Не ошибись с выбором

Глава седьмая

Впервые за столь долгое время я вижу сон. Очень четкий, яркий… Хвойный лес прекрасен в свете яркого солнца. Его лучи переплетаются с острыми иголками… Я иду босиком, ощущая кожей каждый лист, упавший на чуть влажную, теплую землю… Внезапно распускаются цветы… Прямо на земле — их много, очень много… Усиливается запах… Пение птиц, отдаленные звуки быстрого ручейка…

Прикосновение к руке — четкое, яркое. Словно кто-то проводит кончиками пальцев по ладони. Медленно поднимаясь все выше, я ощутила прикосновение на губах — легкое, еле заметное.

Странный, еле уловимый шепот… Будто бы звуки ветра… Словно он прикасается к волосам, гладит по голове, и вновь что-то произносит…

— Маша, ты такая глупенькая… — Что-то не то… Так не должно быть. Это был голос Виктора, но почему я его слышу?

— Отойди от нее! — Преображенский. Я обернулась, но продолжала видеть лишь хвойный лес, переполненный множеством странных звуков, уже менее напоминающих мне природу, — я предупреждал тебя — не лезь!

— Она вправе сама решить, вам так не кажется? — Новый голос. Женский. В возрасте… Да что вообще происходит?

Постепенно голоса стихали, словно растворялись во внезапно возникшем тумане. Он появился из ниоткуда, увеличиваясь в размерах, заполонил собой все пространство, полностью скрывая меня с головой и… Все пропало…

Я пыталась что-то сказать, произнести, но не могла. Эта борьба закончилась полным провалом, и я вновь упала в бездну, не понимая, что происходит.

Сколько прошло времени, я не знала, но вскоре туманная пелена спала и…

Я открыла глаза…

Высокий расписной потолок. Светлые стены песочного цвета. Дорогая мебель, прикроватная тумба с графином воды и небольшим ажурным блюдцем с несколькими блистерами таблеток. Запах лаванды… Еле заметная музыка… Классика… Бах…

Я вообще где?

Комната казалась очень светлой. Солнечные лучи проникали сквозь приоткрытые окна, воздух был очень свежий…

Руки затряслись. Усталость мгновенно захватила все тело, вернулось головокружение, но я не могла лежать на месте. Спустив ноги с кровати, я встала, придерживаясь за каркас кровати. Длинная белая сорочка путалась в ногах — у меня подобной одежды не было. Странные широкие рюши на плечах, легкая, безумно мягкая и приятная к телу ткань выглядела очень дорого…

Стоп…

Где Аня?

Осознание того, что я нахожусь в чужом доме, в чужой кровати, в чужой сорочке меня поразило в самое сердце — где моя дочь?

Усталость и дрожь в ногах мгновенно прошла, появился новый источник сил. Я открыла массивные двери и тут же вышла из комнаты, попав в длинный, богато обставленный коридор. Пройдя вдоль огромных картин, написанных маслом, копий знаменитых работ Айвазовского и Шишкина, я с трудом передвигала ноги, озиралась по сторонам, надеясь услышать родной голос. Шла вперед, опираясь о стены, путалась в ногах, но могла думать только об Ане.

Последнее, что я помню — Виктор. Его слова и потом все — тишина. Получается, что я потеряла сознание… И раз я не в больнице и в сорочке, значит прошло больше нескольких часов. Кто забрал Аню из садика? Моя мама в отпуске, свекровь далеко и вряд ли забрала внучку к себе домой… Где же моя Аня?

Страх заставлял двигаться вперед. К горлу постепенно подступал тот самый мерзкий болезненный комок, от которого перехватывало дыхание. Хотелось выть, плакать, с каждым разом открывая все новые и новые двери, комнаты за которыми были совершенно безлюдные. Никого нет, все пустое! В этом доме никого нет!

Внезапно я услышала детский смех… Совсем близко…

Аня… Моя Аня…

Пробежав вперед по коридору, я открыла высокие двери и увидела ее… Такую родную, такую теплую…

— Аня! Анечка!

— Мааамааа! — Дочка тут же оставила игрушки, что лежали на кровати рядом с незнакомой мне женщиной, и кинулась ко мне в объятья, — Маааааа

Я крепко обняла дочку, прижимая ее к себе. Родной запах постепенно позволял успокоиться, осознать, что все хорошо, что ничего страшного не случилось. Я чувствовала, как по щекам текут слезы, и видела, с каким недоумением смотрит на нас незнакомая женщина.

— Мария, вам нельзя вставать с постели, — голос низкий, но приятный. С хрипотцой, как часто бывает у заядлых курильщиков, — лучше вернуться в комнату. Давайте я провожу вас! Анна, возьми игрушки, и мы пойдем к маме, хорошо?

