Муж для непокорной и мама в придачу

Глава 12

Сама не заметила, как заснула на плече у Дола. Равномерный стук капель по листве, будто колыбельная, уморил и погрузил меня в сон. А, может, это нервы от пережитого за последние дни, выключили меня, чтобы дать отдохнуть и привести в норму расшатавшееся здоровье. «Все болезни от нервов», — вспомнила я фразу мамы. Маленькая была, мало что запомнила, кроме лица мамы и ее коротких, но емких фраз. Вот и сейчас, когда нога затекла и начала постреливать колкими иголочками, я открыла глаза и схватилась, растирая затекшую конечность. Дол и сам заснул, но, увидев меня, быстро опустился на колени рядом со мной, взял ступню и стал растирать. Я натянула подол платья пониже и попыталась вырваться.

— Я сама. Просто отлежала ногу, ничего страшного.

Нехотя Дол отпустил мою ступню и смотрел на то, как я отчаянно тру ногу. Он обернулся, нашел рядом в иголках шишку и положил руку на мою.

— Дай мне. В таких вещах у меня чуть больше опыта.

Нога не проходила, и иголки продолжали колоть меня изнутри. Решив, что на этот раз он прав, я сдалась и откинулась к стволу дерева. Глубоко вдохнула, дав возможность моим нервам успокоиться и отпустить все болезни. Дол взял мою ногу в одну руку, а второй стал катать шишку по ступне. Сначала было неприятно, но чем дольше он прокатывал шишку, тем легче становилось ноге. Иголки пропадали, и вскоре я смогла легло шевелить ступней, не испытывая боли.

— Удивительно. — Я покрутила ногой в разные стороны. — Как просто, и так эффективно.

Дол откинул шишку и поднялся на ноги.

— Когда у тебя нет медицины, а только целительство, научишься тому, что все в лесу может тебя вылечить.

— Ну да, конечно, — фыркнула я и громко чихнула.

Дол внимательно посмотрел на меня, а затем приложил ладонь ко лбу.

— У тебя жар.

— Ерунда. Горгульи целыми днями могут просидеть под проливным дождем, и ничего с нами не происходит.

— Ничего не происходи, когда вы каменной ипостаси. Камень сложно заразить простудой. Да и давно ты в последний раз сидела под проливным дождем?

Я задумалась. Если быть честной, то никогда. Отец так трясся надо мной, что не отпускал из собора ни на шаг. Все ночные вылазки были у меня исключительно с братьями. Так что есть теоретическая вероятность, что я могу заболеть.

— Апхи! — подтвердила я свои подозрения.

— Ты заболела! С тобой надо срочно что-то делать!

— Не надо! — Я вспомнила, что делала в детстве мама, когда кто-то из братьев начинал чихать или становился теплым камешком после ночных вылазок. Теплые камни по всему телу, едкие мази, шарф на шею и колючие носки. Лучше уж я буду чихать, ничего со мной не случится.

— Сейчас ты чихаешь, а уже скоро будет саднить горло, потом больно глотать и из носа польются сопли.

Дол говорил, а я все это начинала чувствовать на себе. Он что, проклятье на меня навел, что каждое его слово отдавалось во мне. Вот уже и горло саднит, и глотается с трудом, а нос жутко чешется и хлюпает.

— Тебя нужно срочно уложить в кровать и напоить отваром.

— Отравой? — испугалась я. — Не надо, я твоя жена меньше суток. Скоропостижная смерть явно вызовет подозрения.

— Отваром. — Дол подхватил меня на руки и понес через лес. — Наша медицина, конечно, не лучшая в мире, но с простудами справиться сможем. Малиновый чай, отвар ромашки и бульон из молодой оленины.

— Звучит не так ужасно.

— Местами даже вкусно. — Подмигнул мне Дол, придерживая ветку, чтобы ударила меня по лицу. Только не завидую, если заболят зубы. Минимум придется жевать гвоздику, максимум — драть зуб. У нас их не лечат.

Я схватилась рукой за челюсть, понимая, что зубы начали предательски ныть. Нет, ни за что не признаюсь в этом Долу.

— Ужас какой. — Я поморщилась, представив как жую горькую гвоздику. — Есть же настойки, зелья, в конце концов лечебные артефакты на любой вкус и цвет.

— Это у вас есть. А у нас только родовое озеро, которое исцеляет любые недуги. Почти все и почти исцеляет. И вообще, никто не знает, что происходит с теми болезнями, которые оно берет на себя. Может, оно одно лечит, но заражает другим?

