Муж для непокорной и мама в придачу

Глава 13

Он пронес меня в свой дом через черный ход, так, чтобы никто не заметил. Хоть я и не говорила, но была этому несказанно рада, потому что еще раз сцепиться с Альминой или встретить тяжелую артиллерию в виде Эльдоры, я была не в силах. В голове шумело, все тело трясло, хотелось забыться, заснуть, а проснуться уже здоровой. Так всегда говорила мама, когда укладывала болеющих братьев в кровать. Оставалось надеяться, что магия одной ночи меня исцелит. Поднявшись на второй этаж, Дол толкнул тяжелую, деревянную дверь и вошел в комнату.

Меня снова ударил прилив озноба: в комнате стоял холод, еще больший, чем на улице после дождя. Дол положил меня на кровать, замотал в одеяло так, что и пошевелиться было невозможно. Мне же оставалось только поворачивать голову, следя за его действиями. Он присел около камина, стал закидывать дрова, разжег его спичками, которые были рядом.

— Открой шторы, — попросила я, продолжая шмыгать носом. — Хочу посмотреть в окно.

Дол ухмыльнулся и поднял одну створку шторы. За ней была глухая стена.

— Логово находится в горе. Это такая большая нора с окнами лишь в нескольких комнатах, да и то чаще в потолке.

Я подняла глаза наверх, но там не было ничего похожего на окно.

— Думал, горгульям не нужен свет, — усмехнулся он и сел рядом со мной на кровать, снова приложив руку ко лбу. — Жар становится все больше. Лежи, не шевелись, я сейчас принесу все необходимое. К утру будешь как новенькая!

Он вышел, а я осталась лежать. Не шевелясь, как он и сказал. Просто возможности пошевелить ни рукой, ни ногой у меня не было. Если бы не предательски чешущийся нос, положение можно было бы считать идеальным. Бревна потрескивали в камине, комната потихоньку согревалась, и даже отсутствие окон казалось большим плюсом: маленькое место, где никто не увидит тебя в таком жалком состоянии. Поудобнее устроившись на подушке, я заснула.

Проснулась оттого, что что-то капало на лоб и стекало по лицу. Мотнув головой, я попыталась увернуться, то теплая рука остановила меня.

— Прости, переборщил.

Открыв глаза, я обнаружила Дола, сидящего рядом и пристраивающего мокрую тряпку мне на голову.

— Что это? — Я смогла вывернуться из одеяла и отмахнуться от тряпки. Дол повернулся к столику, на котором стояло несколько плошек, и отжал лишнюю воду в одну из них.

— Компресс: вода из озера и лечебные травы. Раз ты проснулась, выпей-ка отвар. Он не отравлен! — тут же убедил он меня.

Я поднялась на подушках и принюхалась к жидкости, которая была в поданном мне стакане.

— Ты не перепутал ничего? Может, это надо на лоб, а не пить?

— Не перепутал. — Он поднес стакан к моему рту. — Кто из нас учится на целительском факультете?

— На первом курсе, — попыталась я увильнуть от жутко пахнущей жидкости, — это и пугает.

Дол снова поймал мою голову и заставил сделать несколько глотков. Воняло ужасно, но у меня сразу стало ясно в голове. Однако, першение в горле и насморк не проходили. Дол протянул мне одну из салфеток, которые высокой стопкой стояли рядом на столе.

— Про запас взял? — Покосилась я на нее. — Или тут еще с десяток сопливых барышень будет лежать?

— Для тебя одной. — Довольная улыбка вызвала у меня массу подозрений, и я опасливо покосилась на столик, который был заставлен разными банками и склянками. — Лучшее лекарство от насморка действует от противного.

— То есть насморк не пройдет, а будет намного хуже?

Дол кивнул.

— Этот графин нужно будет выпить весь за всю ночь. Насморка будет больше, жар горячее, но к утру все пройдет.

Я осторожно потрогала воспаленное горло, через которое я и так еле могла проглотить даже жидкость.

— С горлом все по-другому, — понял он мой жест правильно. — Здесь просто мед с малиной.

Он поднял баночки с розовой кашицей и подсунул под нос.

— Аромат великолепный, правда?

— Не знаю. — Я снова схватилась за платок. Два глотка, которые я успела сделать, начали свое коварное дело, и из носа полилось как из ведра. — Потом мне расскажешь.

Дол протянул мне очередной платок, забрав старый. Поняв, что он забирает обсмарканный мною платок, я увела руку, но Дол перехватил кисть и забрал его у меня.

— Да что ж ты делаешь-то? Все бациллы должны быть в одном месте.

С этими словами он кинул его в корзину у стола. Я покосилась на ее и попросила пододвинуть чуть ближе.