Дочка оказалась до ужаса послушной, словно эту женину видела уже не в первый раз. Осознание ситуации пришло почти мгновенно…

— Аня в новой одежде, — прошептала я, наблюдая за тем, как дочка забирает с собой плюшевого коня, — чистая, явно кушала… Сколько я была без сознания?

— Три дня, — женщина смотрела за тем, как сильно я прижимаю к себе Аню, — я думала, что вы пролежите еще некоторое время. Нужно позвать врача, пусть вас осмотрит.

— Я хочу домой! — Мое заявление почему-то сильно удивило женщину, — почему я не в больнице? Где я нахожусь?

— Вы в доме семьи Преображенских, Мария Олеговна. Вам нужно переодеться, привести себя в порядок и нормально поесть. Я вызову врача. Вернитесь в спальню!

Голос очень властный, сильный. Она прислуга? Или родственница начальника? Понять внешне было сложно — одета женщина просто, но элегантно. Волосы убраны в строгий пучок, уже давно поседели. При этом лицо и руки очень ухожены, макияж свежий, слегка заметный, но в тоже время ничего лишнего. На руках кольца… Нет, она точно не прислуга… В таком же доме должны быть служащие, да?

Аня не отпускала мою руку. Я почувствовала, как на ладонь капнули крохотные слезы… Бедная моя девочка…

— Солнышко мое, — я нежно поцеловала свою принцессу, — прости меня, пожалуйста. Я тебя не оставлю, слышишь меня?

— Угу…

— Я тебя очень сильно люблю…

— Угу…

— Анечка, я, правда, тебя очень люблю…

Я подняла дочку, Аня обхватила меня ногами и мы крепко обняли друг друга. Она что-то «бубукала» мне на ухо, при этом всхлипывая носом, положила голову мне на плечо…

— Не беспокойтесь, Аня была под присмотром. Я находилась рядом все время, мы играли в игры, читали сказки, рисовали. Она постоянно бегала к вам в комнату. Первый день не слезала с кровати. Я ее смогла выманить только едой…

Мы вернулись в комнату, я села на кровать вместе с Аней, не в силах стоять на ногах. Весь заряд мигом куда-то испарился, и в руках вновь появилась дрожь. Незнакомая мне женщина это заметила мгновенно.

— Вам все еще нужен отдых, моя милая. Думаю, лучше лечь спать. К тому же теперь я точно не смогу выманить Анну…

Дочка уткнулась носом мне в подмышку и почти мгновенно уснула. Я последовала ее примеру, не в силах сопротивляться дикой слабости.

Что же со мной произошло?

Виктор. За несколько часов до обморока Марии.

Телефонный звонок раздался внезапно. Номер не знакомый… Кому еще я нужен?

Проигнорировав вызов, я повернул в сторону аэропорта. Включив радио, я вдруг осознал, что вновь и вновь мысленно возвращаюсь к тому времени, проведенному с Машей и Аней. Постоянно, словно замкнутый круг… Какое-то проклятие.

Она совсем рядом, за стеной, в моей квартире. Мысли вертелись в голове одна хуже другой, но совладать с внутренними желаниями становилось все сложнее. Откуда она вообще взялась? Словно с луны… Ее бывший муж полный кретин, что еще ему не хватало? Он мог стать самым счастливым человеком… Но я ему благодарен…

Телефон не переставал звонить. Номер все тот же — не знакомый. Черт. Мне и правда пора в отпуск — в последнее время раздражает каждая мелочь.

— Алло. Я вас слушаю. — Пробка на кольце нервировала, но до вылета еще есть время. Надеюсь, что сегодня не произойдет очередного форсмажора, как в прошлый раз. — Алло, что вам нужно?

— Виктор Сергеевич, это Лина, подруга Марии Смирновой.

— Что-то случилось? — Внутри все резко упало. — Она в порядке?

— О, в полном! — Голос неприятный, словно яд. Раздражает… — Она сейчас очень мило устроилась в машине нашего начальника. Мне жаль вас, Виктор, но не везет вам с женщинами. Не верите — найдите их сами…

— Где вы? На какой машине они уехали?

Резкий удар по тормозам. От злости свело скулы, перед глазами тут же возникла соответствующая картина… Я знал, видел, как брат смотрит на нее. Он к ней прикоснуться боится, каждое слово ловит, следит взглядом… Какого черта они вместе? Она же сама утверждала, что он ей не нравится.

— Я на работе. На черной такой, странной. Она необычная по форме, ее Смирнова еще «Бэтмобиль» назвала…

— Сейчас буду…

Она с ним? Почему? Не верю, это не возможно. Может, что-то связано с работой? Преображенский назначил очередную встречу, не стоит волноваться. В любом случае, Мария не такая, она не станет играть на два фронта. В ней я уверен…

Мысли правильные, но сомнение постепенно прогрызало себе путь. Становилось все больше, шире, проникало в сознание, словно отрава… Действительно ли она другая? Арина тоже казалась ангелом воплоти… Пока не показала истинное лицо… Да нет же, это бред. Маша настолько наивна, что даже не догадывается о том, что происходит за ее спиной… Причем уже очень давно!

