Музыка любви

Глава девятая

Присоединившись к труппе, Карина не теряла времени даром. Все время, пока они жили у миссис Бэббидж, она сидела за стареньким фортепьяно и заметила у себя недюжинные способности к сочинению песен. Она поняла это, еще когда была в замке. Сейчас у нее появилась возможность развить свои способности, и она буквально упивалась обнаруженным даром.

К тому времени, когда труппа была готова начать репетиции «Двенадцатой ночи», Карина сочинила целую коллекцию новых песен, очень порадовав Берти.

— Этой песней мы откроем выступление, — сказал он, — а эту надо спеть для Орсино...

— Я написала также кое-какую музыку для песен Фесте, — сказала Карина. — Но, может быть, мистер Бентисс уже поручил сочинение музыки к пьесе кому-то другому?

Оказалось, что Стенли Бентисс на самом деле ждал, что музыку напишет Берти. Ему так понравились сочинения Карины, что он назначил ей отдельную плату за ее песни.

Странное чувство охватило девушку, когда она увидела первые заработанные ею деньги.

— Я не могу в это поверить, — пробормотала она.

— Придется поверить, — сказал Берти. — У вас большой талант. Достаточно большой, чтобы вы могли зарабатывать себе на жизнь.

В том мире, откуда происходила Карина, от леди не требовалось, чтобы она зарабатывала на жизнь. Сейчас она испытывала большую гордость, и на ее лице наконец появилась улыбка. Берти это заметил и пришел в восторг.

— Замечательно, — сказал он. — Вы действительно принадлежите к миру искусства.

Ей казалось, что это на самом деле так. Творчество отвлекало ее от воспоминаний о прошлой жизни.

Иногда по ночам она лежала без сна, не думая о герцоге, а просто ощущая душевную боль и надеясь, что однажды она исчезнет из ее сердца. Она видела его таким, каким он был при их последней встрече: лицо, выражавшее обожание, страстные слова... В эти мгновения Карине трудно было сдерживать слезы, но все-таки ей это удавалось. Она старалась быть сильной и больше не плакать. Потом выражение его лица менялось, она слышала оскорблявшие ее слова. Карина убегала от него, но он гнался за ней, умоляя ее вернуться и любить его. В какой-то момент она готова была поддаться искушению, но в конце концов наступала финальная сцена: герцог и леди Вирджиния смотрят в глаза друг другу и обсуждают совместные планы на свадьбу.

Даже преследуя ее, он знал, что скоро состоится его свадьба с титулованной леди. И это не помешало ему соблазнять ее. Такое поведение было оскорблением и для леди Вирджинии, и для Карины.

Девушке стало немного жаль его будущую жену, которой предстояло выйти замуж за человека без моральных принципов. Конечно же, этот брак станет для нее несчастьем. Карина была счастлива, что избежала такой участи — во всяком случае считала, что должна быть счастлива.

От этих мыслей она начинала горько плакать, хотя днем на ее лице не было заметно и следов ночных мучений. В театре Карина наслаждалась своим успехом, особенно когда Берти репетировал музыку, сочиненную ею для роли Фесте.

Фесте был клоуном, облаченным в традиционный красно-желтый шутовской наряд. Но слова его песен были грустны, и Карина написала для них нежные, печальные мелодии.

Раньше она никогда не замечала в Берти ничего меланхолического. Его энтузиазм, его бьющая через край артистичность создавали впечатление, что это человек неистребимой жизненной энергии.

Сейчас под добродушием Берти Карина угадывала тайную грусть. Когда в роли Фесте он пел:

Уходи, уходи, смерть.

И пусть меня положат

под печальным кипарисом.

Улетай, улетай, дыхание.

Я убит прекрасной жестокой девой,

в его голосе слышались нотки, от которых сердце Карины замирало.

На вид Берти было лет сорок с небольшим, хотя часто благодаря экстравагантной манере поведения он выглядел моложе. Так что, видимо, в его жизни бывали «прекрасные жестокие девы». Возможно, исполняя эту песню, он вспоминал ту женщину, которая была в его сердце.

Они репетировали на возвышении для рояля, и когда закончили, Берти тихо вздохнул и посмотрел на Карину, ожидая ее оценки.

— Вы хотели, чтобы это звучало именно так? — спросил он.

— О Берти, это прекрасно. Вы пели так, словно верите в каждое слово.

— Так и должен петь актер, леди Ирис. Он должен верить в порыв своей души. Иначе как же поверит в него зритель?

В эти дни он называл Карину исключительно леди Ирис, как будто стараясь провести грань между ее прежней и новой жизнью.

