Нам нельзя

Глава 18

Александра

Попадая в затемненное пространство ресторана «Гвидон», ощущаю себя настоящей царевной. Хочется сказать: «В гостях у сказки»: роскошные люстры, интерьер, продуманный до мелочей, идеальный сервис и доносящееся из динамиков произведение Пушкина в туалете, красивые люди — все это погружает меня в светскую Московскую жизнь, с которой я соприкасаюсь так редко. У Царева отличный вкус на заведения, правда, в своем цветочном платье немного выделяюсь из толпы в вечерних нарядах.

Я думала, мы по теплой Москве гулять пойдем и забредем в какой-нибудь ресторанчик. Но Царев все предусмотрел, как истинный джентльмен. Вот где, оказывается, нужно мужчин искать: на теннисе, а не на сайтах знакомств. Все во внешнем виде Дениса кричит о том, что для своих двадцати восьми он очень успешен. И почему я опять выбрала настолько молодого парня? Возможно, это чертова сублимация…

Черт, а может мне не стоит на днях звонить Максу? Если я хожу на свидания, то и у Макса, вероятно, давно девушка есть. Не хочу услышать его холодный голос — тот, что я представила себе в голове, когда читала его прощальное смс.

— Саш, о чем задумалась? Тебе не нравится место? — Денис вырывает меня из мыслей о Максе и взглядом напоминает мне о том, что мне стоит раскрыть меню и выбрать блюдо.

— Очень нравится, Денис. Я просто немного скромно одета, — Царев наблюдает за каждым моим движением, даже когда я небрежно поправляю выбившуюся прядь волос из укладки. Видно, что с восхищением смотрит, и это чертовски приятно.

— Ты потрясающе выглядишь, — официант в этот момент преподносит нам игристое вино и разливает его по бокалам. Царев улыбается мне своей фирменной ехидной улыбкой, демонстрируя аристократичные ямочки на щеках. — Как самый красивый цветок в этом зале. Кстати, в этом платье тебя можно принять за студентку. Подчеркивает все достоинства фигуры, — немного претенциозно, но очевидно искренне отвешивает комплимент Денис. Я благодарно киваю, поднимая свой бокальчик игристого.

— Это все теннис, тебе ли не знать, — пытаюсь шутить, игриво подмигивая красавчику.

— О да, этот спорт сжигает уйму калорий, — медленно облизывает губы Денис, всего лишь на секунду задержав взор на моем декольте.

— Что ты будешь?

— Я буду тартар из лосося, зеленый салат и вино.

— Отлично, — кивает Денис и подзывает услужливого официанта, который подлетает к нам со скоростью света. — Так что, как прошел твой день? Вчера на тренировке ты была немного задумчивой. Как и сейчас.

— Прекрасно. Появились покупатели на квартиру. Мне не очень нравится место, где я живу в данный момент, и мне хочется скорее купить квартиру, где я смогу обустроить все так, как мне надо.

— Да, квартиру в Москве найти не так просто. Но ты можешь… пожить у меня, Саш, — на полном серьезе выпаливает мое «первое свидание». В последнее время мне слишком часто попадаются серьезно настроенные молодые парни.

— Смешной ты.

— Саш, я серьезно.

— У нас первое свидание, — в голос смеюсь я.

— Я не буду ни на чем настаивать. Просто обозначил тебе свои намерения. Считаю, что такую девушку, как ты, отпускать нельзя — украдут. Хочешь, тебе квартиру сниму? — я даже цепенею от такого предложения. Наверное, грех отказываться, но не слишком ли он форсирует события?

— Мой муж об этом не знал, — немного ухожу от ответа я.

— Дурак он.

— Давай выпьем за его счастье и за мой официальный развод. Кстати, ты когда-нибудь был женат?

Денис рассказывает мне о себе. У нас было не так много возможностей узнать друг друга до этой встречи. Идеальный кандидат на мое разбитое сердце: закончил МГУ, работает в огромной корпорации, очевидно, щедр и не обделен чувством юмора. Все при нем. Да только я едва ли не засыпаю, слушая его. Хочется встать из-за стола, выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

Нам, наконец, приносят наши блюда, и я невольно радуюсь тому, что хоть как-то разбавлю скуку и почувствую вкус этого идеального свидания.

