Мы созданы из моментов (ЛП)

Глава 22

ХЕЙДЕН

— Хорошо, милый, думаю, пора возвращаться в дом.

— Оу, — дуется Джетт. Они на пляже с Джесси рисуют палочками фигуры на мокром песке. — Еще немного? Пожалуйста?

— Уже темнеет, а у тебя был долгий день игр. Тебе нужен отдых, чтобы ты мог вырасти большим и сильным, как папа, помнишь?

Джесси улыбается мне в ответ.

— Вот так ты используешь меня, как пешку? Правда?

Смеюсь и обнимаю себя руками. Мне не холодно, но зная, что мы с Джесси скоро останемся одни… Ну, я волнуюсь.

— Я бы не сказала, что пешка, — отвечаю я. — Скорее, стремление.

— Понятно. — Его ухмылка становится шире, а в глазах появляется игривость, которой не было во время ужина. Бросив свою палку, он подхватывает Джетта на руки. — В таком случае, нам пора идти, малыш.

— Ладно, — вздыхает Джетт и нехотя бросает свою палку. — Поплаваем в следующий раз?

— Может быть, в воскресенье, — отвечает Джесси, прежде чем бросить быстрый взгляд в мою сторону. — Я имею в виду, если твоя мама не против.

Более чем не против. На самом деле, если бы он хотел проводить с нами время каждый день, я бы не возражала. Мне бы это понравилось.

— Звучит заманчиво. Может, мы и пикник устроим.

Джетт нагло ухмыляется и счастливо покачивается на руках у Джесси, пока мы поднимаемся по холму к хижине.

Двадцать минут спустя, после того как я уложила его в кровать, то обнаружила Джесси на кухне, сидящим на табурете и играющим на своем телефоне, с пивом рядом с ним.

— Я почти пришла, чтобы забрать тебя для подкрепления, — вздыхаю я, скручивая волосы обратно в пучок. — Он выразил недовольство тем, что завтра не сможет пойти купаться. Очевидно, до воскресенья еще слишком далеко.

Джесси убирает телефон и тянется за пивом.

— В его маленьком мире пара дней может показаться целой жизнью.

— Ммм… — Вздыхая, я беру бокал для вина из шкафа и наполняю его из коробки в холодильнике. — Но серьезно, насчет воскресенья, я знаю, что ты занят на работе в эти выходные, так что не думай, что тебе обязательно тусоваться с нами.

— Я хочу потусоваться с тобой. — Он соскальзывает со стула и обходит остров, допивая остатки пива, прежде чем поставить бутылку рядом с раковиной.

Как и в любой другой раз, когда он был рядом последние несколько дней, я чувствую тепло его близости, как одеяло, в которое хочется завернуться.

— Это нормально? — спрашивает он, прислоняясь спиной к стойке и закидывая одну лодыжку на другую, пока я потягиваю вино, и понимаю, что он снял обувь.

Боже правый, белые носки еще никогда не выглядели так чертовски сексуально.

— Эм, да. Конечно.

Не стесняйся, девочка, скажи ему, что ты на самом деле чувствуешь.

— Нам нравится проводить с тобой время.

Его светлые глаза пляшут туда-сюда между моими, а улыбка, спрятанная в его бороде, становится шире.

— Хорошо, — хрипло говорит он, и я проклинаю чертову толстовку, в которую переоделась, потому что здесь внезапно стало жарко.

Я киваю в сторону раковины, отчаянно нуждаясь в том, чтобы отвлечься.

— Мне нужно помыть посуду, иначе утром я буду себя ненавидеть.

— Хочешь, помогу?

— Нет, это займет всего несколько минут. Возьми еще пива. Расслабься.

Мгновение он смотрит, как я включаю воду, но вместо того, чтобы пойти к холодильнику за пивом, берет полотенце.

— Джесси. — Я сердито смотрю на него, но он просто делает глупое лицо в ответ, и через десять минут мы заканчиваем.

— Спасибо, но тебе действительно не нужно было это делать.

