Мы созданы из моментов (ЛП)

Глава 20

ДЖЕССИ

— Итак, отменяем ли мы собеседования на вакансию офисного помощника?

Приветствует меня мама, как только мы с Джеттом входим в ее дверь на следующее утро. Она протягивает мне контейнер с теплыми кексами в обмен на рюкзак Джетта.

— Она будет помогать только несколько дней. — По крайней мере, это все время, которое я планирую ей уделить. У нее есть свои дела. Например, найти новое жилье, вывезти свои вещи из дома Лейна и начать жить своей жизнью в Грин-Бей. — Я спрошу, может ли она присутствовать на собеседовании.

Мама улыбается, прижимая Джетта к себе.

— Это отличная идея. У нее крепкая голова на плечах. Я ей доверяю.

Я тоже. Больше, чем большинству.

— Я не уверен, как долго она планирует работать сегодня. Ей нужно кое-что сделать и по своей работе, но я уверен, что она сообщит тебе, когда захочет забрать его.

Я сажусь на корточки перед моим мальчиком.

— Будь послушным мальчиком сегодня, хорошо? Может быть, мы сходим за мороженым в следующий раз, когда ты приедешь погостить у меня.

Он нагло ухмыляется.

— Я хороший мальчик, папочка.

Парень не врет. Каким-то образом нам с Хейден повезло. Вероятно, в подростковом возрасте он станет настоящим адом на колесах, но мы перейдем этот мост, когда до него доберемся.

Быстро обнимаю Джетта, прощаюсь и направляюсь в офис, надеясь опередить Хейден. Я не смогу сделать много за те несколько минут, которые у меня есть до ее прихода, но, черт возьми, планирую попытаться. Как бы я ни был благодарен ей за помощь, мне также неприятно, что она увидит, какой беспорядок я устроил.

На протяжении почти пяти лет ее мнение обо мне было одним из самых важных, если не самым важным. И изо всех сил старался убедить ее, что я хороший парень и еще лучший отец для Джетта. Позволить ей увидеть мой самый большой недостаток противоречит всему этому. Но в то же время, сейчас нет никого, кому бы я доверял больше, чем своей семье.

— Черт.

Я сворачиваю на стоянку перед домом «Земельные работы Эндерс» и вижу, что она стоит возле своей машины с двумя чашками кофе от «Бобби Джин». На ней обтягивающие белые брюки-капри, в которых ее задница всегда выглядит потрясающе, и персиковый топ без рукавов с глубоким вырезом спереди. Ее распущенные волосы ниспадают золотистыми волнами почти до локтей, а улыбка на лице, словно глоток свежего воздуха. Я просто надеюсь, что она будет такой же жизнерадостной, когда увидит, с чем столкнулась.

— Привет, — приветствует она меня, когда я паркуюсь и выпрыгиваю из грузовика. — Как прошла высадка?

— Отлично. Он любит тусоваться с Бабушкой. Один из них для меня? — Я киваю в сторону кофе.

— Да. Надеюсь, ты все еще предпочитаешь черный?

Я ухмыляюсь.

— Всегда.

— Хорошо. — Ее глаза встречаются с моими, и время, кажется, на мгновение замедляется, прежде чем она наклоняет голову в сторону здания. — Покажи мне, что к чему, чтобы я могла начать.

— Слишком поздно, чтобы передумать?

— Извини, но мы уже прошли точку невозврата. — Она хватает сумку с ноутбуком с капота своей машины и идет к входной двери, давая мне возможность увидеть ее задницу вблизи в этих облегающих брюках, которые настолько тонкие, что я не могу различить линию трусиков.

Потому что их нет.

Черт возьми.

— Все действительно так плохо? — спрашивает она через плечо, почти поймав меня. — Или ты просто строг к себе?

— Это некрасиво. — Я отпираю дверь и держу ее открытой для нее.

— Ты сказал, что Грета в отпуске?

— У нее была операция, но она вернулась к работе на полставки из дома. Я оставлю ее номер, если она тебе понадобится. Не могу поверить, что ты запомнила ее имя.

