Нам нельзя

Глава 14

Максим

Распахиваю дверь, едва не шарахнув по лбу рогатому мужу. Скрипнув зубами, Олег застывает на месте, бегло оценивая мой взмыленный внешний вид, и приходит к неутешительным для себя выводам. Желваки свирепо вздуваются, кадык ходит ходуном. Подозреваю, что на этот раз цивилизованного диалога у нас не выйдет. Предчувствую мордобой. Потираю в нетерпении ладони и нахально улыбаюсь.

— Нельзя оставлять в одиночестве обиженную жену, — нагло заявляю я, заслоняя собой проход и откровенно нарываясь.

Олег пока еще держит мину при откровенно дерьмовой игре и, грубо толкнув меня плечом, проходит внутрь. Шарит воспалённым взглядом по комнате, особое внимание уделяя нетронутой постели.

Сорян, мужик, до туда не добрались, мысленно ухмыляюсь я. Ты слишком рано явился, иначе шоу было бы еще интереснее.

— Ее тут нет, — с некоторым облегчением делает неверный вывод. Нервно проводит руками по волосам и резко оборачивается. На окаменевшей роже читается неприязнь и презрение.

— Ошибаешься, Олег. Саша в ванной, смывает следы адюльтера, — открыто стебусь над рогоносцем, упорно тешащим себя глупыми надеждами.

Но они быстро утекают в сливное отверстие, когда он улавливает шум воды в ванной.

— Да ты охренел, щенок! — угрожающе рявкает он, делая шаг вперед.

На побагровевшем лице проступают вздувшиеся вены. Олег сжимает кулаки, замахиваясь для удара. Ну наконец-то дождался, а то уже отчаялся, что соскочит. Увернувшись, от души заряжаю ему хук справа, вынуждая согнуться, а затем сразу в челюсть. Красиво и четко, вашу мать. Олег врезается в стену и хрипит, кроваво скалясь.

— Зубы проверь, — ржу над неудачливым бойцом, потирая разбитые костяшки.

— Ублюдок, я тебя урою, — с трудом шевелит разбитыми губами. Снова встает, бросаясь на меня с яростным рычанием.

Я, правда, не хочу его калечить. Как ни крути, на склоне он мне реально помог. Только поэтому не трогаю его рафинированную физиономию, а всего лишь выкручиваю занесенную руку. Характерный хруст, приправленный гневным воплем — музыка для моих ушей.

— Отпусти, тварь.

— Мне не нравится твой тон, Олежа, — насмехаюсь я, усиливая захват. Он свирепо матерится, рычит, как бешеный пес, пытается вмазать мне свободной рукой. Приходится усмирить. Я не при делах — сам напросился.

Скрутив ублюдка, волоком вышвыриваю его за дверь и запираюсь изнутри. В крови кипит азарт и триумф, хотя немного обидно, что все так быстро закончилось. У меня даже дыхание не сбилось. И так было ясно, что драться этот прилизанный полупидор не привык и не умеет, но я все равно надеялся, что честь своей жены он будет отстаивать куда активней. Вообще, если по-честному, то я заслужил и хотя бы разок готов был схлопотать по морде, но что-то явно не задалось. Выверенные до автоматизма реакции оказались быстрее моих жертвенных порывов.

Услышав звуки борьбы или скорее усмирения своего недомужа, Сашка вылетает из ванной в наспех наброшенном банном халате. Ошалело смотрит на меня, ослепительно ей улыбающегося, затем на закрытую дверь, трясущуюся от ударов. Вопли и оскорбления, доносящиеся с другой стороны, приводят Снегурку в дикий ужас. Не утешает даже то, что на заднем фоне слышен степенный голос Веры, призывающей бушующего супруга успокоиться, не ломать дверь арендованного шале и не связываться с «малолетним идиотом».

Да-да, это снова про меня.

