Наш неистовый конец

Глава шесть

Сегодня вечером весь второй этаж чайной был забронирован для совещания ближнего круга Алых. Квадратные столики были сдвинуты к стенам, чтобы оставить место для большого круглого стола, поставленного в середине освободившегося пространства.

Джульетте казалось, что это немного похоже на баррикаду. Она глотнула чаю и настороженно поглядела в сторону лестницы – поднимающиеся по ней официанты сразу наткнулись бы на их стол, перегораживающий путь. Окон никто из Алых не касался, правда в таких чайных, как эта, в окнах не бывало стекол. На них имелись только деревянные ставни, которые закрывались, когда наступала ночь, и открывались с началом рабочего дня. В оконные проемы задувал студеный ветер, но за столом было много спиртного, а в углу горели масляные лампы, распространяя тепло.

По какой-то причине взгляд Джульетты то и дело обращался к баррикаде из столов, сдвинутых к стенам и громоздящихся там, где не зияли прямоугольные проемы, из которых на нее смотрела ночная тьма. Внутри царила иллюзия безопасности и комфорта. Но между собравшимися здесь Алыми и неизвестностью находилась только тонкая, хлипкая стена чайной. Между ними и пятью чудовищами, рыщущими по городу… по сути не было ничего.

– Джульетта.

Звук голоса господина Цая заставил Джульетту опять переключить внимание на ужинающих Алых, на серые клубы витающего над ними сигарного дыма и стук палочек для еды, касающихся фарфоровых мисок. Ее отец повел подбородком, показывая, что он уже закончил и теперь говорить может она, как она и просила.

Джульетта поставила свою чашку на стол и встала. Скатерть заколыхалась, но, прежде чем она зацепилась за платье Джульетты, Розалинда протянула руку и отдернула ее.

– Спасибо, – прошептала Джульетта.

Розалинда смахнула со скатерти зернышко риса, целясь в Тайлера, хотя сам он наверняка не заметил бы крошечную рисинку, приземлившуюся на его колени, поскольку пристально смотрел на Джульетту. Возможно, эта гримаса на его лице возникла лишь потому, что у него был расквашен нос, а возможно, он уже готовился к решающей схватке, вот на его лице и отразилась неприязнь.

– Вот. – Кэтлин, сидящая с другой стороны от Розалинды, передала Джульетте пачку бумаг, которую она до сих пор держала в руках. Джульетта взяла бумаги и осторожно положила их на вращающуюся стеклянную столешницу между крабами под соусом и копченой рыбой.

– Я уверена, что к настоящему времени вы все уже слышали о нападении на членов банды Белых цветов. – Когда она упомянула Белые цветы, стол затих. – И наверняка вы спрашиваете себя, не станем ли мы следующими жертвами одного из этих чудовищ.

Джульетта крутанула стеклянный стол. Под светом светильников завертелись блюда угощений: зеленое quīngcài, темно-коричневое hóngshāo ròu[10] – и черные чернила на белой бумаге, которые могли спасти их.

– Это то, что осталось от записей Пола Декстера, которого вы можете знать под именем Ларкспура и который погиб от моей пули. – Джульетта выпрямилась во весь свой рост. – Возможно, пройдет какое-то время, прежде чем нам удастся остановить того, кто смог воссоздать результаты его исследований. Но до этого я предлагаю использовать его находки в своих интересах. Нам будет необходимо направить на это наши ресурсы, наладить массовое производство вакцины и распространить ее по всему городу… – Теперь настало время сказать то, для чего Джульетте была нужна поддержка, поскольку было недостаточно убедить одного отца. – Бесплатно.

Брови присутствующих взметнулись вверх, чашки замерли, не донесенные до ртов, – Алые ждали, моргая и гадая, не ослышались ли они.

– Это будет профилактическая мера, чтобы никто не смог напасть на Алых, – поспешно пояснила Джульетта. – Кем бы ты ни был – Алым, Белым цветком, сторонником Гоминьдана, коммунистом или обывателем, не относящим себя ни к какой из группировок – если у всех появится иммунитет к этой заразе, то тот глупец, который пытается занять место Ларкспура, потеряет свою власть. Мы одним ударом сможем защитить город и сохранить свой статус-кво.

– У меня есть другое предложение. – Тайлер встал. Костяшки его пальцев уперлись в стол перед ним, тело было расслаблено, поза оставалась небрежной, не похожей на напряженно выпрямленную спину Джульетты.

Розалинда подалась вперед.

– Почему бы тебе…

– Розалинда, не надо, – прошипела Кэтлин, схватив сестру за плечо.

Сжав губы в тонкую линию, Розалинда откинулась на спинку своего стула, и Тайлер продолжил, как ни в чем не бывало.

