Муж для непокорной и мама в придачу

Глава 16

Полет дался намного сложнее, чем обычно. Может, сказывались блокирующие браслеты. Но что точно мешало, так это слезы, катящиеся ручьем по щекам. Очень сложно лететь, почти ничего не видя. Когда закончилась кромка леса, я кубарем упала у подножий деревьев. Уселась прямо на земле и стала растирать слезы. На ладони остались мокрые следы, которые я с интересом разглядывала.

Насколько помню, плакала я в жизни всего один раз — на похоронах мамы. Глядя на каменные лица других горгулий, я судорожно всхлипывала, пытаясь сдержать рыдания. После похорон отец подошел ко мне, поднял на руки и, неся к дому, стал тихо говорить. Дорожка от ворот до дома была длинной, и на всю оставшуюся жизнь запомнила то, что горгульям плакать нельзя. Даже на похоронах. Только мне, только сегодня он не сделал замечаний. Потому что я особенная.

Почему я была не такая, как все, я не спрашивала. Было все равно. Главное то, что мне было дозволено настрадаться вволю. Но с того дня ни разу я не проронила ни слезинки. Горгульи не плачут. Это можно было вывешивать как девиз при въезде в Дохан.

Неправильная я. Всегда была не такой, как все. Не хотела быть послушной, а хотела учиться в Академии, быть равной с остальными. А теперь еще и плачу. Я растерла последние слезы и поднялась. Отряхнув платье, посмотрела на браслеты. От них запястья чуть покалывало, значит, блокировка стала действовать сильнее. Еще чуть-чуть, и отцу придет сигнал о моих попытках использовать магию. Не дождется!

Я двинулась к дорожке, которая когда-то была широкой проездной дорогой, а сейчас лишь слабым напоминанием о прошлом величии. Трава закрывала дорогу плотным зеленым покрывалом, но идти все равно было удобнее, чем плестись по полю, спотыкаясь на кочках. Да и вопрос выбора направления совсем не стоял. В голове крутились мысли, не давая сосредоточиться. Я постоянно возвращалась к Долу, к тому, как Альмина смотрела на него и что говорила мне Эльдора. В Логове точно никто не рад моему приезду. Кому нужна жена, которая не спортивная, на охоте даже кролика загнать не сможет⁈ Я представила себя, бегающей за кроликом, и хрюкнула. Вот уж дурацкие иногда мысли приходят. Наши с ним миры настолько разные, что за многие века волки и горгульи никогда не заводили семьи. Оба наши царства закрыты от посторонних, мы не любим чужаков. Столкнуться можно лишь на ежемесячной ярмарке, да в школе для таких «особенных» детей, как я. Тех, что стыдно показывать посторонним. Элитная школа называется.

Пока я шла, жалела себя и искала причины, по которым никогда не смогу быть с Долом, не заметила, как на дороге ко мне кто-то присоединился. Позади меня мягкими, неслышными шагами шел кто-то огромный. В свете луны я не могла разобрать кто именно, но, судя по мягкой поступи и длинной тени, это был оборотень гигантских размеров. Боясь оглядываться, я прибавила шаг, но мой сопровождающий не отставал. Ему даже ускоряться не пришлось, шаги стали чуть шире, а тяжелое дыхание по-прежнему было на одном расстоянии от меня.

Сердце стучало как бешеное, хотелось взлететь, чтобы сработали браслеты, прилетел отец отшлепать меня за очередную выходку и спас. Но я прекрасно понимала, что взлететь уже не получится. Да и моих сил вряд ли хватит на то, чтобы подняться настолько высоко, чтобы эта тварь меня не схватила. Во всех книжках, которые я читала в детстве, было одно правило: «Никогда не оборачивайся». Первое время я строго ему следовала: оно ведь идет и не нападает. Но потом мое терпение закончилось, а страх перелился через край. Я обернулась на ходу и увидела огромного волка. Сзади он был обычным волком, с хвостом, когтистыми лапами, все как положено. А вот передняя, ближняя ко мне часть, была явно кем-то обглодана. Кости, с которых свисали останки плоти, жадно клацнула зубами прямо передо мной. Зараза, будто он ждал, когда я повернусь. Я ойкнула и бросилась бежать. Темно, под ногами путаются травы и мелкие камни, а позади трусит огромная тварь. Не бежит, не догоняет, а словно вышел на вечернюю пробежку.

— Мама! — Повернувшись, я не заметила камень, споткнулась и кубарем покатилась по дороге.