Внезапно мой телефон разрывается характерным звуком от смс, и от одного лишь взгляда на экран мне хватает, чтобы сердце зашлось в истерике. Честно, мне сначала кажется, что имя «Максим» мне просто чудится в пространстве.

Кивая в такт речи Дениса, я хватаюсь за телефон и сразу открываю сообщение.

Максим: «Саш, приходи сейчас в парк Горького. Хорошо подумай. Я буду ждать тебя у центрального входа».

Я молча откладываю телефон в сторону.

И вновь хватаю его, потому что следом прилетает вторая смс.

Максим:«Кажется, полгода назад ты в Сочи потеряла это. Нужно забрать, иначе я выкину», — в сообщении он прикладывает фотографию моего кулона на золотой цепочке, подаренного мне мамой еще в детстве. Обычно я никогда не снимаю его, но вроде бы сняла еще в ту новогоднюю ночь, чтобы не задохнуться в порыве страстных игр с Максом. Я думала, что безвозвратно потеряла его, и даже уже смирилась с этим.

— Саш, у тебя все в порядке? Может, водички? — Денис касается моей руки на столе, но я быстро одергиваю ее, не в силах переносить физический контакт с этим мужчиной.

— Знаешь, ты идеален, но…, — немного растерявшись от нахлынувших эмоций, я поспешно встаю из-за стола и хватаюсь за сумочку.

— Ты куда? Саш!

— Туда, куда мне нельзя, — шепчу я с отчаянием. Глаза Дениса округляются, он буквально цепенеет, осознавая, что я сейчас просто кину его посреди идеального свидания, приготовленного специально для меня. — Прости, я не для тебя.

— Погоди! Саша! — кричит он мне в спину.

Я выбегаю из ресторана и быстро ловлю желтое такси. Сажусь внутрь, словно опускаясь на иголки. До парка Горького доезжаем быстро, выходной день как-никак. Вечерний летний ветер заставляет съежиться, когда выхожу из машины и направляюсь к входной арке парка, высматривая в прохожих знакомое до боли лицо.

Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели сейчас увижу его? А может, я сплю? Не верю, что написал. Не верю, не могу поверить. Пока своими глазами не увижу. Где же он?

Внезапно кто-то едва ли не сшибает меня с ног, проезжая мимо на скейте. Я замираю, словно прикованная к земле, пригвожденная к асфальту.

Он тормозит скейт и снимает черную кепку, открывая мне черты своего наглого, харизматичного, довольного, как у кота, лица. Огромный взрыв происходит где-то внутри меня, подо мной, под Москвой… и надо мной. Взрывается вся Вселенная, а потом схлопывается до омутов его синих глаз.

Я таких больше не видела…

— Ты для кого такая красивая, Снегурка? Так быстро нарядилась и укладку сделала? — и это, черт подери, первое, что он мне говорит. Топнув каблуком по асфальту, я вооружаюсь сумкой и подбегаю к Максиму, замахиваясь на него со всей дури.

Слезы застревают в горле, а потом прорываются бесконечным водопадом, вместе с инстинктивными движениями рук. Со стороны это выглядит так, словно зайчишка пытается избить медведя своим пушистым хвостиком, но я все равно даю волю чувствам, пока не понимаю, что плачу уже в кольце из его рук, крепко прильнув к груди Максима.

Он согревает меня мгновенно, и вот я уже не чувствую прохладного Московского ветра.

Максим

— Ну все, все, успокойся, Саш, — сжимаю ее обеими руками. Наверное, излишне крепко, но во мне сейчас столько всего кипит, что контроль улетает к черту. Хотя, кому я вру, он улетел еще в тот момент, когда я выцепил ее стройную фигурку в разношерстной безликой толпе и залип, едва не задохнувшись от переизбытка бушующих эмоций. За месяцы вдали от нее они не утихли, а затаились глубоко в сердце, куда я их загнал, окружив несокрушимым барьером. Я мнил себя сильным, решительным и стойким, настоящим мужиком, а не сопливым пацаном, подыхающим от неразделённой, на хер никому не сдавшейся любви.

Как бы не так. Все предохранители вышибло, стоило узнать ее хрупкий силуэт в летящем летнем платье. Увидел еще издалека. Она не шла, а парила над землей, бежала ко мне… Снегурка моя. Красивая, хрупкая, обалденная девочка. Какой же я дебил. Глупо все вышло. По-дурацки нелепо. Неправильно. Я же… блядь, я и есть сопливый идиот, упёртый ревнивый пацан, не сумевший побороть собственную гордость.