Хейден тихонько смеется.

— Грета рассказала пару историй о тебе тем летом. Я ведь не буду наступать ей на пятки?

Тем летом, да? Я почти забыл, что она несколько раз заходила ко мне, пока я работал.

— Она не будет возражать. Грета занимается только расчетом зарплаты и счетами. При условии, конечно, что я дам ей то, что ей нужно для оплаты и отправки счетов. — Я робко улыбаюсь. — Вот тут-то я и оплошал.

— Мы говорим о месяцах? Неделях? — Хейден смотрит на меня скептически.

— У нас нет проблем или чего-то в этом роде, но мы, вероятно, сдвигаем эти тридцатидневные сроки. — Что я не люблю делать, учитывая, что это маленький город, полный малых предприятий, и я знаю, как важно получать зарплату вовремя. — Я позвоню Грете и сообщу ей, что ты можешь ей позвонить.

— Почему-то мне кажется, что она захочет надрать тебе задницу.

— Так и есть. На сто процентов.

— Потому что она предложила помощь, а ты сказал, что она тебе не нужна, не так ли?

Она вздыхает.

— О, Джесси, что нам с тобой делать?

Если бы она была кем-то другим, ее жалость вывела бы меня из себя. Но с Хейден я испытываю только благодарность.

— Я не люблю просить о помощи, — признаюсь я, что вызывает легкую улыбку на ее красивых губах, когда она делает шаг вперед и обхватывает рукой мое предплечье.

— Пообещай мне кое-что, — мягко говорит она, глядя на меня своими великолепными темными глазами. — Обещай, что позволишь мне продолжать в том же духе столько, сколько потребуется, чтобы вернуть тебя в нужное русло. Не выгоняй меня через день или два, потому что твоя гордость не выдержит перегрева.

— Перегрева? — Когда она стоит так близко, я чертовски сильно беспокоюсь о совершенно другом типе перегрева, такого, от которого кровь приливает прямо к моему члену.

— Я очень серьезно отношусь к своей работе. — Ее хватка слегка сжимается, и кончики ее пальцев словно оставляют на моей коже клеймо. Везде.

— Тогда я, вероятно, должен показать, с чем тебе придется иметь дело. — Я прочищаю горло и отступаю назад, чтобы, по понятным причинам, отвернуться.

— Я готова к испытанию, — говорит она нетерпеливо, и я сдерживаю стон.

Эта девушка? Она — мой вызов. С самого первого гребаного дня.

— Итак, ты видела все это раньше. — Я обвожу рукой главный офис. — Мы сделали ремонт пару лет назад. Грета сказала, что его нужно немного освежить, и она не ошиблась. — Теперь помещение чистое и просторное, если не сказать немного скучное с его белой краской и мебелью из светлого дерева. — Для меня это немного скучно, но я не собирался злить своего лучшего сотрудника.

Хейден смеется.

— Здесь уютно. Что-то вроде фермерского стиля.

— Хорошо, как скажешь. — Я тоже смеюсь и наклоняю голову в сторону коридора, выходящего из большой открытой комнаты. — Задняя часть здания, включая мой офис, не пострадала. Я заранее приношу извинения за депрессию, в которую ты можешь впасть, проведя там какое-то количество времени.

— Значит, других сотрудников офиса нет?

— Нет. Раньше у меня была секретарша, но она проводила больше времени за телефоном, читая любовные романы, чем занималась какой-либо реальной работой.

— Эти книги могут быть очень мотивирующими.

— Не в ее случае. — Я оглядываюсь через плечо, когда она улыбается.

— Дай угадаю, когда она ушла, ты тоже взял на себя ее работу. — Я поворачиваюсь обратно к коридору передо мной, шмыгая носом, и Хейден стонет. — Боже милостивый, ты упрямый.

— Мне все время это говорят.

Мы подходим к моему офису, и я включаю свет, открывая большую комнату, которая, в отличие от приемной, вся отделана темным деревом, богатой кожей и старинной отделкой, как и было на протяжении десятилетий.

— У тебя все еще есть этот стол, да?