Тварь остановилась, раскрыла пасть, из которой тут же выпал огромный язык, тоже кем-то недоеденный. Я попятилась, отползая, но обглоданный волк приближался медленно, смакуя каждое движение. И тут из-за моей спины раздался угрожающий рык. Черный волк, чуть меньший, чем мой недоеденный хищник, издал предупреждающий звук. Этим он перевел внимание на себя, давая мне возможность отползти в канаву и вжаться в рыхлую землю.

Волчара остановился и опустился на передние кости, готовясь к прыжку. Но сделать этого не успел, поскольку откуда-то сверху на него упало что-то черное. Три волка моментально сплелись в один комок, и лишь через несколько минут отчаянного боя, мой костяной преследователь, поскуливая, бросился прочь. Я вылезла на дорогу и встала перед двумя черными волками. Один побольше и помощнее, но оба одинаковой стати.

— Вол, — узнала я в одном сторожа деревянной границы. — Спасибо, что пришли мне на помощь.

Повернулась, чтобы поблагодарить второго волка, и обомлела, когда тот стал снова человеком.

— Альмина?

— Только не думай, что я тебя спасала. — Она отбросила растрепавшиеся волосы назад. — Как только узнала, что тебя угораздило обидеться и не в сторону своей комнаты, сразу поняла, что отцу потребуется помощь.

Не мигая, я смотрела на них двоих. Стоя рядом с ними, можно было увидеть их поразительное сходство: оба темноволосые, загорелые, поджарые.

— Я и не думала, — буркнула я, переводя взгляд на Вола. — Но все равно спасибо.

Вол подошел ко мне и внимательно посмотрел мне в глаза, бросив через плечо дочери.

— Это та самая подружка Рэндольфа?

Мне стало не по себе. А что, если отец полностью на стороне дочери и захочет отомстить за то, что из-за Дола у нее такая незавидная судьба? Альмина лишь хмыкнула в ответ.

— Проводи ее до границы, а то не дойдет, Рэндольф мне за порченую жену голову потом оторвет.

— Так это Дол… — не успела я спросить, как она скрылась в лесу.

* * *

— Пойдем, провожу. — Вол подтолкнул меня по дороге вперед. Я поплелась, еле волоча ноги. Было и страшно, и неловко. Будто это я испортила его дочери всю жизнь.

— Выходит, ты и есть опальная жена нашего Рэндольфа? — Я молча кивнула. — Интересно было не тебя посмотреть. Все знают, на что он ради тебя пошел. Отказаться от элитной школы только для того, чтобы стать сильным и не осрамиться перед тобой. А потом еще и наперекор матери в столицу уехать. Все хотелось посмотреть, ради кого мужик может столько подвигов совершать.

Хорошо, что было темно, потому что я покраснела до кончиков ушей.

— Скажете тоже, прямо с детства, ушел из школы. Они же с вашей дочерью пожениться хотели.

Вол глухо засмеялся.

— Это ты кому другому рассказывай. Альминке моей, например. Всем было понятно, что не жена она ему, да только разве бабе молодой это докажешь? Вот и растрезвонила всем про замужество. А потом, как все выяснилось, она сама глупостей наделала, что исправить не смогла. Хорошо, Верховная ее пригрела, к себе в помощницы взяла.

— Видимо, взяла на будущее, чтобы потом женой сделать. Кому здесь жена-горгулья нужна?

— Ох, вы бабы-дуры, — вздохнул Вол, с усмешкой глядя на меня. — Даже Верховная, да славится имя ее, хочет всех мужиков под свой каблук загнать. Только Рэндольф не таков: сказал, женюсь на маленькой горгулье — выполнил! Это только бабы думают, что мужика можно переделать так, как хочется. Фантазерки! Кстати, а ты-то чего сделать посреди ночи делаешь? Рэндольф не такой дурак, чтобы женами разбрасываться. Особенно так тяжело доставшимися.

— Я сама ушла.

— Сама? — Вол шел рядом и с интересом разглядывал меня. — И чего-й это?

Не хотелось продолжать разговор, хотелось провалиться под землю. Но я вздернула подбородок, сжала кулаки и хлюпнула носом.

— Разные у нас цели. Он хочет навести порядок в своей стае, а я хочу стать первой свободной женщиной-горгульей.

Вол глухо рассмеялся и махнул в мою сторону рукой.

— Так это разве мешает замужеству? Делайте то, что каждый хочет, а спать возвращайтесь в одну постель. Брак — это же не трудовой договор.

— Но все равно договор, — пробурчала я, думая, как мне завершить эту тему. — Ваша Альмина и то будет лучшей женой для Дола.

— Не будет, — отмахнулся Вол. — Не такой у нее характер, чтобы с одним быть. Сегодня — люблю не могу, а завтра уже думать забудет. — Он тяжело вздохнул, как-то обидчиво, по-душевному. — Не дождаться мне внуков. Разве что залетных, принесет мне, да бросит на воспитание.