— Я сама могу кидать свои платки, — насупилась, отправляя туда очередной платок. — Не надо мужчинам сидеть рядом с болеющей женщиной.

— Это еще почему? — его бровь взметнулась вверх.

— Женщины в это время некрасивы и не вызывают притяжение мужчин.

Дол сжал губы, стараясь не засмеяться вслух.

— В книжке прочитала?

— Братья сказали, — решила я, что эта версия будет намного убедительнее. — У них большой опыт в этих делах.

По глазам Дола было видно, что он еле сдерживается от смеха. Протянул мне еще один платок и заодно стакан с вонючей жидкостью.

— В делах лечения больных красавиц?

— В амурных делах, — огрызнулась я. Вот чего привязался со своими расспросами?

— Дураки твои братья! Вот ты выглядишь просто обворожительно, когда болеешь.

— Врешь!

Я высморкалась и отправила очередной платок в корзину.

— Вот ни сколько!

Дол встал, подошел к стене, снял с нее круглое зеркало и протянул мне.

* * *

Из отражения на меня смотрело чучело. Точно такое я видела на полях, через которые мы шли, пробираясь к границе. Толстые щеки, ярко намалеванные свеклой, нос оранжевой морковкой и взъерошенная солома на голове. Да, именно так я и выглядела.

— Это ужасно! — Отбросила я от себя зеркало. — Не смотри на меня!

— Почему? — Дол откровенно веселился. — Ты мне и такая нравишься.

— Не могу я такой нравиться! — протянула я, залезая поглубже под одеяло.

Матрас рядом со мной прогнулся, и над ухом раздалось тихое:

— Все равно нравишься. Готов подавать платки и поить отваром тебя вечно.

Я замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Мне нравилось, что его не отпугивало мое состояние и в особенности мой вид. Но это же и напрягало. Не привыкла я к тому, что при ком-то можно быть растекшимся сопливым кисельком. Всегда стройная, подтянутая и при параде. Именно так папа любил, чтобы выглядела мама. Пока еще была жива. А сейчас кто-то относится ко мне даже нежнее, чем она. Удивительно, но мне это нравилось.

— Хочешь, чтобы я всегда была в таком состоянии?

— Мне, конечно, нравится, что ты не пытаешься никуда убежать, но твой бойкий настрой мне нравится больше. Давай-ка, вылезай, нужно выпить еще отвара.

Нехотя я вылезла из-под одеяла и взглянула на ополовиненный графин.

— Еще так много осталось?

Дол приложил руку к моему лбу и взялся за стакан.

— Я взял с запасом. Думаю, это будет последний стакан. — Он протянул мне вонючую жидкость и погрозил пальцем. — Если обещаешь, что сразу ляжешь спать.

Отказываться я не собиралась. Особенно если мне обещали, что эту гадость я буду пить в последний раз. Зажав нос, я залпом опрокинула в себя отвар. Отрава знатная! Но после нее мне, действительно, становилось намного лучше. Я быстро юркнула под одеяло. Дол лег рядом, поверх одеяла и облокотился локтем на подушку.

— Ты меня разглядываешь, — процедила я из-под одеяла.

— Угу.

— Перестань.

— Не собираюсь.

— Лучше сходи и попробуй выкрасть наш договор. Счет идет на часы.

— Если уйду, ты тут же вскочишь с кровати. Я же вижу, что отвар начал действовать. Ты не просила платок уже целых пять минут.

Я шмыгнула носом и почувствовала, что он прав, и насморк почти пропал, осталась лишь небольшая заложенность.

— Так и будешь лежать рядом? Это издевательство какое-то.

— Ну, я же твой муж. — Даже в голосе слышалось довольное нахальство. — Ты должна спать, а я должен это проконтролировать.

Мы замолчали. Говорить было нечего, меня клонило в сон, а под теплым одеялом и без жуткого насморка, я и вовсе размякла, поэтому выдала неожиданно для самой себя.

— Обними меня.

Его рука легла сверху, подтянула меня к себе и прижала. Спину обдало приятным жаром, все-таки волки теплокровные, не то что горгульи. Я чуть поерзала, устраиваясь поудобнее, и сама прижала его руку к себе. Закрыла глаза и не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась я оттого, что в комнате стало холодно. Открыв глаза, сразу погрузилась в полную темноту. Камин погас, теплота тела Дола исчезла. Я повернулась и обнаружила, что его рядом нет. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Он ушел. Судя по погасшему камину, давно. Что могло его увести и задержать настолько долго?

