Наперегонки с ветром. Идеальный шторм

Глава 23

Ветер шёл по седой от первого мороза траве весёлой рысью.

За время нашего отсутствия осень в столице успела стать холодной и серой, – в половину не такой красивой, как у него на родине, – и конь с брезгливым любопытством оглядывался вокруг. Как будто приценивался, подходит ли ему все это.

Мне хотелось бы пуститься с ним в галоп, позволить ему размяться после долгого плавания, а себе – вспомнить, как это бывает хорошо. Мчаться к воротам замка во весь опор, возвращаясь с победой или хорошими новостями.

Делать этого категорически не следовало. Уловивший моё настроение Норд предупредительно и очень недовольно всхрапнул, потому что ему ничего подобного пока не полагалось. Он шёл под Кайлом спокойным и красивым шагом, а Искра следовала за ним, отставая на полкорпуса.

Норда она предпочитала даже мне, и, с учётом того положения, в котором мы доставили её обратно, это было в какой-то мере трогательно.

Замок уже отчётливо виднелся впереди. Я могла разглядеть открытые центральные ворота, – Совет продолжал готовиться к зиме, и, очевидно, через них заходили обозы, которые неудобно было направлять к воротам боковым.

После восьми дней в море я чувствовала себя довольной и успокоенной, но совершенно опустошённой. Сильнее всего хотелось поесть и вытянуться на нормальной кровати, и, хотя всё это маячило лишь в весьма отдалённой перспективе, я ни о чем не жалела.

Кайл выглядел отвратительно хорошо, хотя спал не больше меня, а из каюты выбирался точно так же редко – исключительно по острой необходимости и ненадолго.

В одну из ночей, выйдя подышать под мороком, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания характерно изможденным лицом, я нечаянно подслушала разговор матросов:

– Капитан, так это… Пассажиры в супружеской каюте. Опаска есть, кабы что не так? А если сдохли?

Усатый пожилой капитан выразительно хмыкнул в ответ, а потом в воздухе поплыл запах дрянного дешёвого табака из его трубки.

– Да Нечистого с два! – ответил вопрошавшему третий голос. – Ты их вообще видел? Жрать захотят, сами выйдут.

Мы и правда одевались и выходили преимущественно для того, чтобы добыть еды, и это было забавно, дико, и головокружительно хорошо. Как в сладком дурманном сне.

С корабля было некуда деться, в море не могло быть ни срочных дел, ни проблем, и мы просто наслаждались друг другом, наверстывая прошедшие годы.

За все это время мы ни словом ни обмолвились о будущем ни в одном из его возможных аспектов, но это не создавало ощущения пустоты, которую хотелось бы заполнить.

Невзирая на все, что было во Фьельдене, возможность снова быть вместе представлялась мне слишком зыбкой. На Севере были только мы и необходимость достоверно изобразить пару. Совет все усложнял.

Кайл не делился своими планами, но судя по тому, что он сказал Готтингсам, собирался остаться как минимум до весны.

Наше общение едва ли могло теперь ограничиться исключительно рабочими вопросами, а в тайных и редких коротких встречах было свое очарование, но я все равно предпочитала оставить это на потом.

Слишком многое могло зависеть от перемен, произошедших в наше отсутствие.

Если Йонас успел избавиться от Берга, – а так оно, с большой долей вероятности, и было, – он наверняка захочет как можно скорее ознакомить нового командира с кругом его обязанностей.

И далеко не факт, что этот самый командир согласится считаться таковым даже временно.

При таком раскладе до весны дело и вовсе не затянется, но пока у меня было слишком хорошее настроение, чтобы думать об этом.

По мере того, как мы приближались к замку, я отчётливее слышала хорошо знакомый гомон и ловила себя на том, что мне не терпится увидеть Гаспара. Почему-то мне казалось, что за время нашего отсутствия он должен был значительно измениться.

Первая зима на новом месте наверняка покажется ему очень холодной.

Мороз пока был несильным и случался разве что по ночам, ближе к рассвету.

