Мятежное сердце

Глава 1

Англия, 1778 год

Тишину разорвал стук копыт, и пока Микаэла оглядывалась по сторонам, чтобы понять, откуда доносится топот, утята сгрудились у ее ног.

Над деревьями взмыла стая перепелов, а через мгновение из леса выскочил черный всадник в развевающемся плаще на великолепном вороном жеребце. Он мчался прямо на нее, сумки хлопали по бокам лошади, из-под копыт летели черные комья земли.

Быстро собрав утят в фартук и крепко прижав их к себе, Микаэла стрелой помчалась по дороге.

Но он неумолимо приближался, словно коршун, падающий сверху на жертву.

Легкие у нее разрывались от недостатка воздуха, ноги дрожали от напряжения. Ей никогда не убежать от него! Внезапно девушка остановилась, повернулась к всаднику и, придерживая одной рукой утят, сунула другую в складки плаща. Ладонь обхватила деревянную рукоятку, палец лег на курок.

Рейн оглянулся на преследователей, которые уже выскочили из леса на открытое пространство. Черт побери, а он-то надеялся, что они теперь отстанут. Пришпорив коня, Рейн несся вперед и молил Бога, чтобы Нарака оказался достоин своих чистокровных предков.

Вдруг он увидел одинокую, закутанную в плащ женскую фигуру и понял, что она непременно станет очередной жертвой негодяев. Конечно, еще один седок ему совершенно не нужен, однако, приведя за собой разбойников, он не мог оставить ее без защиты.

Рейн устремился к девушке, намереваясь подхватить ее с земли, и с опозданием на долю секунды заметил у нее пистолет. Удар в плечо едва не выбил его из седла. Отличное завершение на редкость неудачного дня, подумал он, чувствуя, как боль распространяется по спине, захватывает руку. И все же выбора нет, придется взять девушку с собой. Видя его приближение, та хотела перезарядить пистолет, но Рейн не дал ей такой возможности, обхватил за талию, рывком поднял и прижал к своему боку.

Она сопротивлялась. Что-то высыпалось из ее фартука на землю.

— Малыши! Ребенок?

Он рывком натянул поводья, и Нарака взвился на дыбы, молотя копытами по воздуху.

— О нет, он их затопчет! — крикнула девушка. Удерживая коня, Рейн посмотрел вниз.

— Мы остановились из-за этих чертовых утят? — гневно спросил он и так сдавил Микаэлу, что у нее перехватило дыхание.

Но боль лишила его сил, и ей удалось соскочить на землю. Не обращая внимания на грозные копыта, Микаэла принялась торопливо собирать утят.

— Женщина! Оставь их, нас преследуют!

Она выпрямилась, отбросила с лица ярко-рыжие волосы и огляделась. Четыре всадника мчались прямо на них. Она умоляюще посмотрела на Рейна.

Черт бы побрал эти глаза, подумал он.

— Быстрее, курица-несушка! — Он протянул ей здоровую руку. — Уверяю тебя, они стреляют гораздо лучше тебя.

— Я не могу оставить утят, обрекая на смерть. — Микаэла сделала шаг в сторону, чтобы поймать одного из них.

Несносная женщина! Но сейчас нет времени спорить по поводу ее нелепого героизма. Рейн повернулся в седле, оценивая расстояние и шансы на спасение, а затем тоже соскользнул с коня и поморщился от резкой боли в плече. Сентиментальный идиот! Он догнал утенка, кинул его в фартук девушки, затем подобрал второго.

— Они напуганы.

— Хватит! Поторопись!

Хотя кровь стекала по руке, наполняя перчатку, Рейн отловил последнего, сунул ей, вскочил в седло и нагнулся за девушкой.

Микаэла взглянула на приближающихся бандитов, потом на него.

Меньшее из двух зол, с легкой усмешкой подумал он.

— Меня они не поймают, а вот ты… — Он развел руками.

Тогда Микаэла сунула ногу в стремя, и он рывком посадил ее впереди себя. Конь рванул с места, она прижалась спиной к широкой груди Рейна и услышала его стон, который не заглушил стук копыт.

Преследователи быстро приближались. Микаэла попыталась оглянуться.

— Не вертись, мы потеряем равновесие, а я сейчас не в том состоянии, чтобы справиться с этой лошадью.

