Надежда, Вера и… любовь

Глава 11

*** Надежда Сухарева (Румянцева)

Появление Бестужева снизило градус напряжения. Я даже не предполагала, насколько сильно всё это время нервничала, пока не почувствовала волну облегчения, прошедшуюся с головы до ног. То, что Роман – отец Веры, ещё не значит, что ему можно доверять. И я не доверяла, стараясь выстроить нейтральный разговор, при этом оставаясь настороже, отслеживая каждое его движение, каждый взгляд.

Но после того как пришёл Сашка – позволила себе немного расслабиться и незаметно перевести дыхание. Судя по беседе, казавшейся дружеской, Бестужев неплохо знал Вяземского и точно бы не стал улыбаться и шутит с тем, с кем находился в контрах. Значит, можно выдохнуть. В обиду он меня точно не даст.

Знать бы ещё кто такой, этот Роман. Очередной товарищ из боевого братства? Судя по тому, как ловко он проник в квартиру, а после закрыл меня собой от удара – так и есть.

С одним вопросом вроде бы разобралась, а вот с другим…

Брошенный в окно камень вызывал много предположений, но все они сводились к одному – так или иначе к этой ситуации приложил руку Сухарев, больше некому. Не сам конечно, ведь на данный момент он должен находиться в полиции, но подельники его точно. Или знакомые его подружки, оставшейся без долгожданного бонуса в виде моей квартиры, на которую, похоже, она имела большие виды. Обломилась. Разозлилась. И…

Впрочем, с обвинениями торопиться не стоит. Пусть с этим делом разбираются профессионалы. Парочка из них как раз находилась практически под носом.

Кстати о них.

Пока Вяземский внимательно вчитывался в записку, Бестужев подошёл ближе и заглянул через плечо.

– Что там? – не сдержавшись, уточнила я, когда мужчины молча переглянувшись, так и не сказали ни слова.

– Стандартная угроза, – беспечно пожал плечами сосед.

– А точнее? – попыталась добиться ответа, но снова впустую. – Саш, ты серьёзно считаешь, что своим молчанием меня защищаешь? – возмутилась, скрестив руки на груди. – Я должна знать, что там написано.

– Ты ещё об этом пожалеешь, – вместо него произнёс Роман.

– Что? – опешила настолько, что растеряла весь запал.

– В записке написано: «Ты ещё об этом пожалеешь!», – уточнил он, а я, выдохнув, плюхнулась на стул, не в силах больше стоять на ослабевших ногах.

– Может, принести своего чая? – заботливо поинтересовался Бестужев.

– Стакан валерьянки. Чай уже вряд ли поможет, – пробормотала, массируя виски, которые сдавило словно тисками.

– Чего нет, того нет, – развёл он руками. – Может, коньячку для расширения сосудов?

– Ты же знаешь – я не пью, – отмахнулась, потянувшись к банке с кофе и насыпав в кружку сразу две чайные ложки.

– Я смотрю, вы близко знакомы, – усмехнулся Роман.

– Ближе чем ты думаешь, – не отрывая от меня обеспокоенного взгляда, ответил Саня. – Наши родители дружили. Мы с Надькой росли вместе, ходили в один класс… В общем, за неё я глотку перегрызу любому.

– О, даже так? Понятно.

– Что тебе понятно? – взвился Бестужев. – Она мне как сестра, единственный близкий человек, который не бросил меня в трудную минуту. Понятно ему…

– Надя, Надя… – задумчиво произнёс Роман. – Подожди, та самая что ли?

– Да, – устало кивнул сосед и тоже потянулся к кофе, насыпая себе двойную порцию.

– Та самая – это какая? – настороженно уточнила я.

– Хорошая, расслабься, – отмахнулся друг.

– Надеюсь, ты ни с кем не делился забавными историями из нашего детства? – начала закипать, вспомнив утренний разговор про горшок.

