Наперегонки с ветром. Идеальный шторм

Глава 6

К Готтингсам мы добрались уже затемно и совершенно точно опоздали к ужину.

Двор сегодня был абсолютно пуст, и ощущения подсказывали, что дело тут было отнюдь не в ветре и не в том, что час был поздний.

Самуэль избавлялся от лишних свидетелей, и вся прислуга, – наверняка приставленная, чтобы следить за ним, – сладко спала по комнатам.

Сам же он казался расслабленным.

Махнув рукой на приличия, предписывающие даже раненому встречать гостей при параде, Сэм обошелся свободной рубашкой и жилетом.

Это было демонстрацией большого доверия.

Равно как и то, что Женни сразу же попросила меня помочь ей в кухне.

С большой долей вероятности, она просто хотела остаться со мной наедине не меньше, чем я с ней. Или старалась оставить наедине мужчин.

Как бы там ни было, я с радостью пошла за ней, попутно осматриваясь.

Флигель в доме Готтингсов, которые правильнее было бы назвать настоящим поместьем, был впечатляющим. Чуть старомодная обстановка наводила на мысль о том, что Самуэль не менял ее намеренно, не считая это место в полной мере своим домом.

И все же следы его присутствия здесь были.

Едва уловимый аромат травяных духов Женни, мелочи вроде подсвечников, которые не вписывались в общий интерьер, но прекрасно подходили живущим здесь людям.

– У вас все хорошо? Я почти начала беспокоиться, – Женевьева заговорила только когда стало очевидно, что из гостиной нас слышать не могут.

Мы не виделись всего пару дней, но она, вероятно, что-то чувствовала.

Или заметила во мне перемены.

– В целом да, – я не была уверена, что могу и хочу рассказать ей всю правду.

– Судя по твоему лицу, вы с господином графом наконец помирились, – она тихо хмыкнула и поставила чайник на огонь.

Смеяться не следовало, и все-таки я не сдержалась.

– Пожалуй, можно сказать и так.

С господином графом мы столкнулись на пороге, явившись домой одновременно и много позже, чем изначально собирались, и по пути сюда успели переброситься разве что парой слов, но почему-то и правда стало легче.

Быть может, потому что я знала наверняка, что мои приключения в компании безумной суки Эмери не войдут в официальный отчет.

– Я рада, что вас никто не беспокоил, – Женевьева повернулась ко мне и вдруг улыбнулась. – Сэм гарантировал, что в ближайшие пару недель всем будет не до вас.

Данные Самуэлем гарантии не вызывали у меня сомнений, но было любопытно.

– Что он сделал?

Женни хмыкнула и направилась к буфету.

– Явился к мэру с видом оскорбленной невинности и заверил его, что все понимает. Относиться к нему тепло господин Готтингс не обязан, но все же стрелять в него - это уже чересчур.

Она достала сухофрукты, а я в это время попыталась осмыслить услышанное.

– Ты ведь не серьезно?..

– Очень даже!

Женни остановилась напротив меня, и мгновение спустя мы засмеялись обе.

Я мало знала мэра Готтингса, но могла вообразить себе выражение его лица в тот момент.

Его человек погиб, единственный оставшийся у него, пусть и нелюбимый сын получил пулю, да еще и пребывал в уверенности, что отец отдал приказ его убить.

Это было логично. Даже поверхностное знание о том, как в родительской семье принимали Самуэля, подталкивали к подобным выводам: лишившись любимого Альфреда, мэр счел, что и старший проклятый ребенок не должен жить.

На месте Райана я бы тоже не предпринимала в ближайшие недели ничего потенциально опасного – просто потому, что хотела бы выгадать время и разобраться в ситуации.

Он мог не любить Сэма. Мог брезговать им. Мог его даже ненавидеть.

Но он совершенно точно был осведомлен о том, что Сэм не глуп.

Если после выстрела он заподозрил в покушении отца, значит, видел на то причины.