Она почувствовала горечь в его словах и закрыла глаза, не смея взглянуть на дырку в плаще. От запаха крови у нее свело желудок. «О, что я наделала», — подумала она, искренне удивляясь, что он не бросил ее на произвол судьбы.

Нарака поднимался по склону холма, но под тяжестью двух седоков замедлил бег. Выругавшись, Рейн достал пистолет.

Грянул выстрел.

От этого движения плащ распахнулся, и Микаэла увидела окровавленную рубашку, а за поясом целый арсенал.

— Почему вы не стреляли раньше, милорд, если вооружены до зубов?

— Из тридцати двух способов боя лучший — это спасаться бегством, — ответил Рейн, вытаскивая еще один пистолет.

Он повернулся и снова выстрелил. Один из всадников рухнул на землю, но это не остановило бандитов.

— Упорные, дьяволы, — буркнул он.

Когда они поднялись на вершину холма и увидели впереди поместье, затрещали выстрелы. Значит, преследователи осознали, что беглецы могут рассчитывать на помощь и у них появился шанс ускользнуть.

Рейн направил коня к господскому дому.

— Нам туда нельзя! — испуганно воскликнула Микаэла. — Это дом графа.

— Неужели? Тогда это самое надежное убежище.

— Но граф… — Девушка прикусила губу.

Если она попадется ему на глаза, ее узнают, а через час весть о ее поступке дойдет до дяди, чего не должно случиться, независимо от того, ранен этот негодяй или нет.

— Его светлость ничего не узнает, — сказал Рейн, нагнувшись к ее уху.

Микаэла почувствовала, что он с трудом держится в седле, и виновато сжала его руку.

Он почти не ощутил легкого прикосновения: легкие жадно втягивали воздух, перед глазами вспыхивали искры, в плече немилосердно пульсировала боль. Пуля застряла внутри, подумал Рейн, проклиная девчонку с ее пистолетом. Он заговорил с Наракой на хинди, обещая ему зерно и длительный отдых, если тот довезет их до большого дома. Конь рванулся в широкий проход слева, мимо конюшен и группы деревьев. Рейн направил его к стене, чтобы прислониться к ней, справиться с болью, но вдруг соскользнул на землю, оттолкнул от себя лошадь и взглянул на опушку леса.

На вершине холма появились трое, их лошади нетерпеливо гарцевали, однако даже на таком расстоянии он чувствовал их неуверенность. «Давайте, идите сюда, покажите себя полными дураками, тогда я быстро разделаюсь с вами», — думал Рейн. Ему казалось подозрительным это упорное преследование, бандитов главным образом интересовала его жизнь, а кошелек стоял на втором месте. Разумеется, у него были враги, хотя среди них вроде нет трусов, способных направить по его следу пятерых убийц. Рейн прижал к ране платок, издав стон, похожий скорее на шипение, просочившееся сквозь крепко стиснутые зубы. Кажется, он не сможет долго стоять на ногах, слишком быстро истекает кровью. «Нужно взять себя в руки, иначе они оба умрут». На несколько секунд он застыл совершенно неподвижно, его разум сражался с болью, уменьшая кровотечение. Главное сейчас не потерять самообладание и сохранить ясность мысли.

Рейн взглянул на девушку, и вновь его поразила ее яркая красота, которую не могли скрыть копна спутанных кудрей и старый плащ. Утята шевелились в ее фартуке, она вытащила одного, поднесла к щеке и заворковала над желтым дрожащим комочком. Ее нежный голос разрушил в душе Рейна какой-то защитный барьер, внезапно его охватила такая глубокая печаль, что он поморщился и отвел взгляд, переключив внимание на окрестности, проклиная задержку, возникшую по вине этой девчонки.

Микаэла смотрела на его широкую спину и прямые плечи, скорее мускулистые, чем костлявые. Дорогая одежда свидетельствовала о богатстве, а испанское седло и великолепный конь под ней подтверждали ее предположения. Джентльмен, возможно, титулованный. Она уныло подумала, что проведет остаток дней в тюрьме, и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть его. Высокий, суровый, мужественный, совсем не похож на тех англичан, которых она знала. Даже сейчас, ослабев от раны, он не утерял ни бдительности, ни ясности мысли.

— Эти птицы твои?

— Нет. — Микаэла опустила утенка на колени.

— Тогда что ты собиралась делать? Воспитывать и учить их плавать?

Кажется, он считает себя остроумным.

