друга, ему не стоит торопиться. — Джонатан нажал на кнопку переговорного устройства: — Домой, Генри.

— Слушаю, сэр.

— Господи, как я теперь буду смотреть ему в глаза? — Тихий смех Джонатана утвердил ее в мысли, что беспокойство по этому поводу было излишним.

— Насколько я понимаю, затеянное тобой соблазнение должно было начаться именно в машине.

— Я не думала, что ты… что я поведу себя таким образом.

— Генри хорошо платят за молчание. Он не проговорится.

Девой не сказала больше ни слова. Она положила голову на подголовник и продолжала мысленно рассуждать о том, правильно ли поступила, вступив в связь с Джонатаном в машине. Кто знает, возможно, вечные помыслы о соитии с Джонатаном настолько расстроили ее сознание, что она совершила непоправимую глупость. Тут Девон почувствовала у себя на подбородке теплые пальцы, которые повернули ее лицо, и увидела его глаза.

— Сожалеешь о случившемся?

Девон покачала головой.

— Если у тебя нет сожалений, то и у меня тоже.

— Ты сделала мне королевский подарок.

В первый раз за все время Девон улыбнулась.

— Я знала, что тебе понравится.

Джонатан сжал ее в объятиях и держал в нежном плену своих рук до тех пор, пока они не подкатили к старинному особняку, где жила Девон. Генри остановил автомобиль, вышел и открыл дверцу.

— Спокойной ночи, Джонатан, — сказала Девон. Она чувствовала смущение и была несколько ошеломлена случившимся, но старалась держаться спокойно и даже улыбалась. Вылезая из машины, она на мгновение задалась вопросом: позвонит ли он ей еще раз?

— Что же, и это все, что ты хочешь мне сказать? — Стаффорд как будто даже удивился.

— Я, собственно…

— Или я остаюсь у тебя, или мы едем ко мне. Чему ты отдаешь предпочтение?

— Но я…

— Ты же слышала, что я сказал. Откуда мне знать, что творится в твоей хорошенькой головке? Мы с тобой не танцы танцевали, а посему я не намерен оставлять тебя в полном одиночестве здесь на углу.

Эти слова Джонатана мигом согрели сердце Девон.

— Может быть, ты зайдешь на рюмочку коньяка? — Она застенчиво улыбнулась.

— Я уж думал, что никогда не дождусь этих слов, — ворчливо сказал Джонатан и повернулся к Генри. — Будьте здесь завтра утром в шесть. Предстоит много дел, но сначала мы заедем ко мне домой и я переоденусь.

Девон вспыхнула в очередной раз, но ничего больше не прибавила. Рука Джонатана неожиданно охватила ее стан, потом он поднял ее и перенес через тротуар прямо к тяжелым деревянным дверям подъезда.

Когда они оказались в ее квартире, она сразу разлила по бокалам бренди и протянула один из них гостю. Джонатан неотрывно следил за каждым ее движением. Его глаза лишились серого оттенка и казались теперь ярко-голубыми. И снова в них полыхнул голодный блеск, какой бывает во взгляде хищника, учуявшего добычу.

— А почему бы нам не забрать бокалы с собой в спальню? — спросил он слегка охрипшим от желания голосом.

У Девон пересохли губы. Этого ей хотелось больше всего на свете, и тем не менее…

— Хорошо! — Она нервно облизнула губы.

— Мы ведь уже занимались любовью, Девон. Чего же ты опасаешься теперь?

Опасаюсь оказаться не в твоем вкусе. Опасаюсь показывать тебе свою беспомощность и слабость. Опасаюсь, что ты будешь вмешиваться в мою работу. Опасаюсь в тебя влюбиться по уши. Да мало ли еще чего?

Впрочем, влюбиться она опасалась более всего остального, так как знала, что происходит, когда могущественный человек вроде Джонатана покоряет женщину.

— Мне кажется, что я просто-напросто к тебе еще не привыкла. — Девон произнесла совсем не то, что чувствовала. — Ведь мы так мало знаем друг друга.

Стаффорд неожиданно тронулся с места и растворился в темноте холла. Через минуту он вернулся и подхватил Девон на руки.

— Обещаю тебе: после сегодняшней ночи мы будем знать друг друга очень хорошо.

Стараясь не обращать внимания на то, что у нее засосало под ложечкой, она послушно приникла к груди Джонатана и позволила внести себя в спальню. Оказывается, он уже успел снять покрывало с ее просторной кровати и зажег лампочку ночника, которая теперь светилась тусклым золотистым свечением. Когда он отпустил ее ноги, они соскользнули по его телу, невольно задев его снова поднявшийся стержень. Девон широко раскрыла глаза.

Наградив ее крепким долгим поцелуем, Джонатан принялся снимать с нее одежду.

— Я хочу увидеть, какая ты, — сказал он, — вся, целиком. Девон сглотнула. Как ни странно, дома она чувствовала себя куда более скованно, чем в машине. Весь день она готовилась к великой миссии — соблазнить его. Она надела черный кружевной пояс, оставив в шкафу бюстгальтер и трусики. Подумать только, какой ужасной соблазнительницей она казалась себе в тот момент! Но теперь — увы — выяснилось, что она просто Девон Джеймс, женщина, которая слишком мало знает о любовных утехах, чтобы окончательно завладеть сердцем светского человека, например такого, как Джонатан.