Готтингс-старший едва ли хотел бы прослыть убийцей собственного сына.

Раздавшийся из гостиной смех был тому подтверждением, – пока мэр будет разбираться, что к чему и с какой стати его помощник начал палить в его наследника, ему будет не до нас.

Как, впрочем, и самому Самуэлю.

Обезопасив нас и запутав Райана, он выбывал из игры – хотя бы потому, что он нашей тесной дружбе знать теперь никому не полагалось.

Это были серьезные, хотя и допустимые издержки, а я не сомневалась, что Кайл непременно преподнесет ему что-нибудь взамен.

Что-нибудь эквивалентное.

Женевьева продолжала хлопотать над чаем и закусками, и, разглядывая ее спину, я попыталась просчитать, как далеко могу зайти здесь и сейчас.

По всему выходило, что говорить можно почти до безобразия свободно.

– Знаешь, я полдня думаю, – заведя руки назад, я оперлась ими о столешницу. – Бюль потерял интерес к нам после того, как побеседовал с Самуэлем. Доктор Беккет готов давать любые нужные заключения, и, полагаю, он сделал бы это даже если бы дело не касалось меня. К тому же, господин Самуэль теперь дружен с владельцем единственного в городе негосударственного банка…

Женни развернулась и посмотрела на меня прямо.

Она в самом деле понимала с полуслова.

Так, как мог понять только человек, привыкший хранить свои и чужие секреты.

Слово “заговор” не произнесла ни одна из на, но по сгустившейся в кухне тишине стало понятно, что интуиция в очередной раз меня не подвела. Даже если Сэм пока не готовил ничего конкретного, он успел заручиться влиятельными и верными союзниками.

Звезда местного сыска.

Вхожий во все двери врач.

Деньги, к которым можно получить доступ при первой необходимости.

Очень много денег. Столько, что всем нам четверым хватило бы на безбедную старость.

– Кто еще? – я спросила спокойно и очень тихо.

Женни покачала головой:

– Не могу, прости. Пока слишком зыбко.

Она не отводила глаз, не отнекивалась и, самое главное, не боялась осуждения.

Знала, что я пойму так же, как поняла меня она.

– Просто предупреди, если мне нужно будет о чем-то знать.

– Разумеется.

Чай был заварен, легкие закуски под вино и коньяк готовы, и, подхватив один поднос, она кивнула мне на второй.

В гостиной горел камин и пара свечей.

Самуэль сидел в кресле и, судя по тому, как он пристроил локоть, его рана еще не затянулась до конца.

Кайл же стоял у окна, но выглядел спокойным и даже веселым.

– Леди Элисон, – Готтингс попытался встать, но я только качнула головой.

После всего подобные церемонии можно было отбросить.

– Леди Элисон считает, что тебе стоит быть поосторожнее с дознавателем Бюлем, – поставив поднос, Женни развернулась к мужу. – Твое влияние на него начинает бросаться в глаза.

– Спасибо, я учту, – Самуэль кивнул, но не отвел от меня взгляда. – Кайл сказал, что вы позволите взглянуть на ваше оружие.

Пистолет действительно лежал в моем ридикюле – разлучаться с ним мне, по понятным причинам, больше не хотелось, а портнихи Совета оказались достаточно сообразительны, чтобы сшить его вместительным. Как раз подходящего размера.

А вот это обещание в сочетании с обращением просто по имени интриговало.

– Свое Кайл предусмотрительно не показывает?

Я вернулась за сумкой в прихожую, но уже по пути услышала знакомый смешок:

– У тебя все еще больше практики.

Он определенно был доволен не меньше Готтингса.

И все, что он видел и слышал ему нравилось.

Воздух в гостиной был густым и теплым, приятно запахло травами и крепким спиртнымю

Протянув Самуэлю пистолет рукоятью вперед, я села напротив него, чтобы ничего не пропустить.

Глаза у Хозяина Фьельена вспыхнули.