— И как мы их найдем? — Лина выглядела очень вызывающе. Лицо исказилось, голос наполнен гневом… Подстава?

— Легко. Расскажи, что видела.

Педаль в пол, система навигации показывала адрес — частный клуб, в котором я раньше бывал на встречах. Хорошо, что у меня сохранился доступ к машине…

Лина говорила складно, но врать не умела. Большую часть пикантных подробностей она сочинила прямо на ходу… Зачем ей это надо? Думаю, чтобы настроить меня против Маши. Отлично, очередная змея в нашей фирме… Хотя женщины на многое способны, как и мужчины…

— Эй! Ты меня слушаешь вообще? Сбавь ход!

— Мы не так близко знакомы, что бы переходить на «Ты». Не забывай о том, что ты гораздо ниже меня по званию и в круг доверенных сотрудников не попадаешь, — ее лицо вновь исказилось, словно сбросило маску, — а теперь отфильтруй из своей речи всю ложь, что ты придумала и повтори свой рассказ, будь так добра.

— Я и так уже все рассказала! — Лина злилась, закипала и выглядела до безумия расстроенной. — Сами скоро все увидите, какой смысл повторять? Вся такая невинная, а сама с начальником. И ведь знает, что он мне нравится, знает, что мы с ним встречались, так нет же… И самое главное всегда доставала со своими нравоучениями!

Девушка говорила всю дорогу, возмущалась, рычала. Я не обращал внимания на ее слова — в них не было смысла. Лина обижена и хочет отомстить. Она думает, что мы встречаемся, но ведь на самом деле это не так…

Мы не вместе…

Последняя мысль четко засела в моей голове. Мария не моя, она вольна встречаться с кем и когда захочет. Даже с братом. Она ничего мне не обещала и вообще не догадывается, что нравится мне уже довольно давно…

Тот телефонный звонок после принятия решения о ее назначении на должность… Все началось еще с голоса… Сонный, тихий и до безумия нежный. Помню, как замер… Все тело словно стрелой пронзило. Я хотел говорить с незнакомой мне женщиной как можно дольше… Как можно чаще. До сих пор помню, как она яростно сдерживала слезы, стараясь спокойно рассказать причину смены своей профессии — да, стоматолог на дому не работает, а в ее ситуации деньги нужны позарез… На тот момент я уже подозревал Арину в неверности и невольно стал сравнивать их… Сравнивать, даже не представляя, как выглядит Мария в реальном мире. Я хотел передать ее куратору — настоящему куратору, но после первого же звонка резко передумал… Нашел ее страницу в соцсети… Наблюдал за тем, что она пишет у себя… А потом увидел ее в офисе…

Зачем я вообще еду в клуб? Что бы убедиться? Если они вместе… Если они действительно будут вместе… Я не имею права вмешиваться — нас ничего не связывает…

— Они действительно здесь! — Лина резко вышла из машины, как только мы припарковались у главного входа в элитный клуб. Девушка не подходила по дрескоду — выглядела слишком вульгарно, но благодаря мне ее пропустили. Надо было оставить ее в машине… Не хватало еще проблем…

Окинув взглядом зал, я понял, что они сидят в специальной зоне — иначе просто быть не может.

Подозвав к себе управляющего, я задал вопрос и тут же получил ответ — зона семнадцать.

С каждым шагом становилось сложнее сдерживать эмоции. Хотелось взять Машу за руки и увести домой, а лучше с собой в самолет, подальше от Преображенского с его фирменной ослепительной улыбкой…

Они сидели рядом…

Он обнимал ее, что-то шептал на ухо…

Черт… Твою мать… Дикая злость мгновенно поразила все тело, казалось, я забыл, как дышать…

— Какого черта тут происходит?

— Вот стерва! Я сразу сказала, что эта тихоня самая настоящая дрянь!

— Замолчи! — От моего голоса Мария вздрогнула, повернулась в мою сторону и замерла, словно пыталась сфокусировать взгляд…

Бледная, словно смерть… Она что-то шептала…

— Тебя не касается то, что я делаю, — Преображенский с силой сжал ее плечи, показывая, что просто так не отступит, гад.

Напряжение возросло, Лина что-то рычала, но ее мгновенно выставили из зала — это не место для неподобающего поведения.

— Виктор, — голос Маши был очень слабый. С ней что-то происходило…

— Маша, что с тобой? — Но она не слышала, просто смотрела на меня, — Маша, ты меня слышишь?