— И тебе тоже не нужно было готовить мне ужин, но ты это сделала.

— Сегодня вечером я делаю тебе приятное, помнишь?

— Да, но я все еще не уверен, что понимаю, о чем идет речь.

Он накидывает полотенце на ручку духовки и идет к холодильнику за пивом. Мышцы его спины напрягаются, когда он наклоняется, и дрожь пробегает по моему позвоночнику, надеясь, что все, что я запланировала, пойдет своим чередом.

— Как я уже сказала, ты много работал, и не только на этой неделе.

— Да, но это то, что я делаю.

— Я знаю, что это так. Но я говорю не только о твоей повседневной работе. — Джесси прищуривает глаза, когда откручивает крышку со своего пива.

— Ладно…

— Я говорю о том, что ты сделал для меня и Джетта тоже.

Его челюсть сжимается, и сухожилия на шее напрягаются, когда он сглатывает.

— Ты мне ничего не должна, Хейден.

— Я думаю, что должна.

— Нет, городская девчонка, ты действительно ничего не должна.

— Просвети меня.

Его глаза снова встречаются с моими, и он выгибает бровь.

— Если я скажу «нет», ты меня выгонишь?

— Да, — ухмыляюсь я, и он хмурится, но это на сто процентов притворство.

— Ну, черт.

— Ага. — Смеясь, я хватаю его за руку и тащу в гостиную. — Я так рада, что ты смотришь на вещи по-моему, потому что, поверь мне, в следующей части будет все, о чем ты и не подозревал, что тебе нужно.

— О, боже. Я должен нервничать?

— Очень должен нервничать. — Я отпускаю его руку и театрально машу в сторону старого тридцатидвухдюймового телевизора. — Это не твой большой экран, но я могу гарантировать, что у тебя нет одеял тети Клэр, чтобы завернуться в них, не так ли?

Его язык касается внутренней стороны щеки.

— Девочка, у тебя здесь даже кабеля нет.

— Кому нужен кабель, когда у тебя есть огромный DVD-плеер 2000-го года, а? — Его брови приподнимаются, и моя рука превращается в волшебную палочку, размахивающую по деревенской комнате. — Видишь? Магия. Прямо здесь, в этой гостиной.

Его плечи трясутся от беззвучного смеха, когда я передаю ему свой бокал с вином и быстро накидываю небольшую гору одеял перед диваном, прежде чем включить телевизор и вставить DVD.

— Давай, парень из братства. Давай сделаем это. — Я забираю свое вино и устраиваюсь поудобнее в беспорядке одеял, а он неохотно следует за мной.

— Что мы будем смотреть? — скептически спрашивает он, устраиваясь рядом со мной.

— Разве это имеет значение, пока ты проводишь время со мной? — Я легонько подталкиваю его локтем, и он ухмыляется. — Я так и думала.

Через несколько минут начинается фильм «Армагеддон» в смехотворно низком качестве, но я уверена, что ни одного из нас это не волнует. На самом деле, меня нисколько не волнует, что происходит на экране, потому что меня гораздо больше интересует мужчина рядом со мной и планы, которые я вынашиваю, чтобы помочь ему расслабиться. К сожалению, мне приходится тянуть время, чтобы не показаться совершенно очевидной.

Через двадцать минут я больше не могу этого выносить. Поэтому ставлю свой пустой бокал на журнальный столик и забираюсь на диван, позади него.

— Что ты делаешь? — Он бросает любопытный взгляд через плечо.

— Просто смотрю фильм, парень из братства.

Джесси морщит брови, но как только мои пальцы проникают в его волосы, все исчезает. На самом деле, он вздрагивает, и тихое, но слышное «блядь», которое слетает с его губ, становится музыкой для моих ушей.

— О, Боже, это потрясающе, — стонет он несколько минут спустя, его голова и шея уже как желе в моих руках.

— Ты должен смотреть фильм, — поддразниваю я.

— К черту фильм. На самом деле, к черту все, что не это.

Я тихонько смеюсь.