В такую погоду наброшенная поверх плаща меховая накидка была в какой-то мере вызовом, но мне было жаль убирать подарок Женевьевы в короб, класть его рядом с вещами, которые нужно вернуть.

Именно сейчас мне как никогда хотелось вернуться в Совет, но обособить себя от Совета. Хотя бы так ребячески, – демонстративно надев вещь, никоим образом специалисту не подходящую.

Покидая замок, я была уверена, что вернусь сюда лишь ненадолго и только для того, чтобы со спокойным сердцем уехать весной.

Теперь же я готова была рассмотреть возможность остаться. Не ради Кайла и не в его постели, но просто потому, что ни один самоуверенный мудак не смел выгонять меня с насиженного места.

Если командира Берга в самом деле больше нет, – даже если остался специалист Мартин Берг, – все могло стать проще. Или сложнее. Проверить можно только опытным путем.

Вариант, при котором Кайл предложит мне поехать с ним…

Гипотетически такое могло прийти мне в голову, и, если дойдет до практики, решать придется быстро.

Но что-то мне подсказывало, что он не заставит меня выбирать между собой и обязательствами перед моим учеником.

При мысли о том, что он уедет, не прощаясь, что-то неприятно сжалось внутри, и я предпочла от нее отмахнуться.

Будет как будет, бесполезно гадать.

Точно так же бессмысленно, как непоколебимо верить в то, что он больше не исчезнет молча.

Эта уверенность поселилась во мне в тот вечер, когда он поймал меня на лестнице, но здесь, – опять таки, – все же был не Фьельден. Я не верила в подобное всерьёз, но усилием воли заставляла себя быть ко всему готовой.

Заметив движение справа, я немного осадила Ветра, и очень скоро узнала Огонька.

Он несся к нам с той стороны, куда обитатели замка обычно направлялись, чтобы просто покататься, но в седле был явно не Матиас.

Нагнавший меня Кайл остановился рядом, и я с какой-то непонятной мне самой и незнакомой тревогой покосилась на Искру.

Она выглядела спокойной.

– Однако. Сколько новостей, – то ли потому что тоже волновался о ней, то ли для того, чтобы успокоить меня, Кайл поймал ее под уздцы.

По мере приближения Огонька я узнала Агату. Широкая рыжая прядь выбилась из-под шляпы, которую она надела, а вместо плаща на ней была короткая куртка.

Идеальный костюм для долгой и быстрой езды.

– Привет путешественникам! – поравнявшись с нами, она улыбнулась широко и красиво.

От нее веяло свободой, радостью и несвятым братом, и это действительно было интересно, потому что свою связь они напоказ не выставляли. Слишком быстро она возникла, слишком непонятные последствия могла повлечь.

– Это что, почетный караул? – я потянулась, чтобы погладить Огонька за ухом.

Тот фыркнул и уставился на Ветра, как на диковинку.

– А как же без него при такой красоте? – Агата тоже окинула моего коня пылающим взглядом, а потом натянула поводья.

Это был уверенный, хорошо отработанный жест – она явно выезжала на Огоньке не впервые, и отнюдь не потому что ей из-за каких-либо срочных дел требовалась быстрая лошадь.

Теперь мы ехали к замку втроем, и выглядели скорее людьми, которые просто встретились в городе.

– Как поживает Север? Видели чудеса? Зеленое небо?

– Только закатное, – отвечая ей, я невольно улыбнулась сама.

Приятные мелочи для нее и Матиаса, Петти, Гаспара, Стива и Дороти лежали в моей седельной сумке.

Хольцу полагался отменный Фьельденский коньяк, но интуиция настойчиво нашептывала, что он такой роскоши не заслужил.

– Потом расскажешь, – Агата снова посмотрела на меня, и на дне ее зрачков вспыхнуло Пекло.

Пусть ведьмой она и не была, общество Лагардов и жизнь при Совете не могли не сказаться. Она прекрасно считывала с меня то же, что я считала с нее, – долгую и бессонную, но прекрасную ночь накануне.

– У тебя будет полно времени на это. Командир Нильсон будет долго занят.