Она попыталась встать, освободиться от рук брата, но у нее не получилось…

Она внезапно закрыла глаза и потеряла сознание…

Больница. Спустя полчаса после обморока.

— Ты зачем ее привел? — Александр взревел, наблюдая за тем, как Аня кинулась на кровать к своей маме, — Тут не место детям! Да еще таким маленьким!

— Предлагаешь оставить ее одну в садике? До свекрови не дозвонились, мама Марии за границей.

— Отправь ее отцу, у нее же есть родной отец? Ей тут не место!

Из-за резкого крика Аня тут же подпрыгнула, вздрогнула и лишь сильнее прижалась к маме. Она совсем не понимала, что происходит и почему Маша не просыпается.

— Ты сам-то понял, что сказал? — Брат тут же заткнулся, не зная, что ответить. Я понимал, что он просто в панике, знал, что не понимает, как общаться с детьми и видел, с каким ужасом смотрит на маленькую зареванную девочку. — Аня. Послушай меня, пожалуйста. Твоя мама просто спит. Она сильно устала и ей придется остаться здесь, в палате. Ты еще очень маленькая, твои бабушки далеко, поэтому тебе придется поехать в дом к моему брату.

— Нет! Мама!

— Аня…

— Нет! МАМА!

Я смотрел в ее огромные, полные слез глаза и не понимал, что со мной происходит. Я вообще не понимал, что делать дальше. Я никогда не общался с маленькими детьми так близко, точнее я их просто не замечал, не обращал внимания, даже не задумывался о том, что они когда-то у меня будут… Как правильно поступить?

— Аня, — брат вмешался, — ты поедешь со мной. В больнице тебя не оставят. Завтра мы обязательно навестим твою маму.

Аня резко замолчала, повернулась в сторону брата и тут же расплакалась. Преображенский терпел, был в сильном напряжении и явно злой, я же понятия не имел, как успокоить Аню.

— Иди сюда, послушай, — я сел рядом, слегка обнимая девочку. Меня она знала, поэтому легко подпустила к себе, — все будет хорошо, ты завтра навестишь маму, и все будет хорошо.

Я повторял это снова и снова, смотрел, как она плачет, видел, как начинает постепенно засыпать у меня на руках. Впервые за всю свою жизнь я ощутил истинный страх, видел его в глазах Ани…

— Она может остаться с Марией, — брат заговорил шепотом, чтобы не разбудить девочку. Все это время он наблюдал за ней, следил за каждым жестом, движением. И, судя по всему, вспоминал своего сына. — Это вип палата, договориться с врачом не проблема.

— Вот еще! — За спиной раздался до ужаса знакомый голос, который я точно не ожидал услышать. — Такой малютке здесь не место! Поедет с нами, а завтра уже будем думать, что делать.

Мама как всегда выглядела очень элегантно. Ее голос был мягкий и в тоже время до дрожи властный._ Она спокойно вошла в палату, где спала Мария, посмотрела на Аню, свернувшуюся клубком у руки своей мамы, и явно осталась недовольна.

— Нет, ей однозначно не место в палате. Кто за ней присмотрит в больнице?

— За деньги присмотрят, — спокойно ответил брат, — не вижу проблемы.

— Видимо так же, как за твоим сыном, Александр, — резко ответив, мама приказала служащему отнести девочку в машину, но я его опередил.

— Тебя не касается то, как я воспитываю Игоря!

— Ты его не воспитываешь! — Вечный спор нашей семьи, но здесь я с мамой полностью согласен. Преображенский просто не понимает, что значит быть отцом. Я тоже ничего в этом не смыслю, но считаю не правильным отправлять ребенка учиться заграницу под предлогом лучшего образования и прекрасного владения языком. Как по мне, брат просто избавился от своего собственного страха перед ответственностью подобного рода. Но не мне его судить, все же в своего сына он вкладывает очень многое, хоть практически не участвует в его жизни.

— МАМА! — Аня внезапно проснулась, осознала, что находится на руках у чужого для нее человека и мгновенно ударила меня кулаком в грудь. Не больно, но неожиданно. — МАМА! МАМА! МАМА!

Она кричала, не переставая, звала маму, плакала, рвалась в палату и безумно боялась всего, что происходило…

— У меня есть разумное предложение… — То, что я хотел сделать, было в какой-то степени логично. Как сказал врач, ничего серьезного с Машей не произошло, в том плане, что оперировать ее не надо. Потеря сознания, боль, дикая усталость — он объяснил причины. — Перевезите ее к нам домой. И проблемы не будет. Марии необходим сон, особый уход не потребуется, а так Аня будет с ней рядом…

Брат мгновенно изменился в лице, осознав, что такой шанс терять нельзя. Да, это действительно его шанс — он прекрасно знает, что я все равно улечу в Германию, что не могу отменить эту чертову встречу и быть рядом с Машей.