– Если нам действительно удастся создать вакцину, мы потребуем за нее плату от всех, кто не относится к Алым. Только это будет соответствовать нашим интересам. Ларкспур вел себя как глупец во многих отношениях, но не в этом. Люди напуганы. Они будут готовы на все, лишь бы спастись.

– Ни в коем случае, – рявкнула Джульетта, прежде чем кто-то из Алых мог решить, что раз ее перебил Тайлер, то высказать свое мнение могут и они. – Это не билет на представление. Это вакцина, отделяющая жизнь от смерти.

– Ну и что? – сказал Тайлер. – Ты что, хочешь, чтобы мы защищали членов банды Белых цветов? Защищали иностранцев, которые даже не считают нас людьми? Когда это массовое помешательство разразилось в прошлый раз, им было плевать до тех пор, пока оно не поразило их самих, потому что когда на улицах умирает китаец, это для них равно смерти животного…

– Я знаю!

Джульетта резко втянула в себя воздух и снова овладела собой. Надо их убедить – и сделать это быстро. Ее мать сжала зубы, глядя, как градус спора нарастает, и, если станет жарче, госпожа Цай заставит их обоих замолчать.

Джульетта выдохнула. Она должна управлять этим разговором, а не пытаться оправдаться.

– Речь идет вовсе не о том, чтобы мы проявляли доброту к тем, кто не заслуживает ее, – сказала она. – А о массовой профилактике.

Тайлер плюхнулся обратно на свое место и перекинул руку через спинку своего стула, Джульетта продолжала стоять.

– На кой нам сдалась эта массовая профилактика? – презрительно спросил он. – Давайте вместо этого делать деньги. Давайте заберемся так высоко, чтобы стать неуязвимыми, и тогда мы защитим наших людей, как защищали всегда. Защитим Алых. Все прочие не имеют значения. Пусть умирают, нам это будет выгодно.

– Таким образом ты поставишь под удар и жизни Алых. Ты не сможешь гарантировать их безопасность.

Несмотря на свою бескомпромиссную настойчивость, Джульетта чувствовала, что ее аргументы неубедительны. Она исходила из того, что спасение даже одной человеческой жизни достойно любых жертв, но перед ней была Алая банда, а Алой банде было не до сантиментов.

Один из Алых, сидящий подле господина Цая, откашлялся. Увидев, что это не кто иной, как мистер Пин, который обычно нравился ей, Джульетта кивнула, сделав ему знак говорить.

– А кто будет финансировать это? – спросил мистер Пин и поморщился. – Надеюсь, не мы?

Джульетта вскинула руки. А зачем еще она стоит здесь и толкует о преимуществах бесплатной вакцины, если не для того, чтобы ее профинансировали они, ближний круг Алой банды?

– Мы можем себе это позволить.

Мистер Пин быстро обвел стол взглядом и вытер взмокший лоб.

– Мы же не благотворительное общество для сирых и убогих.

– Этот город зиждется на труде, – холодно сказала Джульетта. – Если на улицах опять вспыхнет эпидемия, то мы сами будем защищены только в том случае, если будут защищены самые слабые и самые бедные. Если умрут они, то умрем и мы. Вы забыли, кто трудится на ваших фабриках и заводах? Вы забыли, кто каждый день открывает ваши магазины?

За столом повисло молчание, похоже, никто не торопился поддержать ее идею. Все просто отводили глаза и молчали. Молчание тянулось так долго, что госпоже Цай пришлось постучать пальцами по вращающемуся стеклу и сказать:

– Джульетта, присядь, хорошо? Возможно, будет лучше, если мы обсудим этот вопрос после того, как действительно изготовим вакцину.

Секунду спустя господин Цай кивнул.

– Да. Мы обдумаем все в том случае, если полученные записи окажутся полезными. Завтра мы доставим их в лабораторию в Ченхуанмяо, а там посмотрим.

Джульетта неохотно кивнула в знак согласия и снова опустилась на свой стул. Ее мать быстро сменила тему, Алые расслабились. Когда Джульетта протянула руку за чайником, ее взгляд встретился с взглядом Тайлера, сидящего напротив, и он ухмыльнулся.

– Allez, souris![11] – сказал он, перейдя на французский, чтобы его не могли понять остальные Алые, за исключением Розалинды и Кэтлин. Однако по выражению его лица и тону всем было ясно, что он провоцирует Джульетту и заявляет о своей победе в борьбе за расположение господина и госпожи Цай. Один тот факт, что его не оборвали, когда он высказал мнение, прямо противоположное мнению Джульетты, и что ее родители прислушивались к нему, – говорил о том, что Тайлер победил.

– Je t’avertis…[12] – огрызнулась Джульетта.

– О чем? – парировал Тайлер, все так же говоря по-французски. – О чем именно ты предупреждаешь меня, дорогая кузина?

