Мятежное сердце

Глава 39

Крик, напоминавший звериный вой, эхом отозвался в пустых соседних камерах. Рейн принялся трясти решетку, хотя не надеялся на ответ. Никто не знал, что он здесь, надзиратель два дня игнорировал его. Тяжело дыша, Рейн зажмурился и стал молить богов, чтобы они сохранили жизнь Микаэле, потом оторвался от решетки и принялся ходить по крошечной сырой камере. Где она? Что он с ней сделал? Замучил побоями? Убил и бросил ее тело в Темзу? «Пожалуйста, будь жива», — молил он.

Наконец Рейн остановился, поднял лицо к потолку, с которого стекала вода, и закрыл глаза. Сконцентрировавшись, он пытался ощутить ее, дотянуться до чего-нибудь вне этих стен, но тщетно. Место гибельное, а страх лишил его способности управлять собой.

Бригадный генерал Этвел Дентон стоял на палубе, борясь с позывами к рвоте. Хорошо, что уже темно и никто не видит, как он позеленел. С годами морская болезнь у него не прошла, и это оскорбляло его гордость, ведь Ричард гораздо лучше переносил море, да к тому же видел брата насквозь, даже когда они были детьми.

Заняв место на скамье позади штурвала, генерал ухмыльнулся. «Дорогой мой братец Ричард, что бы ты подумал, если бы узнал, как твоя любимая дочь предала короля? Или что я финансирую это предприятие?»

Девчонка преподнесла им сюрприз, дурача их столько времени, но ее похищение оказалось весьма кстати. Оно избавило его от головной боли, иначе он не смог бы подписать эти счета. Хотя неуклюжая служанка не стоила запрошенной суммы, зато письма с требованием выкупа было достаточно, чтобы прибрать к рукам ее состояние. Только вот обнаружить, что она вышла замуж за этого язычника… просто немыслимо. Девчонка отказала Уинтерсу, а потом залезла в постель к Монтгомери. Конечно, она сумасшедшая. И упрямая.

Дентон взглянул на Джермена. Интересно, что он сделал с Монтгомери? Он не скажет, не станет ничего обсуждать. Тем лучше. Генералу не хотелось бы встретиться с Монтгомери, особенно в море.

Рейн поднял голову при звуке шагов и замер в ожидании. За все прошедшие дни никто сюда не заходил. По противоположной стене двигалась чья-то тень, затем перед дверью камеры возник лорд Джермен.

Рейн смотрел ему в глаза, испытывая отвращение от того, что в нем течет кровь этого человека и что на балу у Дентона он поверил его словам.

— Привет, отец.

— Не называй меня так.

— Это же правда? Если нет, тогда освободи меня.

— И ты раструбишь всему свету, что ты мой сын? Нет, ты всего лишь ошибка, Монтгомери. Результат минутной страсти к индийской шлюхе, которая потом много лет не давала мне покоя. Почему ты не умер в копях?

Рейн сжал кулаки, но слова Джермена не причинили ему той боли, которой жаждал его отец.

— Я усвоил там науку выживания. Наверное, стоит поблагодарить тебя за это. — Рейн сделал шаг к решетке, с удовольствием заметив, как Джермен вздрогнул. — Я здесь, и это пугает тебя. Ведь ты не можешь собственноручно меня убить.

— Чего ты от меня хочешь? Глаза Рейна зловеще блеснули:

— Убить тебя.

— Ты не посмеешь меня тронуть, — усмехнулся Джермен. — Никто не посмеет.

«Напыщенный дурак», — подумал Рейн.

— А ты и не стоишь того.

Рейн уже понял то, о чем знал раньше, покидая остров. Это дали ему почувствовать люди, которым он дорог. Кровь ничего не значит. Семья вырастает из любви и заботы, а не из семени, породившего тебя.

— Где моя жена?

— Ты умрешь здесь, Монтгомери, — ехидно улыбнулся Джермен.

— Вы слишком уверены в себе, милорд. То же самое вы думали тридцать лет назад. И если что-то случится с моей женой, вы умрете.

— Опекуна больше нет, его повесили сегодня утром за измену.

Рейн сжал прутья решетки. Ложь. Он бы знал.