Он поднял мое оружие на уровень лица, осмотрел его со всех сторон, даже заглянул в дуло, а потом перехватил так, будто собирался стрелять.

– Он великолепен. Выходит, правду говорят, что у Совета самое современное оружие. Вы обгоняете прогресс.

Восторг в его голосе был неподдельным, но я все равно подняла испепеляющий взгляд на Кайла.

Если он трепался о Совете, мог бы предупредить.

Самуэль, хотя и продолжал любоваться пистолетом, заметил.

– Не сердитесь. Он не говорил.

Он не извинялся, но лёгкое раскаяние в то не всё же слышалось, и я медленно откинулась на спинку, забыв про пистолет.

– Значит, это ты написал в Совет?

С обращением м тоже можно было не церемониться, но его короткая ответная усмешка получилась одновременно довольной и грустной:

– Не совсем.

– Полагаю, Сэм эту переписку просто продолжил, – Кайл кивнул Женни и перехватил у неё графин, чтобы наполнить стаканы самому.

О чае никто из нас не вспомнил, но долг хозяйки был выполнен – Женевьева приготовила его и предложила гостям.

Самуэль медленно кивнул, продолжая разглядывать моё оружие.

– Да. В Совет написал Йозеф. Я был против этой идеи. Когда-то давно, когда я был ребёнком, мэр возил меня туда. Это ничего ему не дало. Кроме умеренного презрения командира Кирби разве что.

Я невольно усмехнулась, хотя это и было не совсем прилично, и успела заметить такую же усмешку на губах Кайла.

– С тех пор Совет изменился, – я чувствовала себя в праве сказать это, хотя и звучило глупо.

Женни подала стаканы мне и мужу, а потом приняла свой у Кайла и села на диван.

– Да, до меня доходили слухи об этом, – положив мой пистолет на колено, Самуэль задумчиво погладил его пальцами. – И всё же я не был склонен рисковать. Йозеф нашёл, как ему казалось, оптимальный вариант, он написал не Совету, а напрямую Мастеру Йонасу. И, признаюсь, тот сумел меня удивить. Настоящий Нильсон… Ещё и специалист-женщина. Не обижайтесь.

Качнув стаканом вместо ответа, я дала понять, что оправдываться не обязательно.

– Репутация организации для Мастера не пустой звук, – хорошо затаенного яда в тоне Кайла прозвучало столько, что стоило ждать продолжения.

Например, ремарки о том, что означенный Мастер решил не сжигать Фьельден для разнообразия.

Однако и ничего подобного не последовало.

– Вы с Йозефом были дружны? – формулировка получилась далеко не лучшей, но я предпочла остановиться на ней.

– Мы ни с кем не дружим. Как правило, это выходит людям боком, – Женни сделала небольшой глоток, посмотрела куда-то мимо меня.

Пояснений не требовалось, но мне хотелось услышать правду от них.

– И всё же вы убедили Сесть продать банк.

Самуэль поднял на меня взгляд, тёмный, затянутый туманом.

– Да, убедил. Мы с Йозефом росли вместе. Тесное общение со мной не пошло бы ему на пользу, особенно когда он собрался открыть своё дело. Но у Сесиль его забрали бы. У Совета – нет. Мастер Йонас гарантировал, что пришлёт человека, умеющего справляться с подобными проблемами.

– Почему ты не вмешался? – Кайл пересёк комнату и сел на тот же диван, что и Женни, хотя и в противоположный угол. – Если ты знал, что Мерц обречён.

– Если бы я знал, – в последний раз посмотрев на пистолет, Сэм встал, чтобы вернуть его мне. – Даже Хозяин всего не знает. Поэтому я не прервал переписку. Вблизи бывает сложно рассмотреть.

– Думаю, у нас есть кое-кто, кто тебе поможет, – поставив нетронутый коньяк на стол, Кайл вышел в холл, а, вернувшись, положил рядом со своим стаканом книгу.