Отвесив в сторону Кайла короткий полуиздевательский поклон очень в духе Йонаса, она посмотрела вперед, а я инстинктивно сжала поводья крепче.

– Уже так? – Кайл отозвался таким же хорошо знакомым смешком.

Он ведь ни секунды не сомневался, что так будет. В том, что Мастер Совета не даст себе труда дождаться его и обсудить условия.

– О да! – Агата все же повернулась к нему. – Совет уже проголосовал. Как ты понимаешь, единогласно.

– Берг? – я поинтересовалась коротко и насколько могла равнодушно, но услышать, что он остался в замке мне не хотелось.

Точно так же в духе Йонаса было сохранить за ним место рядового специалиста. Официально – утешительное. На деле – отдать его Кайлу в прямое подчинение.

– Устроил восхитительный скандал, – снова переключившись на меня, Агата едва не засмеялась. – Поднял крик посреди двора, клялся, что так это не оставит. В конце концов обвинил Йонаса в том, что тот променял его преданность на бабу.

Зная, что и я, и Кайл, знаем о той паре, пусть и мимолетных, ночей, она не падала до того, чтобы величать Мастера титулом наедине, и этим нравилась мне только больше.

Как, впрочем, и тем, что воспоминания о позоре Берга доставляли ей удовольствие.

– С возвращением! – увидев нас, дежуривший на воротах Жак по-мальчишески замахал рукой и бросился навстречу. – Леди Элисон, кто это у вас?!

Запоздало спохватившись и вспомнив о случившихся переменах, он вытянулся перед Кайлом в струну, и я отчаянно пожалела об одном. О том, про пропустила собрание, на котором Йонас запугивал их новым командиром.

Или же, наоборот, рассказывал о том, какому приятному и сговорчивому человеку теперь придется подчиняться.

Курсанты старательно разгружали мешки и коробки с чаем и кофе, а прямо на пути к конюшням остановились Хольц и Грин. Последний недобро прищурился, а тощая спина Германна выражала разве единственное и вполне естественное желание – двинуть Чарли в челюсть.

– Как будто не уезжала.

Я заметила это больше себе самой, но ответил мне невесть откуда взявшийся Матиас:

– Они постарались ничего не менять до вашего возвращения. Командир.

Кайл получил еще один поклон. Не глубокий, но медленный и такой почтительный, что на долю секунды мне стало за несвятого брата страшно.

Он был сверх всякой меры, почти до неприличия доволен собой, тем, как ловко они с Йонасом всё это провернули.

На его скулах снова проступила легкая щетина, на фоне которой светлые глаза казались ярче и выразительнее.

Или дело было вовсе не в ней.

Не дожидаясь его помощи, Агата ловко спрыгнула на землю и бросила поводья кому-то из крутившихся рядом мальчишек.

Им было в радость услужить ей, взрослой и красивой, а заодно и зарекомендовать себя человеку, которого так недвусмысленно приблизил к себе Мастер.

Да и в целом дышалось за стеной теперь заметно легче.

– Оно и видно, – Кайл спешился первым, и прежде чем я успела перекинуть поводья и взяться за луку седла, протянул мне руки.

Это был уже не просто вызов, а откровенная демонстрация. От нас и без того за версту несло друг другом, но трахнуться на задании для разнополых напарников считалось едва ли не святым делом, чем-то почти обязательным.

Подобный же жест был скорее для любовников, которые не желают скрываться. Такая же собственническая метка, как шрам на запястье или свежий след от укуса на внутренней стороне бедра.

Особенно после омерзительного скандала, в центре которого я была не так давно.

С трудом подавив улыбку и сохранив серьезное выражение лица, я потянулась к нему, позволяя снять себя с лошади посреди двора.

Исторический, поворотный момент в, мать её, летописи этого замка.

Обернувшийся на шум Хольц прищурился, приглядываясь, а потом развернулся всем корпусом и направился к нам, потеряв к Чарли всякий интерес:

– Твою ж мать, это еще кто?!

Его, как и многих других, интересовал исключительно Ветер.

Настолько показно, что было над чем посмеяться.