— Что ты натворил? — прижав дрожащую ладонь к губам, Сашка обессиленно опускается на край кровати. Ее колотит, в глазах паника, лицо белое как мел. — Почему не ушел? — с отчаяньем стонет она.

— Я и не собирался. Это ты так решила, — пожав плечами, опускаюсь перед ней на корточки и мягко накрываю трясущиеся пальцы. — Не хочу прятаться, Саш. Рвать надо резко, а не тянуть резину неделями.

— Ты в своем уме, Макс? Что за бред в твоей голове? С чего ты взял, что имеешь право лезть в мою жизнь? — цедит сквозь зубы, осыпая ударами мои плечи.

— Ты мне дала это право, Саш, — уверенно отвечаю я, поглаживая ее бедра. Пробираюсь руками под халат, касаясь обнаженной кожи. — Тебе страшно сейчас, но потом…

— Замолчи! — затыкая уши, гневно шипит Снегурка. — Что ты натворил, Максим… — повторяет, как заведённая.

— Ничего ужасного я не натворил, хотя мог и хотел, — заверяю горячим шепотом, обнимаю ее за талию и крепко прижимаю к себе. — Клянусь, я его вполсилы бил. К концу отпуска будет как новенький, но на услуги стоматолога все же потратиться придется. Твой муж слабак и трус, Саш. Я лучше его по всем параметрам и смогу дать тебе больше, чем он. На руках буду носить, горы сверну, сделаю самой счастливой. Обещаю, что ты никогда не пожалеешь.

Саша яростно отталкивает меня, пару секунд смотрит, как на полоумного, и обреченно хватается за голову:

— Дурак, какой же ты дурак…, — бормочет она, все еще прибывая в стадии отрицания.

— Собирайся, Саш. Со мной поедешь, — выпрямившись, я освобождаю ей место для маневра.

— Ты прикалываешься, Макс? Думаешь, это какая-то забавная игра? — Она опять награждает меня обескураженным взглядом, словно всерьез сомневается в моих умственных способностях. Грохот и ор за дверью резко прекращаются. Видимо, Вера все же достучалась до благоразумия Олега и убедила его отступиться.

— Нет, я просто хочу, чтобы ты собрала свои вещи и ушла со мной, — озвучиваю свое безапелляционное решение, принятое за двоих. Полумер я не приемлю и ходить в любовниках, умирая от ревности, точно не моя история.

— Куда? В съёмный притон, где тусуются твои приятели с толпой девок? — поднявшись на ноги, измученным голосом уточняет Снегурка. — Что я там буду делать, Макс? Готовить на всю вашу веселую компанию, выгребать мусор после бесконечных тусовок и радостно ублажать тебя по ночам? Так ты это видишь?

— Не так, — качнув головой, вытаскиваю из шкафа ее чемодан и начинаю бросать в него все женские тряпки с полок. — Я снял номер в гостинице. Сегодня заночуем там, а завтра вылетим в Москву. Здесь оставаться смысла нет. В покое ни тебя, ни меня не оставят.

— А в Москве, значит, оставят? — парирует Саша, в замешательстве наблюдая за тем, как я не самым аккуратным образом пакую ее багаж.

— Во-первых, там затеряться проще. Во-вторых, у меня отдельная квартира. В-третьих, я неплохо зарабатываю и в дальнейшем планирую выйти на более высокий доход. Нуждаться мы не будем, а лезть к нам я никому не дам, — привожу свои аргументы, на которые Снегурка отвечает потрясенным молчанием. — А, в-четвертых, как только заработают ЗАГСы, ты подашь на развод.

— Может, еще и женишься на мне? — ехидничает Саша, подходя ко мне со спины.

— Женюсь, — развернувшись, твердо киваю я. — Только разведись сначала.

— У меня нет слов, — устало выдыхает она, обхватив себя руками.