Я много слышала про лечебные озера, но они всегда исследовались магами, и без особого разрешения к ним подходить запрещалось. Вот именно потому, что аргус его знает, что оно может выкинуть. Живая вода, которая способна исцелять, может и убить, это знает самый малообразованный ребенок.

— А магов у вас нет? Или целителей? — Я поежилась, понимая, что меня начинает трясти. То ли от этих разговоров, то ли Дол прав, и я капитально заболела. Легкий ветерок забрался мне под одежду, а мне показалось, что сама Снежная Королева погладила меня по спине. Я прижалась к Долу сильнее и тихонько постукивала зубами: озноб с каждой минутой становился только сильнее.

— Есть травницы. Целителей, как и ведьм, стая близко не подпускает.

— А я-то думала, у нас самое неразвитое царство. — От дрожи я прикусила язык и решила дрожать дальше молча.

— Вот поэтому я и учусь в Академии, чтобы привнести что-то новое в логово.

Какое-то время он нес меня молча. Это дало меня время подумать, что, когда я узнала, что Дол охотился именно за мной, как за женой, я считала себя главной причиной его поступления в Академию. Теперь же оказывается, что целительство, столь непопулярное в стае, он выбрал неслучайно. Да и к попаданке он стал проявлять интерес только после того, как узнал, что она целитель. Тьфу ты, врач. Сейчас умения Насти мне бы очень пригодились.

Неужели Верховная допустила такой просчет, отказавшись от благ цивилизации в угоду старым традициям? Не похожа Эльдора на ту, которая может подвергнуть свою стаю опасности. Хотя все, что я о ней знала, оказалось неправдой.

— Вот мы и пришли.

* * *

Сначала я ничего не заметила, лишь спустя минуту, когда обострилось ночное видение, заметила человека, стоящего посреди дороги. По обеим сторонам были вкопаны небольшие пни, на которых лежало бревно, перегораживающее проход.

— Это и есть та самая хваленая, непроходимая граница между нашими царствами? — Даже чувствуя себя листком во время бури, я не могла не съязвить, видя эту мнимую защиту.

— Нет, это другая, — не заметив подвоха, ответил Дол. — Здесь мало кто ходит, поэтому мы и идем здесь. Если матушка и хочет остановить меня, сюда она вряд ли сунется, уж очень нелюдное место. Зато мы попадем в Логово гораздо быстрее.

Последняя фраза как-то не внушала доверия, да и спокойствия не вызывала.

— И почему здесь никто не ходит? Мы бы дошли быстрее, если бы добирались по центральной дороге.

Я шмыгнула носом, понимая, что из него уже прилично течет. Ответа получить я не успела, человек заметил нас и тут же превратился в огромного черного волка. Шерсть его вздыбилась, а по округе разнесся длинный, протяжный вой.

— Нас явно не рады видеть. — Дол прижал меня сильнее, встав боком к волку, так, чтобы ветер не дул прямо на меня.

— Здесь никому не рады. — И крикнул вперед: — Вол! Это я, Рэндольф!

Волк впереди жадно втянул носом воздух и остановился, приняв снова человеческий облик.

— Уходи! — совсем недружелюбно крикнул он. — Я не могу тебя пропустить!

Дол стоял и больше не пытался приближаться.

— Матушка добралась и до сюда, — процедил сквозь зубы. — Придется искать обходной путь.

Под обходным путем я всегда понимала то, что придется долго-долго идти, по непролазным лесам, топким болотам с бьющими о лицо ветками. Наверное, детских книг в детстве перечитала. Они у горгулий все такие «романтические».

Наш обходной путь нашелся в нескольких шагах от того места, где мы стояли. Сойдя с дороги, Дол прошел пару шагов и спустился в канаву. Там откинул несколько веток, под которыми обнаружился небольшой проход. Втиснуться туда можно было только одному человеку. Дол опустил меня на землю, скинул куртку и надел на меня, застегнув на все пуговицы, оставив мои руки внутри. Внутрь он прошел первым, но держал меня за рукав куртки, ведя за собой, как собачку на шнурочке. Затем повернулся, обхватил меня двумя руками и стал что-то делать за моей спиной.

— Что ты делаешь? — заворчала я, как только за шиворот стали падать комья грязи.

— Проход закрываю, — не моргнув глазом, ответил он и снова закопошился у меня за спиной. Последние отблески луны исчезли за толстыми ветками, а Дол, наконец, меня отпустил.

— Он же нас видел!

— Кто? — Дол пошел вперед, будто ничего особенного не произошло.

— Ну, этот, хранитель деревянной границы. Он же видел, как мы ушли в канаву и не вернулись. Так он быстрой найдет этот лаз или кроличью нору.

На голову мне снова упали комья земли, а без рук я даже смахнуть их не могла.

