(не)моё чудовище (СИ)

53. Вероника

- Ну что, теперь-то ты можешь уделить мне капельку своего внимания? - спрашивает смотрящая на меня с экрана телефона Катька, - Как твоя ножка?

Я сажусь на стульчик за туалетным столиком и прислоняю смартфон к зеркалу. Беру мицелярку и сбрызгиваю ватный спонж.

- Ла-апушка… - тянет подруга, - А чего это у тебя физиомордия такая… довольная? Ты там, чего, симулируешь что ли?! И никакого больничного у тебя нет?!

- Лапушка, - парирую я, - Я и правда на больничном. А сейчас я просто привожу себя в порядок и собираюсь спать.

- Нет-нет, милая. Я знаю это выражение лица. Оно из списка “довольная жизнью и сексом женщина”. У тебя глаза прям сверкают!

- Да откуда тебе видно, сверкают у меня глаза или нет? - усмехаюсь я, - Как будто в телефоне можно что-то разглядеть…

- Я - могу. И разглядела, - хитро улыбается Катя. - Рассказывай, мать. Я вся во внимании.

Говорят, что нельзя рассказывать о своей личной жизни, особенно когда еще все зыбко и неясно. Даже родным и близким друзьям нельзя.

Но невероятное воодушевление и радостное томление окутывает меня, и сердце сжимается сладко-сладко, что сдержаться действительно трудно…

- Помнишь, я рассказывала тебе про мужика из Юрьево?

- Бородатого и страшного? Помню. Дальше.

- Его зовут Лев. Лев Смирнов. Он уже некоторое время как в Москве, а сегодня чуть не сбил меня на своей машине около моей работы.

- Ой, мамочки! Так ты не соврала! Ты правда растянула лодыжку! Ну, кулема! На дорогу, что ли, смотреть не учили?!

- Я торопилась. И опаздывала. И да, на дорогу не посмотрела. Так вот, я упала, а Лев меня в травмпункт отвез, а оттуда - домой. А по дороге… Блин, Катька, стыдно признаваться, но в машине он довел меня до оргазма пальцами.

- О? Эдвард-шаловливые-ручонки? - смеется Катька.

- Какой еще Эдвард? Его Лев зовут!

- Классику надо знать, подруга! Ну? У него только пальцы умелые или что еще?

- Что еще тоже на уровне, Кать, - не могу я удержаться от того, что сладко и шумно не выдохнуть, - Больше часа, Катюнь. Представляешь? Больше часа мы занимались любовью. А потом еще… И еще… У меня уже после первого раза все там зудело и болело, но… Таких сильных оргазмов я не получала никогда. У меня голова до сих пор кружится. И хочется тупо улыбаться, прокручивая всё-всё, до мельчайших деталей…

- А я говорила - меня не проведешь! - хохочет довольно подруга, - По твоей моське всё-всё видно! Но ты не думай, я не издеваюсь! Я очень за тебя рада! Но мне нужны подробности! Какой он? Чем занимается? Женат?! Кабель?!!

- Богульникова, я не детектив, чтобы знать все… Лев, он… большой. Сильный. И очень-очень харизматичный. Работает… в строительном бизнесе. Старше меня. Прилично так старше.

- Это хорошо. Прям как я и заказывала.

- Насчет “женат” не знаю. Как и по поводу “кабеля”. Такое на лбу не написано.

- Кольца, как я понимаю, на пальце нет.

- Это было бы слишком просто.

- А сейчас где он?

- Уехал.

- Сам? Или выгнала?

- Сам.

- Плохо.

- Почему?

- Влюбленный мужчина так просто не уедет.

- А никто и не говорит про влюбленность. Это просто… секс.

- Боже, Самойлова! Опять?! Ты наступаешь на те же грабли, что и с Махловским!