— Не шутите, это неуместно. — Она смогла наконец взглянуть ему в лицо. — И если вы собираетесь вмешиваться в мои дела, сэр…

— Ты и есть мое дело, женщина! — властно сказал он. Почувствовав, что он, видимо, нечасто говорит в подобном тоне, Микаэла вдруг обрадовалась.

— Я хотела забрать их домой. Бедняжки потеряли мать. Рейн повернулся. Его голова слегка откинулась назад, затем что-то блеснуло в глазах, острое и жесткое, как искра. Микаэла задержала дыхание, поймав его взгляд. У него были светло-голубые глаза, выглядевшие необыкновенно привлекательно на смуглом лице. Неожиданно ей захотелось остаться здесь, раскрыть тайну, прятавшуюся в глубине этих глаз и за ореолом силы, окружавшим этого человека.

Он не отводил взгляда.

Тишину нарушали лишь скрип кожаного седла под ними, доносящиеся издалека побрякивание упряжи да монотонный скрежет колес по камням. По склону холма пробежал ветер, шевеля высокую траву и разнося аромат дикого вереска.

Рейн чуть-чуть повернул голову навстречу ветру, и сквозь пряди черных волос Микаэла разглядела серебряное кольцо у него в ухе.

Единственное слово, подобно шепоту призрака, звучало у нее в мозгу. Экзотичный.

Она сглотнула, чувствуя себя обнаженной под его пристальным взглядом, который скользил по ней, обдавая теплом зажженного трута и обволакивающей мягкостью патоки.

Микаэла застыла, ожидая выворачивающего желудок спазма, какие часто случались у нее при таком пристальном внимании, но отсутствие приступа испугало ее не меньше. Она попыталась спрыгнуть на землю, однако Рейн воспрепятствовал этому.

— Что вы делаете?

Он на секунду закрыл глаза, пытаясь взять под контроль свое тело и уплывающее сознание.

— Забираю тебя с собой.

— Нет, я не могу!

Дядя изобьет ее, если обнаружит, что она куда-то ушла.

— В моем плече застряла пуля, которую следует извлечь. А раз она попала туда по твоей милости, тебе ее и вытаскивать, — сказал он жестко и непреклонно.

Микаэле пришлось смириться со своей участью, ибо он пустил коня галопом по направлению к роще за прудом.

— Обождите!

— Женщина! Я не могу задерживаться. Бандиты продолжали маячить на вершине холма.

Не обращая внимания на его слова, девушка соскользнула с мчащейся лошади, чуть не упала, восстановила равновесие и побежала к маленькому пруду, на ходу развязывая фартук. Утята высыпались из своей колыбели и заковыляли к плавающим взрослым уткам. Рейн смотрел, как ветер треплет её длинные медно-рыжие волосы и плащ. Необыкновенная девушка, подумал он, снова удивившись, почему она бродит по полям одна. Впрочем, она достаточно хорошо владеет оружием, чтобы защитить себя.

Рейн нетерпеливо махнул ей, приказывая вернуться. В его суровом взгляде была не меньшая угроза, чем в заряженном пистолете, и Микаэла без слов повиновалась, ненароком толкнув его. Когда он снова застонал, она сняла фартук, скатала его и повернулась в седле, чтобы прижать ткань к ране. Выражение его лица не изменилось, хотя она знала, что ему очень больно. Конь тут же пустился легким галопом, поэтому Микаэла пыталась остановить кровотечение и одновременно удержаться в испанском седле.

Если не считать бледность загорелой кожи, ее мрачный спаситель никак не отреагировал на происшедшие неприятности.

— У тебя есть имя? — спросил Рейн, когда они въехали в лес.

— Да.

Микаэла торопливо обдумывала, стоит ли говорить ему, как ее зовут, и наконец решила, что у них вряд ли есть общие знакомые.

— Ну и? — Он насмешливо скривил губы, заметив ее колебания.

— Микаэла.

— А меня зовут Рейн.

— Куда вы меня везете? — спросила она и испуганно подумала: «Наверное, к судье».

— На мой корабль.

— О нет! — Микаэла схватила поводья. — Я должна вернуться!

Она и так уже слишком долго отсутствовала.

— Мне это безразлично, Микаэла, — сказал он, вырывая у нее поводья. — Я должен попасть на корабль прежде, чем свалюсь, и, хотя неприятно это признавать, ты мне нужна.

Тем не менее он не походил на человека, которому требуется чья-либо помощь, особенно ее.