Я не заметила, как он забрал её, а предупредить он не счёл нужным, и это отозвалось неприятным мне самой бессмысленным раздражением.

Самуэль и Женни ринулись к ней одновременно. Они ничего не сказали друг другу, даже не переглянулись, но двигались при этом как идеально слаженная команда.

Как умеют только безоговорочно доверяющие друг друга и знающие друг друга вплоть до самых интимных мелочей напарники.

Эмери это не понравилось. Она не могла ни возразить, ни защищаться, но знала, кто такой Готтингс, и на мгновение от её ослепительной ярости у меня заложило уши.

От той самой замешанной на растерянности ярости, которую испытываешь, когда тебя предают.

– Йозеф Мерц её работа. И не только он.

Забыла о своём ранении, Сэм оперся ладонями о стол, склоняясь над книгой. Его челюсти сжались так, что не щеках заходили желваки.

Кайл остался стоять за его плечом.

– Отдашь её мне?

– Нет.

Мы с Самуэлем посмотрели на него одновременно, и я обнаружила, что, оказывается, задерживала дыхание.

Готтингс ждал объяснений, но лицо Кайла осталось непроницаемым.

– Почему?

– Она моя, – он сложил руки на груди и пожал плечами так, будто этого было достаточно. – Сейчас она запечатана, и я гарантирую, что не сможет больше вредить твоему городу. Мои гарантии стоят не меньше, чем гарантии Мастера Йонаса.

– В этом я не сомневаюсь, – Самуэль выпрямился, и теперь они стояли лицом к лицу. – Но почему-то мне кажется, что это ещё не всё.

Исходящий от Эмери фон смазался, и я предпочла заговорить, чтобы отвлечься от него:

– Потому что ещё не всё. Она может убить во сне, но вдову Валош, Джона Кортена и его горничную прикончила не она.

Кайл бросил на меня быстрый косой взгляд, но в нём было столько удовлетворения, что мне стало жарко.

– Это она тебе сказала? – Женни кивнула на книгу, и я заметила, что её пальцы, которыми она питалась о стол, побелели от напряжения.

– Ей незачем менять способ, если всё и так получалось, – мне не было нужды вставать и подходить к ним.

Вместо этого я устроилась в кресле удобнее, прислонившись головой к резной спинке.

Напряжение всё ещё висело в воздухе, но я не сомневалась, что Кайл разберётся.

Самуэль тем временем снова посмотрел на Эмери.

– Значит, собираешься посмотреть, кто именно во Фьельдене лишился не только денег, но и помощницы?

– Да, – Кайл проследил его взгляд. – Не думаю, что она помогала ему добровольно. Скорее, отрабатывала оказанную ей услугу. И точно не была единственной. А это уже значит, что он не остановится. Даже я не стал бы держать двух настолько агрессивных духов одновременно.

Сэм нахмурился и с нажимом провёл костяшками пальцев по потёртости на обложке. Очевидно в надежде причинить заточенной под ней сущности боль.

–То, что ты предлагаешь, опасно. Если он безумен, может произойти что угодно. Я должен был бы потребовать, чтобы ты её сжёг.

Он заботился в первую очередь о своём городе, но всё ещё думал.

И правда, хороший и надёжный Хозяин.

– Я знаю, что делаю.

Вот в этом даже у меня были очень большие сомнения.

Не искать конкретного плана, но справедливо полагаться на собственную силу и опыт, – в этом был весь Кайл, и это же во многом нас роднило.

С заметным усилием, но Сэм всё-таки отвёл взгляд от книги.

Не подчиниться его приказу даже Кайл не мог, но все мы знали, что он не подчинится.

– Хорошо. Но с одним условием.

Я вскинула бровь, лося взгляд Женни.

Как оказалось, растерянные.

Самуэлю не было нужды давить и что-то выторговывать, достаточно было просто попросить. И всё же он пользовался ситуацией, чтобы обязать своего гостя.

Кайл, по всей видимости, тоже оценил.