И как мне говорить с ней после того, как облажался по полной программе? Как объяснить? Как снова заставить поверить, когда отступился в самом начале наших отношений. Гребаный максимализм. Что мне стоило позвонить ей раньше? Выяснить всё? Мне ли не знать, что для правильных поступков тоже есть свой лимит времени?

Снова вру… Знал я все и понимал, но был непробиваемо уверен, что ей ничего не нужно. Ни от меня, ни со мной, и тупо боялся в очередной раз обломаться.

Черт, я же до последнего убеждал себя, что она не придет. И у меня нет никакого четкого плана, ни заготовленной речи и колбасит так, что все мысли в голове скачут как оголтелые. Как только первый шок прошел, я начал импровизировать. Остановил мимо пролетающего мальчишку и выторговал у него на пять минут скейт и кепку. Помирать так с музыкой. Если даже Сашка пошлет меня куда подальше, то хотя бы не забудет нашу фееричную последнюю встречу.

А теперь вижу ее слезы, слышу тихие всхлипывания, ощущаю рваное биение сердца и чувствую адский стыд за свою глупую клоунаду и тупой подкол по поводу ее внешнего вида. Но Сашке, кажется, все равно. Она нерешительно обнимает меня, трогательно жмется щекой к груди, и я снова в хлам. Только Саша умеет меня так раскатать, при этом не сказав ни слова.

— Ты — дурак, Макс, — шмыгает носом на моем плече, пока я как одуревший жадно вдыхаю запах ее волос, зарываюсь лицом в темные шелковистые локоны и улыбаюсь, как полный кретин. Если счастье имеет аромат, то я абсолютно точно вдыхаю сейчас именно его.

Ну, привет, Снегурка. И плевать, что за окном жаркий июль. Она всегда будет ассоциироваться у меня с новогодними сказками, заснеженным Сочи и предвкушением волшебства.

— Да понял уже, Саш, — каюсь я, но говорим мы, похоже, о разных вещах.

— Если бы выкинул кулон моей матери, я бы тебя из-под земли достала… и… и… — она задыхается от возмущения, не в силах подобрать слова.

— Я думал, ты мне так обрадовалась, а у тебя снова меркантильный интерес, — провожу носом по ее виску, бесцеремонно опуская руки на задницу. Изголодался дико по ней, сам не догадывался насколько, пока ни прикоснулся. Завожусь с пол-оборота, до одури хочу, до красных пятен перед глазами.

— Снова? Снова? — вспыхивает Сашка, запрокидывая голову. Опомнившись, отталкивает меня от себя, не забыв ударить ладошками по груди. — Да ты… Да ты…

— Дядя, время вышло. Верни, что взял, — вклинивается между нами малец, о котором я успел забыть. Сашка осекается, в недоумении глядя то на меня, то на насупившегося мальчугана. Я отдаю ему кепку и скейт, пихаю в смуглую ладонь тысячную купюру.

— Это премия за ожидание. — подмигиваю парню, и тот, счастливый, уносится к поджидающим его приятелям.

— Ты зачем ему деньги дал? — поджав губы, строго спрашивает Саша. Ну началось. Снова этот учительский тон.

— Тебе жалко, что ли? Пусть пацан конфет купит.

— Каких конфет?! Ему лет тринадцать!

— Ну девочку в кафе сводит, — пожимаю плечами, не видя в своем поступке никакой проблемы. — Я, знаешь, как мечтал тебя куда-нибудь сводить в свои тринадцать.

— Макс, не начинай, — она с укоризной качает головой, словно я ляпнул очередную глупость.

— Пойдешь? — пытливо смотрю в ее глаза, и на этот раз мы оба понимаем, о чем речь.

— Я только что оттуда, — нахмурившись, признается Саша.

Теперь мрачнею я. С головы до ног окидываю ее оценивающим взглядом. Похоже, своей первой репликой я попал в точку. Наряжалась моя Снегурка не для меня.

— Со свидания с мужем вырвал? — она молчит, но ситуация и так ясна как день. — Ну, извини, — голос звучит предательски низко.