— Тогда поторопимся?

Очутившись наконец в городе, они поехали глухими переулками, и Микаэла задавала себе вопрос, от кого он прячется. Люди почти не обращали на них внимания, просто уступали дорогу огромному коню. Она уловила движение за спиной — видимо, Рейн заряжал пистолеты, и вспомнила ножи с кривыми лезвиями, украшенные драгоценными камнями. Интересно, откуда мог приехать этот утонченный варвар? На причале, где запах моря смешивался с вонью бочонков чз-под рыбы, Микаэла закрыла нос плащом, от которого пахло кровью, и оглянулась на Рейна. Глаза у него закатились, он покачнулся, и она с трудом удержала его, чуть не свалившись под этой тяжестью с лошади.

— Не умирайте, — прошептала она, касаясь губами его волос.

— Постараюсь не… разочаровать тебя… Неужели он улыбался?

— Уж пожалуйста, — ответила Микаэла, поддерживая его. — Я очень не люблю, когда мои жертвы умирают у меня на руках.

— После этого тебя редко приглашают на танец, да?

— Если бы. — Она перекинула ногу через шею лошади, чтобы сесть по-мужски, высвободила поводья из крепко сжатого кулака и положила его руки себе на талию. Рейн тяжело привалился к ней.

Так они проехали около мили.

— Сверни в тот переулок.

— Ни за что! — выпалила она, и Рейн услышал страх в ее голосе.

— Мадам, я не в состоянии покуситься на вашу честь, — нетерпеливо пробормотал он.

Микаэла покосилась на темноволосую голову, лежавшую у нее на плече: одного удара будет достаточно, чтобы свалить его с ног. Быстро оглянувшись и надеясь, что он будет вести себя прилично, она направила лошадь в проход между двумя зданиями. Едва они оказались в тени, Рейн сполз с седла, и Микаэла спрыгнула следом, чтобы подхватить его.

— Господи, с виду вы не настолько тяжелый, — выдохнула она.

Рейн с усмешкой махнул в сторону груды бочек, и она медленно повела его туда, затем опустила на землю, поморщившись, когда он ударился головой о бочонок.

— В седельных сумках… — Рейн умолк, чтобы перевести дух, — черный мешочек и фляга с водой.

— Сейчас принесу.

Микаэла проверила, что творится под фартуком, с ужасом увидела рану, из которой текла кровь, прижала его руку к фартуку и бросилась за мешочком. Конь попятился, не желая подпускать ее.

— Стой, буйвол ты этакий, — раздраженно прошипела она. — Твоему хозяину нужна помощь.

Нарака остановился, заслонив их от улицы, а Микаэла, найдя, что нужно, вернулась к Рейну. Он лежал неподвижно, словно мертвый, однако девушка почувствовала, как у нее под пальцами бьется на его шее пульс.

— Рейн? — с облегчением выдохнула она.

— Развяжи мешочек, — сказал он не открывая глаз. — Бутылочка с синим порошком… высыпь на рану.

Она вытащила пять бутылочек, но в темноте не могла определить, которая из них синяя, и повернулась к свету, заметив странные знаки на стекле. Ничего подобного она в жизни не видела.

— Микаэла… — раздался его сердитый голос.

— Я здесь и не собираюсь вас бросать. За кого вы меня принимаете?

— Чертовски хороший выстрел. — Губы у него подрагивали от усмешки и боли. — Могу ли я верить тебе?

— Теперь у вас нет выбора, да? Я целилась вам в сердце.

Убирая фартук, она уговаривала себя не терять хладнокровия, затем высыпала порошок на рану и отпрянула, когда та задымилась.

— Боже праведный!

Рейн приподнял голову, чтобы взглянуть на результат.

— Превосходно! Это остановит кровотечение.

— Слава Богу, — прошептала Микаэла.

Из распахнутых окон постоялого двора доносился женский смех и густой запах эля, смешанный с запахом пота.

— Чувствуешь себя виноватой, Микаэла?

Ей нравилось, как Рейн произносит ее имя, она уже хотела ответить ему, но в это время услышала ритмичный скрип кроватных пружин.

— Вы готовы ехать? — Ее вопрос прозвучал резко.

Она рисковала не только своей репутацией, оставаясь с ним в таком месте.

Рейн нахмурился, вглядываясь в ее исказившееся лицо.