Выразительно хмыкнув, он посмотрел Готтингсу в глаза.

Тот, к нашему общему удовольствию, нисколько от этого не смутился.

– Помоги Женни раскрыть дар. Она сама его перекрыла или кто-то сделал это за неё… Я знаю, что он есть, я его чувствую. Но у меня не получается. Ты должен это уметь.

Лицо Женевьевы дрогнуло. Она хотела бы обернуть его, но не собиралась делать этого при свидетелях.

Тем более, что было уже поздно.

Кайл склонил голову, задумчиво разглядывая ее и всё взвешивая, чтобы не обещать напрасно.

– Думаю, это можно устроить.

Самуэль кивнул, считая договор заключённым, и вернулся в своё кресло.

Женни же воспользовалась моментом, чтобы подхватить книгу и вернуться вместе с ней на диван.

Едва ли она могла не понимать сути, но держала Эмери так бережно, что мне стало почти не по себе.

Она производила впечатление спокойного и рассудительного человека.

Как и несвятой брат не-Матиас.

Человека, который так много лет не находил покоя, зная о своей исключительности, но не имея возможности изучить её и воспользоваться ею.

– Значит, на всё про всё у нас есть две недели.

Наблюдая за ним, я вспомнила слова старухи Мюррей.

Он справила я сам…

– Сэм, расскажи мне об Альфреде. Что с ним случилось в детстве? Когда ему было лет восемь. Может быть, десять.

Кайл бросили на меня странный взгляд, который я предпочла не заметить.

С Готтингсами, к счастью, теперь можно было говорить свободно. Любопытство, которому графине Нильсон пришлось бы искать оправдание, было более чем оправдано для специалиста Совета.

Самуэль снова задумался, потом качнул головой:

– Восемь. Он упал с дерева. Откуда ты знаешь?

– Пока просто предполагаю, – ответила я слишком поспешно, но не стоило позволять ему сбиваться с мысли. – Ты при этом присутствовал?

– Нет. Как раз в это время мэр возил меня в Совет.

Он отвечал по сути, как будто не замечая, чем занята его жена, и это был ещё один акт безграничного доверия.

Кайл гарантировал, что тварь не опасна, и Хозяин этому слову верил.

Я кивнула скорее самой себе, потому что картина начинала складываться.

– Выходит, в это время она уже была здесь.

– Кто? – Женни подняла взгляд от книги.

– Она, – Кайл снова сел рядом с ней и указал на Эмери. – Она назвала Альфреда своим ребёнком.

– Но не своим творением, – выпрямившись, чтобы ничего не упустить, я постаралась отследить его реакцию в мельчайших подробностях. – Я была наедине с Альфредом, и уверяю тебя, это не было похоже на неё.

– Его удача, – он процедил это сквозь зубы и так коротко, что я осеклась.

Что бы и как там ни было, это существо оставалось для него «Эми», и он ни секунды не сомневался в том, что она честна с ним.

И все же такое отношение не помешало ему причинить ей настоящую боль, когда дело коснулось меня.

Твари по имени Альфред и правда несказанно повезло, что его не оказалось рядом.

Самуэль посмотрел на меня, потом на Кайла, а после снова на меня.

Нужно было продолжить, и сделать это так, чтобы сгладить неловкость.

– Старуха Мюррей запугала Райана тем, что род Готтингсов прервётся, если он причинит вред своему сыну. Он подчинился. Но спустя пять лет появился второй сын. Любимый. Оправдавший все ожидания.

– Но род Готтингсов уже прервался, – Кайл закончил за меня, и в его голосе снова послышалось удовлетворение какого-то особого порядка. – Вопрос только, знает ли об этом сам господин мэр.

– Если ты намекаешь на меня, то я не тороплюсь его просвещать, – Сэм повернул голову в его сторону и пространно улыбнулся. – Собственно, поэтому я всё ещё здесь. Называться сыном мэра много удобнее, чем быть человеком, которому мэр старательно указывает на ведущую в порт дорогу. Что касается Альфреда, я пытался выяснить, откуда взялся он. Не смог. Даже после смерти. Там стояла хорошая защита.