— Я же говорила тебе, что это будет все, что тебе нужно.

— Ммм. Я могу привыкнуть к этому.

Я тоже.

— Сядь немного повыше. Я возьмусь и за твои плечи. — Я легонько подталкиваю его, и он сдвигается вперед, чтобы я могла поработать пальцами над его мышцами. — Ты такой напряженный.

— Не могу представить, почему, — бормочет он, позволяя своему подбородку опуститься на грудь с удовлетворенным стоном. Мне нравится, что он остался и что позволяет мне делать это для него, но я бы солгала, если бы сказала, что прикосновения к нему не делают кое-что и для меня.

— Ты хочешь снять рубашку, чтобы я могла размять тебя получше?

Низкий смех раздается в его груди, и я чувствую его на всем пути по его спине.

— Только если ты снимешь свою, когда придет очередь.

О, Боже. Мысль о том, чтобы остаться с ним полуобнаженной? Я буду думать об этом позже, когда останусь одна.

— У меня нет очереди. Сегодняшний вечер посвящен тебе.

— Нет, если мне есть, что сказать по этому поводу. — И с этим он тянется за голову и срывает с себя рубашку. — Судьба решена, детка. Теперь ты ничего не можешь с этим поделать.

— Ага.

Мое тело сотрясается от смеха, когда я впиваюсь подушечками своих пальцев в каждую мышцу и сухожилие, до которых могу дотянуться из этой позиции. Он всегда был крупным парнем с широкими плечами и огромными мышцами, но сейчас он еще больше.

Теперь он более внушительный и более зрелый.

— Ты больше, чем я помню, — признаюсь я, надавливая большими пальцами на впадины вдоль каждой стороны его позвоночника.

— Да? Ты хочешь сказать, что я толстый?

— Нет! — Боже, если я еще посмеюсь сегодня, завтра у меня будут болеть щеки. — Ты просто больше.

— Хм. — Джесси руками обхватывает мои ноги по бокам, мягко дергая. — Я думаю, пришло время поменяться местами.

— О, нет. Я серьезно говорила о том, что эта ночь будет посвящена тебе.

Он фыркает и садится вперед, поворачиваясь на коленях лицом ко мне. Гостиная освещена только светом кухонного светильника и телевизора, который мы больше не смотрим, но невозможно не заметить затуманенный взгляд его глаз, когда тот скользит руками от моих коленей к бедрам, подталкивая меня вперед, пока мои ноги не оказываются по обе стороны его голой груди.

— Привет, — пищу я, и дикая улыбка приподнимает один уголок его рта.

— Давай кое-что проясним, городская девчонка, — хрипит он. — Прикосновение к тебе на сто, блядь, процентов будет и для меня тоже.

— О. — То есть, вот так вот…

Его голодный взгляд падает на мой рот, и его ноздри раздуваются.

— Но есть еще кое-что, что ты должна знать.

— Хорошо.

— Ты мне ничего не должна. Я делаю то, что делаю, потому что этот ребенок — моя жизнь.

— Я знаю, но…

Он прижимает указательный палец к моим губам.

— Я еще не закончил.

Я сглатываю и киваю, тепло распространяется по моему телу, как медленно разгорающийся лесной пожар.

— Одна тысяча четыреста семьдесят четыре дня, Хейден. Вот как долго я ждал тебя. — Он касается своим носом моего, пальцами глубже впивается в мои бедра, а его дыхание танцует на моем лице. — Я делаю то, что делаю, для него, но я делаю это и для тебя тоже.

Святое дерьмо. Волна эмоций тяжело и быстро поднимается в моем горле, и я задыхаюсь от рыданий.

Его лицо на секунду искажается, но быстро снова становится свирепым.

— Я не знаю, что ты здесь делаешь, но я обещаю тебе это…

— У него был свой шанс, и теперь я хочу получить свой.