— Так и сделаем. — Внешне мама казалась спокойной, но все мы прекрасно видели ее интерес к Марии, вызванный нашим поведением.

Я оформил необходимые бумаги, удивленно наблюдая за тем, с какой легкостью мама нашла общий язык с маленькой девочкой. Аня немного успокоилась, но не хотела отходить от Марии. Глаза опухли, лицо выражало искреннюю боль, страх и несчастье. Она постоянно звала ее, очень тихо, шепотом, не переставая хватать своими маленькими пальчиками ладонь своей мамы. Я знал, что в итоге все будет хорошо, но не понимал, как это объяснить маленькому ребенку.

— Ты не сможешь, — спокойно ответила моя мама, заметив мой взгляд. Эта женщина обладала удивительной способностью читать мысли, просто взглянув на человека, — Аня тебе не поверит. Она никому не поверит и правильно сделает, ибо все мы ей чужие, не знакомые люди, которые непонятно что делают с ее мамой. Поэтому успокойся, сделай глубокий вдох и не волнуйся. С вашей Марией все будет хорошо, а Аню я отвлеку на себя.

— Я тебя понял… Мне нужно будет их вещи забрать из квартиры…

— У тебя есть ключи от ее квартиры? — Мама удивилась, и это при том, что она многого не знает.

— Нет, мы живем вместе.

Наблюдать за тем, как вытянулось лицо суровой женщины, было очень приятно и интересно. Из-за жесткой конкуренции в бизнесе, постоянного предательства и поиска надежных партнеров, она стала похожа на робота, не выражающего никаких эмоций. Словно скала — ледяная и неприступная. И изменить это невозможно…

— Только не говори мне, что Аня…

— Нет, она не моя дочка, — странно, почему-то мама расстроилась… Не понимаю… — я расскажу тебе в машине. Маша снимает у меня комнату.

— Прости… Что она делает? — Кажется, сегодня я порву все ее шаблоны, — какую комнату? Ты вообще о чем?

— Мам, это долгая история. Я очень устал и валюсь с ног. К сожалению завтра рано утром мне нужно будет улететь, но я вернусь быстро.

— Я тебя поняла. Последний вопрос. Если вы живете вместе с этой девушкой и ее дочерью, то какого черта мой старший сын держит ее за руку, называет «Машенька» и ведет себя не так, как раньше?

— Мама, — я печально посмотрел в глаза самой любимой женщины, — думаю, что ты и так уже все сама поняла.

Она ничего не ответила, только перевела взгляд на брата, внимательно наблюдая за ним.

Вскоре Машу перевезли в наш дом. Она заняла мою старую детскую комнату вместе с Аней. Малышка уснула рядом со своей мамой, обнимала ее, прижимаясь всем телом.

— Есть в этом что-то, не так ли?

— Ты права, мама. Что-то в этом есть… — я не выдержал, подошел к кровати, сел рядом и поцеловал Марию в лоб. Сейчас мне совершенно не хотелось никуда уходить, — не хочу уезжать.

— С ними все будет хорошо, ты меня знаешь.

— Причина не только в этом…

Мама хмыкнула, прекрасно понимая, что происходит между двумя братьями.

— Надеюсь, она не окажется очередной охотницей за вашими деньгами, мальчики мои.

— Мама, она настолько наивна, что даже не понимает, что происходит. Словно с другой планеты. Ладно, мне пора ехать. Я вернусь сразу, как только смогу.

Вновь поцеловав Машу в лоб, я взял себя в руки, в очередной раз все обдумал и вышел из комнаты.

Аня что-то бормотала во сне, звала маму… Все это выглядело очень мило, до ужаса мило…

— Насмотрелся? — Голос уставший и раздраженный. Брат стоял за спиной, явно радуясь моему уходу.

Я ничего не ответил. Просто забрал необходимые вещи и вышел из дома.

Мария. Настоящее время.

Тело словно парило над землей. Ощущение невесомости и тепла были настолько приятны, что совершенно не хотелось просыпаться.

Открыв глаза, я поняла, что действительно нахожусь в чужом доме.

Мягкая постель, безумно приятная на ощупь. Одеяло, что окружало словно кокон, защищающий от внешнего мира. Запах свежести и странная, непомерная усталость во всем теле…

Руки почти не слушались. Голова, казалось, налита свинцом. Подниматься в кровати было сложно, тут же возникла странная дрожь и заболела рука в области сгиба — на коже был отчетливо виден след от катетера. Ноги коснулись холодного пола, сознание постепенно приходило в норму, и я смогла оглядеться, соображая, где нахожусь и что произошло.

— Какой яркий свет… — собственный голос звучал низко. Горло пересохло и тут же захотелось пить. Солнце пробивалось сквозь щель между светлыми портьерами, падало на кровать, задевало входную дверь и немного касалось моей руки.