Мой взгляд скользит к чудовищу, которое когда-то принадлежало моему дедушке, и я прикусываю язык, точно зная, о чем она думает, без необходимости говорить больше.

На самом деле, я все еще вижу, как она перегнулась через бортик, ее платье задралось на талии, когда она предлагала мне себя на обед.

Я также вижу ее на коленях перед моим стулом, ее розовые губы, обхватившие мой член, когда она отсасывала мне, пока Грета работала на улице.

Мы трахались в этой комнате по меньшей мере полдюжины раз. Черт, не было такого места, где бы мы не занимались этим тем летом.

— Я забыла, как мне нравится эта комната, — говорит она, ставя свой кофе и позволяя сумке с ноутбуком скользнуть по ее голой руке в одно из кресел для гостей. Она обходит большой письменный стол, ее пальцы оценивающе скользят по гладкому красному дереву.

Лично мне тоже нравится это помещение, потому что знаю, какая история здесь творилась. Для всех остальных это устаревшее и мрачное помещение, остро нуждающееся в переменах, но для меня это наследие.

— Я вижу их здесь, — вздыхает она. — Твоего отца и твоего дедушку, я имею в виду. Не хочу показаться жуткой, но это почти как будто они все еще здесь.

Крваю, благодарный за то, что она выражает те же чувства, что и я, о том, что это так много значит для меня, и это одна из многих причин, по которым я так сильно в нее влюбился. Я уверен, что это написано на моем лице.

Она остановилась между моим огромным кожаным креслом и столом и повернулась ко мне, ее улыбка была такой же искренней, как и блеск в ее глазах.

— Я так горжусь тобой.

Ууууффф…

Эти четыре маленьких слова ударили меня, как стрела в грудь. Но это лучший вид боли, потому что ее одобрение значит для меня столько же, сколько одобрение моего отца и дедушки. В некотором смысле, оно значит больше.

— Спасибо. — Я прочищаю горло, когда тепло поднимается по шее. — Мои братья и Амелия считают, что мне нужно расширяться. За пределы региона, может быть, даже в масштабах штата.

Я ставлю кофе на стол и засовываю руки в карманы.

— Но я не уверен. Я имею в виду, что мне бы хотелось когда-нибудь вырасти, но менять компанию на что-то другое, чем то, что представлял себе мой дед, мне кажется не совсем правильным. Или, может быть, на меня столько всего свалилось, что я не могу видеть это по-другому.

Она дарит мне еще одну милую улыбку.

— Тебе было пятнадцать, когда он умер, верно?

Мои брови взлетают вверх.

— Ты помнишь это?

Она кивает.

— То, как ты говорил о нем, трудно забыть.

И я тоже, черт, не забыл о ней.

— Очевидно, я не знала его, — продолжает она. — Но из того, что ты мне рассказывал, знаю, что он гордился бы тобой, несмотря ни на что. До тех пор, пока ты поддерживаешь компанию на плаву.

Я качаюсь на пятках.

— Чего я не смогу сделать, если не возьму себя в руки.

— К счастью для тебя, у тебя есть я, чтобы помочь с этим.

— Пока.

— Пока я тебе больше не понадоблюсь, — поправляет Хейден, но она не знает, что я нуждаюсь в ней уже пять лет. И вряд ли это изменится.

— Я ценю это, Хэй. Больше, чем могу выразить словами.

— Я знаю. — Она возвращается за стол, и какая-то часть меня хочет, чтобы та обняла меня, как вчера вечером. Но вместо этого Хейден лезет в сумку с ноутбуком за телефоном. — Номер телефона Греты?

— О, точно. — Я начинаю рыться в стопке счетов и файлов на столе в поисках листа бумаги, который, как я знаю, спрятан где-то в этом беспорядке. — У меня есть список с номерами телефонов, паролями и прочим дерьмом.

Я нахожу его под папкой, и, когда вытаскиваю его, он выскальзывает из моих пальцев и летит на пол.

Мы с Хейден наклоняемся одновременно, мое плечо врезается в ее голову, когда она хватается за него.