– Этот топчет всех подряд или только незнакмых?

– Где Гаспар? – судьбу коньяка следовало решить сразу, и вместо приветствия я осадила его негромким вопросом. – Снова обнимается с метлой?

– Отсыпается, – Германн дернул плечом и поморщился, демонстрируя почти обиду. – Я его слегка загонял.

– По трактирам и борделям?

Кайл хмыкнул тихо, но настолько выразительно, что можно стало заподозрить сговор.

Хольц же тряхнул головой, демонстративно отбрасывая назад неровные светлые пряди, отросшие уже до середины шеи:

– Да было-то всего пару раз!

– Пару раз ты занял его чем-то полезным?

– Йонас предупреждал, что ты поедом меня съешь. Но смею напомнить, я не назывался! Вы мне его всучили.

– И он очень страдал, – Матиас подсказал мне на ухо, почти как демон-искуситель.

Кайл смерил его взглядом, а потом отдал ему поводья Норда.

– Пойду побеседую с Мастером.

В том, как он сказал это, и в том, как он развернулся, было столько спокойствия, что я невольно шагнула следом:

– Умоляю, не стреляй.

Прозвучало как шутка, и до определенной степени моя просьба была именно ею.

Но не до конца.

Всё, что мы узнали во Фьельдене, все выводы, к которым пришли, безоговорочно заслуживали пары пуль, – хотя бы в лампу и любимый графин.

И все же новому командиру начинать с подобного не следовало.

Кайл остановился, будто что-то забыл, а потом вернулся обратно, протянул мне свой, – бывший мой, – пистолет рукояткой вперед:

– Хочешь, оставлю его тебе? Чтобы было спокойнее.

Прекрасно зная, что я не краснею, он, тем не менее, продолжал стоять и смотреть мне в глаза.

Не пытаясь отвернуться, я взяла пистолет и опустила его в карман плаща.

– Да. Пусть лучше побудет у меня.

Кайл кивнул, а потом склонился ближе, привычным жестом перехватил меня за подбородок.

– Тогда сделай мне одолжение тоже. Побудь немного образцовой женой. Хотя бы полчаса не ввязывался в драку.

Вместе с морозным утренним воздухом я ощутила на языке привкус всё той же невероятной нежности, а потом замерла.

Лицо Кайла не дрогнуло, как будто ничего особенного не было сказано, но он улыбнулся мне глазами, а потом развернулся и пошёл к главному входу.

Мне оставалось только проводить его до дверей взглядом, внутренне смиряясь с тем, что, если они решат сцепиться по-настоящему, наличие или отсутствие пистолета уже не сыграет никакой роли.

– Он это серьёзно, красавица? – Хольц нарушил общее молчание первым, спросил негромко, полунасмешливо-полунастороженно. – Ты вышла замуж? За него? За месяц у Нечистого на рогах?

Мы с Кайлом говорили тихо, но наивно было бы полагать, что нас не услышат.

– За него, но, если память мне не изменяет, лет восемь назад, – Матиас пришёл на выручку ожидаемо и вместе с тем неожиданно.

Удовлетворения в его тоне стало столько, что впору было предположить, будто он лично нас венчал.

– Десять, – я исправила его, не оглядываясь, и вдруг поймала себя на рассеянной бледной улыбке.

И правда ведь, десять.

Свадьба, кольца, кровь, – всё это стало лишь следствием. Фактически – формальностями.

Мы жили в соответствии со своей клятвой ещё до того, как придумали её.

Искра заржала коротко, но настойчиво, и я устыдилась, поняв, что держу её на холоде.

Намеренно не взглянув на примолкшего Хольца, чтобы не ставить его в неудобное положение, я развернулась и посмотрела на Матиаса, и секунду спустя меня почти повело.

Он ведь с самого начала знал. С той минуты, как увидел меня на деревенском кладбище.

Знал и пытался намекнуть мне на то, что я всё ещё замужем, перед тем, как навсегда покинуть деревню и Святую Церковь.

– У меня к тебе разговор.

– Всегда в твоём распоряжении.