Почувствовал бы.

«О Боже, помоги мне».

Отдав мешочек с деньгами и вытащив пистолет, Рэнсом Монтгомери взглянул на двух тюремщиков, которые после непродолжительного колебания пропустили его. Он шел за ними по многочисленным коридорам, отталкивая руки, тянущиеся сквозь прутья решеток. В общей камере заключенные наслаждались тайно пронесенным джином и едва удостоили его взглядом. Он с отвращением смотрел по сторонам, думая о том времени, когда Рейн был ребенком, запертым во дворце султана, но освободившись, научился защищать себя лучше всякого разбойника. Он был храбрым мальчиком, и уцелел. А теперь его обуревает желание найти родного отца. Рэнсом не хотел этого, боялся, что тот человек отнимет у него сына.

Надзиратель остановился перед узкой клеткой, где у стены, уперев локти в колени и закрыв лицо руками, сидел Рейн. Монтгомери физически ощущал муку сына, не знавшего ничего о жене.

— Рейн! — позвал он, и тот резко вскинул голову. — Кажется, у тебя мелкие неприятности?

— Совсем небольшие, — слабо улыбнулся Рейн.

По знаку Монтгомери тюремщик бросился открывать замок.

— Ты нашел то, что искал?

— Нет. Оно всегда было со мной. — Рейн шагнул вперед. — Ты простишь меня, отец?

Рэнсом обнял его, похлопал по спине, как поступал, когда мальчику снились кошмары.

— Да, сынок. А теперь идем. Мы должны найти твою жену.

— С ней все в порядке? Джермен сказал, что она умерла. Они… повесили ее.

— Никого на этой неделе не вешали. Николас бы знал. — Рэнсому показалось, что сын лишится чувств. — Джермен человек могущественный, но он не причинит ей вреда. Кровь, которую ему никогда не смыть с рук, совсем не то, что напасть на корабль с деньгами для армии. Мы найдем ее, сынок.

Рейна успокоили слова отца, и они быстро пошли по коридору.

— Как ты узнал? — Рейн обвел рукой стены тюрьмы.

— И ты еще спрашиваешь? С такой матерью, как у тебя? Кстати, твоя спина зажила?

Рейн покачал головой. Он почти бежал к воротам, навстречу свободе. Его отец прокладывал дорогу с помощью кошельков и бутылок джина.

Сержант Таунсенд выполнил свой последний долг перед королем. Приехав на пирс со своей будущей женой и обоими Монтгомери, он приказал части солдат, охранявших корабли, ускоренным маршем отправляться в казармы. Остальных послал к нескольким видным членам парламента с сообщением о том, что Джермен, Дентон, Уинтерс, Пратер и Рэтгуд намерены захватить «Викторию».

Дождавшись, пока уйдет второй отряд, Таунсенд галопом поскакал к «Императрице», которая уже отчаливала, когда он взбежал по сходням.

Расти тяжело опустился на ящик.

— Черт, я уже слишком стар для таких дел, — пробормотал он.

— Только не говори этого своей невесте, — сказал проходивший мимо Рейн.

Сержант обернулся и увидел идущую к нему Мэйбл с чистой одеждой в руках. Он тут же стянул с себя форменный китель, швырнул его за борт, затем обнял и поцеловал будущую жену.

На квартердеке Рейн наблюдал в подзорную трубу, как его отец поднимается из шлюпки на «Айлендер». Николас с Темплом на борту «Часового», но у них всего четырнадцать орудий. «Айлендер» построен для прогулок и развлечений, его вооружение составляло восемь пушек. У «Императрицы» их двадцать. Сорок две против двадцати четырех у «Кавалера» — вполне ощутимое преимущество, хотя пока не известно, состоит ли капитан «Виктории» в сговоре с Джерменом. Если да, тогда против них будет еще пятьдесят орудий, и рассчитывать придется лишь на свое искусство.

Кроме того, у «Виктории» есть корабль сопровождения с неизвестным количеством пушек.

По их предположениям Микаэла должна находиться на борту «Кавалера».

Рейн сложил подзорную трубу и с такой силой сжал ее в руке, что едва не разбил линзы.

«Я найду тебя, любимая. Держись».