— Извини за это, — бормочу я, инстинктивно кладя руки ей на плечи, когда мы выпрямляемся. Все еще слегка покачиваясь на ногах, она откидывает волосы с лица и вытирает губы.

Естественно, мое внимание падает на ее красивый розовый язык, скользящий по губам, которые я так хочу попробовать снова.

— Все хорошо, я в порядке, — выдыхает она, ее ресницы слегка опускаются, когда та смотрит, как я смотрю на нее.

Прошло четыре года и девять месяцев с тех пор, как я целовал ее. Четыре года и девять месяцев с тех пор, как я почувствовал ее вкус, вдохнул ее воздух и почувствовал, как она тает в моих объятиях. Пародия, которую я хочу исправить прямо сейчас…

— Тебе, наверное, пора идти.

Она прижимает свободную руку к моей груди, и моя надежда рушится. До тех пор, пока ее пальцы не скользят по моей груди, по ребрам и к талии, все одним многообещающим движением, и я понимаю, что она не оттолкнула меня, а просто нажала на паузу.

Черт возьми, да.

— Ты права. — Я опускаю подбородок, делая все возможное, чтобы не улыбаться, как ребенок, который только что нашел свои рождественские подарки в шкафу родителей. — Я должен был быть на месте пятнадцать минут назад. Парни, наверное, удивляются, где я, черт возьми, пропал.

— Не смей винить меня в своем опоздании, — поддразнивает Хейден, и прежняя легкость нашего разговора возвращается, когда она жестом указывает на дверь. — Иди. Пора. Я справлюсь.

И я не сомневаюсь в этом. На самом деле, единственное, что меня сейчас беспокоит, это когда она снова нажмет на кнопку воспроизведения.

ХЕЙДЕН

Я пробыла в офисе Джесси шесть часов, и все эти шесть часов я могла думать только о том, как чертовски хорошо от него пахнет. И как он почти поцеловал меня.

Не помогает и то, что он повсюду, начиная со стикеров с его рукописными напоминаниями, учебников по инженерному делу и бизнесу на встроенных полках за столом и заканчивая дезодорантом «Old Spice» в верхнем ящике стола. Это место — все Джесси, и что-то в том, что меня снова впустили в его жизнь, особенно в его пространство, которое так важно для него, я как будто дышу полной грудью впервые за пять лет.

А еще то, как он смотрел на меня после нашего столкновения. Я видела проблески этого любопытства с тех пор, как сказала ему, что порвала отношения с Лейном, но не была уверена, было ли это просто принятие желаемого за действительное или что-то реальное, все еще тлеющее под поверхностью.

Может быть, это драматично. Более чем вероятно, что ясность, которую чувствую, связана с тем, что я отпустила отношения с Лейном и впервые позволила себе задуматься о том, что, возможно, жизнь, которую хочу сейчас, это не та жизнь, которую планировала иметь с детства. Возможно, я не знаю точно, чего хочу. И, возможно, в этом есть свобода.

В два часа я убираю в папку раздел счетов-фактур, на которые потратила последние пару часов, чтобы внести их в электронную систему, найденную на ноутбуке Джесси, к которому, как я подозревала, не прикасались несколько недель, учитывая количество обновлений программного обеспечения, которые я должна была сделать в первую очередь.

Грета рассказала, что Джесси хотел внедрить программу в их повседневную работу, но ей было трудно разобраться в ней, поэтому они воздерживались. Судя по руководству и страницам заметок, которые я нашла, написанным его ужасным, но милым почерком, очевидно, что он все еще хочет это сделать.

К счастью, эта система похожа на ту, которую я использую для работы по контракту, поэтому мне не составило труда разобраться в ней. Мне даже кажется, что я знаю, где Грета спотыкается, но не хочу подталкивать ее к тому, что ей не по душе. Это не моя роль здесь. Но, возможно, если я смогу все организовать, это облегчит ей путь. И если это в конечном итоге облегчит жизнь Джесси, я буду рада помочь.

Мне нужно сделать кое-что из моей собственной работы, поэтому беру ноутбук и копаюсь в своей электронной почте, когда мой телефон загорается от неожиданного сообщения от Лейна.

