Мрачный шепот (ЛП)

Глава 18

Мысли Гвен неслись водоворотом. В большинстве своем необузданные, темные. Прошлой ночью она пыталась не замечать притягательности Сабина, ведь он, казалось, не хотел ее. Спал рядом, а она смаковала лимонно-мятный аромат своего воина, ощущала исходящее от него тепло, вслушивалась в его хриплое дыхание. Каждое движение Сабина находило отклик в теле Гвен: сердце сбивалось с ритма, кожа была безумно чувствительна и жаждала его прикосновений. Хотя бы один единственный раз, но Сабин так и остался безучастным. А она уже не могла игнорировать его.

Сабин стал ее наваждением. Она хотела узнать его как можно лучше. Находиться с ним рядом каждый день, каждый час, каждую минуту. Она желала владеть им безраздельно.

«Он будет лишь моим», — раздался пронзительный крик в ее голове. Гарпия. Теперь она была кукловодом, дергающим за ниточки, заставляя Гвен воплощать в жизнь все ее дикие фантазии.

Ну и что, что Сабин не идеал и не «мужчина-моей-мечты»?

Ну и что, что он без колебаний предаст, если от этого будет зависеть исход войны?

Нет ничего дурного в том, чтобы получить удовольствие здесь и сейчас. С ним. Если же он решил переспать с ее сестрами…

Гвен осознавала, что эти ужасные мысли навязывал ей демон Сомнений. Она узнала его полный яда шепот, но не могла успокоить захлестнувшую ее ярость. Сабин и Кайя, — черт, нет! Никто не прикоснется к нему, включая и ее любимых сестричек. Может это и не слишком умно, но ей наплевать.

Он не раз говорил, что желает только ее, Гвен. Так что теперь, черт возьми, пусть докажет.

Она прижала Сабина к дереву, чтобы он не мог сбежать. Он принадлежал ей. Ей, ей, ей. Гвен могла делать с ним всё, что пожелает. И сейчас она хотела видеть его обнаженным. Сабин избавился от рубашки еще на тренировочном поле, на нем остались лишь брюки. Гвен расстегнула пуговицы, потом молнию. А через мгновение, джинсы воина превратились в развевающиеся на теплом ветру ленты.

Белья он не носил.

— Мне кажется, кто-то спер мои боксеры, — робко пояснил Сабин, проследив за ее взглядом.

Его возбужденный член вырвался на свободу, большой, длинный, гордо стоящий, тяжелые яички поджались — у Гвен перехватило дыхание от удовольствия. Солнечный свет омывал Сабина, превращая бронзу его кожи в восхитительное золото. Сегодня она особо не жаловалась на его самодурство. В глубине души Гвен сознавала, что ей необходимо усиленно тренироваться, чтобы никогда больше ее не нашпиговали пулями, как индюшку на Рождество. К тому же, часть Гвен действительно хотела победы над людьми, мучившими ее. И еще произвести впечатление на Сабина. А он ценил силу.

— Мой, — сказала она, обхватывая пальцами его член. Гвен не узнавала свой голос. Тот стал выше и дрожал. На ее ладонь упала капелька влаги.

Сабин приподнял бедра, заставляя ее скользнуть рукой до основания его плоти.

— Да, — выдавил он сквозь зубы.

Она сжала его крепче. Зрение Гвен было немного искажено инфракрасным видением, позволяя ей любоваться тепловыми пульсациями его тела.

— Скажи своему демону, чтоб заткнулся, не то я его выпотрошу.

— Он молчит с тех пор, как ты налетела на меня.

Хорошо. Она, должно быть, заодно распугала лесную живность и насекомых, потому и неслышно было ни щебета, ни шорохов, ни стрекотания. Они с Сабином остались совершенно одни на расстоянии около мили от тренировочного поля.

— Сорви мою одежду, сейчас же.

Воин не привык следовать приказам, и не спешил повиновался, поэтому ей пришлось отпустить его, чтобы самой заняться делом, и Сабин проворчал:

— Убери руки.

Как только Гвен подчинилась, воин стал снимать ее одежду, не прерывая контакт между ними. Наконец, она осталась обнаженной, прильнула своей разгоряченной кожей к телу Сабина, и он застонал.

— Красавица, — Сабин провел руками по спине Гвен и застыл. — Крылья?

— Проблема? — теплый воздух ласкал ее затвердевшие соски, промежность была охвачена жаром и болью. Привычной болью, которая не оставляла ее с того самого момента в душе.