— Не с мужем. С Олегом я развелась, — отвечает Саша.

Я застываю, глядя на нее во все глаза. Не врет. Да и какой смысл ей лгать? Но облегчения от этого понимания нет. Потому что свидание, судя по всему, было, и я действительно его сорвал.

— Держи, кстати, — сунув руку в задний карман джинсов, достаю ее цепочку с кулоном и кладу в раскрытую ладонь. — Прости, что не вернул раньше. — Выдавливаю через силу.

В груди щемит, горло обжигает сухой летний воздух. Как же так, сука? Опять у нее какой-то мужик, а я, как придурок, с этим скейтом… Ей, может, совсем другое нужно. Цветы, ресторан, красивые ухаживания, романтика и чтобы всё, как в кино.

— Прощаю. Думаю, тебе было не до этого… всего, — на ее лице проскальзывает искреннее сочувствие. — Я сожалею по поводу твоего отца, Макс. Если бы мне раньше сказали, то я…

— Я не писал тебе никаких смс, — набрав полные легкие воздуха, перебиваю Снегурку на полуслове. — И ни в каком клубе с девками я тогда не был, и про твой звонок мать мне тоже ничего не сказала.

— Знаю, — она медленно кивает, убирая цепочку в сумочку.

— Откуда? — сделав шаг вперед, сжимаю ее локоть. Сашка не противится, не пытается отпрянуть. Стоически выдерживает мой буравящий взгляд и мягко улыбается.

— Догадалась, когда Лику с Вадимом встретила. А может, еще раньше, — она немного нервно пожимает плечами. — Ты бы никогда так не написал.

Мы оба замолкаем, переживая этот момент. Она задумчиво смотрит вдаль, а я не могу оторвать взгляда от ее красивого лица. Я же правду тогда сказал: не видел баб красивее, но не только в этом дело. Точнее, совсем не в этом. Я люблю ее так сильно, что дышать больно, и черт знает, как мне с этим жить дальше.

— Ну я тогда пойду? — деланно равнодушным тоном бросает она, когда пауза становится невыносимо давящей.

— Что? Куда? — крепче сжимаю ее локоть, привлекая к себе почти вплотную. Между нами искрит как раньше, и мне это ни хрена не мерещится. — С ума сошла, Саш? Ты же только пришла. Или к этому своему торопишься? Нормальный хоть мужик или снова профессорский сынок? — последнее явно было лишним, но меня корежит от мысли, что ее снова где-то ждут.

— Денис — отличный парень, Макс, а я поступила с ним очень некрасиво, убежав посреди идеального первого свидания.

— Первого? — хриплю я.

— Ага, — кивает она, запрокидывая голову.

Наши взгляды встречаются, и я снова это чувствую — четкое осознание, что эта женщина целиком и полностью моя, даже если сама считает иначе. Воплотившаяся мечта, до которой мне удалось дотянуться в Новогоднюю ночь, и ускользнувшая быстрее, чем растаял рождественский снег.

— Убегать ты умеешь, — мрачно констатирую я.

— Твоя правда, — уголки ее губ ползут вверх, складываясь в очаровательную улыбку.

— Сашка-а, — тяну я, сближая наши лица. — Ты такая… Дух захватывает.

— Я думала, ты о чем-то серьёзном хочешь со мной поговорить, — Снегурка осторожно высвобождается, уклоняясь от поцелуя.

— Так и есть, — заверяю я. — Извини, я чуток ошалел. Слишком давно тебя не видел.

Минуту мы неотрывно смотрим друг на друга, словно пытаясь найти в чертах напротив что-то жизненно важное и необходимое, как воздух, которым дышим.

— Ты бы мог меня увидеть, если бы захотел, — без упрека произносит она.

Я тру лицо вспотевшими ладонями, усиленно пытаясь подобрать слова, чтобы хоть как-то оправдаться, но озвучиваю только голые факты:

— Когда я видел тебя в последний раз, ты спустилась в обнимку с мужем с больничного крыльца и уехала с ним на такси.

— Это неважно, Макс, — она качает головой, устремив на меня свой колдовской нечитаемый взгляд. — Все случилось так, как должно. Некоторые уроки жизни лучше проходить в одиночку. Я… у меня все хорошо. Правда.

— Выглядишь просто отпад, Саш. Развод тебе к лицу, — комплемент получается с душком, но зато от души.

