Навсегда моя (СИ)

Глава 02 — Даша

— Ненавижу физру, — вздыхает Кристина, проводя рукой по лбу. Мы пробежали уже почти три километра по лесной местности, и физрук продолжает требовать с нас еще.

— Мне кажется, ее никто не любит, — жму плечами, разглядывая хмурое небо.

Правда, мыслями я не здесь, а дома… Сегодня Глеб опять прошел мимо, теперь уже когда мы столкнулись на кухне. Он взял с собой бутылку воды и с видом полного равнодушия, отправился куда-то по своим делам. В глаза опять бросилась татуировка на его руке — роза, закованная цепями.

“Наверное, это он свое сердце сковал цепями”, — в шутку думаю про себя, пытаясь хоть как-то оправдать абсолютно нелогичное поведение.

— Эй, — Крис толкает меня, намекая, что наши уже побежали. — Отдохнем на том свете.

После физры уставшие идем в раздевалку. Душевые кабинки девочки занимают практически сразу, и нам с Кристиной приходится ждать до последнего своей очереди. Зато успеваем поболтать.

— Смотри, ну милашка же, — она все не может налюбоваться на корейского актера, которого постоянно кличит “оппа”* (в корее девушки так обращаются к парням, которые им нравятся и к братьям).

— Тебе так нравятся корейцы?

— Нет, мне просто нравится До Хван, он такой очаровашка. Эх… где-нибудь в параллельной вселенной мы могли мы учится в одной школе.

— А мне кажется, он обычный, — непонимающе разглядываю парня, на экране мобильного.

— У тебя ужасный вкус. Знаешь, кто обычный?

— Кто?

— Вот та троица, о которой пищала моя сестрица. Боже! — Крис закатывает глаза, кладя телефон в рюкзак. — Да они же словно сошли из самого клишированного в мире романа. Неужели кто-то ведется на их слащавую внешность?

Я не отвечаю, потому что сама попалась на крючок и позволила Глебу себя поцеловать. И если еще день назад в животе бабочками кружила какая-то эйфория, то сейчас я закипаю злостью и даже ненавистью к Гордееву. Никогда не прощу ему свой первый поцелуй.

Из душевых выходят две девушки, и мы с Крис идем каждая в свою кабинку, обмыться перед следующей парой. Я поднимаю голову, подставляя лицо прохладной воде. Правда, расслабиться не успеваю, слышу вопль подруги, наверное, нас теперь можно назвать кем-то вроде “подруг”.

Обмотавшись полотенцем, выскакиваю в предбанник и становлюсь свидетелем максимально неожиданной картины.

— Чертов извращенец! — вопит Кристина, разглядывая перед собой парня, нет, не просто парня, а того самого из троицы Глеба. Напрягаю память, пытаясь вспомнить его имя… Точно! Руслан Соболев. Брюнет с глазами цвета кофейных зерен. Он держит руки в карманах темно-горчичных чинесов, смотря не то, что грозным, скорее высокомерным взглядом на Крис.

— Щеколду не учили закрывать? — с нескрываемой усмешкой в голосе спрашивает Соболев.

— А звук воды тебя типа никак не смутил? — на Кристине тонкий тканевый халатик, и хотя она пытается выглядеть уверенной, ее коленки немного дрожат.

— Это же женская душевая, — влезаю в их перепалку я. Атмосфера настолько напряженная, что мне становится не по себе.

— Крошка, будь любезна, отойди, — голос у Руслана глубокий, в нём проскальзывают стальные нотки властности и едва уловимое презрение, словно парень маленько устал от этого разговора.

— Еще один шаг и я закричу! — стоит на своем подруга.

— Приди в себя, лисичка, — он не сдерживает смешка. — Ты не в моем вкусе. Ни на грамм.

— Тогда зачем ты пытался вломиться ко мне в кабинку?

— А может, — Соболев делает шаг, сокращая расстояние между ними, и нависает над Крис, останавливаясь буквально в сантиметре от ее губ. Я сглатываю, ощущая себя неожиданно лишней. Уж больно интимный момент какой-то, а вдруг он захочет ее поцеловать? Или… ну мало ли.

— Крис, — я хватаю подругу за запястье и резко тяну к себе. — Пошли. Скоро пара начнется.

— Правильно, — кивает Соболев. — Твоя подружка дело говорит. Лучше быть трусливой ланью, чем съеденной лисицей. И кстати, грудь у тебя не але…

Кристина резко отмахивается от моей руки, подходит к Руслану, и с силой дает ему звонкую пощечину. В помещение образуется оглушающая тишина. Мне кажется, у меня даже сердце перестает стучать, до того происходящее повергает в шок.

Глаза Соболева сужаются, в них сверкает неприкрытый гнев, но вместе с тем искорка похожая на… неожиданный интерес. Он медленно поворачивает голову, впиваясь в Кристину пронзительным взглядом, тогда как его губы изгибаются в насмешливой полуулыбке.

— Серьезно? — они неотрывно смотрят друг на друга.

— А ты как думал?

И когда мне уже кажется, что вот-вот разразится атомная война, дверь в душевую распахивается и на пороге вырастает Гордеев. Черед напрягаться переходит по мою душу.

Темно-зеленые, словно бушующий океан, глаза Глеба смотрят на нас с раздражением. Густые брови сдвинулись на переносице, выражая суровость, а губы сжались в тонкую линию.

Однако во взгляде Глеба, читается внезапная толика озабоченности. Словно он обеспокоен происходящем, а может это лишь плод моего воображения. В конце концов, до этого я тоже видела в глазах Гордеева желание, по итогу же он включил режим “игнор”.

— Соболь, — обращается сразу к другу Глеб, будто вламываться в душевые у местных в порядке вещей. — Ты что забыл в женской душевой, еще вроде не конец дня.

— А мне и начало дня норм, — отвечает тот.

— Завязывай, забыл у нас планы? — Гордеев топает ногой, и Руслан моментально отходит от Крис. Он проскальзывает в душевую кабинку, а уже через пару секунд выходит оттуда, держа в руках свой кулон.

Неужели, в самом деле, здесь купался?

— Тебе повезло, — кидает на прощение Соболев, не акцентируя, к кому именно относится фраза. Хотя итак понятно к кому — Кристине. — Такое я обычно не прощаю.

— Как и я, — не теряется подруга.

Он открывает рот сказать еще какую-то колкость, и мне уже кажется, что перепалка никогда не прекратится между этими двумя, как Глеб буквально сильной выталкивает друга за дверь.

Что за реакция?

И даже после, когда мы остаемся вдвоем с Крис, до нас доносится маленький кусочек разговора между этими двумя.

— Какого черта, Гор?

— Ты что пубертат, к девушкам в душевые залазить? — с явным недовольством цедит мой приемный брат.

— Только не говори, что тебе приглянулась эта лисичка.

— Не приглянулась, — обрубает Гордеев, и я почему-то выдыхаю.

— Придурок, — шипит Кристина и ныряет обратно в кабинку.

А я… так и остаюсь стоять посреди предбанника. Внутри крупинка за крупинкой загораются эмоции и имя им — злость. Я безумно зла на Глеба. За все. Особенно за поцелуй, который для него как оказалось ничего не значит.

И вот, пожалуйста, он раз за разом продолжает доказывать мне, что я — пустое место. Банальное недопонимание.

Вот только если оно, правда, так, какого черта Гордеев тогда поцеловал меня?