— Позволь взглянуть, — он развернул ее. В первое мгновение не было ничего, ни реакции, ни комментариев, Сабин даже не дышал. Потом он поцеловал одно из маленьких, трепещущих крылышек. — Они изумительны.

Ни один мужчина не видел их прежде. Она скрывала их даже от Тайсона, не позволяя им показаться из щелей в спине. Они делали ее не такой, как все, доказывая ее нечеловечность. Но под взглядом Сабина, Гвен почувствовала… гордость. Дрожа, она развернулась, возвращаясь в прежнее положение.

— Приступим?

— Уверена, что хочешь это сделать, Гвендолин? — растягивая слова, хрипло спросил он, словно был под кайфом.

— Тебе не удержать меня.

Ничто ее не остановит, даже его протесты. Она собиралась овладеть им, узнать его вкус, почувствовать внутри себя сегодня, сейчас, в эту минуту. Часть Гвен осознавала, что она не в себе, но другой ее половине было на это наплевать. Сабин однажды хотел пометить ее, чтобы его друзья держались от нее подальше. Теперь ее очередь заклеймить его.

— Уверена, что это ты хочешь меня, а не только твоя Гарпия?

Ему не хотелось, чтобы она потом пожалела.

— Молчи. Ты будешь моим. Что бы ты там ни говорил.

— Отлично.

Мир закружился вокруг нее, а потом шершавая кора вонзилась в спину. Сабин ударил ее по лодыжкам, заставляя раздвинуть ноги, быстро вставил между ними свое бедро, прижимая ее клитор к своей ноге чуть выше колена.

— Но будут последствия. Я надеюсь, что ты сознаешь это.

— Да заткнешься ты, наконец?

Его член был таким большим, что она не могла полностью охватить его пальцами, и он легко выскользнул из ее ладони. Это взбесило Гвен, и она рявкнула:

— Вернись.

— Нет.

— Сейчас же!

— Скоро, — поклялся он, прикусив мочку ее уха.

Этот дьявол решил ее отвлечь? Ладно, это сработало.

Когда она вскрикнула от изысканного ощущения, Сабин сдвинулся, обрушившись на ее губы. Его язык ворвался в рот Гвен, овладевая, даря, требуя, исследуя, умоляя, поглощая, ставя на ней клеймо. Сначала она почувствовала его мятный вкус, потом лимонный, потом его вкус стал ее частью, его дыхание стало ее дыханием.

Ее пальцы запутались в волосах Сабина, притягивая его ближе. Их зубы столкнулись, и ее воин, наклонив голову, еще глубже погрузился в нее. Соски Гвен скользили по груди Сабина, и это трение было настолько порочно чувственным, что у нее дрогнули коленки. А затем ей больше не было нужды стоять — ноги Сабина держали их обоих. Гвен опустилась на его колено, скользя вверх-вниз, взад и вперед, взмывая ввысь и распадаясь на части от прошивавшего ее наслаждения.

— Вот это хватка, — выдавил Сабин.

Гвен потребовалось воззвать ко всему человеческому в себе, чтобы ослабить объятья. Разочарование затопило ее, и Гарпия закричала, требуя заставить его наслаждаться ее силой.

Сабин нахмурился.

— Что ты делаешь? Мне нравится находиться в твоих тисках, но я жду от тебя большего. Ты не сломаешь меня, Гвен, — хрипло прошептал он, лаская и стискивая ее ягодицы, распаляя ее, а потом нырнул головой к одному из сосков Гвен, втянул его в рот и стал жадно сосать.

Она вскрикнула, ощущая сладкую пульсацию внизу живота, и снова зарылась руками в его волосы, неистово притягивая Сабина еще ближе. Его слова… черт, они такие же прекрасные, как ласка, и дарили ей свободу, какой она еще не знала.

— Я люблю твою силу.

— А мне нравится твоя. Я хочу всё, что ты можешь мне дать.

Новая подсечка и Гвен упала на землю. Сабин последовал за ней, ни на мгновение не переставая ласкать ее тело, подбираясь к средоточию ее женственности. Достигнув его, он раздвинул ноги Гвен как можно шире и просто смотрел на нее.

— Прикоснись, — приказала она.

— Такая красивая. Такая розовая и влажная.

Он слегка прикрыл глаза и облизнул губы, словно уже представлял себе ее вкус. Его темные глаза ярко блестели.

— Ты была с мужчиной?

Не было причины врать.

— Ты же знаешь, что да.

Он напрягся.

— Этот чертов Тайсон хорошо с тобой обращался?

— Да.