— Мне кажется, вы очень убедительно играете Фесте, — сказала Карина. — Я помню, как мы уже обсуждали это, когда выезжали из дома моей тети. Вы тогда говорили, что хотели бы играть Макбета. Хотели убедить себя в этом?

— Я никого не закалывал, если вы это имеете в виду. Ну, было однажды, но это произошло случайно, и он не обиделся. Он просто наступил мне на большой палец ноги в следующем представлении, но никто никому ничего не сказал.

Карина затряслась от смеха. Она обожала шутливые воспоминания Берти.

- И никаких «прекрасных жестоких дев»? — поддразнивала она его.

— О, моя дорогая, десятки. Трудно сосчитать.

— Не думала, что вы такой Лотарио.

— Я не Лотарио. Я вечный неудачник. Леди соблазняют меня, добиваются своего, а потом бросают, когда я им надоел.

— Не говорите глупостей, — посмеивалась Карина.

— Это не глупости. — Он приподнял бровь. — Я игрушка, вот я кто. Игрушка в руках полчищ женщин.

Он запел еще строки из роли Фесте:

Дурацкая вещь

была всего лишь игрушкой

Для дождя,

который шел каждый день.

— Ладно, я, конечно, могу представить вас в виде дурацкой вещи, — сказала Карина.

— О! Вы смеетесь над моим горем! Но ведь это правда, не так ли, что для некоторых из нас дождь «идет каждый день»?

В его голосе была нежность.

— Знаю, как вам тяжело. Никто не ожидал, что в вашей жизни будет дождь. Но он идет, не так ли? Идет каждый день.

— Да, — вздохнула она. — И для вас тоже?

Он кивнул.

— Вы думаете, что когда-нибудь забудете герцога?

— Нет, — тихо сказала Карина. — Я его никогда не забуду. И я думаю, что всегда буду его любить. Но теперь он в прошлом, а у меня есть будущее. И я должна думать о будущем.

— Может быть, вы сможете полюбить кого-то другого? — с надеждой спросил Берти.

— Но не так, как его.

— Ну, может быть, по-другому? Ведь любовь бывает разной. Наверняка в вашем сердце найдется место для другого мужчины... когда-нибудь?

Теперь Карина наконец поняла.

— О Берти, — вздохнула она.

— Все в порядке. Не говорите ничего. Я знаю, что сейчас вы скажете «нет». Но, возможно, позже, когда пройдет время... Сейчас я и не собирался говорить, что люблю вас. Действительно, — продолжал он в отчаянии, — я ведь ничего не сказал, правда?

— Но вам бы очень хотелось это сказать, — по-доброму отозвалась Карина.

— И все-таки не сказал. Поэтому мы можем, как и прежде, оставаться друзьями. И не думайте ни

о чем таком, о чем вам не хочется думать... Стенли, я уже иду!

Он убежал, а Карина осталась сидеть за роялем, задумавшись над его словами. Почему она раньше ничего не замечала? Сейчас все казалось таким очевидным. Милый Берти, подумала она. Такой добрый и великодушный. И в глубине души истинный джентльмен...

Она не могла дать ему той любви, которой он заслуживал. Ее сердце было навеки отдано другому мужчине.

На Карину нахлынули воспоминания. Помимо воли она вспомнила тот вечер, когда герцог сказал: «Положите руку на сердце и поклянитесь, что до конца ваших дней не отдадите свое сердце ни одному другому мужчине».

Она дала ему клятву и не может изменить ей, хотя он и предал ее. Помимо воли она была связана этим обещанием на всю жизнь.

И все же ей было приятно сознавать, что на свете есть такой человек, как Берти, и что он ее истинный любящий друг.

Наконец-то в ее жизни все было хорошо. Труппа высоко оценила песни, написанные ею для предстоящего спектакля. Даже Хелен больше не проявляла враждебности, после того как герцог исчез с горизонта.

Подготовка к спектаклю продолжалась. На репетициях Карина постоянно играла на фортепьяно для певцов и танцоров. Но во время самого представления ей не придется играть. Там будет целый оркестр. Она встретилась с дирижером. Он нашел ее музыку превосходной и разрешил присутствовать на репетициях оркестра. Услышав свои мелодии в исполнении музыкантов, Карина почувствовала себя на небесах от счастья.

— Вы пишете очень хорошую музыку, — сказал ей дирижер. — У вас есть реальное будущее в театре.

«Увы, только за кулисами», — подумала Карина. Скоро оркестр начнет играть не только на репетициях, и ее миссия закончится. Девушка с грустью думала о том, что люди будут каждый вечер приходить в театр, а она останется в тени. Ее работа сделана... Однако на последней репетиции спектакля, где она должна была играть во время второго антракта, произошел неприятный инцидент. Труппа появилась на сцене с опозданием. Артисты суетились.