— Тогда молча проверь, все ли вещи я собрал, — невозмутимо киваю на набитый чемодан. — И оденься, Саш. Не в халате же поедешь. Мне в целом все равно, но внизу группа поддержки Олега наверняка уже в полном составе. — уверенно улыбнувшись, протягиваю руку и нежно провожу ладонью по ее бледной щеке. Снегурка моргает, все еще колеблясь, но уже настроена не так категорично-агрессивно, как несколько минут назад. — Ускоряйся, Саш, — припоминаю недавно брошенные мне слова. — Или прямо сейчас взвалю тебя на плечо и в чем есть вынесу отсюда.

— Вариант оставить меня в покое не рассматривается? — глухо интересуется она.

— А ты хочешь остаться? Вывезешь в одиночку? — скептически выгибаю бровь. Саша истерично смеется, снова ткнув меня сжатым кулачком в плечо.

— А кто к этому подвел, Максим?

— Я, — признаю очевидный факт, с которым абсурдно спорить. — Ты бы и дальше пыталась усидеть на двух стульях, а меня такой расклад не вставляет.

— Ну да, ты же предпочитаешь вставлять сам.

— Вот такой я эгоист, — смиренно развожу руками и произношу совершенно серьезно: — Саш, ты в любом случае уедешь со мной. С ним я тебя не оставлю. Так что да, ты права, этот вариант не рассматривается.

— Ты пожалеешь, — выдержав мой пристальный давящий взгляд, тихо отзывается Снегурка.

— Я еще никогда не был так уверен в том, что делаю.

— Смотри, за язык тебя никто не тянул, — мне не нравится ее тон, но то, что она больше не идет в отказ, остужает мое желание добиться вразумительных пояснений. — Дай мне пять минут, — сдержанно просит Снегурка и, схватив из открытого чемодана джинсы и толстовку, опять убегает в ванную.

Возвращается быстрее, чем сама себе отмерила. Волосы целомудренно заплетены в косу, что делает её похожей на студентку-ботаничку. В руках пухлая косметичка, но на лице ни намёка на макияж. Пихает свою добычу в чемодан, закрыть который удается только совместными усилиями.

В гостиную спускаемся вместе. Я с чемоданом иду первый, Саша плетется следом. Как и предполагал, нашего появления нетерпеливо ждут. В сборе все неравнодушные участники намечающихся разборок. Мама стоит внизу лестницы, готовая в любой момент ринуться в бой. В глазах потрясение и шок, хотя я вроде вчера русским языком пояснил свою позицию на Сашин счет. Не поняла. Ладно, это решаемо. Пусть не сразу, но ситуацию она примет.

Свободная как ветер Кристина расположилась на диване и откровенно пожирает нас воодушевленным любопытным взглядом, незаметно показывая мне «класс» большим пальцем правой руки. Задорно подмигиваю в ответ и переключаюсь на третью мамину подругу.

Вера настроена не так оптимистично. Окончательно примкнув к лагерю Олега, она стоит рядом с ним возле панорамного окна, успокаивающе поглаживая по плечу. Так и хочется с дуру ляпнуть: не там гладишь, Рыжуля. Целься ниже, не прогадаешь. Брошенных мужиков надо подбирать тепленькими, пока не вкусили свободной жизни.

Сам герой дня, переодевшийся, с умытой, но знатно припухшей и синеющей рожей, демонстративно игнорирует явление блудной жены в сопровождении любовника, волокущего ее чемодан. Продолжения драки не ждать? Жаль, жаль, я готовился.

— И куда вы собрались? — первой кидается в атаку мама, преграждая мне путь.

— С вещами на выход, — констатирую абсолютно спокойным тоном. Бесить ее точно сейчас не стоит. — Ты отойди, будь добра.

— Только через мой труп.

— Это банально даже для тебя.

— Максим! — мама повышает голос, обеими руками вцепившись в перила. — Отдай ей чемодан и уходи. Саша с Олегом сами разберутся, когда и куда, и с кем она поедет.