Как он мог причинить ей вред, когда они были настолько осторожны друг с другом? Но здесь и сейчас она не хотела никаких запретов. Сабин сказал, что она его не сломает. Он мог справиться со всем, что она могла дать… он хотел этого. И, несмотря на то, что Сабин даже не проник в нее, наслаждение Гвен перешло на новый уровень.

— Кажется, я готов его убить, — пробормотал Сабин, перекатывая ее соски между пальцами. — Ты всё еще думаешь о нем?

— Нет, — и она к тому же не хотела говорить о нем. — А ты был с женщиной?

— Их было не так много, если учесть мой возраст. Но все же больше, чем у простого смертного.

По меньшей мере, честно.

— Кажется, я готова перебить их всех, — к сожалению, Гвен была совершенно серьезна.

Она всегда ненавидела насилие, всегда избегала схватки, но сейчас с удовольствием вонзила бы кинжал в сердце каждой женщины, которая попробовала этого мужчину. Он принадлежал ей.

— В этом нет нужды, — сказал Сабин, и тень промелькнула в его глазах. Потом он наклонился, лизнул ее лоно и простонал — испытываемое наслаждение полностью отразилось на его лице.

Гвен выгнула спину, устремив взгляд к небесам. Сладостный огонь, это было божественно. Она ухватилась за корни дерева позади себя, инстинктивно понимая, что ей нужна опора, чтобы выдержать скачку всей своей жизни.

— Еще? — хрипло спросил он.

— Еще!

Снова и снова он ласкал ее языком, а потом его пальцы присоединились к игре, растягивая и глубоко проникая в нее. Гвен не было нужды спрашивать, нравится ли ему. Он поглощал ее так, словно она была десертом, и она мучительно жаждала каждого его чувственного прикосновения.

— Вот так, — похвалил он. — Именно так. Я держу себя за член, не могу сдержаться и не представить, что это делаешь ты, в то время как мой рот наполнен твоим божественным вкусом.

Гвен больше не владела собой, и ее крики эхом разносились по лесу, все более и более хриплые с каждым мгновением. Почти там… так близко…

— Сабин, прошу, — он задел зубами ее клитор, и этого оказалось достаточно. Она достигла кульминации, ее кожа напряглась, мышцы запели от радости, кости потеряли подвижность, сплавляясь в неделимое.

Он лизал ее, пока не поглотил всё до капли.

Когда она стала задыхаться, Сабин перевернул ее, поставив на колени, и стал дразнить головкой своего члена, скользя по складкам и клитору, не проникая в нее.

— Я хочу видеть тебя.

— Я боюсь повредить твои крылья.

Как мило.

— Дай мне узнать, каков ты на вкус, — потребовала она, и Сабин застонал. А еще Гвен хотела облизать тату воина, заводившую ее получше любого афродизиака, но ей пока не удалось изучить татуировку так, как она того хотела.

— Ты попробуешь меня, и все закончится. А я очень хочу заняться с тобой любовью. Но выбор за тобой.

Он прижался грудью к ее спине, и их лица оказались в паре сантиметров друг от друга.

Его член у нее во рту или между ног. В буквальном смысле сложный выбор. В конце концов, она решила сделать то, о чем фантазировала прошлой ночью. Гвен хотела узнать, каково это — быть его женщиной. Желала, чтобы он овладел ею полностью. Иначе ей придется жалеть об упущенном шансе всю оставшуюся жизнь. Какой бы длинной или короткой она не была. То, что Гвен подстрелили, пробудив в ней желание помочь уничтожить Ловцов, научило ее одному: нет никаких гарантий, что времени хватит. Даже для бессмертных.

— Значит, в следующий раз.

Гвен вцепилась в волосы Сабина и, притянув воина к себе, снова спаяла их губы. Его язык проник глубоко в нее, но на этот раз она почувствовала свой вкус.

Сабин пристроился к ее входу, но вместо того, чтобы вонзиться в нее — замер. И выругался.

— У меня нет презерватива.

— Гарпии фертильны только раз в году, и сейчас не время. — Именно по этой причине, Крис был готов выжидать так долго. — Внутрь. Сейчас же.

В следующее мгновение, член Сабина погрузился в нее вплоть «до эфеса». Поцелуй прервался, и она вскрикнула от удовольствия. Он растянул ее, наполнил, затронул каждую частичку. И это было даже лучше, чем в ее фантазиях.

Сабин прикусил мочку ее уха. А она, потянувшись, вонзила ногти в его плечо, почувствовав ток теплой крови из раны, и услышав шипение воина. Хм, сладкий запах донесся до нее, и ее рот наполнился слюной.