Я не нашлась что ответить, просто продолжала идти рядом.

— Вот и граница. Дальше ты сама. Но послушай совет старика: не считай цели, считай дни, проведенные с любимым. Их может быть меньше, чем планируешь.

Он подошел к шлагбауму, потянул за веревку и поднял бревно. Я прошла и шла еще долго, боясь обернуться. Ведь самый большой страх был позади меня. И возможность обернуться могла означать, что я захочу вернуться к Долу. Поэтому я снова вздернула подбородок и пошла вперед к своей цели. В Академию, в которой должна найти ответы на все свои вопросы.

* * *

— Декан Оскл на месте? — Я заглянула в приемную и кивнула Илии, диктующей приказ пишущему перу. Оно ужасно скрипело, и Илия не сразу меня заметила.

— Тея Тамора! — вскрикнула она, но тут же понизила голос. — Вот, пишу приказ о возобновлении вашей учебы. Вы успели прислать письмо за час до полуночи, это очень хорошо. А сейчас пришла оплата за этот и следующий год обучения, так что вы в наших рядах! Уверена, у вас все получится. Если, конечно, не взорвете еще что-нибудь.

Она хихикнула, и перо мазнуло кляксу на бумаге.

— Ну вот! — Она выкинула испачканный документ и остановила перо. — Второй приказ порчу. Вспоминаю, какое лицо было у декана, когда он увидел ваш брачный договор. В прошлый раз забыла вас поздравить с удачным замужеством. Только как вы будете видеться? Встречи по выходным и каникулам, наверное, невыносимо тяжело для молодоженов?

— В смысле? — Я уже хотела проскочить в кабинет декана, но остановилась. — Почему по выходным?

— Тей Кроули отозвал свое разрешение на учебу.

Я застыла, не зная, что сказать.

— Ты, наверное, хотела сказать, его мама, тея Эльдора Кроули отозвала разрешение?

— Нет, что вы! — Замахала Илия на меня руками. — Рэндольф взрослый мальчик, и сам принимает решение о том, учиться ему или нет. Он прислал это письмо и вашу оплату.

Так и не войдя в кабинет, я застыла у двери. Как же я могла забыть про оплату! Думая о договоре и разрешении, совсем забыла, что кто-то должен оплачивать мою учебу. Рэндольф решил эту проблему, обеспечив мою учебу на два курса. Что ж, благородно. Это хотя бы даст время, чтобы накопить деньги на оставшиеся два года обучения. Только почему он отказался от учебы? Придумать ответ я так и не успела. Декан Оскл вылетел из кабинета и столкнулся со мной. Я приготовилась отражать ехидные замечания, но он оттолкнул меня в сторону и выбежал в коридор.

— Что это с ним? — Отлипла я от стены, в которую была впечатана тучным деканом.

Илия пожала плечами.

— С утра такой. Ты можешь идти на лекции. И так с этой канителью пропустила много. — Она заглянула в лежавшую на столе папку. — У тебя сейчас лекция профессора Корна. Ох, он тоже будет дико рад тебя видеть.

Я кивнула и вышла в коридор. Коричневый пиджак Оскла мелькнул в конце коридора и скрылся за поворотом. Я посмотрела налево в направлении кабинета профессора и направо, где скрылся Оскл. Постояла в нерешительности и припустила за деканом.

* * *

Оскл несся так, будто за ним летел рой пчел. Было бы приятно, если б он бежал так от меня. Но мне оставалось только следовать по пятам, делая две вещи: не попадаться на глаза и не потерять из виду. Чем дальше бежал Оскл, тем интереснее мне становилось. Мы все дальше отдалялись от учебных классов и административных кабинетов, в итоге оказавшись в корпусе, где уже много лет идет ремонт. В голову закралась мысль, что именно для тайных встреч и был затеян ремонт, который не заканчивался годами.

Когда Оскл скрылся под тряпичной занавесью, отделявшей леса и лужи разлитой побелки, я остановилась. Страшно было заходить туда, где не знаешь, что тебя ждет. Но я прекрасно помнила разговор на пляже и его обязательство достать попаданку. Но взять ее было неоткуда: Настя была надежно спрятана в Логове, а новая должна была появиться лишь через неделю.

Решившись, я взялась за тряпицу, отодвинула в сторону и сделала шаг вперед. В нос тут же ударил затхлый запах прокисшей закваски, плесени и полнейшей заброшенности. Здесь давно никого не было, судя по толстому слою пыли, даже влюбленные парочки обходили это место стороной. Поэтому следы, оставленные Осклом, было хорошо видно. Я двигалась осторожно, постоянно смотря себе под ноги и стараясь не производить никакого шума. Первое время я не слышала ничего, только завывание ветра, одиноко скользящее по заброшенным комнатам. Но потом до меня донесся звук тихой речи: знакомого пристыженного голоса декана и незнакомого, но твердого и настойчивого.