— Так разобрались уже, мам. Саша едет со мной. Олег не возражает.

— Да я тебя землю жрать заставлю, ушлепок… — упомянутый персонаж подает свой мерзотный голос с галерки.

— Попробуй, — ухмыляюсь я. Олег дергается в мою сторону, но его успевает остановить находчивая Рыжуля. Походу она всерьёз намерена прибрать к рукам оставшегося не удел мужика. Если так, то попахивает еще одним семейным скандалом. Вот это мы с Саней замут учинили. Как говорится: не было бы счастья, но несчастье помогло.

— Олег, не трепи себе нервы, — кудахчет над «обиженным» Вера. — Ты выше этого.

— Улыбаешься? Весело тебе, Макс? Ты не понимаешь, что у них семья? — разъяренно бросает мама.

— Нет там никакой семьи, — отвечаю я, чувствуя, как Сашины пальцы впиваются в свитер на моей спине. — Пропусти, не доводи до абсурда.

— А тебе, Саш, не стыдно за сопливым пацаном прятаться? Мужу в глаза посмотри! И мне заодно. Я же тебя…

— Со мной говори, — перебиваю обличительный монолог.

— Лика, пусть идут, — вклинивается Вера. — Ты не видишь, с ними бесполезно разговаривать. У одного гормоны…

— А второй хуя молодого захотелось, — мама поднимается на одну ступень, пытаясь добраться до Снегурки. — Ты, сука, на моего сына…

— Хватит, Анжел, — выскочив из-за моей спины, эмоционально восклицает Саша. — Я виновата, признаю. И мне стыдно, безумно стыдно. Ситуация хуже некуда, но он, блин, уже не ребенок…

— Он мой ребенок. Мой, поняла? И я до конца буду отстаивать его интересы. Выбери себе другого кобеля и хоть утрахайся, а своего сына я тебе не отдам, — яростно вопит мама, замахиваясь, чтобы влепить Снегурке пощечину.

Мне удается перехватить взметнувшуюся кисть и оттеснить мать в сторону.

— Выходи на улицу, Саш. Я сейчас, — бросаю через плечо.

— Мне жаль, Лик. Все случайно вышло. Прости меня, пожалуйста, — отчаянно просит Сашка, а у меня душа рвется от того, как больно ей сейчас. Мысленно клянусь себе, что утешу и отогрею свою Снегурку, сотру этот день из памяти.

— Ненавижу тебя. Ты подлая мерзкая дрянь, Мальцева. Я тебе такое устрою… — мама окончательно слетает с катушек, кидаясь угрозами и оскорблениями.

— Завязывай, мам, — я с силой усаживаю ее на диван, боковым зрением замечая, как Сашка, пошатываясь от переизбытка эмоций, топает к выходу.

Рваными быстрыми движениями натягивает на себя верхнюю одежду, обувается и скрывается за входной дверью.

Перевожу дыхание и предупреждающе смотрю на Олега. Пусть только сунется за ней. Точно урою и землю жрать заставлю. И в отличие от него мне не слабо. Но тот лишь криво усмехается сочащимися кровью губами, глядя на меня, как на никчемного таракана, которого ему лень прихлопнуть.

— Лик, ну ты чего разошлась? Успокойся, — Кристина обнимает разбушевавшуюся подругу, взывая к ее разуму. — Сашка права, Макс — взрослый парень. Сами решат…

— Сашка права? — взвизгивает мама, в бешенстве отталкивая Крис. — Что ты, вообще, понимаешь? Своих детей роди и воспитай сначала, а потом будешь мне указывать.

— Дамы, не ругайтесь, — парламентёрским тоном влезаю в женские разборки. — Мам, ты здорово перегибаешь. Я дам тебе время, чтобы успокоиться, но пока ты не придешь в себя, нам лучше не общаться.

— Это тебе нужно прийти в себя! Столько достойных порядочных девочек вокруг, а Сашка… Она даже родить не может.

