Наперегонки с ветром. Идеальный шторм

Глава 13

Мертвецкая при городской больнице Фьельдена ничем не отличалась от сотен других. Слишком длинное одноэтажное здание, серые стены которого насквозь пропитались характерным запахом, наводило уныние и побуждало прохожих ускорить шаг.

Войдя под мороком, я благополучно миновала пост медицинской сестры и направилась на поиски Габриэля.

В послеобеденный час суета здесь уже утихла и работа шла своим чередом.

Доктор Беккет же, напротив, даже на расстоянии ощущался взволнованным.

Обнаружив его в одной из комнат в конце коридора, я толкнула дверь без стука, потому что времени на вежливость у меня не было.

– Элисон? – он удивленно моргнул, увидев меня.

Графине Нильсон, разумеется, нечего было делать в таком месте.

Я улыбнулась ему уголками губ:

– Найдётся минутка?

Если не считать трех накрытых застиранными простынями тел, все еще находящихся на исследовании, мы были здесь одни, и роль добродетельной леди оказалось можно на время оставить.

– Всегда, – поспешно стянув перчатки, Габриэль бросил их в стоящее на полу ведро.

В белом халате, нарукавниках из клеенки и шапочке, под которую были спрятаны собранные в хвост волосы, он казался совсем другим.

Старше, равнодушнее. Злее.

Я не могла не отметить, что ему идёт.

– Покажи мне Матильду.

Габриэль вскинул бровь, не удивляясь вслух, но справедливо ожидая объяснений, потому что я в самом деле просила его о многом.

Скоропостижная и загадочная кончина супруги мэра потрясла Фьельден.

Дождь, который обещало утро, так и не пошёл, но горожане вели себя так, словно он лил стеной и не собирался останавливаться. Кто мог заперся по домам, чтобы переждать бурю. Другие выглядели испуганно-суетливыми и торопились скрыться с улиц поскорее.

Дождавшись, чтобы новость облетела всех, я, как и собиралась, пошла к Сесиль, намереваясь вернуться домой не с пустыми руками. Она знала, кто такой Кайл и догадывалась обо мне, и если ещё вчера это казалось мне сомнительной радостью, то сегодня я хотела это использовать.

Зная и понимая, она не могла отказаться помочь.

Однако свербящая мысль о смерти старшей леди Готтиннс не давала мне покоя настолько, что заставила свернуть и вместо дома Мерцев явиться сюда.

– Мне нужно только взглянуть.

– Да, конечно, – Габриэль как будто отмер, тряхнул головой. – Просто я думал, что для этого придёт Кайл.

Снова пересекать коридор нам не пришлось – он направился к ближайшему ко мне столу, но помедлил, прежде чем поднять простынь.

– Я и сам хотел позвать вас ближе к ночи. Никогда такого не видел.

Он не стал спрашивать готова я или нет, просто откинул край, деликатно стоя по другую сторону.

Я была готова ко многому. Даже к тому, что почившая леди будет выглядеть не лучше своего любимого сынка. Однако Матильда сумела превзойти все мои ожидания.

Она оказалась безобразна. Благородная седина, лишь тронувшая её волосы при жизни, теперь стала сплошной, как будто что-то выело из волос весь цвет.

Закрыть глаза покойнице кто-то сумел, но видно было, что они почти вылезли из глазниц от пережитого ужаса, а на лице так и застыла жуткая гримаса.

Чувство, которое она испытала перед смертью, было даже не страхом, а чистым, ничем не сглаженными ужасом.

Я смотрела на тело, а Габриэль смотрел на меня, отслеживая редакцию. Ощущая его взгляд виском, я не спешила ничего говорить, и он начал первым.

– Это ещё не всё.

Обойдя стол, чтобы встать рядом со мной, он ещё немного сдвинул простынь, и я увидела руку.

Окоченевшие пальцы Матильды остались скрючены, как будто она цеплялась ими за кого-то или что-то в надежде спастись.