— Вол сам его и вырыл.

Я чуть не поперхнулась, но ногой все-таки умудрилась зацепиться за корягу и полетела прямо в спину Долу.

— Здесь я не могу нести тебя на руках. Идти недолго, так что постарайся дойти целой, чтобы у меня был шанс тебя вылечить. По этой дороге никто не ходит, кроме всякой нечисти. Вот Вол и прорыл тоннель, который ведет прямо к стенам Волчьего логова.

— Зачем? Он же границу должен охранять, а не водить нарушителей.

— Там слишком опасно. — Дол поднял палец вверх. — Много тварей, которые могут сожрать. Вот он пропустит кого, а тот до Логова не дойдет. С него же спрос будет. А так все спокойно и безопасно.

Я ударила Дола по спине ладонью, он согнулся и заскулил.

— Чего дерешься?

— Ты же хотел меня вести поверху. К тварям, которые сожрут.

— Был такой план. — Дол поводил лопатками. — Но мне тварей стало жалко. И так голодают, а еще ты им несварение желудка устроишь.

Он получил еще один удар и только после этого замолчал. Идти оказалось и вправду не так далеко, уже через полчаса впереди показался тусклый свет. Но Дол не ускорил шаг, а притормозил.

— Нас уже ждут.

Внутри похолодело. Горгулье чутье предательски молчало, даже правое крыло наотрез отказывалось чесаться. Но по напряженной спине Дола создавалось впечатление, что впереди нас ждет вооруженный отряд волков пограничного отряда с его мамой во главе. Я вытеснила руку из-под его куртки, нашла в темноте руку Дола и сжала. Так было хоть немного спокойнее.

Шаг, еще один, и вот мы уже стоим на освещенной поляне. Будто после прохождения границы Волчьего царства, луна стала ближе и светить стала ярче. Вокруг колыхались деревья и кусты от ночного ветра, а на небольшом свободном отрезке стояла девушка. Статную фигуру облегало серое платье, распущенные, светлые волосы струились по ее плечам. Сразу было понятно, что она намного выше меня, у волков рост генетически больше. А мы, горгульи, с веками привыкли горбиться под лучами яркого солнца, поэтому и кажемся маленькими. Никто ее не представлял, наоборот, мы стояли и смотрели друг на друга. Точнее, это она будто вгрызлась пронзительным взглядом в Дола, меня игнорируя полностью. Я немного повела плечами, а сама вытянула спину, чтобы казаться выше. Даже живот втянула, потому что до такого плоского состояния сама себя я голодом не заморила.

— Даже не в засаде? — это была первая фраза Дола, которую он с трудом выдавил из себя.

* * *

— Зачем? — Бровка девушки взметнулась, обрисовывая правильную дугу. — Ты же и так придешь ко мне.

Дол сжал кулаки, а моя рука в его ладони чуть не хрустнула. Я скривилась от боли, выдергивая ладонь. Наконец, она меня заметила и чуть придержала улыбку. Ровно настолько, чтобы не быть неучтивой, но показать мое место в этой стае.

— Эта замарашка и есть твоя жена? Столько про нее слышала, но думала, что она… — Она окинула меня взглядом сверху донизу. — Чуть повыше.

— Наверное, поэтому ты так сладко спелась с Рулом. Он самый высокий в стае.

В этой фразе было столько боли, что я невольно посмотрела на Дола. Неужели он ее до сих пор любит? Ревнует? Я тяжело сглотнула. А чего сама хотела? Брак-то фиктивный. Сама на этом настаивала и всячески ограждала себя от всех его попыток ухаживаний. А теперь он в своей стае, с той, кто по духу ему намного ближе какой-то девчонки из начальной школы. Соперница явно уловила перемену настроения и оскалилась, показывая, что этот раунд выиграла она.

— Все еще скучаешь? — Ее бедра призывно качнулись. — Могу устроить тебе ночь любви. Вряд ли эта грязнуля на что-то способна.

Хотелось вонзить в ее размалеванную морду свои острые коготочки. Но она права, после похода под землей я больше похожа на крота, чем на жену сына Верховной.

— Ты упустила свою добычу, Альмина, — оскалился Дол и подхватил меня на руки.

— Ой-ой! — Она сдвинулась с места, и я залюбовалась ее плавной походкой. Будто скользит по траве, а не перебирает ногами. И, главное, бесшумно, не издавая ни единого звука. Даже позавидовала. В небе горгульи могут быть невидимыми, но вот на земле создают много шума. Не наша это стихия. А девушка все приближалась, призывно качая бедрами, будто завораживала. Когда до Дола оставался шаг, она качнулась, словно невзначай задев его плечо своей грудью. Да, задевать тут было чем. Вот в этом я точно проигрываю подчистую.