— Лик, ну ты совсем, — осуждающе качает головой Крис, постучав по виску. — Эмоции эмоциями, но думай хоть иногда.

— А что, это неправда? Олег подтвердит, — мама тычет пальцем в насупившегося рогоносца, в которого обеими руками хватко вцепилась Рыжуля.

— Анжела, при всем уважении, но наша личная жизнь тебя не касается, — неожиданно сдержанно отчитывает мою мать Олег.

— Еще как касается…

Истерика продолжается, но дальше в этом Шапито я участвовать зарекаюсь. Пропуская мимо ушей вопли матери, подхватываю оставленный возле лестницы чемодан и направляюсь к двери. Мама пытается меня остановить, но ее с грехом пополам удерживают Крис и подоспевшая на помощь Вера.

Сунув свой пуховик подмышку, выхожу на крыльцо, где трясётся от нервного озноба моя перепуганная Снегурка.

— Ну что, помчали, малыш? — обняв Сашу свободной рукой, уверенно веду к своей машине. Все-таки странно, что Вера с Олегом ее не заметили.

В гостиничном номере Сашка снова прячется от меня в ванной и торчит там больше часа. Плачет или отмокает от пережитого хаоса в джакузи, пытаясь привести расшатанные нервы в порядок. Я не лезу, уважая ее право на личное пространство. Не все любят рыдать на публику, как моя мать.

За это время я успеваю заказать нам еду из ресторана и выслушать от отца долгую и нудную нотацию на тему, чем чреваты отношения для пар с большой разницей в возрасте. К тому моменту, как он вываливает все подсказанные женой аргументы, я как бы невзначай уточняю, сколько лет Василисе, с которой он прошлым летом мотался в Дубай, где спустил на нее кучу бабла с общего с законной супругой счета. Папа лаконично молчит, потому как то, что Вася младше меня на год, не для кого не секрет.

— Ну, ты это… голову-то не теряй, — наставляет напоследок отец.

— Поздно, уже потерял, — ухмыляюсь в ответ. — Ты когда домой?

— Не знаю, Макс. Возможно, задержусь.

— Ну, ты это… голову-то не теряй, — повторяю его же слова.

— Если бы в голове было дело, — мрачно отзывается отец. — Ладно, не пропадай. И с матерью постарайся найти общий контакт.

— Я только за, но ей нужно время, чтобы осознать.

— Время — самый драгоценный ресурс. Не трать его впустую, — говорит загадками батя. Внутри что-то тревожно щелкает, реагируя на странный несвойственный ему тон.

— Пап, ты сам как? Все в порядке?

— Не кипишуй, сын. Я лучше всех, — скрипит в трубке его смех. — Давай, звони хоть иногда. А то не дождешься от тебя.

— Хорошо, пап. Наберу на днях.

Сунув телефон в карман, выхожу на заснеженный балкон и, прикурив сигарету, задумчиво смотрю сквозь сгустившиеся сумерки на мерцающие гирляндами улицы. На душе тревожно. Как выражаются в простонародье: кошки скребут. Есть отчего. День выдался непростой, но дело не только в этом. Напряг меня разговор с отцом, и голос у него был какой-то уставший. Перегулял с очередной молоденькой Васькой? Очень может быть.

— Максим, ты закаляешься, что ли? Полуголый вылез, — выглянув в приоткрытую балконную дверь, возмущается Сашка. С тюрбаном из полотенца на голове и зареванными глазами она выглядит чертовски трогательной. Халат вон снова напялила. Домашняя такая, строгая. Ругается на меня распиздяя.

Затушив сигарету, возвращаюсь в номер, плотно закрывая за собой дверь. Сашка уже суетится над подъехавшим ужином. Оголодала, моя Снегурка, а я рядом с ней о еде в последнюю очередь думаю.

— Ты в душ пойдешь, или сначала перекусим?

