На зависть Идолам (ЛП)

Пролог

Его взгляд подобен льду, но пальцы на ощупь как огонь.

Я поднимаю руки, чтобы прикрыть лицо, но Тристан протягивает руку и опускает их, делясь со мной тайной улыбкой, которой, я чувствую, мои губы внезапно отчаянно хотят соответствовать. Мы лежим на спине на кровати, тяжело дыша, когда открывается дверь и входит Лиззи Уолтон.

— Чёрт, я думал, она заперта, — говорит Тристан, садясь и проводя пальцами по своим тёмным волосам. Сейчас они не так идеальны. Вместо этого они растрёпаны и это выглядит гораздо милее, чем я когда-либо видела. Что ж, если конечно вы когда-нибудь могли бы назвать Тристана Вандербильта милым. Сексуальным, определённо. Высоким, темноволосым и красивым. Конечно. Но милым?

В любом случае, на этом трудно сосредоточиться, потому что выражение лица Лиззи похоже на разбитое стекло. Чувство вины пронзает меня, как нож. Но я не просила об этом, ни о чём из этого.

— Гости подъезжают, — шепчет она, глядя на нас, удивляясь, а может быть, и догадываясь о том, что мы делали. Хотя, наверное, это пытка — не знать. Если бы я застала её и Тристана в подобном положении, я бы сошла с ума. Но это не то, на что похоже; это не то, чем кажется. — Уильям в ярости; он ищет тебя.

— Конечно, он в ярости, — хмуро отвечает Тристан, проводя ладонью по вспотевшему лицу. — Я больше не просто ублюдок, я позор.

Лиззи заходит в комнату и закрывает за собой дверь, прислоняясь спиной к дереву.

Она встречается взглядом с Тристаном.

Где-то внизу ждут остальные четыре моих парня. Мне больше не кажется таким странным говорить это, парни, во множественном числе. Сейчас это почти естественно. В конце концов, мне придётся выбирать. Но не сегодня. И не на следующей неделе. Но в конце следующего года… что тогда произойдёт? У меня болит сердце при одной мысли об этом.

— Что? — спрашивает Тристан, всё его тело напрягается, мышцы напряжены.

Лиззи закрывает глаза, а затем поднимает руку, снимая с пальца обручальное кольцо. Когда она снова открывает глаза, я вижу это: любовь, желание и отчаянную нужду.

— Я не знаю, что произойдёт, если я скажу своим родителям «нет», — говорит она, глядя на кольцо. — Я думаю, они любят меня достаточно сильно, чтобы пережить это, но… Я не могу этого сделать. Я не могу выйти замуж за Марселя.

Я встаю со своей стороны кровати, провожу ладонями по переду своего кремового атласного платья, чтобы разгладить складки. Но Лиззи на меня не смотрит. Нет, всё её внимание сосредоточено на Тристане. Её янтарные глаза горят решимостью, в то время как у Тристана ровный, нейтрально-серый цвет. Я не могу его понять; я абсолютно его не понимаю.

— Зачем ты мне об этом говоришь? — спрашивает он, вставая и потянувшись за своей рубашкой. Он натягивает его через голову и смотрит на неё со странной смесью разочарования и растерянности. — Мой отец вышел на тропу войны. Ты ему не нравишься, и Марни ему не нравится, и он не хочет, чтобы весь совет директоров Клуба Бесконечности ввалился в наш дом, чтобы вынести решение.

— Прямо сейчас меня не волнует Клуб Бесконечности, — говорит она, и моё сердце начинает бешено колотиться, вторя пульсирующей точке, которую я вижу бьющейся у неё на горле. Она делает шаг вперёд, но Тристан не двигается с места. — Всё, что меня волнует, — это ты, Тристан. Я люблю тебя.

И вот оно. Правда. Правда, которой я боялась с тех пор, как впервые увидела Лиззи Уолтон на той вечеринке у озера.

Я не должна быть эгоисткой. Я должна отпустить его. Я должна… У меня есть ещё четверо парней, которые мне небезразличны, так почему я стою здесь с таким чувством, будто у меня вырывают сердце? Если я уже боюсь того последнего момента, когда мне придётся делать выбор между ними, то почему бы не отпустить Тристана сейчас? Почему бы не позволить ему быть с девушкой, которая любит его, девушкой, которая весь год была ему всего лишь верным другом? И если он тоже любит её, то, возможно, им суждено было быть вместе.

— Я… — начинаю я, привлекая их взгляды. Я не уверена в том, что собираюсь сказать. Я люблю тебя? Или я думаю, что ты должен быть с ней? Может быть, что-то совсем другое? Но затем дверь открывается, и появляется Виндзор Йорк с расслабленным выражением лица, само воплощение беспечности.

Он не беспокоится об этой встрече, ему всё равно.

— Уильям Вандербильт — умный человек, не так ли? — говорит принц с чётким акцентом. Он входит в комнату, одетый в свою форму третьекурсника, и переводит взгляд с нас троих на меня. Я знаю, он чувствует напряжение: Виндзор — очень умный малый.

— В каком плане? — спрашивает Тристан, у него трясутся руки. Он полностью избегает конфронтации с Лиззи. — Что он натворил на этот раз?

— Он нашёл женщину, которая будет платить его взносы в Клуб Бесконечности. — Лицо Тристана каменеет, но Виндзор ещё не закончил. — Но не твои. Только его. Он уже пустил слух, что отрекается от тебя.