Стаффорд, должно быть, догадался, что она в этот момент испытывала, потому что, не откладывая дела в долгий ящик, стянул с нее свитер и обнажил грудь. Однако, прежде чем избавить ее от юбки и всего Остального, он остановился.

— Ты дрожишь.

— В машине все было по-другому. В каком-то смысле я ведь играла роль. А теперь перед тобой всего-навсего женщина, которая не знает, как быть дальше.

— Зато я знаю, как тебе быть дальше. — Джонатан нежно, очень неторопливо и осторожно принялся ее целовать. Потом его руки опустились на ее груди, а каждый сосок оказался в плену большого и указательного пальцев, отчего соски мгновенно припухли и напряглись.

— Что же ты меня не раздеваешь? — спросил Джонатан. — Это поможет тебе преодолеть смущение.

Девон встретилась с ним взглядом.

— Сейчас…

В итоге она настолько увлеклась, расстегивая пуговички у него на рубашке, снимая с него пиджак, рубашку и брючный ремень, что не заметила, как Джонатан оставил ее без юбки и леггинсов. Спустив вниз тончайшие черные чулки, он наконец добился ожидаемого — теперь она стояла перед ним совершенно нагая, позволяя беспрепятственно любоваться своим прекрасным, словно у античной статуи, телом.

Девон же в это время думала, насколько красива его мускулистая грудь с упругими колечками волос, которые покрывали всю поверхность между плоскими, цвета старинной меди, сосками. Потом ее глаза заметили длинный извилистый шрам, который шел от запястья по предплечью — и дальше, к локтю. Когда она кончиком пальца дотронулась до шрама, Джонатан вздрогнул.

Присев на край кровати, он скинул черные сверкающие туфли, потом, встав и расстегнув молнию на брюках, позволил им соскользнуть к ступням мускулистых стройных ног. Наконец его темно-синие плавки также присоединились к лежавшей на полу одежде.

— Утром тебе придется их снова надеть, — заметила Девон, чтобы сказать хоть что-нибудь. Нагнувшись, она подняла плавки и повесила на спинку стула.

— Иди сюда, — сказал Джонатан и схватил ее за руку. Это движение заставило Девон перевести взгляд вниз, и она увидела его восставшую плоть, подобную взятому на изготовку копью. Джонатан притянул ее к себе, с силой прижал, чтобы она ощутила всем телом силу его желания, и с жадностью поцеловал.

У Девон ослабели ноги.

— Мне нравится, как ты себя держишь, — подбодрил ее Стаффорд. — Сначала ты словно бы стесняешься, но еще мгновение, и ты уже вся пылаешь в огне страсти. Что бы ты сейчас ни чувствовала, Девон, не бойся показать мне это снова и снова.

Подняв на руки, Джонатан понес ее к кровати и положил поверх одеяла. Сам он, однако, присоединяться к ней не торопился, стоя у изголовья в полный рост, чтобы она могла в полной мере рассмотреть его.

— Ты прекрасна, как я и ожидал. Она приподнялась на локте.

— А ты еще более красив, чем я могла себе представить. Ты больше, чем я думала… во всех своих проявлениях.

Джонатан улыбнулся краешками губ.

— На этот раз мы спешить не станем. Мы будем делать все очень медленно — чтобы каждый получил возможность получше изучить другого.

Хотя это он уже обещал раньше, вышло, однако ж, по-другому. Поцелуи и медленные поначалу ласки обернулись целой бурей чувств, которые, в свою очередь, вылились в торопливые хаотические движения, яростное соитие и бесконечно долгое и мучительно-прекрасное высвобождение страсти.

— Черт возьми, — проворчал под конец Джонатан. — На это я никак не рассчитывал. — Он заключил Девон в объятия и прижал к своему смуглому, словно выточенному из твердой породы дерева, телу. — Уж и не помню, когда я в последний раз терял голову из-за женщины.

Девон отозвалась на его слова довольной улыбкой. Она вытянулась на кровати и лениво привалилась к Джонатану. В каждом ее движении сквозила нега и томная расслабленность.

— Еще одно очко в мою пользу, — подумала она, не отдавая себе отчета в том, что одновременно произносит эти слова вслух.

Решив таким образом, что сегодня она получила впечатлений более чем достаточно, Девон быстро уснула.

Джонатан тоже остался полностью удовлетворенным. В следующий раз контроль над собой потеряет она. Пообещав себе столь приятную перспективу, он вытянул руку и нажал на кнопку выключателя. Однако сон не шел, и долго еще он лежал, поглаживая волосы Девон и раздумывая над тем, как ему повезло, что он встретил эту женщину.

Заодно Стаффорд решил, что теперь его сыну ничто не угрожает. Даже если Девон что-то узнает, вряд ли это будет иметь значение. До тех пор, пока она будет находиться с ним рядом в постели, Алекс, да и он сам могут спать спокойно.