ДЖЕССИ

Она обвивает руками мою шею, а ее сладкие губы прижимаются к моим в первом поцелуе, который мы разделили, кажется, целую вечность назад. У нее вкус красного вина и пятилетней сдерживаемой потребности, которую я более чем счастлив облегчить.

— Джесси. — Мое имя, шепот на этих засахаренных губах, когда она скользит руками в мои волосы и крепко накручивает их. — Я никогда не знала, — вздыхает она, и я не совсем понимаю, что она имеет в виду, но мне все равно. Все, что имеет значение, это мы, прямо здесь, прямо сейчас, в этот момент.

— Я скучал по тебе. — Притягиваю ее к себе, отчаянно желая получить от нее как можно больше. — Я видел тебя раз в две недели, но все равно чертовски скучал по тебе.

Она кивает, и слеза скатывается по ее щеке.

— Я знаю, и мне очень жаль.

Качаю головой, а затем смахиваю извинения поцелуем. Я слишком долго жил прошлым, и с меня хватит. Мне плевать на то, что было раньше, меня волнует только то, куда мы пойдем дальше.

— Я хочу чувствовать тебя ближе, — хриплю я, потянувшись к подолу ее толстовки. Хочу, чтобы ее кожа касалась моей. Хочу почувствовать биение ее сердца. — Можно мне?

— Ммм, — кивает она и прерывает поцелуй ровно настолько, чтобы поднять руки, а я мог стянуть толстовку через ее голову. Как только та исчезает, Хейден снова возвращается, ее пропитанный вином язык дразнит мой, прежде чем она перемещается к моей челюсти и уху, и обратно.

Мне чертовски нравится, что она так же страстно желает меня, как и я ее. Что она старалась изо всех сил ради меня сегодня вечером, а теперь дарит мне это.

Со стоном прижимаюсь к ее губам, руками скольжу вверх по ее грудной клетке и останавливаюсь под изгибом ее груди на том, что я могу описать только как самый тонкий, кружевной бюстгальтер, который я когда-либо видел.

Я отстраняюсь, чтобы получше рассмотреть, и, черт возьми, ее соски, блядь, прямо там, темные и острые, под бледным, полупрозрачным кружевом.

Мой член, который стал твердым с той секунды, как она коснулась моих волос, пульсирует, в то же время у меня во рту начинает скапливаться слюна. Я знал, что ее тело изменилось, но и понятия не имел, что она может быть еще красивее, чем в моих воспоминаниях.

Дыша немного быстрее, я поднимаю взгляд и вижу, что она кусает уголок губы, ее ресницы опущены над темными, голодными глазами.

— Прикоснись ко мне, — шепчет она, проводя пальцами по одному из этих аппетитных сосков и задыхаясь в ответ на собственные прикосновения.

Дикое рычание вырывается из моего нутра, и я возвращаю к ее рту, в то время как жадными руками заменяю ее. Большими пальцами глажу эти прелестные вершины, ладонями ищу их, заставляя ее содрогаться от прикосновений.

Она такая чертовски мягкая. Полнее, чем я помню, но я уже знал это. Наблюдал, как менялось ее тело во время беременности, и, хотя видел ее всего несколько раз на УЗИ, на которые она меня приглашала, ее тело стало для меня навязчивой идеей. Мне нравилось любоваться ею на расстоянии, зная, что именно благодаря моему ребенку она так расцвела. Еще больше мне нравится то, что сейчас она позволяет мне прикасаться к ней.

— Джесси, — снова хнычет она, и это все приглашение, которое мне нужно. Я стягиваю кружева, наклоняюсь и беру один из ее сосков языком, губами и зубами, посасывая и покусывая, пока ее бедра не поднимаются с дивана и не упираются в мою грудь, все еще расположенную между ее ног. Я чувствую жар ее киски на своей коже, и мой член пульсирует в ответ.

Я переключаюсь на другую грудь, когда ее голова откидывается назад, и она стонет, ноготками царапают мою кожу, а все ее тело содрогается от жадного желания. Это сигнал, который я не только запомнил, но и ожидал, потому что он всегда означал одно.

Она готова к большему.

