Мой любимый монстр

16

Мы приехали с Машей в небольшой приморский город, где постоянно меняются люди: приезжают и уезжают через две недели, и мы растворяемся с ней в этой курортной толпе.

И первое, что я сделала, когда мы наконец-то, поменяв несколько грузовых фур, ворвались в этот город, это пошла в ресторан и заказала себе на завтрак целую гору жирных, пышных, политых литрами кленового сиропа блинчиков!

Я сидела и ела их, ела, пока Маша, поражённая, не спросила:

— Тая, что с тобой? Никогда не видела, чтобы ты столько ела.

— Ты очень многое не видела, Маша, — с блаженной улыбкой откинулась я на спинку кресла.

И почувствовала, как счастливая блаженная сытость наполняет всё моё измотанное тело.

И это отлично! Моей младшей сестрёнке совсем не обязательно проходить через весь тот ад, через который прошла я.

И моему будущему малышу совсем не надо расти и смотреть, как садист-отец унижает и медленно убивает его мать.

Я машинально кладу руку на свой животик и поглаживаю его…

И снова набрасываюсь на свои недоеденные блинчики.

Я буквально урчу о удовольствия, как кошка над рыбой:

— Ммм, ты даже не представляешь, как давно я мечтала сделать это… — бормочу я с набитым ртом, пока не уничтожаю всю свою порцию до конца.

Ну всё, теперь я точно готова к новой жизни.

Я готова к свободе, которой у меня никогда не было.

Ни единого дня в моей жизни.

И теперь я совсем не представляю, что же мне с ней делать…

У меня хватило накопленный мною денег на то, чтобы снять нам небольшую квартиру у моря, и остались ещё побрякушки, которыми задаривал меня Алик: я решила, что буду продавать их постепенно, когда у меня будут заканчиваться деньги.

Но это на случай крайней нужды, а пока мне надо найти работу.

А я в своей жизни не проработала и дня. Мой муж не разрешал мне ничего, поэтому я даже не представляю, кому я могу быть нужна, а работать уборщицей и на заводе я точно не смогу, по крайней мере долго.

Сколько мне ещё осталось, прежде чем моё положение будет всем бросаться в глаза? Три, четыре месяца?

Вечером мы прогуливаемся по бесконечной набережной среди разодетой нарядно толпы, и я вижу вывеску «Парижская мода».

— Заглянем? — смеюсь я, затягивая за собой сестрёнку. Нам явно с ней не помешает немного приодеться.

Внутри царит чопорная атмосфера, и продавщица с подозрением окидывает нас своим взглядом: две молодые девчонки в джинсах и футболках.

Я со знанием дела пробегаюсь по ценникам и брендам: за столько лет с Аликом я очно научилась разбираться в дорогих шмотках, и выдёргиваю для нас с Машей пару стильный итальянских платьев.

Идём в примерочную, я надеваю на себя своё и выхожу в общий зал, чтобы повертеться перед большим зеркалом.

Оно сидит на мне безупречно. Я выгляжу скромно, но при этом элегантно. Как истинная леди. С идеальной фигурой.

Рядом со мной перед зеркалом стоит дама бальзаковского возраста, пытающаяся влезть в молодёжное платье ей явно не по размеру, и с плохо скрываемой завистью смотрит на меня:

— Вам очень идёт. Во бы мне такую фигуру!

И я отвечаю ей с улыбкой:

— Поверьте, у вас просто отличная фигура! И дело вовсе не в размерах, а в одежде. Это не вы должны подстраиваться под одежду, а она под вас! Это просто не ваше платье, вот и всё! Вы же не скучаете по своим детским штанишкам? — с улыбкой смотрю я на неё, и, быстро оценив её размеры и габариты, прохожу к вешалкам с одеждой.

Пробегаюсь, выдёргивая несколько, на мой взгляд, подходящих платьев и блузок и под пулемётным огнём недовольных взглядов продавщиц протягиваю их посетительнице:

— Вот эти должны быть намного лучше, просо примерьте их!

И вот уже через десять минут перед зеркалом стоит совершенно другая женщина: молодая, модная, со сверкающими глазами.

— Вот этот поясок может подойти к этому платью, — деловито бормочу я, протягивая ей тонкий ремешок и шёлковый платок.

— Да вы просто волшебница! — с восхищением смотрит на меня дама. — Вы здесь работаете? — и я мотаю головой в ответ:

— Как ни странно, нет! Так же, как и вы, решила просто что-то себе прикупить с сестрёнкой!

И женщина счастливо оборачивается к продавщице:

— Я возьму это и это. И, пожалуй, вот это, — докладывает она её ещё одну вешалку, и продавщица злобно спрашивает меня:

— Девушка, вы будете брать это платье?!

Я смотрю ещё раз на своё отражение. Потом — на ценник с четырьмя нулями и отрицательно качаю голой.

Хватит с меня слишком дорогих элегантных шмоток! Хочу быть обычной девчонкой!

Хотя бы ещё пару месяцев, пока у меня не вырос живот.

Счастливая покупательница уходит, на прощание ещё раз поблагодарив меня за помощь, а я взяв свою сумку, и рюкзак направляюсь к выходу, у которого уже давно ждёт меня скучающая Маша с мороженым.

Как давно я не ела настоящего мороженого на сливках! И я в предвкушении того, как сейчас куплю себе целых три шарика и посыплю и полью их всем, что только есть у них в ассортименте, собираюсь выйти за порог, как слышу за собой голос:

— Сеньорита, подождите, — и я оборачиваюсь.

Передо мной стоит элегантный мужчина с лёгкой проседью и с каким-то странным акцентом спрашивает:

— Сеньорита, я бы очень хотел с вами побеседовать, если у вас есть пару свободных минут!

И хотя я стараюсь лишний раз ни с кем не знакомиться и не общаться с новыми людьми, серые глаза этого мужчины светятся таким теплом и добротой, что я улыбаюсь ему и дав знак своей Маше ещё немного подождать, отвечаю:

— Конечно.