Мой ревнивый муж

Глава 45. Лоб, дерево и Макс

Максим сидел на лавочке во дворе, где было безлюдно в этот поздний час. Выбрал место возле раскидистого дерева.

Пялился на свет в окнах квартиры Полины и одновременно рычал в трубку:

– Она эти письма написала мне! Она – мне!

– Ну Полина твоя чудит, – гудел в динамике телефона голос брата. – Нет, ну это уже перебор. Все нервы вытрепала! И тебе, и мне… В этот раз она конкретно перегнула палку, не могла, что ли, сразу признаться? Слушай, на твою жену нужны железные нервы!

– Я вообще ничего в этой жизни не понимаю, – продолжал рычать Максим. – Какого рожна она вообще тогда от меня уходила, про письма врала? Нет бы психануть, как нормальная баба, схватить эти письма и по мордасам мне ими надавать, сразу сказать, кому они адресованы!

– А ты бы поверил? – спросил Виталик с сомнением.

– Не знаю, – буркнул Максим, немного поостыв. – Но с чемоданами бы ее точно после такого не выставлял… Столько месяцев молчала в тряпочку, за малым не родила тут одна втихушку. Партизанка хренова!

– Это она мощно переборщила, – согласился брат. – Так что? И не изменяла, получается?

– Получается! – Максим махнул рукой, вглядываясь в появившийся в окне силуэт жены.

– Ты знаешь… – хмыкнул Виталик. – Когда я в первый раз услышал ту историю про письма, вообще не поверил в то, что она тебе на самом деле изменяла. Как оказалось, чуйка моя сработала правильно… Да ты порадуйся, Макс. Хорошая же новость. Ну, точнее была бы хорошей, если бы она все объяснила тебе про треклятые письма полгода назад.

– Ага, если бы, – проворчал Максим.

На этом он отключился. Убрал телефон в карман и потер лицо руками.

Он ушел от Полины этим вечером только потому, что всерьез опасался что-нибудь натворить. Уж больно много эмоций вызвали ее неожиданные признания.

Виталик все правильно сказал – новость хорошая, даже обалденная.

Разве Максим не мечтал, чтобы вся та муть про измену жены была лишь вымыслом? Разве он не хотел, чтобы Полина была только его?

Хотел, еще как. Мечтал об этом каждый день.

Но никогда не думал, что так сильно разозлится, узнав, что так оно и есть.

Сколько времени потрачено впустую! Сколько нервных клеток убито! Сколько выстрадано…

Да у него виски поседели за эти месяцы!

Он забыл, что такое нормальный сон, еда. Он собой не был все это время, дико переживал.

А все почему? Потому что его умница-жена решила соврать ему про письма!

Скажи она ему все в тот день, когда он устроил в доме обыск, никакого развода и в помине бы не было.

Максиму бы не пришлось проходить через все круги ада.

Полина хоть на секунду подумала, сколько боли ему причинила своим гребаным враньем?!

Ему стало так обидно за тот ее поступок, что захотелось буквально взвыть.

Красотка, чего уж там! Еще каких-то полчаса назад она стояла перед ним, выпятив животик, и нагло заявляла: «Я ничего не чудила!»

Не чудила, чтоб ее…

А его нервы и переживания – это не в счет. На это ей, похоже, плевать.

Главное – она посчитала, что он в принципе сам должен был догадаться, что письма ему. Она его ни с кем не спутала? Он мысли читать не умеет, третьего глаза на лбу не отрастил. Откуда ему было знать?

Впрочем, тот факт, что у него не было третьего глаза, никак не мешал Максиму чувствовать себя последним ослом из-за того, что и вправду не догадался, кому были адресованы письма.

Приревновал он ее тогда дико. Чемоданы эти собрал, выставил… Натворил дел по полной программе. Этой вины он с себя не снимал. Но, так ее растак, он ничего этого не творил бы, скажи жена правду вовремя.

Воистину с этой женщиной нужны железные нервы.

Зачем она себя оговорила? Вот на кой черт ей это понадобилось?

Всю душу ему вынула.

Максим встал с лавочки, совершенно бездумно подошел к дереву, что росло рядом, уперся в него лбом. Почувствовал кожей шероховатость коры…

А потом резко и что есть мочи зарядил в ствол кулаком.

Руку пронзило болью. Один из кусочков коры впился в кожу, разрывая ее.

Это не отрезвило, Максим хотел ударить еще раз… Бить и бить, чтобы хоть немного выплеснуть бурлящие внутри эмоции.

Но все же он остановился.

Кому он сделает лучше, если сломает руку?

Максим шумно вздохнул, мысленно посчитал до двадцати.

А потом развернулся и пошел в подъезд, поднялся на нужный этаж.