Джульетта с трудом удержалась от того, чтобы схватить свою чайную чашку и швырнуть в него.

– Перестань вмешиваться в мои дела. Перестань встревать в то, что тебя не касается…

– Твои планы всегда ущербны. Я просто пытаюсь выручить тебя, – перебил ее Тайлер. Улыбка исчезла с его лица, и Джульетта напряглась, сразу же смекнув, что он скажет дальше. – Взять хотя бы твой последний план по одурачиванию наследника Белых цветов – за все это время что ты смогла узнать у него?

Под столом Джульетта с силой вонзила свои длинные ногти в ладони, давая выход своему напряжению, чтобы оно не отразилось на ее лице. Он ее подозревал. Он всегда ее подозревал, подозревал задолго до лжи, которую она произнесла в той больнице, но затем Джульетта выстрелила в Маршалла Сео, и Тайлеру пришлось пересмотреть подсказки своей интуиции, поскольку они не могли объяснить, почему она убила Маршалла, если действительно была любовницей Ромы Монтекова.

Вот только Маршалл был жив. И все это время Тайлер был прав. Но если бы он узнал об этом, Джульетта потеряла бы статус наследницы, причем для этого Тайлеру даже не пришлось бы устраивать переворот. Ему было бы достаточно сказать правду, и Алые последовали бы за ним.

– Ты разрушил мой план, Тайлер, – спокойно сказала Джульетта. – Ты вынудил меня выдать себя. Я так старалась завоевать его доверие, предприняла для этого столько усилий, и ты заставил меня оборвать все это, чтобы развеять твои подозрения. Тебе повезло, что я не рассказала родителям о том, как ты никчемен.

Тайлер сощурил глаза и быстро взглянул на господина и госпожу Цай, сообразив, что ее родители так и не узнали, что именно произошло в больнице, как и остальной город. Нет, было невозможно полностью оградить их от слухов, но они знали, что в той больнице Джульетта и Тайлер единым фронтом выступили против Белых цветов.

Единым фронтом? Это было почти комично. Но зато не вызывало вопросов.

– Повезло, – повторил Тайлер. – Конечно, Джульетта. – И, покачав головой, отвернулся и заговорил с сидящей рядом с ним родственницей, перейдя на шанхайский диалект.

Джульетта же не могла вернуться к непринужденной застольной беседе. В ее ушах стучала кровь, в голове билась мысль о той угрозе, которой было пропитано каждое слово их разговора. Ее шея покрылась гусиной кожей, и, хотя она запахнула мех на горле, дело было не только в холодном ветре.

Дело было в страхе. Она смертельно боялась той власти, которую Тайлер получил после увиденного в той больнице. Он был прав – у него действительно были рычаги для того, чтобы сместить ее. Он был готов на все, чтобы обеспечить дальнейшее существование Алой банды, меж тем как Джульетта не имела никакого желания продолжать кровную вражду, ведь это было так бессмысленно. Если бы они оба изложили свои позиции господину Цаю, кого бы он выбрал своим наследником?

Джульетта взяла с вращающегося стекла бутылку с крепким алкоголем и налила немного в чайную чашку. Не заботясь о том, кто смотрит на нее, она выпила его в один глоток.

– Ты бьешь слишком высоко.

Рома ткнул Алису в подмышку, и она, взвизгнув, отбежала на несколько шагов. На ее лице отразилось легкое недовольство, плечи она подтянула к ушам. Рома подавил вздох, потому что знал – его сестра разозлится, если он выкажет раздражение тем, как медленно она усваивает урок.

– Ты сказал, что будешь учить меня самообороне, – проворчала она, пригладив волосы.

– Я и учу.

– Ты просто… – Алиса замахала руками, пытаясь скопировать быстрые движения Ромы. – От этого мало толку.

В окно комнаты Алисы дунул ветерок, и Рома закрыл его, чтобы не впускать холод. Он начал молча дышать на стекло, пока оно не запотело, после чего нарисовал на нем пальцем маленькую улыбающуюся рожицу.

– Это что, должно усилить мою мотивацию? – спросила Алиса, глядя поверх его плеча.

Он ущипнул ее за щеку.

– Это ты. Маленькая и вредная.

Алиса шлепнула его по рукам.

– Рома, перестань.

Не то чтобы ему не нравилось проводить время с сестрой, но он подозревал, что у этих тренировок другая цель. Он с удовольствием общался бы с ней, вместо того чтобы заниматься делами, но был уверен, что эта плутовка придумала уроки самообороны, чтобы не давать ему охранять границы их территории, а вовсе не для боевых навыков.

– Это очень важно, – сказала она, будто почуяв, о чем он думает. – Я так долго пролежала в коме. Я не могу быть слабой. Мне надо научиться отбиваться от плохих людей.