Он не изменился, и все же в одночасье стал другим.

Самуэль Готтингс был человеком. Особенным, предназначенным в первую очередь этому городу, и город ни разу не подвел его.

Фьельден его аврастил. Уберег от опасностей. Привел в дом Нильсонов, где он смог найти свою первую библиотеку.

Он знал цену и себе, и той силе, что привела его в этот мир.

И к Райану Готтингсу или его супруге она не имела никакого отношения.

Кайл не меньше минуты наблюдал за тем, как огонь пожирает дрова в камине, прежде чем снова заговорить.

– Сегодня я встречался с Маргарет Мерц. Она наконец собралась с силами, чтобы заглянуть в банк. Поблагодарить графа Нильсона за проявленное благородство и справиться, как идут дела.

Мы с Женни хмыкнули одновременно.

– Удивительная женщина, – закрыв книгу, Женевьева всё же оставила её лежать на коленях.

– Да, – Кайл почти ей улыбнулся. – Но самое главное, она знала Готтингсов в те времена, когда их в силу возраста не мог знать никто из нас. Оказывается, уже тогда в городе поговаривали, что Матильда очень сильно прогадала, выйдя за него. Наследник был для них большой проблемой.

– Зато теперь любимое развлечение Матильды – пытаться сжить со свету свою старшую невестку, – я перехватила его взгляд, интересуясь таким образом, не против ли он подобных разговоров.

Кайл едва заметно кивнул, а вот Самуэль вдруг коротко рассмеялся:

– Да. И, уверяю тебя, она не слишком изобретательна. Меня всегда удивляло другое: почему она никак не поймёт? Что бы она ни делала, на Женни это не ложится.

– У меня сложилось впечатление, что она не слишком умна. Женни дочь ведьмы, этого достаточно, – я немного отпила из своего стакана, взвешивая пределы допустимой откровенности, а потом всё-таки продолжила. – Я была в архиве сегодня. В отличие от графа Нильсона, его жена может интересоваться историей места, в котором живёт, это уместно. Так вот оказалось, что Готтингсу правят Фьельденом уже в пятом поколении. Выборы почти формальность, после отца всегда приходит сын. И твой прапрадед был знаменит тем, что в зиму многие старики в этом городе умирали.

– Да. Он урезал снабжение, – тон Сэма в очередной раз изменился. – Это древний северный обычай – старики уступали молодым всё, что помогало выжить.

Я кивнула, давая понять, что знаю.

– Но с твоим появлением город начал процветать. Последние двадцать пять лет торговля идёт в году, поля дают большой урожай. С каждым годом рождается всё больше детей. Чем старше ты становишься, тем лучше.

– Многие догадаются, что это не заслуга мэра, – Женни всё-таки встала положила Эмери на стол и принялась мерить комнату шагами. – Даже самые простые люди шепчутся, что он присвоил себе чужие достижения. А Сэма они любят. Относятся с опаской, но уважают по-настоящему. Когда мы поженились, одна молочница сказала мне, что мне очень повезло. Будучи честным человеком, он способен сохранять достоинство, оставаясь сыном вора.

– Это которая? – Сэм запрокинул голову, чтобы посмотреть на неё.

Женни остановилась и даже не стала пытаться сдержать смешок.

– Мадам Коэн.

– Ну надо же. Я думал, она терпеть меня не может.

– Ты просто мало общаешься с молочницами.

Они переглянулись с такой привычной нежностью, что я невольно улыбнулась тоже.

Мне нравились такие пары, хотя и встречались они до крайности редко. Эти двое просто были вместе, вне зависимости от того, кем приходились друг другу формально, и подобное всегда было… красиво.