— Сейчас. Может, мне привязать себя к тебе? Микаэла встретила его взгляд и могла бы поклясться, что он прочел ее мысли. Она бы не спала по ночам, бросив его здесь.

— В этом нет необходимости. Обещаю доставить вас на корабль… если вы скажете, почему те люди гнались за вами.

— У тебя не столь хорошее положение, чтобы торговаться.

— У вас тоже.

— Ограбление.

Микаэла окинула его взглядом.

— Вы не похожи на разбойника.

— Я жертва. И к несчастью, дважды за один день. Рейн сменил позу, поморщился, и она, чувствуя себя виноватой, тут же наклонилась к нему.

— У вас отняли кошелек?

— Пытались, но я подстрелил одного.

— Двух, — напомнила она.

— На одного больше, чем ты… Или у деревенских девушек в обычае дырявить ничего не подозревающих всадников?

Помрачнев, Микаэла протянула ему открытую флягу с водой.

— Вряд ли вас можно назвать ничего не подозревающим.

Улыбка Рейна удивила ее и вызвала теплые чувства, анализировать которые ей не хотелось.

Он вытер пролившиеся капли тыльной стороной ладони.

— Я похож на твой самый ужасный кошмар, да? — спросил он, вытирая рот.

«Нет, — подумала она, — бывают пострашнее».

— Вам следовало бы крикнуть, предупредить меня, — начала оправдываться Микаэла, затыкая пробкой флягу.

— Вероятно. — Рейн пожал плечами и поморщился. — Теперь это дело прошлое. Может, покинем это сырое место?

Он попытался встать, и она бросилась ему на помощь. Ее волосы запутались за его руку, Микаэла резко дернулась, но он удержал ее, успокаивая, затем освободил волосы и снова оперся на нее. «Господи, какая она нежная», — подумал Рейн, нетвердой походкой направляясь к лошади. От руки девушки, лежавшей у него на талии, распространялось приятное тепло. Он прижался лбом к шее коня и что-то прошептал ему.

Микаэла отпрянула, когда огромный черный жеребец опустился на колени, низко склонив голову.

— К вашим услугам, мадам, — с довольным видом произнес Рейн.

Она переводила взгляд с хозяина на лошадь, потом, убедившись, что животное не собирается двигаться, вскочила в седло и, отбросив всякую стыдливость, уселась по-мужски, только одернула юбки, чтобы прикрыть обтянутые чулками икры.

«У нее такой вид, будто я собираюсь укусить эту нежную ножку», — подумал он, взбираясь на круп коня. Нарака встал, оба качнулись назад, а затем выпрямились.

— Потрясающе. — Микаэла покачала головой. Темно-рыжие кудри щекотали Рейну нос.

— Поздравляю, старина, ты произвел неизгладимое впечатление.

Девушка обернулась, собираясь напомнить, что джентльмен не должен замечать ошибок дамы, но увидела его посеревшее лицо и затуманившиеся глаза.

Травы оказывали свое действие, но он все же сумел угадать ее вопрос.

— Да. Быстрее.

Она щелкнула языком, направляя коня на оживленную улицу.

— Как называется ваш корабль?

Микаэла ощущала на себе взгляды прохожих, а когда из-за угла появился отряд явно подвыпивших солдат, надвинула на лицо капюшон плаща.

— «Императрица».

Она двинулась в сторону причала, не уверенная, правильно ли выбрала направление, но чувствуя потребность в действии. Мужчины пристально смотрели ей вслед, и от их похотливых взглядов кожа у нее покрывалась мурашками. Облако закрыло уже склонявшееся к горизонту солнце. Значит, ее отсутствие скоро будет обнаружено. Микаэла уговаривала себя, что Эрджил или Милли придумают какое-нибудь объяснение, которое, пусть ненадолго, остановит дядю, главное, чтобы он не начал ее искать и не послал за ней солдат. Она подозвала мальчишку, продававшего каштаны на пристани.

— Знаешь корабль под названием «Императрица»? Прищурившись, мальчишка отступил на шаг.

— А тебе зачем?

Черт возьми, пока они будут препираться. Рейн умрет от потери крови.

— Где он? — Микаэла бросила мальчику пенни.

Тот махнул рукой, она проследила за его жестом и увидела в нескольких ярдах от причала огромный корабль. Легкая дымка тумана, который принес с собой прилив, делала его похожим на бело-золотой призрак, а безлюдная палуба вызывала страх и любопытство.

