Мой ревнивый муж

Глава 41. То самое письмо

Каждый свой день Полина проводила дома. В основном работала за ноутбуком, удобно устроившись на диване, или занималась другими делами.

Естественно, периодически проверяла почту.

И вот в один из жарких августовских дней ей пришло письмо с неизвестного адреса: Максим Ребров два, собака мейл точка ру.

Полина вздрогнула, узнав имя.

Максим Ребров два…

Раньше-то у него был адрес без изысков – Максим Ребров, и все. Но тот у нее давно заблокирован.

Создал новый!

Какая говорящая тема в шапке письма: «Прочитай, пожалуйста!!!»

Именно так – с тремя восклицательными знаками. Как это похоже на Макса.

Полина поерзала на диване, еще минуту назад казавшимся ей таким удобным. Приплюснула спиной подушку, напряженно вгляделась в экран ноутбука.

Трясущейся рукой она поставила галочку в графе – удалить. Уже почти нажала на изображение корзинки… Убрала галочку. Почесала лоб, снова поставила галочку, чтобы удалить.

Это же так просто – раз, и не будет никакого письма. А потом можно сделать вид, что ей вообще никогда ничего не приходило.

Но почему-то Полина никак не могла на это решиться.

– Что тебе от меня надо? – закричала она в экран ноутбука.

Все-таки открыла письмо.

И на нее полились слова:

«Поля, милая, пожалуйста, прочитай до конца!

Я не знаю, когда это случилось. Когда ты достигла той точки невозврата, когда прекратила меня любить.

Я слепой. Я не видел, как твое отношение ко мне менялось.

Я глухой. Я не слышал твоих просьб прекратить мучить тебя ревностью.

Я глупый. Я не понимал, к чему это все приведет.

Но я и в страшном сне не видел, что ты подумаешь, будто я представляю для тебя какую-то реальную физическую угрозу. Я никогда тебя и пальцем не тронул бы.

Понимаю, почему ты решила, что я опасен.

Тот обыск в доме был абсолютно безумным поступком. Да, я следил за тобой даже после твоего ухода. И это тоже не характеризует меня с положительной стороны.

Я вел себя как больной на всю голову. Теперь понимаю, как это тебя пугало.

Но я клянусь тебе, что не посылал за тобой Виталика в Краснодар. Это была сугубо его долбанутая инициатива. А когда он тебя привез, я был так рад тебя видеть, что даже не понял, что тебя привезли как под конвоем.

Поль, я тогда реально думал, что ты ко мне вернулась. Я счастлив был до потери пульса. В ту ночь я впервые после твоего ухода нормально заснул.

Наутро ты выдрала мне сердце своим побегом.

Я не виню тебя.

Я не вправе тебя винить.

Твой побег на многое открыл мне глаза.

Он показал, какими ужасными я сделал наши отношения.

И мне безумно, невероятно жаль, что по итогу ты потеряла ребенка.

Когда ты сказала, что случился выкидыш, у меня внутри что-то умерло. Я себя в жизни не чувствовал таким беспомощным, как в тот момент.

Прости, что я был слепой и не видел, что делал тебе больно.

Прости, что я был глухой и не слышал твоих просьб.

Прости, что из-за моей глупости наши отношения разрушились.

И самое главное – прости за то, что не уберег тебя. Не создал для тебя безопасное место, где ты могла бы счастливо жить, растить детей, радоваться. Это ведь основная обязанность мужа, а я ею пренебрег.

Я так сильно хотел, чтобы ты всегда была со мной, что отчего-то посчитал, что для этого годятся любые методы. Слежка, бесконечные проверки, моральный прессинг. Понимаю, что это все неправильные методы, а правильные я попросту отбросил, посчитав их неэффективными. Но ведь именно их мне надо было использовать: заботу, внимание, чуткость, чтоб ее… Тогда, возможно, ты до сих пор была бы со мной.

Я не понимал, насколько сильно на тебя давил, пока ты не сбежала, не выдержав этого гнета.

Как итог я не обеспечил тебе элементарную безопасность, уход врачей, нормальное питание, жилье.

Конечно, в такой ситуации сохранить ребенка было бы чудом.

