Наследник по крови (СИ)

Глава 14

Ива

О, Господи…

Что это?.. Что за…

Бо-ж-ж-же…

Это я?.. Я-Я-Я???

Мороз по коже. Мороз… Мороз… Мороз… Лютый. Пробирающий до костей холод.

Знобит так, что я чувствую тремор в нижней челюсти. Зубы громко стучат.

Частота пульса в ушах зашкаливает. Сердце то в горло, то в пятки скачет, то по груди мечется резиновым мячиком, сходит с ума.

Этого не может быть…

Нет… Это же не я… Не я… Не я…

Руки дрожат.

Четкость картинки на экране расплывается. Выступившие крупные слезы одна за другой срываются и падают на дисплей.

Это неправда. Кто-то другой с моим лицом и обнаженным телом.

Это не я…

Кто-то другой целуется с Ильей и позволяет ему тискать грудь, облизывать живот… и всё, что ниже лобка… там, между ног…

Господи… Я этого совершенно не помню. Он голый. Он со мной спал? Трахал меня неадекватную?

Задав себе немой вопрос, вскидываю на Максима мутный, непонимающий взгляд.

Это невозможно.

Господи, сколько раз он смотрел эту мерзкую запись?

Откуда она у него? Зачем вообще её хранит?

Для чего это видео Пожарскому?

Тошнота резким толчком подкатывает к горлу.

Выронив мобильный из окоченевших пальцев, я пулей лечу к унитазу. Только успеваю открыть крышку, как внутренности сворачивает узлом. Падаю на колени, громко избавляясь от набежавшей в рот слюны и желчи. Рвать нечем, но моему организму плевать. Он пытается вытолкнуть из меня не только содержимое пустого желудка, но и душу.

— Боже… — шепчу, сплевывая в пахнущую хвоей сантехнику, и снова блюю.

Черт, как плохо… Настолько плохо, что свет вокруг меркнет. Кожу пронзают иголки-мурашки. Каждая клетка моего продрогшего тела вибрирует и горит. Желудок с новой силой сжимается, а затем выворачивается наизнанку в десятый раз. Не выходит вдохнуть. Воздух становится густым, тягучим и обжигающим легкие.

Больно… Как же больно. В груди невыносимо печёт.

— Чем я могу помочь? — доносится сквозь вату взволнованный голос Максима.

Не в силах ответить, я лишь верчу головой.

Мамочки, как стыдно…

Как мерзко от того, что я увидела.

Как же противно от самой себя…

— Уйди, — дребезжу осипшим голосом, вытирая испачканные губы о тыльную сторону ладони. — Пожалуйста, уйди…

— Чем я могу помочь? — Макс повторяет настойчивей, опуская руки на мои плечи.

Замечаю, как присаживается рядом на корточки, а мне от стыда хочется умереть либо провалиться сквозь землю, чтобы не видел меня такой беспомощной и затравленной ланью.

Зачем он меня мучает? Собирая волосы в пучок, касается заплаканного лица пальцами, а я вздрагиваю. От каждого прикосновения его заботливых рук меня сотрясает и ведёт. Я не понимаю ни себя, ни его. Зачем он это делает? Почему не уходит? Что ему от меня нужно, тем более сейчас?

— Выйди, — шиплю я, чувствуя, как душу охватывает паника и слезы с новой силой сжимают горло. — Уйди, Макс. Пожалуйста, уйди отсюда. Отпусти! — я резко дергаюсь, но освободиться не получается. Стиснув хватку, Максим отрывает меня от унитаза и вместе со мной встает.

— Ваня… — низкий голос с шумным выдохом толкается мне в затылок. — Скажи, что ты оступилась, и я всё забуду. Просто скажи…

Его пальцы, как стальные прутья, больно впиваются в мышцы рук и не дают выскользнуть из реальности. Отрезвляют, вжимаясь всё глубже и глубже в ткани.

Мне хочется взвыть от мучительного и неприятного ощущения, но я сцепляю зубы, чтобы не казаться слабой. Перебираю в голове отвратительные пазлы, а картинка не складывается. Ну никак!

Максиму нужно что-то ответить, но что, когда я ничего не помню?

Я никому в руки не давала свой телефон, и уж тем более осознанно не принимала дурь, если только мне её не подсыпали. Когда и во что? В латте? В шампанское? И, главное, кто?

В тот вечер я была с подругой. Мы посетили кафе. Она же не могла испортить напиток?.. Ксюша не взяла бы такой грех на душу. Или взяла?

Может быть это сделал бармен по чьей-то просьбе? Или кто-то из толпы празднующих ребят? Но кто? И почему именно мне? Не Ксюше? И не какой-то другой девчонке? Откуда взялся Илья? Я точно ему не звонила…

Ощущая спиной тяжелое дыхание Пожарского, ещё больше путаюсь в мыслях. Голова вот-вот расколется надвое. Как вспомнить всё, когда в закромах памяти пусто. Там чистый лист.

— Где я оступилась? В чём? — спрашиваю скорее себя, чем того, кто не выпускает меня из рук.