- Кстати, насчет Махловского. Он позвонил, пока Лев был со мной. Был, похоже, пьян, нес какой-то бред. Типа, я завела шашни на стороне с богатеньким папиком, повелась на его денежки и все такое…

- Вот урод! Уж ему-то вообще о таком говорить стыдно! Он сам использовал тебя в своих целях - вечная удобная подстилка, уж прости за выражение!

- Не прощу. Но он был пьян, Кать! Этот хронический ЗОЖник - и пьян! Причем за эту неделю - во второй раз. В “Храме Афины” он тоже прилично так накидался.

- Разведка не дремлет, да? Кто-то увидел вас вместе с твоим бородачом и доложил?

- Похоже на то. Только не понимаю - зачем?

- Твой Махловский симпапуля да еще и при деньгах.

- Что мне его деньги… И он не мой.

- Это тебе. И да, теперь не твой. Но есть целый штат любительниц таких вот мальчиков, надеющихся заполучить и перевоспитать под себя подобного мажорчика. Говоришь, он закатил тебе скандал? Видимо, не захотел так просто отпускать.

- Или же просто по-детски обиделся…

- И что Смирнов? Такая у него, вроде, фамилия?

- Забрал у меня телефон. И послал в долгое пешее. Красиво так, со вкусом. Почти без мата.

- Тебе понравилось?

- Не то слово. Аж неловко. Назвал своей женщиной. А Пашку- бесхребетным слабаком или что-то в этом роде. После этого я ему даже минет сделала…

- Ого! Так тебя можно поздравить с лишением оральной девственности!

- Катька! У тебя дети и муж дома! И нет, я уже делала минет…

- Сколько раз? Два? Три? Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, ты всегда морщилась и говорила, что это гадость несусветная и тебя всегда тошнит.

- Ну… В этот раз не тошнило.

Я признаюсь в этом, страшно смущаясь и мгновенно краснея не только от небольшой порции стыда, но и от воспоминаний… Может, дело действительно в твоем партнере? И если он тебе полностью приятен, то и приласкать таким образом “не в гадость”.

Это была даже… приятно.

- Так, Самойлова! - строго окликает меня Катя. - А ну-ка приблизь свое ясно личико, я хочу посмотреть в твои бесстыжие удовлетворенные глаза прожженной шлюшки.

- Богульникова! - возмущаюсь я, - Повторюсь! У тебя дети!

- Дети в комнате с папкой мультики смотрят и дают мамочке потрындеть с любимой подружкой! Так что ничего не слышат! Ну? Где наши глазки?!

Я показываю подруге язык. Это не очень просто, потому что, пока мы болтали, я не только обработала лицо, но и нацепила на него тканевую масочку. Естественно, от активного движения лицевыми мышцами ткань поползла и отклеилась где не надо, поэтому пришлось аккуратным равномерными движениями приводить ее в порядок.

- Когда встречается в следующий раз? - спрашивает Катя.

- Мм… Лев сказал, что приедет завтра.

- Отлично! Ты уже приготовила секси-бельишко на завтра?

- Секси-бель… Что?! Катя!

- Но это нормально! Более того - это необходимо! Надо мужика очаровать, захомутать и выйти за него замуж! Я хочу погулять на твоей свадьбе! А если еще и ребеночка по-быстрому заделаете - мы вместе будем нянчить наших малышей!

- Ради бога, мать, уйми свои гормоны!

- Я не могу это контролировать! И я так хочу, чтобы ты наконец была счастлива!

- Счастье - понятие относительное, ты же знаешь! Но не всем же везет так, как тебе!

- Но ты больше, чем кто-либо, заслуживаешь счастья! Я буду держать за тебя кулачки!

- Ну, спасибо, что ли…

- Не слышу энтузиазма в вашем голосе, будущая госпожа Смирнова!

- Катя! Прекрати! Это бред!

- Всё-всё, стучу по дереву! Слышишь?!

Ага, слышу-слышу! Как и то, как Катя шумно сплевывает три раза. Надеюсь, не в буквальном смысле…

- Закругляемся, - прошу я, стягивая с лица маску и аккуратно запихивая обратно в упаковку, - Без обид, но я спать.