– В любом случае, сын, которого прозвали порождением Нечистого был смертельным ударом для репутации мэра Готтингса. Поэтому нужен был второй, а обзавестись им не представлялось возможным. Поэтому, я думаю, они сделали то, что делают отчаявшиеся крестьяне. Попросил помощи. Сила, которую он разбудил, подарила ему ребёнка. Правда, из этого получился Альфред, но кого волнуют такие мелочи.

– Да, но свою часть договора любезные Готтингсы, по всей видимости, не выполнили, – Кайл положил ногу на ногу и пристроил свой стакан на колено. – Если мальчик упал с дерева и разбился спустя несколько лет…

– На нём даже шрамов не было, – Женни пережила его, но очень мягко. – Ни единой царапины.

Я сделала ещё глоток, прежде чем ей ответить.

Такие предположения следовало для начала обсудить с Кайлом наедине, но в свете всего, что уже знала, я была уверена, что не ошибаюсь.

– А это уже её заслуга, – кивнув на книгу, я подняла взгляд на Женевьеву. – Её бросили в костёр, но она смогла восстановиться. Ещё лет пять, и совсем никаких следов не останется. То, что они призвали, чтобы родиться Альфред, уже не могло покинуть тело, но тело было изуродовано. И тут в ход пошла книга.

Самуэль встал, взял Эмери в руки и на этот раз насмотрелся её куда внимательнее.

– Зачем это ей? За возможность лечиться за счёт Фьельдена?

Эмери очень сильно ему не нравилась, и она это чувствовала.

– Ей было достаточно дома, – Кайл поднялся и встал рядом с ним. – Она моя, и я был тем, кто пытался её сжечь. Встретив кого-то из Фьельдена, она попросила отвезти ее сюда. Домой. Но взамен всегда приходится обещать услугу. По всей видимости, Элисон права, и выздоровление Альфреда было именно этим. Ответной услугой. Она умеет не только убивать, но и беречь. Когда мы вернулись в лес, Альфред успел уйти достаточно далеко, хотя и был мёртв. А то, что жило в этом теле, изуродовали его, заметая следы.

Женни едва заметно, но дрогнула.

Сэм же перевёл взгляд на Кайла, и даже я почувствовала, что грозившая Эмери, отступила.

– А все остальные? Йозеф, например.

Кайл забрал у него книгу и быстро пролистал.

– На ней есть договор. Тот, кто согласился помочь ей, потребовал его заключения. А эта оболочка ей дорога, она хотела спасти её. Так что пришлось соглашаться.

– А договор всегда можно изменить, – я почти не заметила, как заговорила. – Переписать в свою пользу. Убить пару десятков человек, на которых городские власти не видят смысла тратить ресурсы зимой, для неё не проблема. И она уже не в безвыходном положении раненного, к тому же, с тех пор, как Кайл здесь, ей не нужно бояться, что о ней узнают. Я не хочу сказать, что она жертва обстоятельств, но она всего лишь вторая.

Вынужденная молчать сущность молчала, но я осталась в уверенности, что сейчас она растеряна и снова готова меня разорвать. Уже не из ревности, а за эти слова.

Скользнувший по мне взгляд Кайла вышел нечитаемым.

Самуэль снова посмотрел на книгу в его руках, а потом вернулся в кресло, как будто отступил.

– Значит, нужно искать первого. Уортена убили только затем, чтобы продемонстрировать вам, что вам здесь не рады.

– Потому что оно не сильнее тебя, но подлее, – Кайл подошел, молча и почти не глядя на меня отдал мне Эмери, и только потом повернулся к нему. – Рано или поздно оно смогло бы перехватить у тебя власть. И ему очень не нравятся те, кто может оказатбся на твоей стороне. Поэтому вопрос: что есть в доме Готтингсов, к чему тебе не разрешали прикасаться, когда ты был ребенком? Комната, в которую нельзя было заходить? ьзя было входить?

Сэм задумался.

Должно быть, он слишком рано перебрался из родительского дома во флигель, а до того не слишком интересовался происходящим в нем.

– Я подумаю.