Наследник по крови (СИ)

Глава 16

Макс

Опускаю руки Ивы по швам, вцепляюсь в рукава пиджака и полностью сдергиваю его с плеч. Оголяю девчонку до пояса. Ива тотчас вскидывает обе руки, чтобы обхватить себя ими за плечи и прикрыться.

— Это неправильно… Так нельзя… — лепечет она взволнованно, пока я отправляю пиджак к своим брюкам. — Нам нельзя вместе, Максим, нельзя…

— Отключи голову, — давлю интонацией, потому как по-другому Иванна не понимает. На каждую мою просьбу постоянно отвечает протестом и меня это жутко бесит.

Бесит ещё и тот факт, что печётся о благополучии Кристины больше, чем о своём. Себя совсем не любит. Ставит чужие интересы выше своих собственных.

Терпеть не могу, когда человек загоняет себя в угол и превращается в жертву.

У Иванны есть выбор, но она упорно противится ему. И чем больше она это делает, тем сильнее я хочу её присвоить.

Маленький слепой котёнок…

Как такую не хотеть???

Ива, как изощренная пытка, которая мне по нраву.

Я — чертов мазохист. Похоже мне нравится мучить нас обоих. Особенно себя. Потому как думая о ней в присутствии Кристины, я каждый раз выворачиваю своё гребаное черное нутро наизнанку, понимая, что отказаться от поставленных целей, всё равно, что отстрелить себе обе ноги.

Реальность, она такая… не щадит никого.

Определяет таких как я, амбициозных козлов, в одну нишу с продажными блядями. Только когда тебя имеют за деньги — это чистой воды проституция, а когда за деньги имеешь ты — это, сука, бизнес! И нужно быть идиотом, чтобы этого не понимать.

В мире, где много денег и власти, нет места сантиментам и проявлению слабости. Любовь до гробовой доски — это миф. Всё в этом ебучем мире покупается и продаётся, всё, абсолютно всё имеет свою цену. И я готов платить только за то, чтобы эта наивная дурочка была рядом со мной. Но Ива из параллельной реальности. Как беззащитный заблудший ангел среди порока и греха. Она, черт возьми, нелогична, но она настолько живая и открытая душа, что мне трудно перед ней устоять.

Вцепляюсь руками в пояс её джинсов, и девочка издает рваный всхлип. Мышцы живота резко сокращаются. Моё запястье обхватывают тонкие пальцы и что есть силы сжимают.

— Не нужно, Макс. Я сама…

Забив на её протест, расстегиваю на джинсах пуговицу, дёргаю собачку на молнии вниз, попутно оценивая окрас скукоженных сосков и увеличившуюся в размерах грудь.

Мой рот мгновенно наполняется слюной. Язык совершает сосательное движение.

Сглотнув, я стараюсь не вспоминать, как охренительно эти полушария тонут в моих ладонях и как ощущается их упругость на пальцах. Какие чувствительные и острые у неё соски…

У Ивы охуенная грудь. По моим меркам идеальная. Сочная. Аппетитная. К ней хочется прикасаться языком и терзать её губами, извлекая сладкие стоны её обладательницы.

— Ты слишком много думаешь о других. Думай о себе. О том, чего ты хочешь. О чём ты мечтаешь. Просто живи здесь и сейчас. Этим моментом.

Отчеканив, присаживаюсь на корточки, чтобы стянуть с неё штаны. Мои ладони сползают по бедрам до сгибающихся колен. Застываю взглядом на засохших пятнах крови и на вдохе задыхаюсь. Нутро в очередной раз пронзает колючим холодом.

За всеми этими гребаными событиями я и забыл, что Иванна споткнулась.

Слышал в трубке падение мобильного, её жалобный писк и чей-то голос, но был настолько раздражен, что задавил сострадание на корню.

— Макс… не нужно… Я разбила колени. Я сама сниму…

— Я вижу, — поджав губы от злости на самого себя, хаотично соображаю, где здесь может быть аптечка. А затем встаю, подхватываю Иву на руки и усаживаю на бортик джакузи.

— Сиди смирно, я перекись поищу.

Флакончик с антисептиком нахожу в шкафчике, рядом с умывальником.

Взяв его в руки, вспоминаю, как горе_будущий_врач налила мне на рану спирта! Спирта, мать её!

Хапнув острых эмоций, возвращаюсь к Иванне с дурацкой улыбкой на губах.

Она судорожно вздыхает и бросает цепкий взгляд на этикетку содержимого.

— Не спирт, — напоминаю ей с легкой долей иронии, отчего девчонка еще больше краснеет. — Прекрати так делать.

— Как? — не понимает, о чём я.

— Возбуждать меня своим видом.

Опустив взгляд на полуэрегированный член, Ива сглатывает и снова смущается. Отводит в сторону глаза.

— Ты мог бы прикрыться полотенцем… — сведя бёдра вместе, выдавливает из себя сиплые недовольные нотки. — Необязательно демонстрировать мне свои желания.

— Ты думаешь, я не вижу твои? — иронично выгибаю бровь, откручивая крышку на флакончике.

Наивная… Если просунуть пальцы между зажатых до дрожи ног и коснуться белья — оно окажется мокрым…

Я в этом уверен, как в самом себе.

— Прекрати! — нервно восклицает девчонка, стреляя в меня отливающими обидой глазищами.

— Скажи, что ты меня не хочешь? — продолжаю давить на неё прямым взглядом.