– Мы не смогли разогнуть их. Больше тебе скажу, – Габриэль бросил на меня быстрый взгляд, а потом занёс ладонь над рукой умершей.

Это были хорошее заклинание, и очень полезное человеку, которому регулярно приходилось работать с трупами. Не нужно было лишний раз прикасаться и прилагать усилия, – под его действием кисть должна была принять нормальную форму сама.

Однако этого не происходило.

Теперь пришёл мой черед уставиться на доктора Беккета в ожидании его выводов.

Его губы едва заметно дрогнули, когда он опустил руку.

– Это была казнь. Семейный Доктор Готтингсов уверяет, что у леди было здоровое сердце. Что бы её ни прикончило, оно заставило её помучиться. Ты знаешь, почему?

Я знала, но не хотела вдаваться в подробности. Не хотела бросать в ответ, словно невзначай, что Кайл всё сделал правильно. Идеально справедливо.

– Догадываюсь.

Габриэль кивнул, ни на чем не настаивая, а после накинул на Матильду простынь.

– Элис, я понимаю, что сейчас не место и не время. Снова. Но подходящего момента, судя по всему, уже не будет. Я хотел бы увидеться с тобой. Пригласить на ужин.

Его неловкость за это приглашение, сделанное так, была настолько очевидной, что почти начала передаваться мне.

– Габриэль…

– Я знаю, ты не можешь обещать точное время и конкретный день, – он прервал меня, избавляя от необходимости повторять очевидное. – Давай сделаем так: я буду тебя ждать. Мы не можем появляться вместе на публике открыто, тем более, теперь, когда в городе творится такое. Мэр в бешенстве и никто не знает, как он может себя повести. Но ты знаешь, где я живу. И я буду ждать тебя в любое время.

Несмотря на замешательство, к которому располагала обстановка, у него получилось красиво. Не настаивать, но и не унижаться, просто предложить лучший из возможных вариантов – в этом был весь Габриэль Беккет. Незлобивый, понимающий, рассудительный и терпеливый.

Всего на долю секунды, но мне стало любопытно, что может случиться, если однажды он по-настоящему выйдет из себя.

– Спасибо, Габриэль.

Он точно заслуживал большего в ответ, но прямо сейчас мне было не до него.

Для того, чтобы добраться к Сесиль, требовалось пересечь почти половину города, и я постаралась сделать это как можно скорее – быстрым шагом и не глядя на прохожих.

Кое-кто, – очевидно, особо подобострастные и жаждущие лучшей жизни, – уже надели траур. Любопытно, заставит ли Райан ведь Фьельден горевать вместе с собой?

Если кто-то и был ему хоть немного дорог в этой жизни, то только Матильда и Альфред. Теперь он лишился обоих за короткий срок, и ждать от него и правда можно было чего угодно.

И от него, и от той твари, что он поселил в своем доме.

Не договорившись ни с одной из леди Мерц о встрече, я рисковала не застать их дома, но город взялся помогать нам, и мне повезло. Мелькнувший у окна силуэт Сесиль я заметила, едва ступив на ведущую к их порогу дорожку.

Она тоже увидела меня, и стучать мне не пришлось – дверь распахнулась, стоило мне к ней просто приблизиться.

– Здравствуйте, – хозяйка отступила назад, пропуская меня.

Из гостиной показалась взволнованная, но как обычно высокомерно-сдержанная Маргарет.

То ли пропитавшее воздух напряжение так сказалось на них, то ли они обе понимали, что я явилась не с визитом вежливости.

Кивнув им обеим, я решила, что и тут обойдусь без иносказаний.

– У Йозефа должны были остаться бумаги. Какие-то доказательства. Документы. Вы знаете, где они могут быть?