— Нехорошо! — рявкнул мистер Бентисс. — Что тут происходит?

— Дело в том, что у нас нет времени переодеться, — сердито ответила Хелен. — Мы танцуем почти в конце второго акта, а потом сразу же должны выходить между актами.

— Вы обещали мне исполнить что-нибудь во время второго антракта, — настаивал мистер Бентисс. — Это записано в договоре.

— Но мы не в состоянии этого сделать! — крикнула Хелен. — Это слишком много.

— Согласно договору вы обещали мне что-нибудь во втором антракте, — упорствовал мистер Бентисс.

— Разрешите мне что-нибудь исполнить, — предложила Карина. — Я могу спеть песню.

— Что еще за песню? — с подозрением спросил мистер Бентисс.

— Веселую песенку, — ответила Карина.

— У вас есть веселые песенки?

— Напишу к завтрашнему дню.

Карина сама не могла понять, что побудило ее так сказать. Но в тот вечер, сидя за фортепьяно в гостинице в кругу остальных артистов, которые подбадривали ее, она сочинила веселую песенку.

— Есть ли вообще что-нибудь на свете, чего вы не могли бы сделать! — восхищенно воскликнул Берти.

— Думаю, что есть множество вещей, которых Ирис не умеет делать, — заметил Сэмсон. — Мы просто пока их не обнаружили!

Все рассмеялись, и у Карины на сердце стало тепло. Их дружба и партнерство так много для нее значили!

Мистер Бентисс признал, что ее песня великолепна. Дирижер предложил аранжировать ее для оркестра, но Карина предпочла аккомпанировать себе сама. Поэтому было решено для ее песни выдвинуть на сцену рояль.

Наконец наступил вечер премьеры. Зал был полон ожидания, потому что по городу пошли слухи, что это будет весьма необычная постановка.

Все началось с увертюры, исполненной оркестром. Представление открыли «Красавицы Берти», которые спели небольшую песенку. Затем начался первый акт пьесы.

Увидев Берти в роли Фесте, Карина сразу же поняла, что он великолепен. Ее друг был талантливым актером, в полной мере сочетавшим в себе способности веселого и в то же время грустного клоуна.

Во время второго антракта Карина исполнила свой сольный номер. Публика бурно ей аплодировала. Второй раз в своей жизни Карина испытала радость от аплодисментов и поняла, почему Берти утверждал, что она создана для этой жизни.

Премьера имела оглушительный успех, представление продолжалось до рассвета. Вскоре все лондонцы считали, что отстали от моды, если не побывали в театре «Маджестик» и не посмотрели новую постановку «Двенадцатой ночи».

Сама Карина стала необыкновенно популярной. Она сочинила еще несколько песенок и исполняла их попеременно — от спектакля к спектаклю. Люди снова и снова шли смотреть пьесу в надежде услышать что-нибудь новенькое от леди Ирис.

Слава о ней пошла по всему городу.

Пьеса заняла прочное место в репертуаре театра. Для Берти снова настали времена процветания, и он почувствовал, что имеет право обновить свой гардероб.

Он посетил магазин на Оксфорд-стрит, куда отправлялся только тогда, когда у него заводились деньги. Берти провел там прекрасный день, примеряя костюмы, выбирая ткани и фасоны, и вышел наконец с облегченным кошельком и с легким сердцем.

Вечерело. Направляясь к театру, Берти свернул с Оксфорд-стрит и быстрым шагом дошел до Ганновер-сквер. Тут ему пришлось замедлить шаг, поскольку площадь была запружена каретами. Берти догадался, что здесь происходит свадьба знатных особ.

Он стал пробираться по улице, не сводя глаз с шести больших портиков церкви Святого Георгия, где обычно венчались представители высшего сословия.

Из церкви выходили люди. Все они были одеты по последней моде. Наконец появились жених и невеста. Невеста была прекрасным видением в белом атласе и кружевах. Легкий ветерок колыхал ее вуаль. Она шла с сияющим, победоносным видом.

Увидев ее, Берти заулыбался: он умел ценить красоту. Потом замер, узнав невесту.

Это была леди Вирджиния Честерхэм, молодая женщина, которая флиртовала с герцогом Уэстбери в его замке и, по словам Карины, вскоре после этого с ним обручилась.

Теперь это герцогиня Уэстбери, с горечью подумал Берти. Бедная леди Ирис!

Затем из церкви вышел жених. Увидев его, Берти остолбенел. Виконт Ментон!