— Хейден. — Ее набухший сосок выскальзывает из моего рта, когда я тянусь вверх, стягиваю ленту с ее пучка и запускаю пальцы в ее волосы. — Детка, посмотри на меня.

Ее тяжелые глаза медленно открываются, словно пробуждаясь ото сна. Хотя мне нравится, что она в моих объятиях и, насколько понимаю, находится именно там, где должна быть, я не хочу делать то, за что она будет ненавидеть меня или, что еще хуже, ненавидеть себя утром.

— Мы сделаем это, и пути назад не будет. — Я прижимаюсь губами к ее губам. — Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что ты этого хочешь.

Хейден обхватывает мою челюсть и возвращает поцелуй, на смену прежней торопливости приходит медленная, чувственная уверенность, на которую я надеялся. Она хочет этого, но мне нужно больше, чем ее губы на моих.

— Скажи это, Хейден.

— Я хочу тебя, — хрипит она, и это все, что мне нужно.

Я укладываю ее обратно на диван, одно колено между ее ног, пока она нащупывает мою ширинку. Мой член дергается за молнией, ожидая ее рук, потому что это было так чертовски долго.

— Папочка, что ты делаешь?

— О, Боже! — Хейден быстро перемещает руки с моей промежности на ее грудь, глаза расширяются от ужаса.

— Эээ… — Черт. — Подожди секунду, малыш. Оставайся там, хорошо?

Я сдвигаю одеяла в сторону, пока не нахожу рубашку Хейден, а затем свою. Пока она использует свою как одеяло, я натягиваю свою и поворачиваюсь, чтобы увидеть Джетта, стоящего между кухней и гостиной с Джоном Диром (примеч. американский машиностроитель) под мышкой.

— Мне нужно на горшок, — говорит он блеющим голоском, подворачивая одну маленькую ножку под другую, пока переводит взгляд с меня на Хейден. К счастью, я думаю, что заслонил достаточно ее полуобнаженного тела, чтобы избавить его от травмы видеть то, что он, вероятно, не видел с младенчества.

— Ах, да. Я могу помочь тебе с этим.

Расправляя рубашку, я беру его за руку и веду обратно в холл.

К тому времени, как он заканчивает и снова укладывается в кровать, Хейден уже на кухне, полностью одетая и ковыряет ногти. Телевизор тоже выключен, и у меня внутри все сжимается от неуверенности.

— Извини за это. — Я медленно вхожу в комнату, засунув руки в карманы. И уже знаю, что, в конце концов, буду дрочить дома в одиночестве, но что произойдет между этим моментом и потом, я не уверен. Скажет ли она мне, что это была ошибка? Что мы зашли слишком далеко?

— Это не твоя вина, — тихо говорит она, поднимая взгляд с робкой, но игривой улыбкой, которая, безусловно, является самой красивой из всех, что я видел за весь вечер.

Слава гребаному Богу.

Я продолжаю идти, пока руками снова не обхватываю ее, а ее лицо не зарывается в мою рубашку.

— Это было близко. Но я не думаю, что он что-то видел.

— Он видел достаточно, чтобы возникли вопросы.

— Возможно. — Я кладу подбородок на ее макушку. — У меня самого может быть несколько.

Она вздыхает и прижимается щекой к моей груди.

— У меня тоже.

— Да? Например?

Она молчит мгновение, а затем:

— Я ужасный человек, раз хочу этого?

Я отстраняюсь и вижу, что в ее глазах собираются слезы.

— Хейден…

— Ты думаешь, я ужасный человек? — Она смотрит на меня, ее нижняя губа дрожит. — Знаю, что кажется, что все происходит слишком быстро, и в каком-то смысле, возможно, так оно и есть, потому что я была помолвлена, и мы были вместе долгое время. Но это не так, что я просто проснулась однажды утром и решила, что больше не люблю его.