Сесиль задумалась, а после качнула головой, опуская взгляд:

– Они все забрали. После его смерти от мэра приходил человек. Тот, кто погиб потом неподалеку от вашего дома и стрелял в Самуэля. Он все унес.

– А Самуэль? – нельзя было позволить ей снова начать бояться или впасть в отчаяние, и я шагнула к ней, давя умеренно, но очевидно. – Вы отдавали что-нибудь ему?

Маргарет подошла ближе, но, как ни странно, не для того, чтобы оттеснить меня, а избегая необходимости повышать голос, стоя в отдалении.

– Нет. Ничего. Он даже ни о чем не спрашивал, хотя я надеялась, что новым владельцем станет он.

– Он не мог им стать, – я пробормотала это, скорее размышляя вслух, чем отвечая ей.

Маргарет усмехнулась:

– Я знаю. Сэм добрый человек, а тут нужен был кто-то вроде вашего мужа. Я уже сказала ему и повторю вам: не знаю, как Самуэлю удалось разыскать и уговорить его, но это было гениально.

– Гениально было то, что придумали вы, – это тоже было правдой, и я произнесла ее легко, продолжая при этом смотреть в сторону. – Подумайте еще раз. Обе. Не могло ничего не остаться. Йозеф знал, что его убьют, и посвятить вас обеих просто на словах значило бы забрать с собой. Если бы вы начали кричать на каждом углу об убийстве, но ничего не могли доказать, ваши дети остались бы одни. Он поступил бы так?

Я перевела взгляд с одной на другой, и женщины переглянулись.

Теперь, когда они стояли рядом, я вдруг заметила между ними некое неуловимое сходство. Не родственное, но то неповторимое, что начинает проступать, когда люди проводят вместе много времени и мыслят в одном направлении.

Значит, не имевшая дочери, а потом потерявшая и сына Маргарет утешилась этим – начала учить невестку никого и ничего не бояться и думать своей головой.

Сесиль же, в свою очередь, овдовев, оказалась как никогда прежде к этому готова.

– В этом есть резон, но я не знаю, где, – старшая леди Мерц, наконец, досадливо поморщилась. – Я даже не подумала об этом. У Йозефа никогда не было тайников. По крайней мере таких, о которых бы я знала. А единственный человек, которого я назвала бы его другом, это Сэм Готтингс.

Решить вопрос легко и непринужденно не получилось, и я медленно выдохнула, собираясь с мыслями.

– У Сэма ничего нет. Если бы он располагал фактами, не оставил бы смерть Йозефа так. Кстати, мы здесь появились тоже благодаря вашему сыну. Сэм только закончил начатое им.

Ее лицо дрогнуло, как будто я влепила ей пощечину, но это была хорошая дрожь.

Дрожь одеревеневшего от горя и безнадежности человека, начавшего отмирать.

Сесиль этого не заметила. Обхватив себя руками, она начала мерить шагами холл.

– Но где искать? Я тоже не знаю ни о каких тайниках, значит, если бумаги есть, они могут быть где угодно. Под полом или в карнизе.

– Позволите мне?

Этот вопрос я задала скорее из вежливости. Все мы понимали, что мои возможности шире простых и, с большой долей вероятности, бесконечных догадок, но разрешение на работу в чужом доме все же лучше было получить.

Вдова остановилась, моргнула, а потом склонила голову:

– Делайте все, что считаете нужным.

Я кивнула ей в знак признательности и взяла небольшую паузу.

Она нужна была мне, чтобы снять плащ, а заодно и прощупать дом.

На нем стояла неплохая защита, – очевидно, авторства Маргарет. Такая не могла помешать мне с поиском.

– Какие травы у вас есть?

Старшая леди Мерц криво усмехнулась:

– У меня есть коготь демона. Это лучшее, что можно найти для поисковой работы. По крайней мере, на Севере.

Мы, наконец, заговорили в действительности на одном языке, и я задержала на ней взгляд, на всякий случай пытаясь найти подвох.