— Ты должен!

— Я знаю, что должен, — залепетал Оскл. — Только это невозможно. Вы же знаете, они появляются каждый третий четверг месяца, а сейчас только половина…

— Меня это не интересует. Сегодня срок твоего долга, и ты знаешь, что будет, если его не выплатить.

— Пойдут проценты, — упавшим голосом произнес декан.

Я замерла за одним из деревянных стеллажей, прижавшись к одной из деревянных досок. Через преграду было плохо видно, да и собеседник декана был одет в длинный плащ с капюшоном, что лица не разглядеть.

— Ни с одного должника я не взял ни одного процента, — провозгласил собеседник.

Декан с облегчением выдохнул.

— Спасибо, уважаемый тей, это так благородно с вашей стороны.

— Просто потому, — продолжил неизвестный, — что никто не дожил до следующего дня, не выплатив долг.

Даже в полутьме было видно, как Оскл побледнел. У него задрожали ноги, он схватился одной рукой за стоящий рядом стеллаж.

— Я сейчас как раз должен встретиться с тем, кто может помочь. Но это будет нескоро. Если хотите, я выплачу вам деньгами.

— Твой проигрыш был конкретно определен. Если не имеешь того, чем отдавать долг, не берись за карты. Я не меняю условий.

Оскл опустился на пол, видимо, ноги совсем отказали своему хозяину. Он схватился руками за полы пиджака и запричитал. Не такое у него было лицо, когда он выгонял меня из академии, да угрожал расправой за испорченный магмобиль.

— Пожалуйста, — всхлипывал он, не смотря в лицо своему кредитору, а лишь наглаживая носы его сапог. Кстати, лакированных и не задетых ни пылинкой, несмотря на царящую вокруг грязь.

Я посмотрела на свои туфли: они были все покрыты пылью, даже подол платья был весь в грязи. А этого будто взяли и поставили прямо в центр всей этой грязи. Тут луна выползла на небо, и в помещении стало чуть светлее. Ее тусклый свет не мог осветить лицо незнакомца, но подобрался близко, высвечивая волевой подбородок. Я наклонилась ниже, пытаясь разглядеть черты его лица, но перестаралась. Стеллаж, за которым я стояла, покачнулся и стал заваливаться набок. Как я ни пыталась хватать полки руками, но он медленно, но упорно кренился в сторону говорящих. Первой упала банка краски, которая стояла на самом верху. С грохотом приземлилась на пол, крышка отлетела, а краска с кратким «плюх» брызнула во все стороны. Сапоги незнакомца стали похожи на пятнистого единорога, прям как в детской книжке.

И декан, и незнакомец разом посмотрели в мою сторону. Наверное, среди этого погрома я смотрела очень эпично.

— Ой, — единственное, что я смогла произнести. — Я не вовремя, да?

Судя по шипению незнакомца, мое фееричное появление ему явно не понравилось. Но что ж делать, не всегда получаешь прямо то, что хочешь, иногда все идет наперекосяк. У кого-то редко, у кого-то всегда. Вот и сейчас я мысленно просчитала все варианты событий и их последствий, поэтому и стояла не двигаясь, боясь навлечь на себя хоть один из них. Незнакомец полез в карман, что-то достал и бросил себе под ноги.

— Срок неизменен, — крикнул он напоследок и пропал.

Вот просто был — и нет. Открыв рот, я стояла и смотрела на пустое место. Не может быть! Мгновенные порталы только появились, они есть у глав каждого царства и то по одной штучке. Конечно, можно представить, что какой-то толстосум приобрел себе такой для выкачивания долгов, но тогда его состояние должно быть равно состоянию царей. А таких я не знала.

— Это… это… — не могла я произнести больше ничего и только тыкала пальцем в пустое место, где от незнакомца остались только два следа от ботинок в пыли.

— Тэлай!

Декан пришел в себя и после исчезновения кредитора стал таким же, как и раньше: грубым, наглым и чувствующим свое превосходство. Верните того мужичка обратно, пусть декан еще немного поползает, пока я не слиняю от сюда. Но было уже поздно. Декан поднялся на ноги и быстрым шагом двигался на меня.

— Ты меня в могилу сведешь! Сколько можно портить мне жизнь⁈ Ты знаешь, что натворила?

— Узнала про ваши карточные долги?

Меня немного отпустило, и я уже могла спокойно думать. Чуть раньше бы мне такой компромат, не пришлось бы фиктивно выходить замуж.