Вся комната была заполнена книгами. Множество полок, отдельный стеллаж — все пестрило названиями на иностранном языке, попадались несколько томиков русской классики и лишь пара книг о бизнесе, связанном со строительными кампаниями.

На компьютерном столе стояли стопки старых тетрадей, исписанных аккуратным почерком. Термины оказались совершенно незнакомы, формулы — тем более. Множество учебной литературы, научных журналов… И лишь несколько детских книг, аккуратно убранных в дальний ящик — энциклопедии, объясняющие простым языком устройство вселенной.

Все выглядело строгим, и никак не ассоциировалось с огромной мягкой кроватью, застеленной свежими простынями, на которой было раскидано множество разноцветных подушек. В углу стояла коробка с детскими игрушками, еле заметной была дорогая детская стенка… Словно в этой комнате на протяжении многих лет жил один и тот же человек, не желающий менять в ней что-либо…

Внезапно я услышала Анин голос. Мгновенно прозрев, я тут же вышла из комнаты и резко повернула в сторону источника звука…

— Даси! Таси!

— Не Даси, а Дарси! Анечка — это мистер Дарси, — я узнаю этот голос, кажется, он принадлежит той самой женщине, что я уже встречала в этом доме, — а это Элизабет. Э-ли-за-бет!

— Лися! — Пролепетала Аня и тут же рассмеялась.

— Ну, почти. Так тоже можно.

Они обе сидели на полу, на мягком пушистом ковре. Со стороны эта сцена напоминала иностранные фильмы, где герои часто устраивают пижамные вечеринки. Вот так и сейчас — домашняя свободная одежда, слегка растрепанный вид, огромный плед на полу, поднос с вкусностями и ароматным чаем и… Мой любимый фильм…

— Гордость и предубеждение, — прошептала я, привлекая к себе внимание. Аня тут же подскочила на ноги и, снося на ходу детские игрушки, кинулась меня обнимать.

— Да, вы правы. Именно этот фильм. Как вы себя чувствуете?

— Не понимаю, но кажется, лучше, чем несколько дней назад. Простите, но я не знаю, кто вы…

— Я Ольга Андреевна. Можно просто Ольга. Присаживайтесь — у нас тут уютно.

Женщина улыбнулась, наблюдая за тем, как Аня повисла у меня на руках. Я настолько соскучилась по доченьке, что не могла отпустить ее. Постоянно целовала в щеки и в нос, обнимала как можно крепче и с диким удовольствием вдыхала ее родной аромат. Дочка смеялась, убегала от меня, стараясь уговорить поиграть с ней в догонялки, но вместо этого я почти без сил села на пол рядом с женщиной, принимая дочку в объятья.

— Это же новый фильм, — заметила я, наблюдая финальную сцену, — а вы смотрели эту историю, экранизированную в 1995 году? Там мистера Дарси играет Колин Ферт…

— Боже, как он смотрит на Элизабет… — Ольга мгновенно расплылась в потрясающей улыбке, вспоминая один из любимейших моментов сериала… — вам нравится этот фильм?

— Вы что! Как может не нравиться мистер Дарси? Это же пример идеального мужчины. Я готова смотреть этот сериал снова и снова всякий раз, как ощущаю приступ недостатка романтики.

— Как же я вас понимаю! Именно эта экранизация наиболее подробна. Они практически цитируют роман!

— Это несомненный плюс! — Я чуть ли не хрюкнула от восторга, когда Ольга включила именно ту версию фильма, о которой мы заговорили, — Боже, наконец, я могу обсудить это хоть с кем-то! Все мои знакомые почему-то не могут досмотреть даже первую серию…

— Прекрасно вас понимаю! Он шикарен!

— Вы про сериал или мужчину? — Я хмыкнула, прекрасно понимая блеск в глазах Ольги, что промелькнул сразу после озвученной фразы.

— Вы меня прекрасно поняли, моя дорогая!

Заиграла знакомая до безумия музыка и вопреки разуму совершенно две незнакомые женщины мгновенно замолчали, уставившись в огромную плазму с истинным удовольствием вникая в каждую фразу героев.

Не знаю, как так получилось, но мы обсуждали этот истинно женский роман на протяжении всей первой серии, вспоминали любимые моменты, смеялись над нелепостями и восторгались мистером Дарси, в шикарнейшем исполнении Колина Ферта. Как этому актеру удалось показать свои чувства одним лишь взглядом — непонятно и поразительно. И честно сказать, в моей жизни никто так не смотрел на меня… Такими влюбленными глазами…

Аня внимательно слушала нас и не перебивала, играя рядышком в куклы и совершенно игнорируя то, что происходит в телевизоре.

— Я смотрю, ей как-то не интересен телевизор, — заметила Ольга, — я включила ей мультики в надежде успокоить, но она лишь сильнее расплакалась.