Подвоха не было.

– Хорошо. Спасибо.

Она кивком указала мне в сторону кухни, и я уже развернулась, чтобы последовать за ней, когда откуда-то сверху раздалось совсем тихое:

– Подождите.

Бледный и вытянувшийся в струну Людвиг стоял на лестничном пролете и совершенно точно слышал все, о чем мы говорили.

Сесиль вскинула голову, чтобы посмотреть на него.

– Иди к себе, милый. Я после объясню.

Мальчик упрямо мотнул головой, и вместо того, чтобы послушаться, спустился к нам:

– Я не знаю, может ли это быть полезно, но я видел, как отец разбирал кроватку Ирен. Это было незадолго до его смерти. Пожалуй, за пару недель. Тогда он сказал, что я должен внимательно присматривать за сестрой, чтобы ни случилось. И обязательно сказать маме.

Он говорил спокойно, но смотрел при этом только на меня.

С некоторой оторопью я внезапно обнаружила в нем что-то, неуловимо, но очевидно напоминающее Самуэля Готтингса. Как будто он был этому ребенку отцом, а не Альфред.

А впрочем, совсем недавно я думала о том, что маленький Томас – настоящий Лагард, хотя по крови Лагардом не является.

Всего лишь еще один особенный мужчина, решивший сделать какого-то ребенка себе родным.

Мы с Сесиль переглянулись, а потом она быстро и благодарно сжала плечо сына и первой побежала наверх.

Ни она, ни Маргарет не подумали о том, чтобы отослать Людвига, и он обогнал нас на повороте.

Девочка в кроватке спала, а увидевшая столько посетителей няня вскочила, как если бы сделала что-то преступное.

– Выйдите, Мишель, – Сесиль обратилась к ней негромко и очень вежливо, но так твердо, что я испытала нечто, граничащее с восторгом.

Наука Маргарет и правда попадала на благодатную почву.

Девушка поспешила ретироваться и даже прикрыла за собой дверь.

Должавшись, чтобы ее шаги стихли в коридоре, я опустилась на пол, надеясь, что хотя бы не разбужу ребенка, но Людвиг снова оказался ловчее. Встав на одно колено, он провел ладонью по днищу, после заглянул под кроватку, а потом лег на пол и полез под нее.

Сесиль сделала было шаг вперед, чтобы взять дочь на руки, но Маргарет удержала ее коротким властным прикосновением.

Не было нужды ее тревожить.

Прошла почти минута, а потом растрепанный и совсем по-детски гордый Людвиг выпрямился, демонстрируя нам туго завязанную картонную папку.

Его мать судорожно выдохнула, а бабушка сцепила зубы.

Им обеим так хотелось, но было жутко прикасаться к этим документам.

Последняя папка, которую Йозеф держал в руках.

Еще одно маленькое наследство, о котором они не догадались.

Без лишних сантиментов забрав его, я шепнула Людвигу: «Спасибо», и первой покинула детскую.

Юный Мерц снова не отстал. Красиво придержав дверь для матери и Маргарет, он молча спустился с нами в гостиную и остался столбиком стоять у стола, на котором я открыла папку.

Это было оно.

Не спеша и внимательно просматривая каждый документ, я передавала его сначала Сесиль, а та – старшей леди Мерц, а мальчик заглядывал через плечо матери – едва ли что-то понимая в написанном, но постепенно убеждаясь в том, что действительно достал то, что надо.

– Спасибо, Людвиг, – я повторила это уже отчетливее.

Бумаги, существование которых мы просто допустили как возможное, были на самом деле. Если бы я догадалась раньше…

А впрочем, Сесиль бы все равно не отдала. Даже знай она, где они находятся, Маргарет бы не позволила. Не раньше, чем сама договорилась с Кайлом.

– Это поможет вам наказать убийц? – Людвиг кивнул, не считая благодарность уместной, и теперь вдруг показался мне абсолютно взрослым.