Он ответил смиренной улыбкой доброго священнослужения, той самой, которую освоил в совершенстве.

Потом взял под уздцы Искру и Норда, благоразумно предоставив мне вести Ветра самой, и мы направились к конюшням.

Заметно оживившийся конь с очевидным любопытством глазел по сторонам, и, казалось, что новый дом начинает ему нравиться.

Я решала, как начать, но слова отчего-то не складывались в стройные предложения. Голова продолжала… Нет, даже не покруживаться. Просто зрение на секунду затуманилось, а потом я как будто сквозь толстое стекло увидела кабинет Йонаса.

Сам Мастер стоял у окна и с непроницаемым видом смотрел во двор.

На нас.

Кайл вошел без стука, не приветствуя и не задерживаясь на пороге, и мгновение спустя его перчатки самым уничижительным образом полетели Йонасу на стол.

Тот лишь немного повернул голову, окинул его сдержанным и вместе тем едким взглядом победителя, а потом кивком указал на окно:

– Это что?

– Лошадь, – Кайл отозвался так же невозмутимо.

Сняв плащ, он расположился в кресле для посетителей с комфортом, сложил руки на животе и всем своим видом продемонстрировал, что готов выслушать объяснения.

– Я вижу, – Йонас сделал вид, что не заметил, хотя он всегда знал о любом движении за своей спиной. – Ещё одна лошадь?

– Деликатное положение требует нестандартных решений. Я же не мог не учитывать затруднения напарницы, – дернув плечом так, будто глупые вопросы начинали ему надоедать, Кайл положил ногу на ногу.

Йонас не ответил, ни шевельнулся, но долго молчал, не отводя взгляда от Ветра.

– Продай.

– Обойдешься.

На это Мастер отозвался коротким смешком, а потом, наконец, развернулся.

Не торопясь и никак не демонстрируя своего интереса, он сел за стол, скопировал позу Кайла.

Это была такая же старая, как само их знакомство, игра.

Выбор без выбора, без хорошего варианта, без возможности сохранить нейтралитет.

Что будет если тот, чья очередь выпала, не примет вызов, я не знала и проверять не хотела.

Сегодня этот вызов был взаимным.

Но один из них ни о чем другого не спрашивал, никто не собирался начинать первым.

И всё же, насмотревшись вдоволь, Кайл коротко кивнул снизу вверх. Не то повелительно, не то вопросительно.

Йонас усмехнулся, но при этом дрогнули только уголки его губ, глаза остались холодными.

Так же молча поднявшись, он подошёл к стоящему у окна шкафу и вытащил из верхнего ящика глубокую квадратную шкатулку. Вернувшись в кресло, откинулся на высокую кожаную спинку, и только после поставил её перед Кайлом. Как будто бросил милостыню.

Тот помедлил, а потом взял её и пристроил на колено, пробежал пальцами по резному орнаменту. Словно решал, принять или побрезговать.

– Сколько я должен?

Йонас всего на секунду, но скривился, как если бы ему предложили неслыханную мерзость.

– Сделай так, чтобы я ещё пару дней вас обоих не видел.

Кайл поднял на него заметно потемневший взгляд, и вернул усмешку, такую же безэмоциональную, но красноречивую.

Видение растаяло, рассеялось жидким утренним туманом.

– Элис? – несвятой брат окликнул меня мягко, с тщательно дозированным беспокойством.

Я качнула головой, предпочитая просто отмахнуться, и ускорила шаг, торопясь устроить лошадей.

С Мастером Кайл беседовал ещё долго. До его прихода я успела не только освежиться с дороги и разобрать часть немногочисленных своих вещей, взятых в поездку, но и вынести появление Гаспара.

Заспанный и счастливый, мальчишка сразу полез обниматься.

Потом – выяснять, что такое болтал Хольц о моём замужестве.

После – каково было на Севере.

Он действительно соскучился и радовался нашему возвращению так искренне, что это почти сбивало с толку.