— Сначала я укушу тебя, — подкрадываюсь к ней со спины, обнимаю обеими руками, зубами стаскивая с волос полотенце. Сашка возмущенно брыкается, стучит по рукам и резко затихает, когда прихватываю губами мочку ее уха.

— Мы не спешим, Макс? — уязвимым голосом спрашивает она.

— Кто спешит, тот никогда не опаздывает.

— А как же тише едешь, дальше будешь?

— Это девиз для лентяев, — ухмыляюсь я, просовывая ладонь в вырез халата. Настойчиво сминаю упругую грудь, большим пальцем поглаживая сосок, который тут же твердеет. — Саш, ты не представляешь, как я рад, что ты сейчас со мной.

— Чувствую, как ты рад, — подразнивает она, елозя задницей по моей вздувшейся ширинке.

— Влюбился как мальчишка, — неконтролируемый поток откровений льется из меня рекой. Не помню за собой подобного словоблудия, с Сашей у меня все иначе. Глубже, острее, ярче. Не только секс. Мне ее реально мало. Даже сейчас, когда стоит податливая в моих объятьях и никуда не бежит. Пахнет так одуряюще, что крыша съезжает напрочь. Слизываю цитрусовый аромат с нежной шейки и щурюсь, как довольный кот.

— Ты и есть мальчишка, — обволакивает теплым голосом, льнет ближе, позволяя моим ладоням нетерпеливо вытряхивать ее из халата.

— Опять ты за свое. Между нами не двадцать лет разницы, — отбросив ненужную тряпку в сторону, подхватываю Снегурку на руки и волоку на идеально заправленную постель.

— Но и не пять.

— Саш, — подминаю ее под себя и нежно веду костяшками пальцев по щеке. — Я красивее тебя еще баб не видел.

— Какие твои годы, — смеется она, помогая мне избавиться от футболки.

— Мне не нужен никто. Тебя люблю.

— Не рановато ли для признаний? — в ее глазах появляется настороженное выражение.

— А есть какой-то срок, чтобы это понять? — отстраняюсь, чтобы снять джинсы, и бросаю рядом начатую в прошлый раз упаковку презиков. — Для сомневающихся может и да, но я уверен в том, что чувствую.

— Ты меня совсем не знаешь.

— Это такая глупость. Ты моя, Саш. Я заранее все в тебе обожаю…

Александра

— Ты еще многого обо мне не знаешь. У меня куча недостатков, — пытаюсь сорвать с Макса иллюзорные розовые очки, потому что он действительно выглядит влюбленным до безумия. Одержимым, одурманенным и самое удивительное — искренним.

Не могу привыкнуть, не могу осознать, что это реальность. Этот горящий взгляд невозможно подделать, а когда мы вместе покидали дом, он вел себя так, словно готов в любой момент закрыть меня от пули. Лика явно не жалела грязных слов, и будь у нее в руках камень, она бы непременно в меня его кинула.

Я и сама с ним сияю без косметики и хайлайтера. А если говорить про любую «войну» и разборки, я ощущаю, как буквально сливаюсь с Максом и инстинктивно занимаю его сторону.

Но возраст и прошлый опыт никак не отпускает рациональную часть моего мозга. Я же все понимаю: мы с Максом на отдыхе, в расслабленной и приятной атмосфере, наши отношения лишены рутины и скучного быта несмотря на то, что уже на начальном этапе проходят адские испытания в лице Олега, Анжелы и обоснованного страха, что возникшие между нами чувства рассеются после возвращения в реальный мир.

На этот раз борьба сердца с разумом длится недолго: мой мозг отключается, как только Макс наваливается на меня своим сильным и горячим телом, пышущим тестостероном. Мои пальцы добираются до крепких кубиков его пресса, которые так приятно гладить, ощущая сокращение стальных мышц подушечками пальцев.

— Каких, малыш? Каких еще недостатков? — его ладони быстро находят потяжелевшую от возбуждения грудь и нагло сжимают.