— Я тоже так думаю, — открыто улыбается она.

— Слушай, если в кафе не хочешь, то может ко мне рванем? — импульсивно предлагаю я. Сашка ошарашено округляет глаза, явно не ожидая от меня такой наглости. — Да я не трахаться тебя зову, — оценив реакцию, поспешно уточняю я. — Просто хочу без всех этих мельтешащих вокруг рож с тобой поговорить. Закажем что-нибудь, вина выпьем. Нам же есть что обсудить, Саш. Соглашайся! Лезть не буду, слово даю.

— По-моему, что-то подобное я уже слышала, — усмехается Снегурка.

— Ну так что? — нетерпеливо спрашиваю я, в глубине души не надеясь на положительный ответ. Я больше готов к тому, что она меня пошлет и номер заблокирует, но Сашка с шальным блеском в глазах соглашается:

— А поехали.

Ехать никуда не приходится, потому что живу я недалеко. Всего десять минут пешком по летнему зною, и мы на месте. Сашка заходит в мою квартиру без смущения, уверенно осматривается, заглядывает в каждую комнату (которых всего две) и даже в ванную, где дотошно исследует шкафчики. Я во время ее инспекции молча следую по пятам, иногда давая короткие пояснения. Заканчиваем на кухне, хотя я, конечно, предпочел бы спальню, но там она как раз задержалась меньше всего, а вот кухня, похоже, пришлась по вкусу. Устроившись на барном стуле, наблюдаю, как Саша выглядывает во двор, изучая открывающийся пейзаж.

— Ну как? — усмехаюсь, складывая руки на груди.

— Неплохо, — резюмирует она, не спеша оглядываться. — Район хороший. Квартира большая, чистая, мебель качественная, дорогая. Ремонт явно дизайнерский. В холодильнике продуктов немного, но с голоду не помрешь. Живешь один, — делает небольшую паузу и наконец поворачивается ко мне лицом. — Ну и вид роскошный. Твоя или съёмная?

— Моя.

— Наследство? — Сашка вскидывает бровь, а мне почему-то хочется съязвить. Обычный вроде вопрос. Стандартный, но я помню, как она тыкала меня носом в отцовские деньги. Хочется ответить, что я и сам бы заработал, но молчу, потому что это ложь. Пока ложь. Я еще не на том уровне достатка, чтобы купить двушку в элитном районе.

— Да, отец позаботился, — пересилив внутренний раздрай, сдержанно киваю я и зачем-то добавляю: — Матери он тоже квартиру оставил. И дом. Она его, кстати, продает. На днях вывезли последние вещи.

— А бизнес?

— Мне, — тяжело вздыхаю, потому что, как ни крути, но вернулся к тому, от чего когда-то бежал. — Но я не знаю пока, что с ним делать. Формально он еще не мой, а дальше уже буду решать.

— Разберешься. Ты большой мальчик. Неглупый и ответственный. Отцовское наследие продавать не станешь, — эта шпилька явно в мамину сторону, но я Сашку не виню, потому что понимаю…

И мне стрёмно от того, какой поворот принял наш диалог. Не об этом я хотел с ней поговорить. Не об этом. А теперь она решит, что я гребаный олигарх, который от скуки по пять раз на дню топ-моделей меняет.

— А я вот тоже родительскую двушку в Химках продаю. Долго сопротивлялась, но жить где-то надо. Оттуда к маме очень далеко ездить, и, вообще, Москва — город больших возможностей. Если двигаться, то только вперед, а не назад. Знаешь, поначалу страшно было с нуля, но я втянулась. Блог свой развиваю, и очень даже неплохо получается. На оплату счетов и хлеб с маслом хватает. Кошку завела, представляешь? — непринужденно продолжает Саша, но уже о себе, еще больше усиливая мое напряжение. Я не дурак и понимаю, куда она ведет и какую песню заведет после того, как озвучит полный расклад. Социальная плюс возрастная разница — это путь в никуда и бла-бла-бла, но я-то знаю, что это все полная хуйня, если я люблю ее как одержимый. И даже чертову кошку, которую никогда не видел. — Алисой назвала. Она такая классная, Макс. Хочешь, фото покажу? — уж не знаю, придуривается Снегурка или нет, но глаза горят искренней теплотой.