Хотя почему бы ему было и не стать таковым?

В конце концов, теперь он был единственным мужчиной в семье.

Мужчиной, который принял обстоятельства своего рождения с таким достоинством и продолжал называть человека, отважившегося посвятить его в них, отцом.

Йозеф и правда любил их. Любил так сильно, что сумел подобрать слова, чтобы раз и навсегда избавить жену от упрёков, которые могли срываться у обозленного всеобщим порицанием мальчишки.

Сесиль в самом деле было, о ком горевать, но почему-то именно эти слова подействовали на неё особенно.

Бросив очередной исписанный лист бумаги на стол, как если бы об него обожглась, она уставилась на меня едва ли не с мольбой:

– Но что вы можете сделать с этим? Даже если граф Нильсон передаст эти бумаги столичным дознавателями, скоро зима, и…

– Не думаю, что граф Нильсон ведет дела с дознавателями, – Маргарет усмехнулась коротко и криво. – А даже если так, эту тварь точно добили не муки совести.

– Мэг, – Сесиль указала взглядом на сына, но Людвиг снова не отреагировал.

Наблюдая за всеми троими, я пожалела лишь о том, что не могу спросить его прямо, каким образом он умудряется общаться с дядей Сэмом так тесно и соблюдать эти встречи в секрете даже от собственной матери.

Новый род Готтингсов, – незаметно, но кроваво возникший под носом у мертвой, не способной больше дать ростков ветки.

Вместо того, чтобы ответить ей или извиниться, Маргарет повернулась ко мне.

– Вы знакомы со своей свекровью, леди Элисон? Сдается мне, что нет. Так вот, если вам однажды доведется, имейте в виду: в то время, когда мы были намного моложе, и графиня Нильсон жила в этом городе, с Матильдой они встречались редко. Поддерживали то, что принято называть вооруженным нейтралитетом. В самом ли деле ваш муж является исчадием Пекла, я не знаю. Тут вам виднее. Но эта женщина хуже в тысячу раз, потому что она совершенно точно человек. Такой же злой и беспринципный, каким была леди Готтингс и остался сам Райан. Эти двое на том и сошлись когда-то.

Она лезла не в свое дело.

В то дело, о котором я предпочитала до поры до времени не думать, хотя и понимала, что поразмыслить следует.

Если Кайл все же решит задержаться в замке Совета хотя бы на зиму, он станет жить под своим именем, – в том числе и для того, чтобы бросить это в лицо Нильсонам.

Один из сыновей при Совете – скандал и позор семьи.

Его не оставят в покое, и им с Йонасом придется вместе держать эшелонированную оборону в случае, если он откажется с ними встречаться.

В том, что он откажется и будет в своем решении непреклонен, я не сомневалась ни секунды.

Маргарет не ждала от меня ответа, – она уже сказала все, что имела сказать.

– Вы позволите мне забрать их?

Я посмотрела на обеих по очереди, потому что случиться могло по-всякому, а применять силу тем или иным образом мне не хотелось.

Сесиль моргнула, удивляясь этому вопросу:

– Делайте как считаете нужным. Я доверяю вам.

Она не сказала «мы», но это читалось достаточно явно.

Папку, в которой Йозеф оставил документы, оказалось удобно свернуть, и она с легкостью посместилась в мой ридикюль.

Я никогда не любила эту деталь туалета, предпочитая по возможности обходиться карманами, но тут не могла не признать, что она до крайности полезна.

Спать мы сегодня так и не легли, а когда утро стало полноценным, Кайл сразу же ушел в банк. Там у него было больше шансов увидеть и услышать что-то полезное, и мне, как доброй жене, следовало дождаться его дома.

Однако, напуганная и подавленная глупая женщина могла позволить себе чуть больше, чем просто глупая.