— Например, бываю жуткой занудой. Я чертовски люблю разговаривать по душам и обсуждать все проблемы в паре. Не люблю ложиться спать обиженными. Мне всегда важно докопаться до сути чувств и эмоций. Психолог я не вау, но профессиональная деформация имеется, — честно признаюсь я. Олег ненавидел во мне это качество, поскольку ему всегда было проще все скопить в себе, отмолчаться и лишь через время остыть, отойти от ссоры.

— Окей, ты душнила, а я тиран и абьюзер, мы все на этой грешной земле не без недостатков, — крупная ладонь Макса властно обхватывает мою шею, не перекрывая дыхание, но забирая контроль над моими движениями на постели. Коленом он разводит мои ноги шире, и в следующее мгновение я уже ощущаю, как его упругая и твердая плоть упирается в сердцевину моих бедер, отчего клитор начинает болезненно ныть и покалывать.

«А второй хуя молодого захотелось», — раздается в голове брюзжание Лики.

Черт, не знала бы я, каково это, ничего бы мне не хотелось. А сейчас подсела конкретно, стоит Максу кожей к коже прильнуть, как внутри все горит, низ живота выворачивает наизнанку и жадно требует «дозы».

Это зависимость. И с каждым днем я теряю надежду исцелить ее…

— Знаешь, я бы не поверила в то, что ты тиран, если бы своими глазами не увидела, как ты разнес Олега. Это было жестко, — покусывая губу, вспоминаю я внешний вид пострадавшего. — Не думала, что ты можешь быть таким, Макс.

— Каким? — проводя языком по моим губам, загадочно ухмыляется Макс. Синие глаза вспыхивают дьявольски красивым и соблазнительным пламенем. — Таким жестким? — он с первого толчка до конца проникает внутрь, вызывая во мне низкий грудной стон, заполняет и растягивает плавными движениями. — Или настолько жестким? — резко закинув мои ноги на свои плечи, он берет меня интенсивно и мощно, залетая под правильным углом и раскрывая во мне новые грани чувственности.

Охренеть. Я матерюсь вслух, но и этого толком не слышно, поскольку все остальные звуки заглушаются влажными шлепками слияния наших тел.

Я упираюсь ладонями в изголовье кровати, срываясь на крик, пока этот беспощадный сексуальный каратель каждым толчком заявляет свои права на всецелое владение мной.

— У меня уже все болит, — едва дыша, жалуюсь Максу, когда мы оба отходим от очередного эротического полета в космос. Этот неугомонный берет с тумбочки мой фотоаппарат и начинает щелкать меня не в самом свежем виде. — Не фоткай меня в таком состоянии.

— Состояние оттраханной и удовлетворённой женщины тебе очень идет, — смеется парень, пока я лежу у него на груди. Макс протягивает мне новоиспеченное фото, на котором я могу разглядеть не только свой румянец, но и искусанные до крови губы. — Привыкай. Теперь так будет всегда.

— Макс, ну правда. Ты повторяешься. Хватит этих громких слов. «Всегда, вечно, бесконечно», — скептически фыркаю я. В душе просыпаются злые демоны, ведущие непрерывную борьбу с порхающими бабочками, поселившимися там с появлением Макса.

— Саш, что такое опять? Что за привычка впадать в депрессию после секса, Снегурка?

Я невольно вздыхаю и сажусь на постели, облокотившись спиной на изголовье кровати. Удивительно, что мы его не снесли к чертовой матери.

— Мы справимся со всем, правда? — ощущая себя уязвимой, заглядываю в глаза Максу. — Я просто боюсь, — обнимая колени, опускаю на них подбородок.

— Чего ты боишься? — он бережно убирает мои волосы за ухо, и в этом жесте так много нежности, что у меня сердце рвет в клочья. До одури хочу ему верить. Каждому взгляду, жесту, поступку.