Снизу донесся глухой тяжелый стук. То ли кто-то слишком громко топал в общей комнате, то ли на одном из нижних этажей кто-то метал в стену ножи. Рома тяжело вздохнул, затем велел Алисе вытянуть руки.

– Ладно, попробуй еще раз. Крепко сожми кулак.

Алиса сделала еще одну попытку. Затем еще и еще. Но что бы она ни делала, ее защита была хлипкой, а удары, когда Рома делал вид, будто хочет схватить ее, слабыми и неуверенными.

– Почему бы нам не закончить на сегодня? – спросил Рома наконец.

– Нет! – воскликнула Алиса и топнула ногой. – Ты так и не научил меня бить как следует. Или стрелять. Или ловить ножи.

– Ловить… – Рома был ошарашен. – Зачем тебе понадобилось… ты знаешь, что… – Он покачал головой. – Полно, Алисочка, никто не может научиться драться за один день.

Алиса сложила руки на груди и, прошествовав к своей кровати, плюхнулась на нее.

– Готова поспорить, что Джульетта научилась драться за один день, – проворчала она.

Рома застыл, почувствовав, как его кровь сначала вскипела, а потом похолодела, после чего его каким-то образом охватили одновременно и жгучая ярость, и холодный страх. И все это лишь от звука ее имени.

– Тебе не следует желать хоть в чем-то быть похожей на Джульетту, – рявкнул он. Он хотел в это верить, и, если он повторит это много раз, возможно, у него получится. Возможно, тогда он сможет заглянуть под оболочку из сияющих иллюзий, увидеть то, что скрывается за ее широко раскрытыми глазами, которыми она смотрит на него даже тогда, когда проливает к его ногам кровь. Как бы ярко она ни блестела, ее сердце превратилось в обгоревший уголь.

– Знаю, – пробормотала Алиса, копируя его тон. Ее голос звучал сердито, потому что она думала, что Рома сердится на нее, и он подавил свою злость, понимая, что направил ее не на того человека. Он упрекал себя за то, что стал так легко раздражаться, но ничего не мог с собой поделать. Ему вечно хотелось злиться, и этому порыву было легче поддаться, чем бороться с ним.

Рома засучил рукава и посмотрел на часы, стоящие на каминной полке. Похоже, Алиса решила на минуту предаться мрачным думам, и он подошел к ней и ткнул ее в живот.

– Мне надо идти. Давай продолжим наши занятия в другой раз.

– Ладно, – тихо буркнула Алиса. – Смотри не погибни.

Его брови взлетели вверх. Он ожидал, что Алиса возразит, что она опять спросит, зачем ему ходить по улицам, охраняя границы их территории. Но, видимо, ей надоело повторять одно и то же.

– Я не погибну. – Он ткнул ее еще раз. – Учись принимать правильную стойку.

Рома вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Сейчас на четвертом этаже было тише, чем обычно, и глухой тяжелый стук прекратился. Возможно, тому, кто производил этот шум, тоже надоело учиться метать нож в стену.

Готова поспорить, что Джульетта научилась драться за один день.

Черт бы побрал Джульетту. Ей недостаточно того, что она занимает все его мысли, что она проникла в самые его кости, недостаточно, что она оказывается везде, где нужно появиться ему, преследуя его, словно тень. Теперь ей надо еще и пробраться в его дом.

– Куда ты идешь?

Рома не остановился, сойдя с лестницы.

– Не твое дело.

– Подожди, – настойчиво сказал Дмитрий.

Но Рома не был обязан ждать. Ничто не мешало ему вести себя с Дмитрием Ворониным так, как он хотел, взяв реванш. У всех обитателей дома голова шла кругом, потому что Дмитрий успел освоиться в роли любимчика, но теперь Рома решил, что он все-таки хочет истребить Алую банду. После долгих лет, проведенных в попытках балансировать между положением наследника и стремлением быть хорошим, он за ночь изменился, выбрав насилие, и господин Монтеков был этим доволен.

– Что тебе? – равнодушно спросил Рома и с нарочитой медлительностью повернулся.

Дмитрий, сидящий на одном из диванов с зеленой плюшевой обивкой, взирал на него с любопытством, барабаня пальцами по спинке дивана и положив одну ногу в ботинке на колено другой.

– Тебя хочет видеть твой отец, – сообщил Дмитрий и непринужденно улыбнулся. Прядь черных волос упала ему на лицо. – Когда ты сможешь. Ему надо обсудить с тобой кое-какие дела.

Рома поднял взгляд – сверху опять доносился шум, потолок ходил ходуном от какой-то сутолоки на втором этаже. Возможно даже, что источник этих звуков находился в кабинете его отца.

– Он может потерпеть, – сказал Рома.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Дмитрия, он открыл входную дверь и быстро вышел на улицу.