Ему даже не пришлось звонить в дверь, Полина открыла сразу, будто поджидала.

– Поля, скажи мне только одно! – выпалил он с порога. – Зачем ты тогда соврала про письма?

Полина отступила в прихожую, прижалась спиной к стене, посмотрела на Максима непонимающим взглядом.

– А что еще я должна была сделать в той ситуации? – простонала она с обидой. – Мне надоело перед тобой оправдываться, надоело доказывать, что я тебе не изменяла. Неужели это непонятно?

Каждое ее слово как иголка под ноготь.

Максим поморщился, закрыл за собой дверь, повернулся к Полине.

Шагнул в ее сторону, навис над ней, уперся в стену ладонями по бокам от ее головы, всмотрелся в грустное лицо.

– Милая моя, дорогая, – начал он ласково. – Ты пойми, если бы я знал, что письма для меня, я бы никогда тебя не выгнал! Я бы вообще никогда никуда тебя не отпустил. Ничего бы этого не было…

Она горько усмехнулась и ответила:

– Но тогда и твоего письма тоже не было бы.

«Затронуло ее», – подметил он про себя.

Не зря три дня пыхтел, пока писал его.

Полина меж тем продолжила:

– Ты написал в письме, что не знаешь, когда я прекратила тебя любить… Это произошло в тот день, Макс! В тот самый день я поняла, что больше не могу быть твоей женой.

От ее слов у него все нутро скрутило от боли.

– Ты больше совсем меня не любишь? – спросил он надтреснутым голосом. – Поль…

На этот, казалось бы, прямой как палка вопрос она почему-то не ответила.

Сказала другое:

– Макс, если ты думаешь, что мне было просто от тебя уходить, то нет, это и близко не так. Ты был для меня самый близкий, самый родной. Мне было очень больно с тобой расстаться!

А ведь и правда.

Ему было больно, да, паршиво, неимоверно хреново. Но ведь и ей пришлось немало выстрадать.

От последней мысли Максиму окончательно поплохело, он опустил руки, посмотрел на нее с горечью.

– Мне очень жаль, Поля. Прости меня, пожалуйста, что я до этого довел. У нас все должно было быть не так…

– Если ты думаешь, что я хотела беременная бегать от тебя, прятаться в чужом городе, то нет, я совсем этого не хотела! Мне страшно было, понимаешь? Я тебя боялась! Боюсь…

– Тебе не надо меня бояться, – заявил он с чувством. – Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Буду только защищать!

– Я бы никогда тебе не изменила, Макс, – проговорила она дрожащим голосом. – Просто потому, что для меня, кроме тебя, никого не существовало тогда.

Это ему было очень приятно слышать.

Он тут же признался в ответ:

– Для меня тоже, Полечка. Это до сих пор так, у меня никого за это время не было и быть не могло. Здесь только ты…

С этими словами он положил ладонь на грудь, где отчаянно стучало сердце.

Она охнула, но ничего не ответила, лишь посмотрела на него каким-то странным, противоречивым взглядом.

Тогда Максим снова приблизился к ней почти вплотную, нежно обхватил ладонями ее лицо и заговорил:

– Полечка, давай мириться? Просто забудем всю эту хрень, поедем домой. Я безумно этого хочу. Я люблю тебя! Очень-очень… Ты моя самая дорогая…

На миг ему показалось, что она хочет согласиться.

Он даже успел наклонить к ней лицо, чтобы поцеловать.

Но неожиданно она отвернулась, убрала его руки от своего лица. Постаралась всеми силами избежать контакта губ.

– Макс, это паршивая идея. После всего, что было, я не готова вот так сходиться.

От этих ее слов ему захотелось рычать.

– Почему? – спросил он хрипло. – Поль, я скорректирую свое поведение, ничего не будет как раньше, обещаю! Мы будем жить по-новому, как ты захочешь. Дай мне только один шанс.

– У тебя уже был шанс, – воскликнула она упрямо.

– Это когда же? – удивился он.

– Помнишь, когда ты выследил меня в кинотеатре и повел в кафе? Я тебе еще тогда хотела рассказать про письма, но ты начал говорить про тестовый режим брака, камеры по всему дому и прочее…

Неужели он действительно на серьезных щах ей это говорил? А ведь и вправду было! Больше того, тогда это казалось ему совершенно нормальным и правомерным. Почему-то… Пережестил он тогда капитально. Но в кутерьме последних событий как-то умудрился об этом забыть.

Вот ничего удивительного, что после такого она от него сбежала.

– Поль, – воскликнул он с болью. – Я больше так не сделаю. Один шанс прошу, маленький. Если тебе хоть что-то не понравится, уйдешь…

Последнее слово он произнес с такой неохотой, что аж челюсти свело.

Полина смерила его долгим изучающим взглядом, а потом сказала:

– Я дам тебе шанс.