— Я не приучала ее к телевизору. Если честно, у меня отключена антенна уже несколько лет. Я выдернула ее в тот самый момент, когда заснула с включенным телевизором и на фоне очередного реалити-шоу мне приснилось, что я со всеми поругалась. И главное, так явно все перед глазами видела…

— Так вы вообще без телевизора? — Ольга была удивлена, но в голосе читалось одобрение, — так тоже не совсем верно, на мой взгляд… мультики же тоже важны… Советские, например…

— Нет, что вы, — я погладила Аню по голове, решив заплести ей косички, — у меня телевизор подключен к компьютеру, вместо монитора. Я включаю передачи про животных, красивую музыку, часто мы слушает классику, рок — Аня тут же начинает танцевать и подпевать, это очень забавно. Еще мы любим смотреть на птичек, иногда наше внимание занимают яркие мультики, но это большая редкость. Моей дочке намного интереснее изучать содержимое холодильника, если честно…

— О да, мы все заметили. Она ночью проснулась и пошла на кухню. Думала, что я не вижу… Вы не представляете моего удивления, когда ваша дочь отпихнула в сторону огромного толстого кота, открыла дверцу холодильника и взяла с нижней полки огромный кусок сыра… Кот был в шоке, я смеялась, словно сошла с ума, а Аня вцепилась зубами в свою добычу и рычала на Пушка… Потрясающее зрелище…

— Жаль, я не видела…

Договорить нам не дали. Двери комнаты распахнулись, и на пороге застыл Преображенский…

— Вы тут что делаете? — Мужчина был явно в шоке, — о нет, опять этот твой мистер Дарси! Меня от него уже тошнит! А ты почему не в кровати? Тебе еще несколько дней лежать, так что ноги в руки и марш в комнату! Бледная, словно смерть…

— Спасибо, — я видела, что начальник сильно беспокоился. Его интонация в голосе позволяла понять истинный смысл слов, — за то, что беспокоитесь…

— Все нормально, — странно, кажется, такое обращение для Преображенского кажется не привычным, — просто вернись в комнату и отдыхай.

— Объясните мне, где и почему я здесь? Это ваш дом, ведь так?

— Вообще-то это мой дом, — тихо заметила Ольга и я тут же почувствовала себя неудобно, — и это первый раз, когда в нем находится чья-то пассия…

— Какая пассия? — Я вначале не догадалась, видимо из-за своего состояния, но потом тут же стала заверять Ольгу, что она все не правильно поняла. — Что вы, мы просто работаем вместе. Александр Сергеевич мой начальник и я не понимаю, почему я не в больнице, а у вас дома… Хотя… это ведь из-за Ани?

— Да, ваша дочь никак не желала покидать палату, а детям в больнице не место. Я приняла решение принять вас в свой дом, — все так же спокойно заметила Ольга, с удивлением наблюдая за собственным сыном. Преображенский мялся в проходе, что-то хотел сказать, но слова будто застревали у него в горле.

— Мария, — все же он нарушил молчание, — у меня к вам вопрос. Вы помните, что произошло в клубе и о чем мы говорили?

Я стала смутно припоминать случившееся, в памяти тут же возникли странные обрывчатые кадры и… И…

— Виктор! — Я почти подскочила на месте, — он же неправильно все понял! Я помню, что мне стало плохо и я упала на вас… Виктор пришел, говорил что-то, я пыталась встать, а дальше все как в тумане… А где Виктор?

— А не все ли равно? — Голос Преображенского мгновенно стал холодным и резким. При этом он произнес фразу полушепотом, резко делая шаг в мою сторону.

— Но он мог не правильно… Хотя… Наверное, вы правы…

Какая разница, что он подумает — мы же не пара и никогда ей не будем.

От этих мыслей внезапно стало очень грустно. Вновь накатила усталость, голова слегка закружилась, и почему-то захотелось уехать. Далеко… Туда, где меня никто не знает…

— Мария Олеговна, могу я вас называть просто Машей? — Я утвердительно кивнула, присаживаясь обратно рядом с Ольгой, — Виктор сейчас в Германии. Он хотел отменить поездку, но в его случае это действительно было невозможно, не так ли, сынок? Мог бы и сам слетать за собственным сыном…

— Он полетел на важную встречу для подписания контракта!

— И заодно за Игорем заедет, — Ольга всплеснула руками, — удобно ты устроился! Но сейчас не об этом. Я предлагаю Маше привести себя в порядок и пообедать с нами. Заодно пусть доктор тебя осмотрит, моя дорогая.