Я села и в первую очередь проверила свое состояние. Тело ломать перестало, из носа не текло, а горло пусть плохо, но довольно сносно могло выдавать звуки и поглощать пищу. Вспомнив о еде, мой живот призывно заурчал. Посидев еще немного под одеялом, я окончательно убедилась, что Дол так и не вернется. В темноте я видела хорошо, поэтому потянулась к столу, где так и стояли стаканы и миски с моими лекарствами. На запах безошибочно отделив отвар и чай с малиной, взяла последний. Он уже знатно остыл, но пить все равно хотелось. Холодная вода больно прошлась по еще нездоровому горлу. Я поморщилась, но допила до конца. Почувствовав прилив сил, осторожно спустила ноги с кровати. Пальцы коснулись ледяного пола, и я быстро юркнула обратно. Почему у волков не принято носить тапочки? В соборе всегда царил холод, мрак и влажность, так что мягкие и пушистые тапочки — это первое, что одевалось каждым при входе в дом.

Решив, что жертвовать ногами я не готова, замоталась в одеяло и перегнулась через край кровати, одной рукой пытаясь удержаться, а второй шаря рукой под кроватью в поисках туфель.

— Волчий отвар подействовал на тебя так, что решила ходить на руках?

Я подскочила, но не удержалась и кубарем скатилась с кровати, оказавшись полностью на холодном полу. В дверях стоял Дол с паленьями в руках.

— Вижу, тебе стало лучше. — Он прошел к камину и стал складывать паленья.

Выпутавшись из платья и разобравшись, где верх, где низ, я снова забралась на кровать, замотавшись в одеяло до самого подбородка.

— Ты ушел.

— Камин погас, нужно было сходить за дровами.

Дол разжег огонь, и треск огня приятно застрекотал по комнате. Он лег рядом и привычным жестом дотронулся до моего лба. На этот раз я отшатнулась в сторону.

— У тебя рука ледяная!

Я схватила его руку, потом вторую, дотронулась до щеки. Он тут же перехватил мою ладонь, накрыв ее своей.

— Ты холоднее горгульи! А ну, быстро под одеяло!

Дол улыбнулся кончиками губ и поднял бровь в немом вопросе.

— Да, я разрешаю тебе забраться под одеяло. Иначе мой муж превратится в холодную статую.

— Муж, — мечтательно произнес Дол, скидывая сапоги и засовывая ледяные ноги под одеяло. — Мне нравится, как звучит.

* * *

Озноб больше не бил. Даже ледяные ноги Дола не вызывали неприятных ощущений. Его тело быстро согрелось, а с ним и я сама. Камин приятно потрескивал, отдавая свое тепло, а в голову мне лезли разные мысли, мешающие спать. Я вспоминала отца, который всегда был строг и холоден со мной, маму, дарившую тепло и ласку. Она была неправильной мамой. Все горгульи холодны и чопорны, ищут только выгоду для себя. А мама… она больше дарила, чем получала. Я не видела ни разу, чтобы отец был нежен с ней. Может, только на людях? Этого мне не узнать. Но она смогла сделать то, что не смогли многие поколения горгулий. Она воспитала в нас всех чувство сопричастности. Ни один брат не помог бы мне так, как помог Ивль. Ни у кого не было тайных собраний, где братья оказывали моральную поддержку младшей сестре. Да женщин не уважали никогда. Мужья и жены спали не только в разных кроватях, но и в разных корпусах домов.

И сейчас, лежа под одеялом, ощущая тепло Дола, я понимала, что это все неправильно. Не должны женщины горгульи терпеть неравенство, холодность мужчин. Говорят, что переделать взрослых невозможно. Но мама была другой. И отец, пусть в редких случаях, но поправлял ей волосы, так нежно и трогательно, что мне, девчонке, этот жест казался невероятным по глубине.

Горгулий можно научить любить! Я ведь люблю. Ой. Я повернула голову к Долу. Надеюсь, я не произнесла это вслух. Но Дол лежал с закрытыми глазами, дыхание его было ровное и спокойное. Рука его лежала на моем животе, я осторожно провела по ладони и переплела пальцы. Вот так должны спасть муж и жена. В одной постели, в одной комнате, с теплым и уютным камином.

Только для того, чтобы это случилось, мне придется пойти против всех. Лишить отца надежды запереть меня в Волчьем Логове, а Эльдору — найти себе послушную невестку. И первый этап для этого — подтвердить обучение в Академии.

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Проспала я не так много, потому что в камине все еще догорали последние поленья. Дол рядом со мной сладко потянулся, оперся на локоть и посмотрел на меня.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально. — Я оглядела комнату в поисках хоть какого-то напоминания о том, сколько сейчас времени. Окон не было, часов тоже.

— Что-то потеряла?

— Время. — Я села в кровати, покрутила руками и ногами, кашлянула, проверяя свое горло. — Ты был прав, твоя отрава очень даже действенная. Поэтому можем начинать поиски нашего договора. Твоя бывшая такая дерзкая штучка, что просто так к ней не подъедешь. Она готова отдать договор, но только после ночи, проведенной с тобой. Как понимаю, других вариантов нет?