Лейн: Вчера вечером был у твоих родителей, надеялся, что мы сможем поговорить. Они не видели тебя с пятницы.

Да, это точно.

Хейден: Меня нет в городе.

Лейн: Коул-Крик, да? Это не заняло много времени.

Чертов мудак.

Хейден: Я приехала за Джеттом.

Лейн: Верно. И как скоро ты придешь к Джесси? А может, ты уже у него.

О, черт возьми, нет. Я подношу большой палец к значку телефона, намереваясь позвонить ему, чтобы он услышал мой голос, когда я скажу ему отвалить, но звонят колокольчики над дверью на входе в здание.

— Эй, кто там? — говорю я, бросая телефон на стол и направляясь ко входу. Возможно, это Джесси или Грета, хотя, когда я разговаривала с ней раньше, она не упоминала, что собирается прийти.

— Кто ты, черт возьми, такая? — огрызается широкоплечий мужчина с бородой и, кстати, пистолетом, пристегнутым к бедру, когда мы едва не сталкиваемся между холлом и рабочим местом Греты.

— Кто ты? — в ответ спрашиваю я, несмотря на стук крови в ушах. В нем есть что-то знакомое, но из-за пистолета и хмурого лица мой мозг не соображает.

Его брови приподнимаются под простой черной бейсболкой, и на лице появляется ухмылка среди темной щетины.

— Довольно смело для того, кто не должен быть здесь, тебе не кажется?

— Вообще-то, я работаю. И считаю, что это ты не должен быть здесь. — Но что-то в том, как он прищуривает свои голубые глаза, снова пробуждает это знакомое чувство. Затем я узнаю его. — О, боже мой. Эйден. Я не узнала тебя с бородой.

Ухмылка становится шире, когда он упирает руки в бедра. Совсем рядом с этой кобурой.

— Ты все еще не ответила на мой вопрос.

— Я помогаю Джесси с некоторыми документами. — Я указываю назад в сторону офиса. — Это я, Хейден. Мама Джетта.

Он даже не моргает.

— Я в курсе.

Хорошо.

— Тогда зачем этот бунтарский акт?

— Потому что я коп, и это то, чем я занимаюсь. — Его ухмылка превращается в легкомысленный смех. Наконец-то. — Я узнал тебя в ту же секунду, как ты заговорила со мной. Напомнила мне моего племянника.

— Ооо. — Упс. — Извини за это.

Я одариваю его застенчивой улыбкой.

— Не нужно извиняться. Я действительно ворвался сюда без предупреждения.

Что заставляет меня снова задуматься, почему он здесь. И почему Джесси не предупредил меня, что он может заскочить.

Эйден наклоняет голову в сторону стола Греты.

— Увидел машину у входа и подумал, что это машина Греты. Она разрешает мне пользоваться принтером немного.

Я издаю короткий смешок.

— Попался. — Но разве в офисе шерифа нет принтера? Я не решаюсь спрашивать.

— На самом деле, если бы ты могла не говорить Джесси, что я был здесь, это было бы здорово. — Выражение его лица внезапно становится настороженным, челюсть напрягается. — Я работаю над чем-то, что мне не хочется объяснять.

Ну ладно.

Делаю вид, что поджимаю губы и выбрасываю ключ, не зная, во что именно ввязываюсь. Я слышала только хорошее об Эйдене Эндерсе, так что у меня нет причин полагать, что я не должна подыгрывать ему.

— На этой ноте я оставлю тебя делать то, что тебе нужно, и вернусь к работе. — Когда я показываю пальцем через плечо, он опускает подбородок.

— Я ценю это.

Затем, когда я поворачиваюсь обратно в сторону холла, он добавляет:

— Что-то снова происходит между тобой и моим братом?

Я останавливаюсь как вкопанная и удивленно оглядываюсь через плечо.

— Нет. Я имею в виду… Нет.

Он снова ухмыляется.

— Очень жаль. — Жаль? — Лучше позволю тебе вернуться к работе.

— Э-э, спасибо.