Не глядя ни на кого из малочисленных прохожих, я потянула на себя дверь банка, и стоящий спиной ко входу молодой клерк смешно вздрогнул, почти подпрыгнув на месте.

– Доброго дня, мадам! – он бросился мне навстречу, стараясь по пути нацепить на лицо вежливую и располагающую улыбку, но едва ли не заикался.

Больше всего мне хотелось бы взять его за шиворот и как следует встряхнуть. Даже если Райан Готтингс в самом деле обезумел от горя, Фьельден не осиротел. Оставалась еще Городская Управа, пусть и полная таких же взяточников, как мэр.

Оставались люди. И всем своим существом преданный этому городу Самуэль.

Однако большинство из тех, кто мне встретился, выглядели так, словно это лично их постигла утрата, и они понятия не имеют о том, что делать и как жить дальше.

– Добрый. Я к графу Нильсону.

Мальчишка судорожно сглотнул и оглянулся на господина постарше, очевидно, не понимая, что предпринять.

– Да, я… Я узнаю, может ли он принять вас. Подождите, пожалуйста.

Эту партию можно было доиграть до конца просто ради развлечения, но мое недоумение, возникшее из понимания того, что творится сейчас во Фьельдене, начинало превращаться в брезгливое раздражение.

– Уверяю вас, меня он примет.

Развернувшись, я толкнула дверь, на которой висела табличка «Только для сотрудников» и пошла вперед по узкому коридору.

Мужчины бросились за мной.

– Мадам, постойте! Мадам! Сюда нельзя!

– Для мадам это скорее приглашение, – одна из дверей открылась, и на пороге показался до неприличия спокойный Кайл.

Чувствовал ли он меня так же хорошо, как я его, или просто услышал шум, уже не было важным.

Шагнув вперед, он хорошо отработанным жестом приличного и превосходно воспитанного человека взял меня под локоть и склонился, чтобы коснуться губами щеки.

– Ты умеешь появиться эффектно.

Краем глаза я отметила, что господин постарше отступил, а понявший, кто я, мальчишка пошел красными пятнами.

– Я была неподалеку. Сможешь уделить мне немного времени?

– Разумеется, – сделав приглашающий жест, он пропустил меня в кабинет, а после кивнул растерянным и сердитым от неловкости ситуации служащим и плотно закрыл за нами дверь. – Удалось?

– Более чем, – на всякий случай я тоже понизила голос и открыла сумку, демонстрируя ему содержимое.

Кайл хмыкнул, но промолчал.

Его кабинет, – бывший кабинет Йозефа, – оказался небольшим, но светлым. Через большое окно удобно было наблюдать за происходящим на улице, а места хватало не только для стола и шкафов, но и для четырех стульев для посетителей.

– Неплохо.

– Да. Мерцу нравилось обставлять это место, – не предлагая сесть мне, потому что это стало бы уже откровенно лишним, Кайл вернулся в свое кресло и подпер подбородок рукой. – Кто знает?

– Обе леди и Людвиг, – оставив сумку висеть на локте, я прошлась по кабинету и ненадолго задержалась у окна.

Следов от попытки взлома на нем не было.

– Самуэль действительно считает его своим.

– Это неудивительно. Он очень семейный человек.

Спрашивать о Матильде или о том, есть ли у него планы на эти документы, о которых мне не мешало бы знать, было глупо.

Глупо было вообще приходить сюда.

– Как у тебя?

Дернув плечом, Кайл тоже посмотрел в сторону окна, прежде чем взглянуть на меня.

– Люди напуганы.

– Да, и до определенной степени им есть чего бояться.

Мы переглянулись, единогласно приходя к мнению о том, что прямо сейчас нам лучше было бы поговорить дома.

Однако уйти Кайлу нужно было так, чтобы это не вызывало ненужных вопросов. В конце концов, я и правда появилась слишком неожиданно.

– Ты ведь можешь объяснить своим подчиненным, что я немного истеричка?

