Мой любимый монстр

9

— Спасибо, дядя Алик, что ты меня забрал из пансиона! — смотрит младшая сестрёнка на моего мужа своим лучистым взглядом, и я вся трясусь от злости внутри.

Он сделал это назло мне!

Я всегда старалась держать Машу подальше от этого чудовища, потому что я знаю, что у него может быть на уме!

— А то эта злюка всё время говорит, что вы очень заняты, а я всё время остаюсь одна в нашем общежитии, когда все мои подружки уезжают на каникулы, — с улыбкой смотрит она на меня, и Алик отвечает:

— Ну что ты, моя девочка, наш дом — твой дом. Мы же все одна семья. Я ведь прекрасно помню, какой была малышкой и Тая, когда мы познакомились, правда? — плотоядно смотрит он на меня, и я лишь натянуто улыбаюсь.

Мерзкий извращенец.

Ненавижу его.

Но я прекрасно вижу, каким влюблённым взглядом смотрит моя младшая сестрёнка на дядю Алика — настоящего героя, доброго и щедрого, в отличие от её вредной и строгой старшей сестры.

Только вот Маше совсем не надо знать про мои семейные проблемы.

Я так надеялась, что они её не коснутся, и она никогда не узнает об этом!

— Это просто замечательно, Маша, что ты приехала в этот раз на каникулы, но не забывай, очень скоро тебе надо будет ехать обратно, на учёбу, — ласково смотрю я на неё.

— Я думаю, тебе больше никуда не надо от нас уезжать, — просто с обворожительной улыбкой перебивает меня Алик, обращаясь к Маше. — У нас тоже есть прекрасные школы, я уже присмотрел одну недалеко. Частную, — выразительно смотрит он на меня, и у меня всё обрывается внутри.

— Это правда?! — переводят взгляд с моего лица на Алика и обратно сестрёнка.

— Я думаю, мы это ещё должны обсудить, — выразительно смотрю я на мужа. — Я всё-таки считаю, что тебе надо закончить образование в Испании. А потом уже думать о том, чтобы вернуться сюда.

А точнее – никогда не возвращаться в это проклятое место, где когда-то убили наших родителей! Но Маша не должна погружаться во всю эту грязь. Я сберегу её. Огражу от всех напастей.

— К чему пустые обсуждения? — уже начинает раздражаться мой Алик. И я вижу, как ходят желваки под его кожей.

Лучше не буду злить его сейчас.

— Я уже всё решил, — властно отрезает он, и кладёт в рот очередную порцию кровавого стейка, которые он обожает. — А ты накладывай себе ещё, малышка, — слишком ласково обращается он к Маше. — Не смотри на свою старшую сестру: тебе не нужны диеты. Кушай.

Какой на хрен добрый дядюшка.

Но я беру себя в руки и отвечаю:

— Да, конечно, поговорим с тобой потом на эту тему, любимый, — и вижу, как у Алика удивлённо ползёт вверх бровь.

Я даже не припомню, когда я в последний раз называла его любимым сама. Добровольно, без принуждения. Когда моё горло не сдавливала его стальная лапа.

— Ну хорошо, мои девочки, — примирительно говорит он, и я сама поражаюсь его покладистости сегодня.

Не хочет портить о себе впечатление.

— Завтра я отвезу тебя в новую школу, чтобы ты посмотрела, как тебе там понравится, — рассказывает он Маше, и в его голосе звучит такая теплота, любовь и… Похоть?!

Я не знаю. Я только наблюдаю за этим спектаклем и пытаюсь понять, что же я чувствую.

Страх за сестрёнку? За себя? Или может быть… ревность?!

Я впиваюсь зубами в безвкусный огурец, чтобы хоть как-то отвлечь себя от этих нездоровых размышлений.

И я ненавижу себя за эти чувства.

И я ненавижу Алика за то, как он мастерски играет на них.

Поздно ночью, когда в доме всё утихает, и я, уложив свою младшую сестрёнку в её кроватку и поболтав с ней перед сном, возвращаюсь к себе в комнату, я застаю Алика уже почти раздетым в постели.

Он смотрит на меня своим хищным взглядом, но я почему-то не вижу в нём больше прежней страсти.

— Иди ко мне, — приказывает он, и я послушно ложусь рядом на кровать. — Раздевайся, — и я снимаю с себя одежду, а Алик всё так же изучающе рассматривает меня.

Проводит ладонью по моему плоскому животику, берёт в руки грудь, больно стискивая её, и поднимает моё лицо за подбородок, изучая моё лицо. Словно пытается найти в нём какие-то изъяны.

Но, вроде бы удовлетворившись увиденным, рукой уверенно раздвигает мои ноги и пальцами начинает ласкать меня.

— Ты же меня хочешь, Тая, — с насмешкой говорит он, и его член утыкается мне шёлковой налитой головкой в обнажённое бедро. — Ты меня любишь… — входит он в меня, делая долгий толчок, и моли бёдра движутся навстречу его члену. — Ты же не можешь жить без него, — хрипит он мне на ухо, всё ускоряя темп, и я начинаю стонать и извиваться под напором его тяжёлого мускулистого тела, снова заныривая вместе с ним в самые тёмные воды своего подсознания, превращаясь просто в пульсирующую бессловесную плоть, которую разрывает на миллионы оргазмов.

И в голове у меня только бьётся, как птичка в клетке, одна-единственная запуганная мысль: он меня любит, он меня любит, он меня любит…

Хотя я прекрасно понимаю, что это не любовь.

Но я ничего не могу с собой поделать.

Я не знаю, как жить без него. Я ведь никогда этого не делала.

И после того, как Алик наваливается на меня всем телом, и я задыхаюсь от его тяжести, чувствую, как тёплое семя выплёскивается в меня тихими толчками, он мне шепчет на ухо:

— Теперь я тебя буду трахать каждый день, пока ты не забеременеешь, — и я понимаю, что ему просто нужен ребёнок.

От меня.

И я уже не уверена, нужна ли буду я ему после того, как забеременею. Будет ли он меня так любить и хотеть?

И волна ледяного ужаса вдруг накатывает на меня. Я не знаю, что меня ждёт в будущем.

Но мне почему-то кажется, что ничего хорошего…

Правда, теперь со мной рядом Маша, но смогу ли я защитить её, если Алик вдруг захочет вторую сестричку?

И я даже боюсь думать об этом.