— Я хочу… мне надо…

— Всё, что ты хочешь — твое.

Он врывался в нее снова и снова, вперед и назад, быстро, мощно, жестко, так, что его яички шлепали по ее бедрам.

— Хочу… всё. Всё.

Она обезумела, потерялась, ощущая его внутри себя. Она больше не была Гвен или Гарпией, а просто продолжением Сабина.

— Хочу твою кровь, — добавила она. Только его. Одна мысль о крови кого-то другого заставила ее чувствовать себя пустой, неудовлетворенной.

Сабин полностью вышел из нее.

Она вскрикнула.

— Сабин…

Он лег на землю, резко насадил ее на себя, проникнув глубоко внутрь, врезаясь, заполняя, скользя уже через мгновение после смены позы. Колено Гвен напоролось на суковатую ветку, разодравшую ее кожу, и это показалось ей еще одним оттенком, добавленным в палитру испытываемых ощущений. Удовольствие, боль, какая разница? Одно подпитывало другое, увлекая ее всё дальше и дальше в темное море блаженства.

— Пей, — приказал он и, схватив ее за голову, прижал губы Гвен к своей шее.

Ее зубы уже заострились. Не колеблясь, она укусила его. Сабин зарычал громко и протяжно, в то время как Гвен начала высасывать теплую жидкость, танцуя языком по его коже. Подобно наркотику, кровь проникала в каждую клеточку ее тела, превращая тепло в испепеляющий жар, деформировавший, опалявший ее вены. Вскоре она задрожала и стала извиваться на теле Сабина.

— Ещё, — прохрипела Гвен. Она хотела всё, что у него было, каждую каплю. Ей надо было заполучить его целиком. И только осознание того, что она способна убить его, заставило Гвен оторваться от воина, при этом резко погрузив его член еще глубже в свое тело, которое отозвалось мощным содроганием. — Я едва не выпила тебя.

— Это невозможно.

— Ты мог…

— Не бывать этому. А теперь давай, я жду обещанного.

Она неистово скакала на нем, а Сабин жестко, до боли, сжимал ее, почти разрывая кожу Гвен своими пальцами. Страх причинить боль этому мужчине постепенно покинул Гвен, растворившись во всепоглощающем желании.

— Вот так. Так хорошо… так замечательно хорошо… — он задыхался, врываясь в нее, лаская ее клитор большим пальцем. — Не хочу, чтобы это… закончилось.

Как и она. Ничто еще так не поглощало ее. Ничто не увлекало ее тело и разум так бесповоротно, с такой самоотдачей, что все остальное просто не имело значения. Ее сестры могли их найти, искать прямо сейчас, а при стремительности Гарпий — даже быть здесь. «Не… могу… остановиться… Нужно… ещё».

Гвен запрокинула голову, касаясь волосами кожи воина. Потянувшись, тот обхватил ее груди, сминая их, легким нажимом принуждая ее выгнуться назад. Она повиновалась, вцепившись руками в бедра Сабина.

— Развернись, — грубо приказал он. — Я хочу твоей крови.

Пожалуй, она колебалась слишком долго… Чего он хочет? Правильно ли она поняла?

Поэтому Сабин, не выходя из нее, ухватил колени Гвен, поднял, развернул и, сомкнув пальцы вокруг шеи девушки, дернул ее на себя, прижимая спину Гвен к своей груди. А секунду спустя его зубы уже вонзились в ее горло, и она почувствовала первые пульсации освобождения, крича от блаженства.

Воин недолго пил ее, ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы достигнуть своей кульминации, исступленно врываясь в нее, резко вскидывая бедра, рукой прижимая живот девушки, едва не впечатывая ее в свое тело. Гвен не испытывала ничего похожего. Ничего настолько дикого, необходимого, раскрепощающего. Они с Гарпией взлетели в небеса, потерявшись в бесконечном наслаждении следующего оргазма.

Прошла вечность прежде, чем она рухнула, совершенно без сил, не в состоянии дышать, словно ее грудь сжимало тисками. Дыхание Сабина было таким же сбивчивым, но хватка воина сменилась нежными объятиями.

Гарпия затихла, вероятно, потеряв сознание, но Гвен не покинула Сабина, хотя и мечтала отключиться по примеру своей половины. Она слишком долго боролась со сном, и теперь блаженное бесчувствие, не запятнанное болью и раной, подбиралось к ней, грозясь поглотить.

