Мой любимый монстр

11

Дни проходят за днями, я чувствую себя, словно застрявшей в ловушке, как бабочка в сладком сиропе.

И хотя со стороны всё выглядит просто чудесно, меня не покидает постоянное тянущее чувство чего-то ужасного и неминуемого, что скоро случится.

Чтобы немного развеяться, я прошу в один и дней Егора подвезти меня до моей студии пилатеса, в которой я не была сто лет. Тем более мне так хочется побыть рядом с ним.

Просто рядом. Наедине.

ОТ него всегда исходят такая уверенность и спокойствие, что мне просто хочется посидеть рядом с ним, словно укутанной в тёплый плед.

— По-моему, у вас всё идёт неплохо, — пытливо смотрит на меня Егор, выруливая на дорогу.

— У нас всё всегда идеально, — выдавливаю я из себя улыбку. — Ты же знаешь сам, у нас просто идеальная семья.

— Ну да, сестрёнка, это правда, — хмыкает Егор сам себе под нос, и меня почему-то бесит это его слово «сестрёнка», которое он произносит с такой издёвкой.

Он ничем не лучше своего старшего брата! Просто в нём больше светскости и лоска, он хорошо образован, но если копнуть поглубже, наверняка под его глянцевой оболочкой скрываются те же самые тёмные страшные демоны, что и в душе его брата — моего мужа.

— Кстати, а почему я тебя ни разу не видела с девушкой? — поворачиваюсь я к нему и смотрю с издёвкой в его красивое порочное лицо. — Или тебе не нравятся девушки в принципе?

— Просто не хочу тратить на них время. Впустую, — вдруг отворачивается Егор от дороги с долго смотрит мне в глаза, от чего мне становится немного не по себе.

— Что значит впустую? — бормочу я, застигнутая врасплох.

Я ведь просто хотела поддеть его.

— Впустую — это значит, что мне никто не нравится. Какой тогда смысл тратить моё драгоценное время на свидания? — снова смотрит он на меня, объясняет как маленькой неразумной девочке.

— Сколько тебе лет? Тридцать? — пытаюсь вспомнить я. — И что ты хочешь сказать, что за тридцать лет ты не встретил никого, кто тебе бы смог понравиться? — не отстаю я от него.

— Ну почему же. Встретил. Несколько лет назад. Когда вернулся из-за границы, чтобы работать на брата, — рассказывает Егор и смотрит перед собой на дорогу, и моё сердце сжимается в груди.

Не знаю, почему.

Я ведь тоже прекрасно помню тот момент, когда впервые увидела его. И как тогда у меня бешено заколотилось сердце, когда я увидела перед собой словно иную личину моего мужа.

Более молодую. Более красивую. И более нежную.

Как мне тогда показалось.

Потому что он подошёл тогда ко мне и мягко сказал:

— Ну что же, очень рад наконец-то познакомиться с тобой вживую, сестрёнка, — я протянула для рукопожатия руку, но он вместо этого просто взял и прижал меня к своей груди.

И я тогда в первый раз услышала, как под тонкой батистовой рубашкой бьётся его сердце.

Тёплое и родное.

И я до сих пор слышу его биение, когда не могу подолгу заснуть по ночам рядом со своим чудовищным мужем.

Потому что я знаю, что где-т бьётся тёплое родное сердце…

Но сейчас я отгоняю от себя эти воспоминания, как назойливых ночных мотыльков, бьющихся о керосиновую лампу. Не хватало мне ещё скатываться в сентиментальные сопли!

И я как ни в чём ни бывало продолжаю начатый разговор:

— Так в итоге, что же случилось с той самой? — насмешливо спрашиваю я. — Она тебя бросила?

— Нет, мы с ней никогда не встречались, — просто отвечает Егор. — Она оказалась несвободной, понимаешь? — всё ещё смотрит он перед собой, и я чувствую, как глухо ухает моё сердце куда-то в район моих пяток.

О чём он вообще говорит?!

Но я никогда не решусь его переспросить.

Да и он не скажет.

И я только киваю в ответ:

— Понимаю…

— Ну вот, поэтому я пока живу в ожидании встречи с той единственной, — уже с весёлой улыбкой поворачивается и смотрит мне в глаза Егор, и я не вижу в них и тени той печали, которая только что звучала в его голосе. И он добавляет: — Сестрёнка.

Ненавижу когда он меня так называет!

Никакая я ему не сестра!

И я только хочу высказать ему это всё в лицо, как вдруг Егор резко тормозит, и машина, качнувшись и встряхнув меня, останавливается, и я чуть ли не лечу в лобовое стекло.

Вся утренняя овсяная кашу вдруг переворачивается у меня в желудке, и я чувствую, что она сейчас выйдет из меня наружу.

— Тормози! — сдавленно шепчу я, показывая жестами Егору, чтобы он высадил меня на обочине, и он послушно паркуется.

Я вылетаю из авто и, не обращая никакого внимания на проносящиеся мимо машины, из которых на меня пялятся другие пассажиры и водители, встаю раком и выблёвываю на аккуратную клумбу всё содержимое своего желудка.

Весь свой непереваренный завтрак, мать его!

Как стыдно.

Но я не могу себя контролировать и остановиться и продолжаю стоять так, согнувшись в три погибели, и вдруг чувствую, как заботливые руки убирает назад мои распущенные свисающие волосы, и голос Егора, который успокаивает меня:

— Не торопись, Тая, всё будет хорошо. Ничего страшного, моя девочка…

И мне хочется разрыдаться от такой заботы и нежности! Со мной ведь так никто не разговаривал много-много лет!

И я чувствую, как его тёплая большая ладонь ложится мне на спину, поглаживая. И тепло разливается по всему моему телу, успокаивая меня…

Я поднимаю наконец-то то лицо вверх от клумбы, и Егор протягивает мне влажные салфетки. И я чувствую, как по моему лицу текут слезы, размывая его такой прекрасный образ…