Во рту пересыхает, язык становится свинцовым, прилипает к небу. Я едва слышу свой голос. Ноги ещё больше ослабевают, слегка подкашиваются. Колени дрожат. Но я нахожу в себе силы обернуться к Максиму и заглянуть ему в глаза.

— Я ничего не помню из того, что увидела на записи. Ты это можешь понять?! — выдаю ему, набрав в лёгкие побольше воздуха. — Или мне поклясться на крови?

Вспомнив о разбитых коленках, непроизвольно морщусь. Прилипшая к коже ткань причиняет дискомфорт. Мне нужно промокнуть перекисью места ушибов, чтобы вскоре не отрывать джинсы от коленей с мясом.

— Я имел ввиду вредные привычки, которые привели к неблагоприятным последствиям, — психуя, Пожарский оттягивает брюки в районе паха. Видимо, там тоже всё прилипло к волоскам и требует срочного ухода… — Всё то дерьмо случилось с тобой из-за них. Я помню — ты себя не контролировала, поэтому спросил, как часто ты…

— Никак! — обрываю его эмоциональным вскриком. Мои губы пекут от слез. Судорожно провожу по ним языком и продолжаю с новой силой: — Вообще никак! Я бы никогда даже пробовать не стала. Хватит мне приписывать то, чего нет!

— Хорошо, — Макс нервно проводит пятерней по волосам. — Кто мог подсыпать тебе дурь? С кем ты была в тот вечер? С кем ужинала? Что пила? Просто так стимуляторы не попадают в организм человека. На видео заснята девушка твоего возраста. Когда я прибыл в дом отца, её уже там не было.

— Можешь мне её показать? — сердце от этой новости расползается на части и начинает гореть.

— Сейчас… — Пожарский отходит в сторону и поднимает с тумбы свой мобильный. Находит запись. Возвратившись ко мне, нажимает на кнопку «play». Мгновенно замечаю на экране извилистую трещину, и мне тут же становится неловко. Я нечаянно разбила его телефон…

Пару минут назад выронила на пол дорогущий девайс…

— Извини, — бормочу, виновато вскидывая опухшие от слёз глаза.

— Посмотри внимательно. Знаешь её? — спрашивает Максим, не реагируя на мои слова.

Возможно для него этот ущерб незначительный, а мне на такой смартфон нужно копить стипендию не один год…

Я снова опускаю взгляд на трещину и застываю, с головы до ног облитая кипятком…

Ксюша?..

Боже…

Вот значит, как?

Поэтому она меня избегала?

Ксения знала правду, но не обмолвилась о ней ни словом…

«Она мне соврала!» — от внутреннего отчаянного крика сердце срывается с креплений и камнем летит в пятки.

Делаю жадный вдох. Сбившийся в комок воздух застревает на уровне глотки. Меня снова трясёт. Смотрю в одну точку и слова вымолвить не могу, только судорожно соображаю:

Почему?

Зачем?

Кто заставил её так низко со мной поступить?

Илья?

Его друзья?

Кто?..

Кто, черт возьми, кто?!..

Для чего меня опоили? Чтобы поиздеваться толпой или заснять голой для соцсетей?

Куда все подевались после?

Господи, что они со мной делали???

Я не помню…

Не помню…

Я ничего не помню!

Паника стремительной волной жара лупит по затылку. Чувствую, как колени, обессилев, сгибаются. Дыхание разрывает легкие пополам. Я глотаю запах Макса и растерянно мечусь взглядом из стороны в сторону, готовая свалиться под ноги Пожарскому прямо сейчас.

Уловив мои реакции, Максим выключает черно-белую запись и хватает меня выше локтя. Не даёт упасть.

— Кто она? — голос, как сталь, громко режет по ушам, удерживая в реальности. — Почему она вменяемая, а ты нет? Кто эта сопливая сука?

— Ксюша… — громко сглатываю, выискивая в глазах мужчины хоть какое-то понимание. — Моя подруга. Мы учимся в одной группе.

Бож-ж-же… и что теперь???

А если это видео дошло до студентов???

Если его увидит вся общага, весь курс, отец с мамой?…

Прикрыв позорно глаза, позволяю себе беззвучно заплакать.

— Откуда у тебя эта запись? — высекаю дрожащими нотками. — Кто ещё её видел? Теперь я попаду в соцсети? Стану порнозвездой?

— Не попадёшь, — выдыхает Макс, шоркая молнией на брюках. Теплый воздух касается моего лица и острой щекоткой оседает на коже. Слышу, как мужчина снимает туфли, стягивает с себя одежду, как падает на пол шуршащая ткань, сверху на неё приземляется телефон.

— Ты так уверен в этом? — от осознания происходящего мой голос сипнет.

Я не верю…

Кажется, что мир окончательно перевернулся, и всё это происходит не со мной.

— Я изъял это видео у охранников. Оно никуда не просочится. Записи с камер видеонаблюдения стерты, кроме этой. Её при тебе удалю. Но позже, Ива. Когда примем душ. Дискомфорт меня откровенно достал.