— Я лучше лично с ней познакомлюсь, — намекаю на то, что «просто поболтать и разойтись в разные стороны» не выйдет. Но бегать за ней больше не буду. Хватит, и так кучу времени просрали. Сразу на плечо и в ЗАГС, а там уже не отвертится. И ребенка заделаем, чтобы она там ни говорила про свои женские проблемы.

— Она у меня характерная. Чужих не любит.

— Так я не чужой, Саш.

— А чей?

— Твой, — положив локоть на столешницу, подпираю подбородок ладонью и смотрю так, что она на мгновенье застывает.

— Смешной ты, Макс, — моргнув, отводит взгляд.

— А Олег, Саш? — меняю тему, заметив, что для обсуждения серьёзных предложений она пока не созрела.

— Что Олег? — делая вид, что не уловила суть вопроса, уточняет Саша, заходя за барную стойку. Повернувшись ко мне спиной, по-хозяйски открывает мини-бар. — Так, а тут у нас что? Ого! Вот это я понимаю ассортимент.

— Вы не подавали на раздел имущества? — осторожно прощупываю почву, с новой силой проникаясь презрением к этому жадному ублюдку. — Он же, вроде, не бедствует.

— Он и до меня не бедствовал и успел подстраховаться, пока в браке были, — разводит руками Саша, в одной из которых бутылка красного вина. Выбрала самое простое, скромница моя. — Не хочу вдаваться в подробности. Олег здорово помог мне, когда мы разошлись. Если бы не он, было бы совсем сложно. В общем, мне его упрекнуть не в чем.

— Ты святая простота, Саш, — пораженно отзываюсь я. Она ловко откупоривает вино и разливает его по высоким бокалам. — Ты двенадцать лет на него угробила, пока он болтался по блядям, скинув на тебя своих предков.

— Все было не так, — возражает Снегурка с неподдельным возмущением в голосе. Обернувшись, походит к разделяющей нас барной стойке и водружает на нее оба бокала. Затем идет к холодильнику, распахивает дверцу.

— А как, Саш? — скептически интересуюсь я, пока она выкладывает на стол сыр, фрукты, какую-то нарезку. Затем начинает все это мыть и красиво сервировать на тарелки. Мне по кайфу за ней наблюдать, хотя я и сам мог что-нибудь приготовить. Научился, когда начал жить один. У меня тут никто кроме матери не хозяйничал. Приятно, черт возьми. Если Сашка еще и бифштекс мне пожарит, я, вообще, на седьмом небе от счастья буду.

— Его родителей я люблю, с ним у нас тоже поначалу неплохо складывалось, а потом… В разводе всегда виноваты двое, — рассуждает с деловитым видом. Повернувшись вокруг себя, ловко ставит тарелки между бокалами и возвращается к мойке, чтобы взять в шкафчике приборы. — Я не собираюсь обесценивать прожитые годы, Макс, и желаю ему только счастья.

— А мне, Саш? — перехватываю ее запястье, когда она кладет передо мной вилку. Снегурка поднимает на меня вопросительный взгляд, часто моргает. — Мне желаешь счастья?

— Ну, конечно, Максим, — ее улыбка смягчается, и она даже проводит свободной ладонью по ершику моих волос. — Тебе — больше всех.

— Почему? — настаиваю я, поглаживая бьющуюся венку на ее запястье.

— Потому что ты хороший парень и заслуж…

— Не то, Сань, — перебиваю, отрицательно качая головой.

— Ты заставил меня очнуться, — прикусив губу, смущенно признается она.

— Снова не то, — не принимаю ответ, который мне безусловно льстит.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать, — Сашка обреченно вздыхает. — Правда, не знаю, Макс.

— Переезжай ко мне.

— Что? — она растерянно распахивает глаза, глядя на меня, как на безумного, но я такой и есть.

— Прямо сегодня, Саш. Сейчас. Вместе с кошкой Алисой. Я вас забираю.

— С ума сошел? — отшатывается Снегурка, вырывая руку из моего захвата. — Зачем ты так! — восклицает с досадой, в глазах сверкают слезы. Порывисто берет дрожащими пальчиками свой бокал и осушает половину.

— А если я скажу, что только это сделает меня счастливым? — напираю я.

— Это нечестно, Макс, — она отворачивается, упираясь обеими руками в мойку. Дышит тяжело и с надрывом.