Кто-нибудь другой мог бы подумать, что Тристан воспринимает эту новость настолько спокойно, насколько это возможно. Чёрт, он выглядит почти скучающим. Но я знаю лучше. Его глаза почти незаметно расширяются, кулаки едва заметно сжимаются.

— Я понял. — Голос Тристана ровный, как коньяк, шелковистый, тёмный и роскошный. Хотя за ним скрывается так много боли. Так много. Лиззи тянется к его руке, но он отступает назад и замыкается в себе. В её взгляде мелькает обида, но говорить об этом нет времени.

— Я заплатил за тебя, — произносит Виндзор, и на этот раз Тристан не может скрыть своего удивления. Он потрясённо поднимает взгляд и смотрит на принца. Винд просто засовывает руки в карманы и улыбается. — Моя принцесса получит всё, что только захочет. И она не хочет, чтобы ты остался бездомным и тебя выгнали из академии. — Принц неторопливо входит в комнату, протягивает руку и разглаживает ладонью несколько складок на рубашке Тристана. — Он аннулировал оплату твоего обучения. Но ты ведь уже знал это, верно?

Мои глаза расширяются, и я в шоке поворачиваюсь к Тристану.

— Ты знал, что не вернёшься в Бёрберри в следующем году, это правда? — спрашиваю я, но он не смотрит на меня. Он всё ещё слишком сосредоточен на Виндзоре.

— Его я тоже оплатил. — Винд замолкает, вздыхает и опускает руки по швам. — Итак… Я полагаю, Марни — не единственный случай благотворительности в академии, да? — Виндзор улыбается, и в этом есть что-то острое, похожее на обоюдоострый меч. Как оружие. Острый, гладкий, смертоносный. Он может защищать… но он также может убивать. — Ты сможешь поблагодарить меня позже. А пока нам нужно посетить заседание клуба.

Виндзор поворачивается ко мне и складывает руки в молитвенной позе, в то время как Тристан отворачивается, стремительно уходит и хлопает дверью своей ванной. Лиззи закрывает лицо руками и ничего не говорит.

— Вам, миледи, придётся уйти. Миранда ждёт тебя снаружи. Лица, не являющиеся членами клуба, не допускаются. — Он делает шаг вперёд и убирает прядь волос со лба, отчего они встают дыбом, как всегда. Его карие глаза блестят, когда он протягивает руку и запускает пальцы в мои золотисто-розовые локоны. Сейчас они стали намного длиннее, но я думаю, что могла бы снова подстричься. Мне нравится с таким образом; это кажется смелым.

— Ты позаботишься о Зейде, Криде и Заке вместо меня, верно? — спрашиваю я, не то чтобы они действительно нуждались в заботе, но… такое чувство, что Винд — моя поддержка, молчаливая тень, которая всегда рядом, чтобы защитить меня и моих близких. С ним я чувствую себя в безопасности. — Ты уже позаботился о Тристане. — Я останавливаюсь и бросаю взгляд на Лиззи, но она всё ещё подпирает голову рукой. Когда она поворачивается и уходит, я отпускаю её. Очевидно, ей нужна минутка.

— Я позабочусь о них, — говорит Виндзор, и его слово всегда остаётся обещанием, так что я больше не настаиваю. Вместо этого я позволила ему заключить себя в объятия и поцеловать в уголки моих губ. Это просто дразнящий вкус, который заставляет меня желать большего. — Миранда говорит, что она уже позвонила твоему отцу, и он сказал, что всё будет в порядке, если она поживёт у тебя несколько дней.

— А после этого? — спрашиваю, потому что понятия не имею, как долго длится настоящая вечеринка в Клубе Бесконечности. Я видела младшую версию, и она и так достаточно насыщенная.

— После этого… — начинает Виндзор, как раз в тот момент, когда входят остальные трое парней.

— Пора сматываться, детка, — говорит Зейд, с трудом сглатывая и заламывая испачканные краской руки. Он тоже нервничает. Это пугает меня. Мне не нравится Клуб Бесконечности или то, что он обозначает. По сути, это кучка богатых хулиганов, делающих ставки на то, кто сможет сделать мир чуть более несчастным для собственного удовольствия.

— Там есть боковой вход, — произносит Крид, и хотя он лениво прислоняется к дверному косяку, в нём есть резкость, которая говорит о том, что он готов драться, если потребуется. — Через бальный зал. Я тебе покажу. Я попросил Миранду переставить твою машину.

Я киваю и двигаюсь вперёд, останавливаясь и дрожа, когда Зак набрасывает мне на плечи свою куртку Леттермана (прим. — спортивная куртка, выдаваемая членам спортивных команд) и запечатлевает поцелуй на моей щеке. Его тёмные глаза подёрнуты тенями, а полные губы плотно сжаты. Он здесь так же несчастен, как и я.

— Не делай ничего такого, чего не сделала бы я, — говорю я, выглядывая из окна Тристана и видя, как Харпер вылезает из своей машины. Я резко выдыхаю и поворачиваюсь к двери, чтобы последовать за Кридом.

— Езжай осторожно, Марни, — напутствует Зак, и я слегка машу ему, Зейду и Виндзору, прежде чем уйти, подхватывая свой чемодан и сумку с книгами с пола своей комнаты.

Всё это кажется таким драматичным, но… это просто ещё одно лето для нас, ребят из академии.

Сегодня мы замышляем интригу. На прошлой неделе мы отомстили друг другу. Завтра мы, наверное, пойдём на пляж.

Один год, один выбор, одно невероятное будущее.

Кто бы мог подумать, что быть новенькой будет так чертовски трудно.