— Детка…

— Я хотела сказать это с тех пор, как приехала в Коул-Крик. Пожалуйста, позволь мне. — Она тяжело сглатывает, и я киваю. — Скорее, я чувствовала, что это происходит, медленно, и он тоже, и никто из нас не знал, что с этим делать.

Я смахиваю слезы с ее лица большими пальцами, и она тяжело вздыхает.

— Он ненавидел тебя, потому что знал, что пока мы с ним распадались, ты и я становились ближе. — Ее ресницы трепещут, когда она перемещает руки с моей спины на грудь. — Я никогда не переставала заботиться о тебе, Джесси, и, если уж на то пошло, последние четыре года только усилили мою заботу о тебе.

Да, черт возьми. Да.

Я опускаю свой лоб к ее лбу и закрываю глаза, когда в моей груди раздается низкий, собственнический рык. Руками крепко сжимаю ее спину и притягиваю ее так близко к себе, насколько это возможно.

— Я долго ждал, чтобы услышать от тебя эти слова, — хриплю я.

— Прости меня за это, — шепчет она. — Я не была уверена, были ли только у меня такие чувства, и старалась не думать об этом, не говоря уже о том, чтобы попытаться выяснить, может быть, ты тоже это чувствовал, потому что это просто… Это было неправильно. Это было чертовски неправильно.

— Мы с тобой не ошибаемся. Мы никогда не ошибались. — Я качаю головой и тычу пальцем в сторону холла. — Этот маленький мальчик тому доказательство.

Ее лицо искажается от эмоций, и она снова прижимается ко мне, просто держась за меня.

В моей голове пронеслась дюжина различных сценариев, когда она сказала мне, что с Лейном все кончено, но именно на этот сценарий надеялся. Рад ли я, что стал частью причины, по которой ее отношения потерпели неудачу? Да. Но это не значит, что я не уважал то, что у нее было с Лейном, потому что, как бы ни хотел ее для себя, мне больше хотелось, чтобы она была счастлива.

Но теперь, когда она здесь и говорит мне, что теперь хочет нас, это только подтверждает то, что я понял раньше.

Эта девушка — моя, и я ни за что на свете не позволю ей снова уйти.

— Нам не нужно торопиться, — говорю ей в волосы. — На самом деле, нам, наверное, не стоит этого делать, ради Джетта.

— Я не хочу сбивать его с толку. — Она откидывается назад, вытирая слезы. — Но мы уже потеряли так много времени, и, может быть, я просто эгоистка, но это касается нас с тобой, так же, как и его.

Чертовски верно.

— Итак, что мы будем делать?

— Как бы мне ни хотелось, чтобы ты остался сегодня, думаю, будет лучше, если ты уйдешь. Нам обоим нужно отдышаться. И завтра тоже, чтобы не перегружать Джетта. Ты ведь все равно будешь работать большую часть дня, верно?

— Возможно.

— А в воскресенье мы поедем на озеро, как и планировали. Я соберу пикник, мы погуляем и посмотрим, как все пройдет.

— Его еще не беспокоило, что мы проводим время вместе.

— Верно, но это было до того, как он застал нас целующимися, как подростки. — На ее губах появляется ухмылка, и я смеюсь.

— Хорошо сказано.

Она приподнимается для поцелуя, и ее живот непроизвольно прижимается к моему члену. Я стону и, как бы больно мне ни было, заставляю себя разорвать контакт и отойти.

— На этой ноте мне пора идти.

Она прижимает пальцы к губам, пока я отступаю к двери.

— Мне было весело сегодня вечером.

— Мне тоже, детка. — Я жестом показываю на свою промежность. — Очевидно.

Она смеется.

— Извини за это.

— Не стоит. — Я делаю паузу возле своих кроссовок. — Ты будешь трогать себя, когда меня не будет?

Ее глаза расширяются, а щеки краснеют, но она кивает.

— Наверное.

— Хорошо. Вот о чем я буду думать, когда буду делать то же самое.

Она опускает подбородок и смеется, пока я обуваюсь и открываю дверь.

— Эй, парень из братства?

— Да?

— У тебя рубашка наизнанку.