— Нет. Не хочу, — выпаливает, поджимая губы.

Замечаю, как по оголенной бархатной коже расходится мурашечная сыпь.

— Ложь.

Утверждаю то, что явно вижу. Хочет. И реакции тела выдающие. А то, как эта паршивка целовалась со мной в машине и трахала меня сама, было… было, блядь, за гранью. Было, черт возьми, охренительно! Крышесносно!

Я горю желанием повторить.

— Я тебя не хочу!

— Врешь неубедительно.

— Иди в задницу, — прошипев как змея, Ива отворачивается к окну. Видимо аргументы иссякли.

— Я бы пошёл, — говорю спокойным тоном, присаживаясь перед её коленями на корточки, — но сейчас не подходящее время и место. Да и задницу твою жалко. Она, насколько я помню, девственна.

— Ты у нас ещё и проктолог? — вгоняет в меня ошарашенный и в то же время сверлящий взгляд.

Смеюсь, обхватывая ладонью одну из ног под разбитой коленкой. Выливаю немного перекиси на пятно крови и жду, когда раскиснет.

— Подуй! — звучит жалобный приказ, когда я провожу те же манипуляции с другой ногой.

— Зачем? Не жжёт же, — с удивлением оцениваю страдальческое выражение её лица.

— А-ай… Подуй же! — шипит Иванна.

Растерявшись, дую на коленки, принюхиваясь, не перепутал ли баночку со спиртом. Замечаю, как эта мелкая зараза кайфует, явно потешаясь надо мной.

Сцепив зубы, ставлю флакончик на пол, а затем небрежно сдёргиваю с неё джинсы вместе с бельём.

— Ай! Ва-а-арвар! — визжит, хватаясь за мою шею, чтобы не свалиться в джакузи и не навернуться спиной.

Было бы у меня чуть больше свободного времени, клянусь, я бы утопил её здесь, предварительно затрахав.

Секс с Кристиной после сегодняшней прелюдии с Ивой мне кажется обычной повседневной механической рутиной. Завожусь, вспоминая о том, что Брагина уже неделю, как ебёт мне мозг.

— Сейчас я тебе подую и вдую, и ещё раз подую… — ворчу, вставая и подхватывая Иванну на руки. Спустя секунду заношу девчонку в душевую кабину. Опускаю на пол, подталкивая под струи тёплой воды.

— Сумасшедший, — бурча, Ива отворачивается лицом к стене, прислоняя к холодному кафелю лоб.

— Я знаю… — тяжелый выдох покидает мои лёгкие. — Ты меня таким делаешь… — шепчу я Иванне в макушку, сжимая хрупкие плечи ладонями. Она дрожит и как будто раз за разом молча всхлипывает.

— Неправда, — выталкивает едва слышно. Кончики её пальцев механично скребут по плитке. Фаланги от напряжения дрожат и становятся обескровленными.

— Правда, малыш… Чистая правда… — вздохнув, прислушиваюсь к издаваемым ею звукам. Взгляд цепляется за ровный ряд выпирающих позвонков, за подрагивающие плечи.

Плачет… Такая худенькая и откровенно растерянная.

Меня самого от этой картины передёргивает. Нутро в узел сжимается. В груди непривычно жжёт.

Ива стала ещё тоньше в талии. Её можно перехватить обеими ладонями. Страшно при этом сломать.

— Ваня… — зову, целуя в плечо. Ведёт им, отрываясь от моих губ.

Блядь… Ну что опять не так? Ведь минуту назад пыталась меня подкалывать…

— Малыш… — сжав на ней ладони, притягиваю острыми лопатками к груди. Губами прижимаюсь к венке за ушком. Девочку снова сотрясает. Всхлипы становятся громче и надрывистей.

Ощущаю, как бешено барабанит её пульс.

Слышу, как подступает к горлу истерика.

Пиздец…

Моя душа в который раз наизнанку, а не должна…

Мать вашу, не должна!

Такое я испытывал рядом с матерью, когда она была в отчаянии и нуждалась в моей поддержке, а сейчас эти эмоции рождаются с ней. С Ваней. Выскальзывают из моей тёмной души, как кровожадные демоны, впиваются в глотку и душат, душат, душат…

Меня от этого чувства бросает то в лютый холод, то в немыслимый жар…

Горячие струи становятся кислотными…

— Ваня, — пытаюсь развернуть девчонку к себе лицом, но она вырывается из моих рук.

— Отпусти! — высекает гневно с интонацией абсолютного отчаянья. — К черту всё! К черту, Макс! Я не буду делать аборт! Я боюсь. Я хочу оставить ребёнка!

Выпалив, вжимается лопатками в стену. Её трясёт. Полная грудь Иванны ходит ходуном. Моя застывает как камень.

Глаза в глаза. Несколько гребаных секунд ни вдохнуть, ни выдохнуть не получается. Целенаправленно дожимает меня взглядом, таким затравленным, что хоть волком вой…

Нет. Я не дебил. Я всё прекрасно понимаю. Но то, что творится во мне сейчас — не поддаётся никакому описанию.

Я зол. Я снова, сука, зол!

— Ты сказала — он от Ильи, — хриплю я, чувствуя, как мои глаза буквально наливаются кровью. От этой конченой, сука, ревности, которую я не испытывал сотню лет!

— И что? Что это меняет лично для тебя? — кричит.

— Всё! — рёвом отражаю. — Всё меняет, Ива! Абсолютно всё!