И каким-то образом, несмотря на то, что он прервал меня и решил комментировать нас с Джесси, мне удается справиться с полудневной работой за два с половиной часа. К пяти часам я устала, но все выполнила.

Я собираю свои вещи, выключаю компьютер Джесси и закрываю за собой дверь, после чего отправляюсь к Эндерсам за Джеттом. И нахожу его играющим в мяч с Элом на переднем дворе.

— Посмотри на себя! — Я не могу удержаться от ухмылки, глядя, как он бросает мяч со всей силы. Кстати, довольно неплохо для четырех лет. — У тебя отличная рука, малыш!

— Прямо как у его отца, — говорит Эл, легко ловя мяч и отбрасывая его назад. — Кстати говоря, я слышал, что ты немного помогаешь в офисе.

Я прохожу во двор и киваю.

— Пока дела не наладятся.

— Насколько все плохо? Между нами говоря, — выражение лица Эла напрягается.

— Не так плохо, как думает Джесси. Я должна привести все в порядок к концу недели.

Его плечи расслабляются, и он опускает подбородок точно так же, как Эйден ранее.

— Хорошо. Этот парень не умеет говорить «нет», и я беспокоился, что однажды это его настигнет. Рад, что этот день не сегодня.

Беспокойство Эла за Джесси ощутимо, но и его гордость тоже.

— Он всегда был таким? Всегда поступал правильно, даже если в итоге это стоило ему рассудка?

Задумчиво нахмурив брови, Эл кивает.

— Боюсь, что так. Роковой недостаток, который он унаследовал от моей семьи.

— Приятно слышать. — Хотя я более или менее знала, что Джесси уже давно поступает со мной правильно.

— Пора закругляться, Джеттстер. Бабушка, наверное, приготовила для меня ужин, и тебе тоже пора домой, чтобы хоть что-то было в твоем животе. — Эл перебрасывает бейсбольный мяч из руки в руку, пока Джетт дуется.

— Ладно, — наконец, выдает он. — Сыграем в следующий раз?

Эл снова опускает подбородок.

— Еще бы, парень. А теперь, что ты скажешь, если мы пойдем в дом и попрощаемся с бабушкой?

— Хорошо. — Все еще угрюмый, Джетт идет в дом, где Дженис ставит тарелки на стол.

— Как раз вовремя! — Ее волосы собраны на макушке в нечто похожее на улей, а на ней голубой цветочный фартук. — Ты останешься на ужин, да? — спрашивает она, с надеждой глядя на меня.

— Эм… — Я не ожидала, но что-то подсказывает мне, что я не посмею сказать «нет». — Конечно.

— Я так и думала. — Она подмигивает и берет Джетта за руку, ведя его к раковине, чтобы помыть ему руки. — Я приготовила столько копыток (прим. польское блюдо из картофеля), что хватило бы на целую армию, так что, надеюсь, ты голодна.

Я понятия не имею, что такое «копытки», но, тем не менее, сажусь.

— Это очень любезно с вашей стороны. Я планировала зайти в магазин и…

— Ерунда. Ты — семья. Ты будешь есть с нами.

Эл фыркает, но в его глазах появляется легкость, которая говорит о том, что он ничуть не возражает против неожиданной компании.

— Это папино место, — сообщает мне Джетт, проходя через стол и пахнущей лимонным мылом для посуды.

— О, да? Я слышала, вы с папой часто здесь ужинаете. — Я чмокаю его в нос, и он хихикает.

— Бабушка, а у нас будет торт на десерт? — спрашивает он Дженис, когда она ставит перед Элом горшочек с чем-то похожим на ньокки (франц. Блюдо — клецки), а передо мной горшочек поменьше, с белым соусом. Она берет еще два блюда, одно с тем, что, как я предполагаю, является польской колбасой, а другое похоже на какую-то крошку с начинкой.

— Нет, сегодня у нас будет яблочный пирог. Я пыталась разгадать твои секретные ингредиенты, Хейден, но не думаю, что у меня получилось. — Она прищуривает глаза и задумчиво улыбается. — Есть шанс, что ты расскажешь мне, в чем твой секрет?

