Нам не по пути (СИ)

Глава 25

Лина прижала ладони к щекам – горят. Помахала себе в лицо, чтобы привести мысли в порядок.

А как привести себя в чувство, когда рядом ходячий секс? И привел он ее в свою берлогу явно не видом из окна любоваться.

Так именно этого она и хотела! Чего тянуть?

Она подошла к кровати, провела рукой по покрывалу. Приятное ощущение. Шик.

Вздрогнула, ощутив присутствие Стаса за спиной. Подкрался бесшумно.

Обернулась.

Он снял с себя рубашку!

И теперь ее взгляд был прикован к его прессу.

О, какой у него пресс!

Это просто произведение искусства!

Кубики, кубики, кубики! Словно талантливый скульптор постарался, выточил шедевр. Ничего лишнего. Ни одного изъяна. Само совершенство.

Нет, Лина догадывалась, что под одеждой у Стаса будет красиво, но чтобы настолько…

С рыхлым телом Гриневича не сравнить.

Перед ней – абсолютно гладкая бронзовая кожа. Чуть приспущенные брюки.

Очень…

Очень сексуально.

Она сглотнула, подавив в себе желание присосаться губами к этой коже, исследовать все выпуклости и впадинки.

Голова закружилась.

– Держи, – он протянул ей бокал игристого.

– А ты? – прошептала она, принимая сосуд. Стас принес напиток только для нее.

– А я буду любить тебя на трезвую голову.

О–о–о!

В горле пересохло. Холодное вино пришлось как раз кстати. Лина осушила бокал в несколько глотков.

– Молодец… – словно змей–искуситель, довольно сверкнул глазами Стас. – А теперь… я приглашаю тебя…

Он приблизился к Лине вплотную, за талию вжал в себя. Грудью она уперлась ему в грудь. Горячую и твердую, словно бетонная стена перед ней, а не мужской торс.

– Куда? – одними губами спросила она, растворяясь в синих, жаждущих ее мужских глазах.

Жар охватил ее тело. Теперь никакими напитками его не потушить. Был только один способ унять пожар, и она жаждала его.

– В мой мир. Готова?

– Да!

– Предупреждаю. Он может тебя очень–очень–очень сильно удивить.

Да начни ты уже! – хотела крикнуть девушка. Но вместо этого с готовностью взмахнула ресницами.

Стас забрал из ее руки пустой бокал. Поставил его, не глядя, на прикроватную тумбочку. И так же не глядя, выдвинул ящичек и что–то достал из него.

– Закрой глаза, детка.

Лина послушалась.

Мягкая ткань легла на ее лицо. Сзади аккуратно, не повреждая волосы, затянулся узел.

В комнате слышалось только шумное дыхание обоих. Легкий сквознячок гонял теплый воздух по комнате, смешивая их запахи.

– З–зачем это? – все же спросила девушка, чувствуя легкое головокружение от происходящего.

– Тс–с–с. Это мой мир. Помнишь? Расслабься.

Сильные руки медленно заскользили по бокам. От подмышек до талии. Ниже, на бедра. Еще ниже. До кромки платья.

А потом начали подниматься вверх, собирая ткань, оголяя женское тело.

Лина дрожала от возбуждения. Ей хотелось тоже принимать участие в прелюдии. Ласкать, гладить, сжимать, исследовать своего нового мужчину. Она потянулась к Стасу.

– М–м, – отрицательно промычал он, пресекая ее порыв. – Без рук. Без слов. Просто… чувствуй. Расслабься. В моем мире ведущий я.

Девушка беспрекословно подчинилась. Расслабилась. Отпустила себя.

По движению воздуха и холоду Лина поняла, что Стас отошел от нее. Недалеко и ненадолго. Наверное, любовался ею. Красивой, соблазнительной, готовой к его ласкам. Она переступила с ноги на ногу. Приоткрыла рот. Очень хотелось поцелуя. Ну вдруг?

Увы.

– Стас, ты где?

– Штаны снимаю.

Скоро она снова ощутила тепло – вернулся.

Он уложил ее на кровать. На спину. Она почувствовала прикосновение ткани к запястьям: он связал руки. И закрепил их над ее головой.

Такого с Огородниковой еще не происходило.

Страха не было. А вот желания и любопытства, что с ней будет делать Стас и как – вагон.

Она чувствовала его руки на своей коже. Они ее гладили, мяли, щипали. Где мягко, где грубо. В полной тишине. Долго.

Каждые десять минут она слышала гул самолета за окном. Считать начала. Сама не поняла в какой момент.

Насчитала штук восемнадцать, но пару раз сбивалась со счета, поэтому цифра неточная.

Прелюдия затягивалась. Она устала извиваться и стонать. Последние три самолета ее стоны звучали уже совсем не искренне и натурально.

– Стас… – позвала она его.

Надо как–то намекнуть, что пора бы перейти к делу.

А он взял и заклеил ей рот! Скотчем!

Офигеть!

А потом… к делу он все же перешел.

Радовало то, что Стас все делал сам, без всяких инородных штучек и приспособлений. Но крутил и вертел ее бедную тушку так, что у нее голова кружилась.

Было ли ей хорошо? Она затруднялась с ответом.

Тело после выматывающей прелюдии было ватным. Голова пустой. Всю свою страсть и отзывчивость она растеряла еще самолете на девятом. Сил получать удовольствие уже не было.

А Стас…

Он ни капли не приврал, когда сказал, что его мир Лину очень–очень–очень сильно удивит.

Удивил.

Мужчина был неутомим. Будто выпил виагры таблеток пять зараз.

Пыхтел, потел, старался. Под шум без конца садящихся самолетов, собственного надсадного дыхания и шлепков тела о тело.

Для себя старался.

Что чувствует девушка, он не спрашивал и не пытался понять, узнать. Закручивал ее в такие замысловатые позы, что она поражалась гибкости своего тела. А потом даже удивляться перестала. Устала.

Отключилась, не дождавшись финала.