Если бы чудеса были возможны, ты бы сейчас была на девятом месяце, чувствовала, как толкается малыш, готовилась к родам. Ты скоро стала бы мамой, а я – отцом. Мы бы держали малыша на руках и сходили с ума от счастья.

Я всего этого нас лишил.

Когда думаю об этом, мне хочется сдохнуть.

Мне безумно больно от потери ребенка. И тебя!

Я прошу у тебя прощения за то, что так случилось. За то, что был тебе паршивым мужем. За то, что не заслужил твоего доверия.

Люблю! До сих пор.

Максим».

Как только Полина дочитала письмо, тут же захлопнула крышку ноутбука. Откинула его на другую сторону дивана, будто он стал горячим, как разогретый на огне кирпич.

– Он издевается надо мной? – проговорила она в полном шоке.

Смахнула со щек набежавшие слезы. Но это было делом бесполезным, потому что новые слезы набежали очень быстро.

Полина ожидала многого от бывшего мужа. Но не такого!

В последний раз они виделись полгода назад.

Тогда она, честно сказать, ни на грош ему не поверила. Была уверена, что он непременно продолжит преследование. Целую неделю просидела дома, вообще никуда не выходя.

Думала снова куда-то бежать, хоть и понимала – не поможет. Этот змей достанет ее из-под земли, если ему будет нужно.

Но Макс все не показывался на горизонте.

Полина так никуда и не побежала больше, постепенно начала показываться на улице.

Вздрагивала при каждом шорохе, жила с оглядкой.

Осмелела лишь через месяц-другой, стала более спокойно появляться на людях.

Максим не звонил ей, не попадался на глаза, вообще никак не проявлял себя.

Она даже успела построить какое-то подобие жизни.

И тут на тебе – письмо! Причем какое…

Пока они были женаты, Максим частенько отправлял ей сообщения, которые состояли из двух слов. Без шуток. В его посланиях всегда было по два слова.

«Купи молоко».

«Иди домой».

«Скоро буду».

Все в таком духе.

Что-то романтичное – никогда. Что-то личное – ни боже мой.

А ей всегда хотелось получать от него красивые, полные чувств послания. Хотелось быть им любимой не только в постели, но и в жизни.

И вот, когда по их отношениям давно отгремели поминки, он присылает ей такое послание. Что говорить, втайне она мечтала, что когда-нибудь он догадается по-человечески извиниться. Хотя на самом деле не верила, что это случится.

Случилось.

Она громко всхлипнула, помахала себе на лицо руками, чтобы хоть немного успокоиться. Потом подскочила с дивана, ринулась к столу, где лежал телефон. Сделала то, чего от себя никогда не ожидала: взяла и разблокировала его номер.

Потом еще и позвонила!

Он тут же взял трубку:

– Алло.

Полина не стала утруждать себя приветствиями, сразу закричала:

– Почему сейчас? Почему через целых полгода? Почему я тебя вдруг снова стала волновать? Ответь!

– Почему вдруг, Полина? Ты меня волновала каждый божий день. Я думаю о тебе постоянно…

– На что ты рассчитываешь? – взвилась она. – Что я тут умилюсь, обрыдаюсь после твоего письма, соберу чемоданы и вернусь, что ли? Этого не будет, ясно тебе?

В трубке повисло молчание.

Полина услышала его тяжелый вздох.

А потом Макс сказал:

– Поль, я не рассчитывал на это. Ранить тебя не хотел, извини. Я просто… Хотел показать, что я тоже скорблю. Каждый день!

– О чем скорбишь? – не поняла она.

– Как о чем? О ребенке! Ведь не только ты его потеряла, но и я тоже. Он запросто мог быть мой… Полечка, прости меня, пожалуйста, ты ведь из-за меня его потеряла! Я каждый день себя за это гноблю…

Дольше слушать она не могла. Сбросила звонок и положила телефон на стол.

– Я гадина… – прошептала она, громко всхлипнув.

Погладила свой круглый девятимесячный животик.

Потом, совершенно не думая ни о чем, Полина снова схватила телефон. Включила фронтальную камеру, покрутила и так и эдак. Сделала ракурс таким, чтобы было видно ее выдающееся во всех отношениях пузико.

Щелкнула селфи.

И…

Отправила его Максу.

Не забыла добавить приписку: «У тебя будет сын».