— На самом деле их два. Первый в коржах, второй в начинке.

— Я поняла, что водка в коржах — это старый польский метод, но начинка поставила меня в тупик.

— Порошок чили и кардамон вместе с корицей.

Ее глаза расширились.

— Ты шутишь. Порошок чили?

— Буквально щепотка. Слишком много, и это испортит весь пирог.

— Хорошо, я попробую.

Эл откинулся на стуле, качая головой.

— Я ел пирог с водкой в коржах? Мы можем кормить этим ребенка?

Дженис шлепает его по руке.

— Она выпаривается. Кроме того, это гораздо менее скандально, чем купленное в магазине яблочное масло.

Эл застонал.

— Только не это.

— Что я пропустила?

— Тебе лучше не знать, — пробормотал он, когда Дженис заняла место рядом с ним.

— О, но она спросила, так что я ей расскажу. — И она рассказывает. Следующие пару минут она тратит на то, чтобы расставить наши тарелки с обедом, одновременно рассказывая историю о том, как девушка Камински использовала покупное яблочное масло для приготовления своего пирога-победителя на прошлогоднем фестивале.

— Мне очень трудно поверить, что он превзошел ваш пирог, как бы она ни старалась.

— Хмм… — Она поджимает губы. — А глазурью на торте было то, что Джесси решил, что будет хорошей идеей встречаться с этой коварной маленькой ведьмой.

— Ма, ты действительно снова об этом говоришь? — Словно из ниоткуда, на кухню входит Джесси, выглядящий чертовски сексуально в грязной рабочей одежде. Он бросает кепку на стол и проводит рукой по волосам, взъерошивая их, как я люблю. Но… Эта девушка Камински — Микайла?

— Ты действительно собираешься продолжать с ней встречаться? — спрашивает Дженис, и я, без сомнения, знаю, о ком идет речь.

— Нам действительно нужно говорить об этом прямо сейчас? — Джесси издает полусмешок-полувздох, опустившись в кресло по другую сторону от Джетта, выглядя еще более измученным, чем вчера вечером.

Дженис долго смотрит на него, вероятно, видя то же, что и я, прежде чем вздохнуть.

— Хорошо. Я пока оставлю это. Только потому, что у нас сегодня гости.

Джесси смотрит в мою сторону с небольшой, но сильной улыбкой, которая согревает мои внутренности.

— Кстати, привет.

— Привет. — Желание подойти к нему и помассировать его напряженные плечи очень сильное, но я сопротивляюсь. Пока что. — Твоя мама настояла, чтобы я осталась. Надеюсь, ты не против.

— Нисколько. Рад видеть тебя здесь.

— Ты не поздоровался со мной, папа! — говорит Джетт, обиженно нахмурив свои маленькие брови.

Джесси смеется и ерошит его волосы.

— Извини, малыш. Теперь я вижу тебя все время, а твою маму не так часто. Кроме того, невежливо перебивать, помнишь?

Джетт выпятил нижнюю губу и опустил голову.

— Я забыл.

— Ничего страшного. Постарайся вспомнить в следующий раз, хорошо? — Джесси наклоняется и целует нашего сына в щеку, от чего тепло в моем животе превращается в бабочек. Я ненавижу, что так долго не могла увидеть их такими, но теперь мне это чертовски нравится.

— О, и еще кое-что, — снова начинает Дженис, ее глаза мечутся между мной и Джесси с блеском, который трудно не заметить. — Пирог Хейден просто потрясающий. Как бы мне ни было неприятно это признавать, он может быть даже лучше, чем мой.

Оба старших Эндерса поднимают брови на это признание, но ни один из них не произносит ни слова. Они не осмеливаются.

— Если ты собираешься с кем-то встречаться… — Она показывает пальцем на Джесси. — По крайней мере, будь уверен, что она может испечь чертов пирог без обмана. Потому что если она обманывает там, то Бог знает, где еще она будет обманывать.

При этом Эл стонет и тянется за половником с клецками, похожими на штуки, название которых я уже не помню.

— Господи, женщина, давай уже поедим.