Огибаю стойку и подхожу к ней, утыкаясь носом в макушку. Сашка вздрагивает, толкает меня локтями, наверняка собираясь снова трусливо удрать, сверкая пятками, но бежать ей некуда. Я держу ее обеими руками, прижимая к мраморной мойке так, что Саша не может не чувствовать, как я зверски сильно хочу, чтобы она осталась.

— Для меня ничего не изменилось, и мое предложение все еще в силе. Точнее, теперь это ультиматум, — шепчу севшим голосом, опуская ладони на ее талию и разворачивая к себе лицом. — Ты не выйдешь из моей квартиры, пока я не услышу — да, — сунув руку в карман джинсов, достаю маленькую бархатную коробочку, радуясь, что в парке не перепутал с испугу и не всучил вместо цепочки. Вот бы вышел каламбур.

— Там же не… — Сашка едва не плачет, открывая футляр, и шумно втягивает воздух, убедившись, что внутри именно то, о чем она подумала.

— Могу встать на колено, но боюсь, ты воспользуешься моментом и свалишь, — ухмыляюсь я, наблюдая, как она шокировано смотрит на кольцо, смаргивая выступившие слезы. — Поэтому так. По-простому. Без фейерверков и прочей романтичной приблуды. Выходи за меня, Сань. Я пиздец как сильно тебя люблю.

Примерив кольцо, она то нервно хихикает, то восхищенно любуется моим подарком, то смотрит на меня с толикой недоверия во взгляде.

— Такое красивое, Макс. И стоит, наверное, целое состояние. Ну зачем, а? Глупый мальчишка… Какой же ты…, — сбивчиво бормочет она, а у самой глаза горят и губы безустанно плывут в улыбке. — Стой, а я могу подумать?

— Исключено, — категорично возражаю я, заключая ее лицо в ладони. — Готов поспорить на брачную ночь, что ничего хорошего ты не надумаешь.

— А ты, что, до брачной ночи ждать собрался? — она недовольно хмурится.

— Ага, размечталась, — ухмыляюсь я, жадно вгрызаясь в приоткрытые губы, и, подхватив под задницу, тащу свою хрупкую добычу в спальню.

— Макс, можно мне фейерверки и романтичную приблуду? — торгуется Сашка, зарываясь пальцами в мои волосы, и так сладко стонет, потираясь грудью о мой торс, что я готов ей пообещать что угодно.

— Можно, малыш. Только сначала я тебя выебу. Прости, но очень хочется.

— Грубиян, — смеется она, падая спиной на кровать.

— Тебе это нравится, похотливая сучка, — подразниваю я, буквально вытряхивая ее из платья. Один голодный поцелуй, а нас обоих трясет от возбуждения. Я же сожрать ее готов, затрахать до отключки, привести в чувство и снова продолжить. Вот как… как, блядь, она собиралась мне отказать? Или не собиралась?

— Люблю твой грязный язык, — без тени смущения признается Сашка, и сама избавляется от белья, шальным взглядом наблюдая, как я суетливо раздеваюсь, нетерпеливо матерясь. А я тоже смотрю, глаз не отрывая. Она идеальная, словно для меня вылепленная. Фигурка — чистый секс и как будто еще стройнее стала. Я же неделю с нее не слезу, а нам еще в Загс…

— Мой грязный язык тоже в твоем распоряжении, но давай начнем с другой части тела, — показываю взглядом на свой стоящий колом член. Она понимает мои слова буквально и, встав на колени, ползет к краю кровати, намереваясь поработать ртом. Блядь, она нереальная. Самый охуенный новогодний подарок в моей жизни.

— Нет, Сань, мне этого тоже пиздец как хочется, но потом, — опрокидываю ее на подушки и, нависнув сверху, упираюсь разбухшей головкой в промежность. А там так мокро и горячо, что вопрос о прелюдии отпадает сам собой. Кому она на хрен сейчас нужна, если мы оба горим.

— Ай…, — выдыхает Сашка, когда я врезаюсь в нее до упора.

— Что, больно? — замираю, окончательно дурея от того, как плотно и жарко она сжимает меня своими внутренними мышцами.

— Хорошо… очень, — мотнув головой, впивается коготками в мои плечи.

— Тогда погнали, малыш.