– Я попробую, – он улыбнулся в ответ одними губами, но так любезно, что возникшее в животе ощущение стало категорически неуместным.

Точно не среди бела дня.

Захлопнув лежавшую открытой папку, Кайл убрал ее в ящик стола, запер его на ключ и уже собрался подняться, когда дверь распахнулась.

Тяжелая ручка ударилась о стену с такой силой, что в небольшом и изящном шкафчике с напитками задрожало стекло.

– Вы! Это ваша вина! – разъяренный и огромный, как медведь, Райан Готтингс остановился посреди кабинета и обшарил его безумным взглядом, прежде чем остановиться на Кайле.

Он и правда утратил контроль над собой, превратившись из благообразного надменного красавца, которому предстояло состариться достойно, в готового крушить все на своем пути безумца.

Бледный как полотно господин, к которому клерк взывал, не сумев справиться со мной, застыл в коридоре.

Мэр был вне себя, и никто не смел ему перечить.

Памятуя о бумагах, которые нужно было сохранить, я на всякий случай отступила к окну, заведя руку с ридикюлем назад.

Кайл остался неподвижен.

Он не просто не поднялся Готтингсу навстречу, но едва уловимо откинулся на спинку кресла.

– Господин мэр? Чем обязан?

Это была холодная, но безукоризненная вежливость человека, которого отвлекли в неожиданный и наиболее неподходящий для вторжения момент. Никак не беспокойство мужа, чья жена осталась в непосредственной близости от свирепого и не боящегося наказания человека.

Как будто ничего особенно здесь не происходило.

Готтингс надсадно выдохнул, напомнив при этом уже не медведя, а заметившего красное полотно быка.

Однажды, очень давно, попав на такое представление, мы не стали досматривать его до конца, потому что нашли отвратительным.

Однако Райан, как ни парадоксально, был почти забавен.

– Ты еще смеешь спрашивать? Ублюдок, ничтожество, мразь! Думаешь, я купился на твои бредни?! – он медленно двинулся к столу, но на Кайла даже это не произвело большого впечатления и не заставило шелохнуться. – Ты за все мне заплатишь! Ответишь за каждую ее слезу, за то, что сделал с ней! Я сгною тебя, тварь, ты понял?! Кто бы ты ни был, я плевать хотел, что ты возомнил о себе. Ты мертвец, клянусь. И твоя девка, – он дернул головой в мою сторону так резко, что рисковал сломать шею. – Тоже поплачет. Вы у меня кровавыми слезами умоетесь!

Вычленив суть, я начала упускать нить повествования, потому что после «твари» стало скучно.

Однако Кайл сделал то, чего я меньше всего от него ожидала.

Он не усмехнулся Готтингсу в лицо, не попросил вести себя сдержаннее, даже не попытался довести его до предела, поинтересовавшись, что, собственно, случилось и в чем господин мэр пытается его обвинить.

Он просто поднялся, хотя и не вышел из-за стола.

– Убирайтесь.

Райан осекся.

Он все еще хрипел, как будто каждый следующий вдох давался ему с еще большим трудом, чем предыдущий, а покрасневшие глаза лезли из орбит.

Но броситься так и не посмел.

– Что?

Едва ли кто-либо когда-нибудь осмеливался так говорить с ним.

Особенно – человек почти что в два раза моложе его самого. Человек, не пожелавший понимать его и договариваться. Человек, в которого он приказал стрелять.

Кайл стоял прямо, красивый и спокойный.

Со стороны это выглядело так, будто после всех угроз и оскорблений его задело только то, что Готтингс посмел хотя бы словом тронуть меня.

Сцена, достойная кисти лучшего из художников.

К ночи о ней, надо полагать, будет знать весь Фьельден.

– Ты что себе позволяешь, сопляк?..

Райан все же сделал полшага вперёд, но Кайл холодно указал ему подбородком на дверь:

– Вон отсюда.