Раненый застонал, что-то неразборчиво бормоча, и Микаэла направила коня к судну, благодаря Господа, что ощущает на шее дыхание Рейна. Тем не менее ее не покидало неприятное чувство, что из его тела медленно, но верно уходит жизнь. Доехав до края причала, она крикнула. В ответ ни звука. Неужели корабль не охраняется? Невозможно, иначе местные подонки давно бы разнесли этот плавучий дворец в щепки.

Остановив коня у сходней, она снова крикнула, а жеребец вдруг пошел по узкой доске.

— Нет, нет! Рейн! Останови его!

Не получив ответа, Микаэла натянула поводья, но конь продолжал идти к палубе. Она взглянула на черную воду и представила, как они падают в море, а сверху на них обрушивается огромное тело лошади.

Девушка не осмелилась больше кричать, чтобы не испугать животное, однако продолжала громким шепотом звать на помощь.

— Да, да, — раздался мужской голос, и на квартердеке мелькнула какая-то фигура. Потом человек выкрикнул несколько имен, и возникшие на палубе люди бросились к сходням.

Не обращая внимания на топот ног, черный жеребец осторожно шел вперед.

— Что вы делаете на лошади капитана? — спросил человек у поручней.

Капитан. Вот уж повезло, мог бы оказаться простым матросом или хотя бы первым помощником, но ее первая жертва, разумеется, капитан корабля.

— Он ранен.

Микаэла едва удержалась в седле, когда жеребец ступил на палубу и опустился на колени. Обученный малыш, подумала она, соскальзывая с седла и успев заметить, что Рейна уже подхватили на руки.

— Боже правый, капитан, где вы были и чем занимались все это время?

Его повели к люку, а девушка отступила на шаг, намереваясь сбежать, но огромный темнокожий человек с мускулистыми руками и тюрбаном на голове сжал ее запястье.

— Я должна идти.

Ей потребуется несколько часов, чтобы дойти пешком до дома.

Мужчина покачал головой, подталкивая ее вперед, хотя она и сопротивлялась, потом заставил спуститься в люк. Пара ступенек, и она, спотыкаясь, влетела в каюту, где конвоир наконец отпустил ее.

— Только попробуйте сделать так еще раз, сэр! — гневно сказала Микаэла, вздернув подбородок. — Я вооружена.

Тот ухмыльнулся, разглядывая девушку, она воззрилась на его шаровары, туфли с загнутыми носками, кожаный жилет, прикрывающий обнаженную грудь, золотые обручи, стянувшие бицепсы, и кольца с драгоценными камнями. Интересная наружность, подумала Микаэла и вдруг услышала стон.

Она протиснулась между членами команды к роскошной кровати огромных размеров, где лежал человек, которого она ранила. Без черной шляпы и плаща он выглядел неожиданно беззащитным; один из матросов стянул с него сапоги, бросив их на пол, а человек, первым окликнувший Микаэлу, приказал сходить за горячей водой, мылом, бинтами и какой-то шкатулкой.

Рейн что-то прошептал ему.

— Да, она здесь, — сказал он и повернулся к девушке: — Меня зовут Лилан Бейнз, я рулевой и первый помощник капитана.

Микаэла кивнула.

— Он потерял много крови.

— И потеряет еще больше, когда мы будем доставать эту чертову пулю.

Рейн снова что-то пробормотал, Бейнз склонился к нему, и его брови удивленно поползли вверх.

— Он говорит, вы должны ее вытащить.

Микаэла посмотрела на капитана. Его необыкновенно длинные ресницы поднялись, уголок точеного рта дрогнул, когда он почувствовал ее взгляд. У него был такой вид, будто он говорил: «Я выгляжу жалко, и тому виной ты». Она знала, что одно его слово, и матросы схватят ее. «Лучше побыстрее сделать дело и убраться отсюда». Бейнз принес ей табурет, она села и положила у ног пистолет.

— Наказание за твое преступление, убийца. — Рейн сказал это очень тихо, чтобы слышала только она.

— Думаете, я упаду в обморок или сделаю другую подобную глупость?

— Ты выглядишь немного бледной.

— По сравнению с вашим зеленым лицом? — высокомерно заявила Микаэла, и когда Рейн улыбнулся, приказала, хотя он и не думал шевелиться: — Лежите спокойно.