— Я знаю зачем ты пришел. Могу пособить. За одну лишь ночь.

Она сладко улыбнулась, но улыбка застряла на ее лице. Дол отпустил меня на землю, но лишь для того, чтобы схватить ее за горло. Девушка дернулась, а у меня в памяти вспыхнули воспоминания детства. Кто-то в широких белых одеждах, как у Старейшин, хватает маму за горло и кричит…

— Ты отдашь мне ее прямо сейчас!

Голоса воспоминаний слились с криком Дола.

— Не трогай ее!

Я бросилась вперед, схватила Дола за руку и повисла. Он ослабил хватку, и Альмина, закашлявшись, отступила.

— Не смей трогать женщин! — Во мне нарастала ярость, которую я больше не могла сдерживать. — Никогда так не делай.

Я закашлялась и чуть пошатнулась от нахлынувшего головокружения.

— Дура! — раздалось сзади. — Это брачные игры волков. Плохо ты своего муженька знаешь. А он хочет меня, даже без течки готов сделать это в любой момент.

Она дико засмеялась, обернулась в волчицу и бросилась в лес.

Мои щеки загорелись. Наверное, так и должно быть. Что я знаю о своем муже? Да ничего, кроме того, что он мне врал постоянно, начиная с нашей первой встречи.

— Предупреждать надо было, что случки у вас в норме, — буркнула я и отошла в сторону. Внутри все кипело, будто меня предали. Не в первый раз, конечно, но обидно.

— Ревнуешь? — Дол подошел и подхватил меня на руки. Я пыталась вырваться, но он крепко держал, не давая ни малейшего шанса. Да и сил у меня становилось все меньше, пришлось сдаться и остаться у него на руках.

— Еще чего!

— Точно ревнуешь! — Дол шел вперед широкими шагами, раздвигая ветви кустов. — Мне нравится твой запал, только сейчас он совершенно не к месту. Сейчас главное — донести мою жену до теплой постели и напичкать лекарствами. То есть накормить вкусным бульоном и дать ароматного малинового чая.

Вот именно в таком порядке я все это и хотела: постель, бульон, чай. Зубы стучали, лихорадка била, а еще в голове прокручивалась фраза «моя жена». Мне нравилось, как она звучит, а еще то, как сказал это Дол. Так говорят только драконы, забирая понравившихся им женщин. Всегда думала, что это ужасно, когда тебя считают собственностью. Но сейчас это было до того притягательно, что я была готова поступиться своими принципами и чуть даже вслух не сказала, что он ведь тоже мой муж. Мой и ничей другой. Но вовремя вспомнила о фиктивности нашего договора и необходимости Долу предоставить меня стае в качестве вещественного доказательства его женитьбы.

— А почему вы расстались? — задала я мучавший меня вопрос.

— В стае есть строгие законы и иерархия. Каждый встает на свое место и не может его нарушить. Альмина должна была стать женой вожака, но выбрала другой путь.

Он сказал это так легко, будто признавался в том, что в детстве съел целую банку бабушкиного варенья.

— Она сделала что-то не так?

Вот теперь вопрос задел Дола. На его щеках заиграли желваки, а ответ дался ему не сразу.

— Она предпочла меня другому. Выше ростом, сильнее и с большим количеством пойманной дичи. Хотела скрыть, но все выплыло прямо перед нашим совершеннолетием. Именно тогда каждый встает на свое место в стае. И вместо того, чтобы стать женой сына Верховной, она стала подстилкой для остальных. Теперь ее место — одиночка. Она может быть со всеми, но никто не будет заводить с ней постоянных отношений.

— Как проклятая, — выдохнула я. На какой-то момент мне стало ее жалко. Оступиться, будучи молодой, легко. А вот нести на себе проклятие до конца жизни — этого и врагу не пожелаешь.

— Ты что, ее жалеешь? — Дол с удивлением смотрел на меня. — Даже не вздумай! Кто-то другой, может, и достоин жалости, но только не она. Альмина наслаждается тем, что может получить любого волка в стае без особых хлопот. Это тебя из-за простуды на сантименты потянуло. Вот сейчас вылечу, и будешь снова той же самой занозой для всех. Хотя… — он скосил на меня взгляд. — Мне нравится, когда ты не выставляешь иголки, не грубишь и спокойно сидишь, не убегая со свидания на детективное расследование. Может, не лечить тебя, поболеешь подольше?

— Не дождешься! — Я снова чихнула. — Давай свое одеяло, суп и отраву. Буду лечиться.

Дол звонко засмеялся.

— Узнаю свою Тамору.