– Если подобное и было, то исключительно в рамках дозволенного цензурой, – ответил за него Роман. – Так что переживать не о чем. Тем более, сейчас тебя должно волновать другое. Кто мог кинуть камень? Кому ты перешла дорогу?

– Есть один кандидат, – проворчал Саня, не дав мне вставить ни слова. – Сам он сейчас в «обезьяннике», но по его наводке сделать могли.

– О ком речь?

– О муже Нади, – опять за меня ответил Бестужев. – Тот ещё козёл.

Вот же… И рта не дают раскрыть. Ладно, посижу, помолчу, послушаю.

– Козёл? И всё-таки муж? – ехидно приподнял рыжую бровь Роман.

– В скором времени будет бывший, – оскалился Бестужев, на эмоциях согнув ни в чём не повинную ложечку.

Не знаю, чем бы закончился этот разговор, но в коридоре послышался топот детских ножек, и в кухню заглянула Вера.

– Мамочка, я спать хочу, – сонно пробормотала она, подходя ко мне и забираясь на колени. – Дядя Витя там уже спит. Громко. А я без тебя не хочу. Можно я пока посижу на ручках?

Ледяной порыв ветра всколыхнул штору, напомнив нам о том, что на улице осень, поэтому ночевать в квартире с разбитым окном – не самая лучшая идея. И слово в подтверждение этого в небе прогрохотал раскатистый гром, от которого задрожали остатки стёкол, причём, часть из них со звоном тут же упала на пол.

– Давайте, вы переночуете сегодня у меня? – предложил Саня, покосившись на окно. – Здесь я тебя не оставлю. А завтра позвоним монтажникам, чтобы застеклили.

– У меня ночевать безопаснее, – вклинился в разговор Роман, – охрана по периметру, камеры… – расписывал он, но видимо на моём лице промелькнуло нечто такое, из-за чего он тут же сменил тактику. – Тем более Вере будет спокойнее дома. Ты же не хочешь доставить ребёнку ещё больший дискомфорт, мамочка?

Вот ведь рыжий жучара… Мастерски умеет манипулировать чувствами других. Но винить его в этом я не имела права: он заботился в первую очередь о спокойствие дочери, прекрасно понимая, что если разлучить нас сейчас, то спокойной ночи у ребёнка не будет.

– Кстати, хорошая мысль. Это действительно выход, – подумав, кивнул Саня и выжидающе посмотрел на меня. – Он нормальный мужик, Надь. Не обидит, ручаюсь, – мотнув головой в сторону Вяземского, произнёс сосед, на что тот недовольно поджал губы.

Не нравится, когда за него решают? Или пришлись не по вкусу мои сомнения? Неужели думал, что услышав такое предложение, я побегу, роняя тапки? Хотя о чём я? Такие самоуверенные и наглые типы именно так и думают. Таким же, как они, не отказывают.

– И девочке так лучше, – надавил на больное Бестужев.

– Мамочка, поехали домой? – сонно пробормотала Вера и от жалобного взгляда её больших зелёных глаз с длинными тёмными ресницами, сердце дрогнуло.

Вот как ей отказать? Разве будешь думать о собственном удобстве и комфорте, когда тебя просит ребёнок?

– Хорошо, но с одним условием, – кивнула, обращаясь к Роману.

– Деньги не проблема, заплачу, сколько скажешь.

Захотелось тут же хлопнуть себя по лбу, услышав такое, а ещё лучше Вяземского. Поварёшкой. Чтобы вправить мозги на место.

– Ты расскажешь, каким образом именно я стала мамой Веры.

– Не знаешь, как становятся мамами? Я могу не только рассказать, но и показать, – ёрничал этот рыжий… невыносимый тип.

– Ромыч, осядь, – в голосе Сашки послышались явные нотки угрозы.

– Ладно, – ехидная улыбка сползла с его губ, – что-то меня, и правда, понесло не в ту степь. Извини. Да, я расскажу. Обещаю. И, Надя… Даю слово, что не обижу.