Она лежала, опустив голову на шею Сабина, в его объятиях, с его членом внутри себя. Звезды замигали перед ее глазами, а, может, то было солнце, танцующее между облаков.

То, что они только что сделали… то, что они сделали…

— Я тебя не насиловала, верно? — тихо спросила она, покраснев. Теперь, когда облако желания испарилось, пришло осознание, что она ревновала, напала на него и решила заняться с ним сексом, независимо от того, хотел он этого или нет.

Он рассмеялся.

— Шутишь?

— Ну, я была довольно напористой.

Веки стали такими тяжелыми, что она заморгала, — закрыла глаза, открыла, закрыла, — и потом они просто отказались снова открыться, словно склеились. Если ее сестры найдут ее спящей, то выйдут из себя. Они разочаруются в ней, и на это у них будет полное право. Разве пленение ее так ничему и не научило?

— Вообще-то, ты была идеальной.

Она могла бы растаять от этих слов, но вместо этого Гвен напряглась, борясь со сном, так как опасалась атаки демона Сомнений, нападавшего на нее всякий раз, стоило ей только расслабиться.

— Что не так? — обеспокоенно спросил он.

— Я все жду, когда демон нападет на меня.

Неужели она действительно произнесла это так не отчетливо, как ей показалось?

— Когда ты говоришь мне что-то приятное, он тут как тут, чтобы сообщить, почему ты не прав.

Сабин нежно поцеловал ее в шею.

— Я думаю, что он боится твоей Гарпии. Она появляется, а он прячется, — последние слова он произнес радостно и изумленно, как будто решил что-то для себя. Но что именно?

— Хоть кто-то меня боится. — На ее лице появилась улыбка. — Мне это нравится.

— Мне тоже, — он ласкал ложбинку между ее грудями, касаясь соска указательным пальцем. — У гарпий есть какие-то слабости, о которых мне стоит знать?

Да, но признать это, значит напрашиваться на наказание. Сестры отрекутся от нее, как и вычеркнувшая ее из своей жизни мать. Так и будет — этот закон нельзя нарушить. Но заторможенность спутала ее мысли до того, как она смогла придумать отговорку. Она зевнула и устроилась поудобнее на нем, постепенно теряя связь с реальностью, но все ещё борясь.

— Гвен?

Тихая просьба, но в ее голове это слово прозвучало очень громко, и она держалась за него, как за спасательный круг.

— Да?

— Ты была словно не здесь. Ты как раз собиралась мне рассказать о самой страшной слабости гарпии.

«Разве?»

— Зачем ты хочешь знать?

— Я хочу обеспечить твою безопасность, чтобы никто не смог использовать это против тебя.

Хорошая мысль.

«Не могу поверить, что вообще задумываюсь о таком».

Но ведь это Сабин — мужчина, который только что целовал и ласкал ее. Везде. Мужчина, который хочет видеть ее сильной и неуязвимой. Впрочем, наличие подобной слабости не радовало. Именно так Ловцам удалось поймать ее, хотя они так и не поняли, что именно им удалось сделать. И поэтому она всякий раз переживала за сестер, когда они нанимались на какую-то работу.

— Ты можешь мне довериться. Я не использую это против тебя. Клянусь.

Однажды он признал, что распрощается с честью, если это поможет ему выиграть войну. Не откажется ли он от этой клятвы? Она вздохнула, скользнув глубже в темноту. «Не засыпай. Тебе нельзя засыпать». Значит, ей нужно принять решение: доверять ему или нет. Он отчаянно хотел, чтобы она помогла ему уничтожить его врага. Ни в коем случае он не поставит под угрозу их окончательную победу, предав ее.

— Наши крылья. Сломай их, отрежь, свяжи. Именно так Ловцы захватили меня — завернув в одеяло, они парализовали мои крылья, и таким образом, ослабили меня.

Он крепко обнял ее. Чтобы успокоить?

— Мы что-нибудь придумаем, чтобы защитить их, то, что позволит им свободно двигаться. Но тебе все равно придется тренироваться со связанными крыльями. Это единственный способ…

Его голос постепенно затих, растворяясь в сгущающейся темноте. Боже, всего за час она сумела столько всего натворить! Даже сейчас, она разлеглась на нем, как на удобном диване, нарушив непреложное правило гарпии: всегда уходи после секса.

Если она заснет, то Сабину придется вынести ее из леса, пройти мимо сестер, которые увидят, что она отключилась и уязвима, точно так, как она и боялась.

«Я совсем расклеилась».

— Нельзя… позволить им… увидеть, — сумела произнести она до того, как погрузилась в забвение.