Дол был явно недоволен резкой сменой романтического сна и моей здоровой активности. Но, даже несмотря на то, что мозг начинал активно действовать, сердце замерло. Что, если он скажет: «Да легко, подумаешь, какая-то ночь с бывшей. Чего я там не видел?».

— Это она так думает. Но есть один действенный метод, которого она не ожидает.

Я завернулась в одеяло и повернулась к Долу. Он уже сидел на кровати и натягивал сапоги.

— И какой же это метод?

— То, что ты будешь на моей стороне.

Я отвлеклась от созерцания его накачанных мускулов, вопросительно подняв брови.

— Ты хочешь, чтобы я одобрила то, что ты, как мой муж, переспишь со своей бывшей?

— Да! — Он повернулся ко мне и светился как маяк в безлунную ночь.

— Нет! — Замотала я головой. — Конечно, брак у нас фиктивный, но это уже перебор. Ты хоть представляешь, что с тобой сделают мои братья, если узнают, что в первый день брака ты спал со мной в одной кровати, а на второй… ну, это… был с другой.

Дол развернул меня к себе и легонько чмокнул в нос.

— Дорогая моя, если ты думаешь, что вышла замуж за конченого мерзавца, то это не так. Я никогда не позволю опорочить твою честь, и даже не из-за страха перед твоими братьями. Альмина сейчас там. — Он кивнул в сторону двери. — Наверняка доложила моей матери, и теперь они обе празднуют победу. Подыграй мне. Сделай вид обиженной жены, уйди в комнату и запрись там до ночи. Я покажу тебе, где комната Альмины и, как только уведу ее на свидание, ты прокрадешься к ней и найдешь договор.

— То есть сейчас еще не ночь? — с надеждой спросила я.

— У волков чутье лучше, чем у горгулий, — хмыкнул дол. — Время ужина. Кстати, ты голодна?

Я покосилась на бульон, который был, без сомнения, лечебный, но не особо сытный.

— Конечно, — согласилась я. — Только ты думаешь, что будет все так просто? — ехидно спросила. — Просто пришла и взяла.

— Ну, это предварительный план. На месте будут нюансы.

— Боюсь, что нюансов будет намного больше, — буркнула себе под нос. — Раз другого плана все равно нет, пошли реализовывать твой. Заодно найдем какой-нибудь еды.

— И я поговорю с мамой начистоту.

Дол помог мне одеться и причесаться. Оказалось, что в дом мы вошли с запасного вход, поэтому никто не знал о нашем присутствии. Мы двинулись по коридору. Как и сказал Дол, первое, что мы увидели, войдя внутрь и оказавшись в круглой гостиной, были Эльдора и Альмина. Они сидели на креслах около кофейного столика и держали в руках чашки с ароматным кофе. У меня в животе заурчало, но я как могла втянула, чтобы избежать неловкости.

— Мама! — Широкая улыбка озарила лицо Дола. Он подошел к теям и приветственно раскрыл руки. — Мне нужно претворяться, что рад тебя видеть или будем говорить начистоту?

Эльдора ответила сыну такой же улыбкой.

— Не понимаю, что ты так недоволен? Вы оба получили то, к чему стремились.

— Я не этого хотел, мама, и ты это знаешь.

— Ты хотел брак, дорогой! — резко припечатала Эльдора. — Ты его получил!

— Отдай договор, — тихо, почти неслышно проговорил Дол. Но от этого голоса мне стало не по себе. Холодок пробежал по спине, прячась где-то в районе затылка.

— А если тебе не нравится женушка, я могу ее заменить! — Альмина сменила скрещенные ноги, показывая всю их длину и не только. От злости на эту стерву я вся покраснела, но женщины поняли это по-своему.

— Твоя жена настолько непорочна, что каждый раз краснеет от любого упоминания о непристойном? — Альмина развела ноги и чуть наклонилась вперед. — Секс, секс, секс. Мне так нравится ее скромность.

Если бы не просьба Дола сыграть обиженную жену, я бы порвала эту нахалку прямо здесь. Но мне оставалось только упорно смотреть в пол, краснеть и не произносить ни звука.

— Я бы лучше пошла отдохнуть, — процедила я сквозь зубы, стараясь сдерживаться.

— С твоего позволения, мама, — он сделал акцент на последнем слове, — провожу жену.

Он уже сделал шаг в сторону двери, ведущей в коридор, но Эльдора его остановила.

— Нет! — резко выкрикнула она. — Это было бы крайним неуважением ко мне и всей стае. Твоя жена останется с нами на ужин.