Пока она исследовала рану, Лилан принес шкатулку тикового дерева, вытащил из нее длинные щипцы, опустил в миску и ошпарил кипятком.

— В следующий раз, прежде чем прикасаться к нему, вымойте руки, — рыкнул он.

Прикрыв рану, Микаэла послушно встала, засучила рукава и вымыла руки, а тем временем Бейнз насыпал порошки и истолченные травы в чашку с горячей водой, после чего отнес капитану. Тот, глотая питье, не отрывал светлых глаз от пленницы. «Он просто завораживает меня своим взглядом», — подумала девушка.

Рейн чувствовал ее неуверенность, однако ему вдруг почему-то захотелось подольше удержать Микаэлу возле себя, даже если она разбередит его рану, ища пулю. А то, что в сравнении с прежними эту рану можно считать пустяком, девчонке знать необязательно. Пусть она немного пострадает.

Микаэла подошла к нему, держа завернутые в ткань инструменты, от которых шел пар.

— Я не уверена, что…

Он довольно резко приподнялся, и она хмуро взглянула сначала на него, затем на пустую чашку рядом с кроватью. «Не спрашивай ни о чем», — приказала она себе.

— Ты найдешь пулю и вытащишь ее.

— Грандиозная идея, — насмешливо произнесла она. — Почему я раньше об этом не подумала?

Рейн улыбнулся.

Проигнорировав его улыбку, Микаэла плюхнулась на табурет и сняла пропитанную кровью ткань. Синий порошок исчез, наверное, уже впитался в кожу, кровотечение прекратилось, жаль, что придется снова бередить рану, чтобы добраться до пули. Она проделывала такое со своим отцом, правда, рана не была делом ее рук, да и отец в это время ничего не чувствовал, не смотрел на нее стервятником.

— Будет больно.

— Не больнее, чем теперь, — фыркнул Рейн.

— Вы уверены, что не предпочли бы находиться в бессознательном состоянии?

— И как же ты приведешь меня в такое состояние?

— Например, стукну вас рукояткой пистолета по голове. Великолепная идея, по-моему.

Он засмеялся, и что-то затрепетало у нее внутри, словно крылья бабочки. Приятный раскатистый смех, без всякой злобы.

— Сейчас будет еще больнее, — предупредила она, запуская палец в рану, нащупала пулю, а потом ухватила ее щипцами.

Рейн не шевелился, только смотрел на нее, его дыхание оставалось равномерным, и Микаэлу восхитило подобное мужество. Бейнз, стоявший рядом, подавал ей лоскуты, чтобы вытирать свежую кровь.

Пуля выскользнула из щипцов. Она дважды пыталась извлечь кусочек свинца, и вновь открывшееся кровотечение подсказало ей, что Рейн может не пережить новой попытки. «Господи, помоги, иначе, не убив на дороге, я убью его здесь».

— Не заставляйте меня делать это, — умоляюще сказала Микаэла.

— Ты сама загнала ее туда, — ответил Рейн и провел ладонью по ее руке, мысленно произнося древние слова, чтобы вытянуть страх девушки на себя.

Микаэла вдруг ощутила тепло и покой, будто погрузилась в ванну. Она посмотрела на длинные смуглые пальцы, накрывшие ее руку, затем подняла глаза на Рейна.

До чего он красив: изогнутые черные брови над очень светлыми глазами, резкие черты лица, смягченные теплым оттенком кожи, под белой рубашкой проступают рельефные мышцы безволосой груди. Микаэла чувствовала, что, несмотря на внешнее спокойствие и расслабленность, он готов отреагировать на любые изменения в ее поведении. Осознание этого почему-то обострило ее восприятие, она заметила даже мелкие детали: тонкий шрам над бровью, цепочку на шее, то, как в свете лампы его черные волосы отливают синевой, что они подстрижены иначе, чем у большинства англичан. Это свидетельствовало о независимости Рейна, не подчинявшегося требованиям моды, не склонявшегося ни перед кем…

— Давай, — тихо прошептал он, будто прочитав по глазам, в какую сторону повернули ее мысли.

Повелительный тон заставил Микаэлу снова взяться за щипцы. Пуля вышла с первой же попытки, и она тотчас накрыла рану свежим тампоном.

— Иголку и нитку, — попросила она Бейнза, но тот протянул ей только иголку.

— Используйте его волос.

Микаэла нахмурилась. Рейн кивнул, она встала, еще раз вымыла руки и вновь склонилась к нему.