Несмотря на усиленную просветительскую работу Германна, проводимую с ним в сомнительного толка заведениях, за прошедшие недели он заметно возмужал. Проведший всю жизнь в деревне и привыкший выживать в одиночку паренек по определению не мог быть хлипким, но теперь в нём появилось что-то новое.

Как будто он наконец начал понимать, насколько хорош, и постепенно прилаживал себя к этому чувству, старался распробовать его и изучить под самыми разными углами.

Дорожный короб Кайла какой-то умник додумался тоже притащить ко мне.

Логику, по которой это было сделано, я понимала.

Как понимала и то, что моя комната была много лучше и просторнее той, что могла достаться новобранцу. Удобнее для двоих.

И все же мысль о том, что мы просто вернемся к тому моменту, на котором прервались когда-то, казалась мне до нереальности простой.

О некоторых вещах и правда не требовалось, да и невозможно было говорить вслух, но сейчас, стоя у окна и глядя на обычную дневную суету во дворе замка, я все-таки позволила себе задаться вопросом: что если Кайл просто не был уверен в том, что я захочу продолжать? Если Женни оказалась права, и он так же, как и я, оттягивал время и прощупывал почву в попытке понять, нужно ли все это?

Теперь, когда мы оба точно знали, что да, единственно правильным решением казалось просто продолжить.

Не пытаться исправить или того пошлее, начать сначала, но двинуться дальше с той точки, в которой по обоюдной горячности умудрились остановиться.

Кайл вошёл без стука, бросил плащ на спинку стула таким жестом, как если бы делал это уже тысячу раз.

Я шагнула навстречу, ловя себя на абсурдной мысли и таком же абсурдном ощущении того, что за эти пару часов соскучилась по нему до озноба.

– Ну и что это было?

– Ты же хотела увидеть какую-нибудь нечисть моими глазами.

Он пожал плечами, сохранив при этом отстраненное выражение лица, и я все-таки положила руки ему на плечи, прикоснулась первой.

– Что и зачем ты ему наговорил?

Фразу про деликатное положение можно было трактовать более чем двояко, и пытаясь вообразить себе реакцию Йонаса, я с трудом сдерживалась от смеха.

– Пусть понервничает.

Кайл привлёк меня ближе, быстро коснулся губами губ.

За восемь дней безумия, прерывавшегося лишь ради короткого сна, мы не просто заново привыкли друг к другу.

Теперь предстояло привыкать быть сдержаннее. Хотя бы в первые недели, пока новость о том, что мы не просто вместе, а давно женаты, не перестанет всех волновать.

– Это жестоко.

– Он знал, что Фьельден не пройдет ему даром.

– Даже я не думала, что ты обойдешься с ним настолько бесчеловечно.

Мы всё-таки рассмеялись вместе, а потом ладонь Кайла опустилась с мой талии ниже.

– Почему мы раньше так не делали?

Я в самом деле не думала, что он захочет и сможет позволить мне, – или кому-нибудь другому, – подобное. Смотреть своими глазами.

– Потому что это действительно стоило увидеть.

– А что ещё?

Я помнила про деревянную шкатулку и о том, как Кайл смотрел на нее.

Как на вещь, в получении которой не сомневался, но вместе с тем не думал, что это будет так легко.

Неужели то, ради чего он вообще ввязался во все это?

– Маленькое, но приятное дополнение, – не выпуская меня из рук, он шагнул назад, чтобы достать ту самую шкатулку из кармана плаща.

На деле она оказалась больше, чем мне показалось через восприятие Кайла, а вырезанный на дереве орнамент был выполнен со смыслом. Красивая и изящная вязь, которая наносится для сохранности содержимого.

– Что там?

– Открой, – Кайл пожал плечами и всё-таки отступил на шаг.

Как будто оставил меня с этой шкатулкой наедине.

Откидывая крышку, я готова была к чему угодно. К ещё одному вкрадчивому или сиплому голосу сущности, живущей внутри. К дарственной надписи, которая всё прояснит. К красивой закладке для Эмери.

Но в шкатулке лежал серебряный браслет-змейка с чёрными бриллиантовыми глазами и моё обручальное кольцо.