Но смущает то, что никак не дает мне покоя. Ощущение. Дурное предчувствие, неминуемое расставание, нависшее над нами, как дамоклов меч.

— Что все слишком хорошо, чтобы быть правдой, — озвучиваю вслух свой самый главный страх. — Что новогодняя магия исчезнет. Все так идеально, Макс. Наше общение, наш секс, то, как мы понимаем друг друга. То, насколько мне комфортно с тобой. Идеально все, кроме обстоятельств, понимаешь? И мне страшно, что все это превратится в тыкву.

— Саш, нет никакой новогодней магии. Есть ты, есть я. И то, что мы можем создать, — взяв меня за руки, настаивает Макс. — Глупышка ты. И слишком много думаешь. Жизнь — она не в голове проходит, Саш. А в реальности.

— Какой ты осознанный у меня, — игриво ерничаю я. — Может, обманываешь, что двадцать два тебе?

— У меня в январе день рождения.

— Всегда любила козерогов. Знак, который всегда четко знает, чего он хочет.

— Я в последний раз озвучу то, чего я от тебя хочу. Лучшим подарком на мой день рождения будет официальный развод с твоим оленем, — упрямо напоминает Макс. — Хочу, чтобы моей была, официально, — он сгребает меня в охапку, чтобы зацеловать в нос.

— Есть очень важный момент, который ты должен знать. У меня серьезные проблемы с… зачатием, — ощущая, как душат слезы, тихо говорю я. — Понимаю, что сейчас ты не думаешь о детях и, вообще, о будущем, но… — сбиваюсь, собираясь с силами, уверенно продолжаю: — Но ты, кажется, жениться на мне планируешь.

— Кто тебе сказал про проблемы с зачатием? — хмурится Макс, и на доли секунды я улавливаю этот взгляд. Одновременно обеспокоенный, взволнованный и… разочарованный.

Это природные инстинкты. Конечно, каждый мужчина подсознательно ищет себе здоровую женщину, способную родить ему наследников, даже если ему двадцать два года. И мне невыносимо больно вспоминать о том, какой трудный у меня бэкграунд в этой области жизни.

— Жизнь, — опуская взгляд и подавив немой крик, закрываю лицо руками. — Пять лет бесполезных естественных попыток, затем — неудачное ЭКО. Второе закончилось для меня кошмаром, потому что… потому…, — я не могу закончить фразу и признаться вслух, но Макс все понимает по моим взглядам и обрывкам вибрирующих слезами фраз.

— Тише, моя девочка. Тише, — он обнимает меня, словно ребенка, и, лежа на его плече, я ловлю себя на мысли о том, что такой поддержки в трудный для себя период я не ощущала от мужа. Макс, на удивление, во многих вещах куда осознаннее и взрослее, чем Олег. Правда, далеко не во всех.

— В общем, я должна была это сказать. Если ты настроен настолько серьезно, ты должен знать.

— Твой печальный опыт не показатель для меня, Саш. Я знаю много подобных историй, где с появлением нового партнера исход был другой.

— Такое всегда бывает у знакомых твоих знакомых. И очень дальних. В жизни это редкость, — во мне кричит отчаяние. Только женщины, прошедшие через подобный ад, поймут, насколько тяжело выкидывать в урну тест с очередной одной полоской и ходить по больницам недели, месяцы, годы и всегда — безрезультатно.

— Ты поэтому забила на то, что мы иногда не предохраняемся? — уточняет Макс.

— Да уж, со мной можешь не бояться внезапно стать молодым папочкой, — горько шучу я, вспоминая, сколько раз он уже успел накачать меня спермой. И не остановить же его, все пометить рвется. — Ладно, я в душ, — Макс провожает меня в уборную легким хлопком по ягодицам.

Уф. Кажется, он не считает меня «бракованной», и это такое облегчение, если честно. У меня словно камень с души упал, что мы и этот вопрос закрыли.