Только он успел обрадоваться, как она тут же спустила его с небес на землю:

– Шанс быть хорошим отцом для нашего ребенка. Мы можем воспитывать его вместе, но мужем и женой больше никогда не станем.

Максим аж задохнулся от такой перспективы.

Как это они больше никогда не станут мужем и женой? Это после того, как он узнал, что его дорогая, любимая девочка ему не изменяла?

Она выросла у него на глазах, он любил ее много лет, хотел вместе с ней состариться.

Только ее он мечтал видеть в своей постели, в доме. Только Полю! Никто другой не нужен, никогда не подойдет.

Чего она от него хочет? Чтобы он засунул свои чувства в задницу? Не поместятся! Большие сильно…

– Поля, так не пойдет, – покачал он головой. – Так совсем нехорошо, это неподходящий вариант. Нет, так не будет!

Последние слова он сказал резко, обжег ее возмущенным взглядом.

И тут она поморщилась, схватилась за живот, простонала едва слышно:

– М-м-м…

Максима будто ударило электрошоком. Он страшно забеспокоился.

– Что такое? Плохо? Давай вызову скорую, прямо сейчас…

Тут же полез в карман за мобильным.

Но Полина его остановила:

– Да нет, порядок. Просто у нас растет то ли футболист, то ли боксер… Пихается под ребра, в общем. Недаром будущий Ребров.

На последнем слове она улыбнулась, погладила круглый живот.

А Максиму от этой информации стало не намного лучше.

Полина вынашивает его ребенка, делает такое неимоверно важное дело. Столько месяцев растит сына в своем животе, заботится. Даже наконец сообщила ему о малыше, не посмотрела на прошлое. Считай, своим фото пригласила его сюда. А он, вместо того чтобы побеспокоиться о ее самочувствии, стоит тут весь такой гордый и качает права.

Будто сейчас подходящее время для того, чтобы ее нервировать.

– Полечка, пойдем в комнату.

Он осторожно взял ее под локоть, провел в гостиную, усадил на диван.

– Тебе точно не плохо? – продолжал он беспокоиться. – Может, тебе воды или еще чего.

– Да не надо, все в порядке, – сказала она, махнув рукой. – Это частое явление. Пока маленький был, было нормально, а сейчас…

– А он там большой? – спросил Максим, присаживаясь рядом.

– Три семьсот, – улыбнулась Полина. – Сказали на УЗИ. Он там таким смешным бутузом мне показался. Ты знаешь, когда я впервые увидела его на УЗИ, совсем крошечного, моментально расплакалась. Он плавал в животике, шевелился как настоящий маленький человечек. Сейчас он уже намного крупнее, конечно. Кстати, у него такие большие щеки, хочешь покажу?

Максим, разумеется, хотел.

Очень скоро Полина принесла ему черно-белое изображение, где и вправду было видно, что у ребенка внушительные щеки.

– Отъелся у мамы в животике, – гордо заявила Полина. – Я честно очень жду, когда он родится, но по срокам еще две недели, так что…

И она продолжила рассказывать ему про ребенка.

Максим слушал ее с превеликим удовольствием. Ему в принципе было до чертиков приятно находиться рядом с Полей, а тут еще новости про его малыша.

Поля выливала на него информацию с таким воодушевлением, будто ей давно хотелось с кем-то поговорить про сына. А может, так оно и было? Она ведь тут совсем одна.

Максим цвел улыбкой, наблюдая за ней. Ласкал взглядом ее красивое личико, круглый живот. Очень хотел потрогать, но боялся напугать.

Но даже сидеть вот так рядом с ней, иметь возможность общаться – это ли не чудо?

Еще вчера он о таком даже не мечтал, это казалось абсолютно нереальным.

Собственно, а чего он ерепенится? Ну не хочет Полина сходиться, и это ни разу не удивительно. Ей страшно, она к такому не готова. Зачем он напирает?

Полина желает, чтобы он разделил с ней заботы о ребенке? Так он только за.

Пусть ему этого мало, но для нее – достаточно.

Иметь возможность ее видеть, вместе с ней воспитывать сына, это уже, считай, джекпот. А то, что он хочет Полину в свои объятия, ну так не все коту масленица. Может, она еще и передумает, когда присмотрится к нему получше. Уж он постарается, чтобы так оно и было.

«А если нет?» – тут же закралась в голову совсем неприятная мысль.

Ну а если нет, значит он просто будет отцом для их сына.

И как это провернуть на практике? Полина в Москве, а он у себя в городке… А впрочем, ради возможности быть рядом он готов переехать.

Он сделает так, как она хочет. Он ей изрядно задолжал.

– Я согласен на твои условия, хочу воспитывать с тобой ребенка, – кивнул он.