Нет, нет, это невозможно, Ментон — глубоко порядочный человек!

Подъехала свадебная карета, виконт помог леди Вирджинии войти в нее и сел рядом с невестой. Над ними взлетело облако конфетти. Виконт наклонился к невесте и поцеловал ее. Карета тронулась. Герцога нигде не было видно.

Берти ушел с площади. От изумления он не замечал, куда идет. Потом попытался вспомнить, что ему говорила Карина. Она видела леди Вирджинию вместе с герцогом в магазине Эспри, и продавец сказал ей, что они обручены.

Так, значит, помолвка была расторгнута, и леди Вирджиния вышла за виконта Ментона? Или Карина ошиблась? Возможно, в качестве жениха с самого начала выступал виконт.

Как бы там ни было, герцог не женился на леди Вирджинии.

Берти поспешил к театру. Ему нужно было немедленно повидать Карину. Он просто обязан сообщить ей эту новость.

Однако, подумав, Берти снова замедлил шаг. Новая мысль пришла ему в голову. Она убежала от герцога, который предложил ей лишь неофициальную любовь. По-видимому, его помолвка с леди Вирджинией должна была состояться позже. Так что в каком-то смысле открытие Берти не имело особого значения.

Но разве она не имеет права все знать?

Берти шел, ломая голову над тем, как ему поступить.

Когда он пришел в театр, Карина сидела за роялем, сочиняя новую мелодию. Она подняла на него глаза и улыбнулась ему.

— Мне кажется, у меня только что получилось, — сказала она. — Послушайте вот это...

— Нет, погодите!

— О Боже, Берти, что случилось? Вы так бледны. Что-то плохое?

— Нет, — сказал он, все еще колеблясь. — Просто...

— Берти, дорогой, расскажите мне!

Карина взяла его руки в свои и заговорила с ним с такой нежностью, что он вздрогнул.

— Все в порядке, — сказал он в отчаянии. — Ведь вы никогда не смогли бы полюбить меня?

— Я люблю вас, дорогой Берти. Не так, как вы того хотите... Вы это понимаете. Но как моего самого дорогого друга.

— Но вы никогда не смогли бы выйти за меня замуж.

По его тону Карина поняла, что он, скорее всего, старается убедить в этом самого себя.

— He знаю, — задумчиво ответила она. — Странно, но вы единственный мужчина, за которого я сейчас смогла бы выйти замуж.

- Что?

— Я могу быть честной с вами, потому что вы знаете, как обстоит дело со мной. Вы не можете ожидать от меня большего, чем я могу вам дать. А со временем... я не знаю...

— Со временем? — вздохнул Берти.

— Не спрашивайте меня сейчас об этом, дорогой. Сейчас еще рано. Вы не могли бы еще немного подождать?

— Если бы я знал, что смогу в конце концов завоевать вас, — проговорил он внезапно охрипшим голосом, — то сделал бы все, что в моих силах. Все.

— Не надо говорить таким драматическим тоном, — шутливо сказала Карина. — Вам не следует делать ничего ужасного.

— Ничего? — переспросил он потерянным голосом. — Ничего?

— Конечно, нет. Вы слишком много читали Шекспира. Все его драмы и трагедии. Почему вы не скажете мне, что у вас на сердце?

- Что?

— Что вас мучает.

— О нет... Я не могу точно сказать, что меня мучает. Просто Стенли хочет новых и новых песен, и я решил, что он оказывает на вас слишком сильное давление.

— Но я люблю сочинять и исполнять новые песни. Поэтому не беспокойтесь за меня. Мне это в радость.

— Вам нравится эта жизнь, правда, Ирис? — в его голосе звучала почти мольба.

Карина заговорила очень серьезно.

— Не знаю, что бы я делала, если бы ваша карета не остановилась в тот день и я не уехала с вами. Вы спасли меня... Трудно сказать... я не могу себе представить, какой была бы моя жизнь без вас. Берти, мы с вами вместе можем достичь многого.

— Да-да, ведь это правда? — сказал он, стараясь улыбнуться.

— Вы хотели мне сказать еще что-то?

Берти глубоко вздохнул.

— Нет, это все.

— Тогда все в порядке, не так ли?

— Да, все в порядке, — твердо сказал он.

И все же что-то странное бросилось ей в глаза в его облике — напряженность и боль, которых она раньше не замечала. Зрители тоже это почувствовали, когда он вышел на сцену. В тот вечер они особенно бурно ему аплодировали.

Карина улыбалась Берти, радуясь его успеху. Но он почему-то избегал ее взгляда. У нее появилось ощущение, что он потерялся в другом мире, тревожном мире, где нет покоя.