- Да-да, хорошо, - машет ладошкой перед камерой подруга, - Сладких тебе и мокрых сновидений!

- Зараза, - по-доброму журю я ее.

- Как и ты! Жду знакомства с твоим принцем!

- Лучше сказать - лешим!

- Хрен редьки не слаще! Всё, целую тебя, родная! Спокойной ночи!

- Спокойной ночи…

***

С ноющей от боли ногой по квартире шибко не побегаешь. Однако кайфово, ничего не скажешь - проснуться не по будильнику, а дать себе поспать на пару часов дольше, а после еще и сладко понежиться под одеялком.

Но в итоге не могу удержаться - воодушевление и отличное настроение подталкивает меня к уборочным подвигам, и я, пусть и неторопливо, но шуршу по квартире сначала с пылесосом, а потом и со шваброй. Прибираюсь в ванной и на кухне, в спальне меняю постельное белье, до сих пор пахнущее туалетной водой Смирнова. Я едва удержалась от того, чтобы не зарыться в ткань носом, глубоко вдыхая терпкий пряный аромат. И безжалостно закинула в машинку, запустив стирку.

Лев не говорил, во сколько приедет. И поэтому, когда я заканчиваю уборку, ожидание начинает неприятно нервировать.

Чтобы отвлечься, я звоню Светлане Аркадьевне и прошу открыть удаленный доступ, благо, по приезде я установила соответствующую программу, будто чувствуя, что что-то подобное вполне может произойти.

Хотя, конечно, ничего я не чувствовала. Просто знала, что вечно задерживаться на работе невозможно, а волокиты из-за моего отпуска да благодаря стараниями Даны накопилось. Вот и организовала “план Б”, согласно которому я могла бы работать дома, с личного компьютера.

Чем я, в принципе, и занимаюсь, устроившись за кухонным столом с чашкой кофе и бутербродами.

Определенно, работа - наше все. И хотя, конечно, памятник мне никто не поставит и не напишут хвалебных слов, но работа спасает, особенно если работа приятная, понятная и любимая. Она отвлекает. Дает возможность почувствовать себя нужным и способным. А что еще нужно, когда кое-кто заставляет тебя испытывать смятение и нервозность?

Катька говорит, еще отлично помогает шопинг. Я вот очень люблю нижнее белье. А вот продолжительные гульбания по магазинам - не очень. У меня есть три излюбленных магазина и, как правило, много времени на покупки они не занимают. А в эпоху развитых технологий можно и через интернет заказывать…

… На обед я разогреваю оставшееся после вчерашнего мясо. И достаю из морозилки куриные ножки - на вечер запеку в рукаве с картофелем. А пару кусочков кину в кастрюлю для бульона. Так что переживать не о чем.

Но приступить к еде не успеваю - в дверь звонят. И одновременно на телефон приходит сообщение. Идя в коридор, я открываю входящие и невольно улыбаюсь.

“Открывай ворота, царевна”.

От Смирнова.

Его же я вижу и в дверной глазок.

Хочется восторженно завизжать. Но я сдерживаюсь. Несолидно это немножко.

Но в животе будто гусеницы завошкались. Это почти что бабочки, но признаться себе в подобном, значит, признаться и в кое-чем другом. А для этого пока что рано…

- Привет, - как можно спокойней здороваюсь я, открыв дверь.

- Привет-привет, - усмехается Лев, перешагивая порог. Протянув руку, он тут же обхватывает ладонью мой затылок и притягивает к себе.

Целует. Долго, но почти целомудренно, без глубоко и активного проникновения языка в рот, мягко перебирая пальцами мои волосы и поглаживая кожу.

От удовольствия я едва не мурлычу, машинально прижимаюсь теснее и приподнимаюсь на цыпочки.

- Вижу, кое-кто рад меня видеть, - глухо и тихо говорит чудовище в мои губы, облизнув их напоследок кончиком языка.