«Гром и молния, следовало поручить это Бейнзу», — подумал Рейн, чувствуя исходящий от девушки аромат. Черт побери, у него нет времени на женщин, особенно на тех, которые прежде стреляют, а уж потом разговаривают. И все же Микаэла восхищала его своей прямотой и решительностью, хотя он знал, что ей очень страшно. Рейн ухватился за покрывало, чтобы не погладить ее ягодицы, и даже не уловил, когда девушка срезала у него прядь волос.

А Микаэла, не замечая его смятения, вдела наконец волос в иголку, завязала узелок и принялась зашивать рану.

Рейн взглянул сначала на рану, потом на девушку.

— Будьте любезны красивой «елочкой».

Она увидела в его глазах смех и покачала головой:

— Вы еще можете шутить?

— А ты предпочитаешь, чтобы я разразился ужасными проклятиями?

— Это принесло бы вам облегчение.

Он пробормотал несколько слов, кажется, по-французски. Микаэла нахмурилась, а Рейн засмеялся.

«Какой у нее свирепый взгляд», — подумал он, морщась от боли.

— Что вы сказали?

— Я пожелал тебе волосатых рук и бородавок.

— О! Достаточно было несколько раз произнести: «Черт бы тебя побрал, несдержанная женщина».

— Чтобы пропало такое замечательное проклятие? — спросил он и, заметив ее испытующий взгляд, добавил: — Может, снять его?

— Я не верю в проклятия, — ответила Микаэла.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда твое хорошенькое личико покроется бородавками.

«Мне не поздоровится и без проклятия, если я не сбегу отсюда», — подумала она, наклонившись, чтобы откусить кончик волоса.

— Оставь. — Рейн провел указательным пальцем по ее сомкнутым губам.

Его взгляд скользил по ее лицу, завиткам длинных волос, спадавших на здоровую руку.

— Ты красива, Микаэла.

Она вспыхнула, но в карих глазах осталась тень вины.

— Мне очень жаль, Рейн.

— Знаю, маленькая убийца.

Рейн приподнялся на локте, его неумолимо тянуло к этой девушке. Он жаждал прикасаться к ней, чувствовать ее вкус, запах, который действовал на него лучше всякого наркотика. Микаэла не отстранилась, застыв в ожидании, и его чресла мгновенно отяжелели, налились пульсирующей кровью, глаза пылали, зрачки казались огромными. Ресницы у нее сами собой опустились, тело, словно налитый доверху кубок, наполнилось приятной истомой, и ее охватила горячая дрожь нетерпения. Она еще никогда в жизни не испытывала подобных ощущений.

Микаэла забыла обо всем. Забыла, что находится на корабле в окружении грубых мужчин, что они могут легко связать ее и увезти с собой.

Палец Рейна очерчивал контур ее влажных губ, она чувствовала на них теплое дыхание и знала, что сейчас рискует гораздо большим, чем поцелуй.

Она рисковала своей свободой.

Микаэла отпрянула, вскочила на ноги, опрокинув табурет, и осуждающе взглянула на него. Ее страх был настолько очевиден, что Рейн ощутил во рту горечь.

Видимо, несмотря на вызывающую, как у дерзкой служанки, самоуверенность, она еще невинна.

А Микаэла всматривалась в его такое близкое, но бесстрастное лицо, и по спине у нее пробежал холодок. Бейнз хотел перевязать капитана, но Рейн потребовал, чтобы тот позвал девушку. Рулевой приказа не выполнил, поэтому она, украдкой оглядев роскошную каюту, заполненную переживающими за своего капитана членами команды, незаметно двинулась к выходу.

— Ну, сэр, вы скажете, кто это вас так, чтобы мы смогли поймать этого негодяя? — спросил Бейнз.

Подхватив юбки, Микаэла бросилась вон, проскочила коридор и вылетела на палубу. Судно покачивалось на волнах, но Микаэла преодолела сходни буквально за несколько секунд.

Не успела она спрыгнуть на причал, как сверху прорычали ее имя, заставив прохожих поднять головы. Она замерла с неистово колотящимся сердцем, не зная, что делать: вернуться к Рейну или бежать домой, пока ее не хватились. И наконец исчезла в толпе. Свой плащ и пистолет Микаэла оставила на судне.

А также лихого капитана с непроницаемыми голубыми глазами.