- Вот вообще ни капли, - хмыкаю я.

- Врунья…

- Разве что… совсем немножко.

Лев смеется и, отступив назад на полшага, поднимает вверх ладонь с зажатыми в ней ручками плотного бумажного пакета. Я с интересом заглядываю внутрь и вижу…

Кроссовки.

Любопытно.

- Зачем? У меня есть кроссовки, - говорю.

- Перестраховался. Давай, девочка, мухой переодевайся, и да, желательно в платьишко или юбочку…

- Но зачем? - повторяю я свой вопрос, - Куда ты собрался?

- Кудамысобрались, - поправляет меня Лев. - Ну? Чего застыла? Вперед и с песней!

- Давай сначала пообедаем! - улыбаясь, прошу я, - Я мясо только что подогрела! И да, вообще-то ты меня только что от обеда оторвал…

- Ничего с твоим мясом не случится, а обедать мы поедем в ресторан!

- Но зачем? - спрашиваю я, - И вообще - благодаря тебе я на больничном…

- Поэтому - кроссовки. - Лев уверенным движением поворачивает меня и слегка шлепает пятерней по моей попе. От неожиданности я негромко вскрикиваю. - Каблуки строго противопоказаны.

- Все равно не понимаю - зачем… - бурчу я, шагая в спальню.

Просто из вредности не хочу надевать никакое платье. Но под кроссовки у меня действительно есть подходящий наряд - простое, но светлое, в крупную клетку, с рубашечным воротом и рукавами в три четверти. Вполне себе стильное.

- И чулочки! - кричит из коридора решивший не разуваться и дождаться меня около дверей мужчина.

Вот же сатрап! А вообще непонятно - и почему я его слушаюсь? Еще и по-быстрому навожу немного марафета и добавляю к платью подходящие аксессуары - тяжелую серебряную подвеску на толстом шнурке, в этническом стиле серьги и тонкий поясок. И капельку духов.

Управляюсь за минут семь.

- Шикарно выглядишь, детка, - хвалит Лев, когда я возвращаюсь к нему.

Очередной поцелуй. И мужчина сажает меня на пуфик. А сам опускается на колено и достает из пакета обувь.

Мать моя женщина… Я, что, сплю?! Или опять попала в кино?! Потому что это то еще клише - обувающий женщину коленопреклоненный мужчина, с потрясающей аккуратностью и очаровательной нежностью прикасающийся к ее лодыжкам.

Знаете, не хватает какого-нибудь противно-романтичной мелодии на фоне. И тогда всё - тушите свет, пошла я спать.

Вот только нихрена мне не смешно, вот в чем проблема. Я задерживаю дыхание и потрясенно гляжу на действо передо мной. И потихонечку млею от прикосновений и незначительных, на первый взгляд, поглаживаний, в которых, вообще-то, нет никакой нужды.

Но уже знакомое возбуждение пульсацией расходится от ног к животу. Да и само присутствие чудовища у моих ног, эта сюрреалистично-рыцарская поза и хитрый и определенно самодовольный взгляд исподлобья - всё это то еще испытание для моих нервов и воображения. Сексуальные фантазии так и пульсируют в мозгу, не давая сосредоточиться на делах насущных…

Но что-то более откровенное и искушающее Лев себе не позволяет. Или же специально доводит меня до определенной точки кипения и отступает.

Дразнится, сволочь.

Придерживая меня за локти, Лев помогает мне подняться. И спрашивает, кивнув на лодыжку:

- Как нога?

- Терпимо, - мгновенно отзываюсь я, - День-другой - и всё пройдет.

- Прекрасно. Но давай все-таки побережемся, окей?

И под этим его “побережемся”, Лев подразумевает…

Правильно.

Мужчина подхватывает меня на руки, и это происходит… настолько естественно и просто, что это даже немного страшно.

Непривычно чувствовать себя настолько беззащитно и зависимо, но…

Похоже, я начинаю привыкать к этому.