Я слегка кивнула головой, молча встала и побрела в сторону отведенной мне комнаты. Ольга шла рядом и указала направление в сторону ванной. Ко мне тут же подбежала молоденькая девочка в форме домработницы, поинтересовалась, может ли она принести что-то необходимое для меня, заверив, что в случае чего можно смело к ней обращаться за помощью, и что все необходимое для принятия ванны уже приготовлено.

Ольга забрала Аню, позволив спокойно зайти в ванную. Как только за мной закрылась дверь, я подняла глаза и замерла на месте. Огромное помещение было больше похоже на банный комплекс, нежели на привычные ванные комнаты. Большое джакузи с множеством разноцветных баночек — крема для тела, шампуни для волос, бальзамы, масла и небольшой мешочек с лепестками роз… Стены были выложены потрясающим расписным кафелем, на поверхности которого был изображен морской рисунок в приятных голубых и зеленых тонах. Цвет морской волны выглядел потрясающим и очень дорогим… Множество полотенец были аккуратно выложены стопкой в небольшом шкафу, тут же можно было увидеть сенсорную панель, на которой стоит выбор радиостанций, каналов для просмотра телевидения, различных дисков и система смарт — интернет всегда под рукой…

— А мне сюда точно можно? — Мысли вслух, но от них никуда не деться… Стянув с себя чужую, любезно предоставленную сорочку, я осторожно включила воду, с изумлением наблюдая за тем, как со дна ванны поднимаются огромные пузырики. Аню бы сюда… Ей бы точно понравилось…

В тот самый момент, когда мягкая, теплая вода прикоснулась к коже, я осознала, что уже очень давно вот так не лежала в ванне. На протяжении двух лет из-за того, что в душе присутствует постоянное опасение за Аню, я боялась оставлять ее надолго одну в кроватке без присмотра, и это вошло в привычку. С ней я все и всегда делаю быстро, день разбиваю на четкий график и даже в кафе не могу спокойно съесть свое пирожное, так как до сих пор сохранилось ощущение того, что мне надо быстро что-то делать…

Постоянное напряжение, отсутствие возможности расслабиться, отдохнуть и просто ни о чем не думать. Даже краски не помогут — это скорее как способ выплеснуть эмоции на бумаге или на холсте, но никак не отдых…

Благодаря пузырикам создавалось ощущение невесомости. Они нежно касались кожи, пробегали по рукам и ногам, задевали пяточки, проскальзывали между пальчиков. Приятная музыка дарила истинное блаженство. Нежные ненавязчивые ароматы ванили напоминали детство — момент, когда мама добавляет приправу в тесто для пирога.

Как же тут хорошо… Но всему приходит конец. Ощутив прилив сил, я встала, высушила волосы феном, надела белую сорочку, которая тут же прилипла к телу, обтягивая его со всех сторон, и готова была выйти, как…

Дверь резко распахнулась…

Мы с ужасом замерли друг напротив друга. Я — вся мокрая, в прозрачной, одетой на голое тело сорочке и Виктор — уставший, сильно удивленный и вообще не понимающий, что происходит.

— Маша… — голос осип, мужчина дернулся, но не отвернулся, — ты тут как… что… Я думал ты в комнате!

— А я думала ты в Германии…

— Я только что вернулся… Решил… Лицо умыть…

— Не мог бы ты отвернуться, я все же не одета… До конца не одета…

Виктор ничего не ответил, словно вообще не слышал, что я сказала. Просто смотрел на меня, не моргая, стиснул зубы…

— Отвернись, — прошептала я, прижимая к себе полотенце, — это не красиво так меня разглядывать…

— Прости, — Виктор тут же вышел и резко захлопнул дверь. Я облокотилась о стену и медленно сползла по ней вниз, присев на корточки. Черт. Ну почему он мне так сильно нравится? Сердце бешено колотится, внутри все словно перевернулось и этот трепет во всем теле, дикое желание прикоснуться к человеку, вдохнуть его аромат, запомнить этот ненавязчивый запах хвойного леса…

Проклиная себя за то, что произошло, я медленно вышла из ванны, предусмотрительно одевшись, и проскользнула в отведенную для меня комнату.

На кровати лежала моя одежда — джинсы и белая удлиненная майка свободного кроя. Да, именно в такой одежде мне будет сейчас комфортно.

В дверь постучали как раз в тот момент, когда я полностью переоделась.

— Мария Олеговна, я могу войти?

— Да, — ответила я, — можете.

В комнату мгновенно ворвался аромат меда…

Начальник молча подошел ко мне и замер на месте, наблюдая за тем, как я аккуратно складываю уже не нужное мне полотенце.

— Мария… Маша… — так, сейчас что-то будет, — хочу тебя кое с кем познакомить.

За спиной Преображенского замер мальчик.

Уставший с дороги, с огромными голубыми глазами, он смотрел на меня, явно не понимая, что происходит, и зачем его привели сюда.

— Игорь! — Улыбнувшись, я протянула ему руку для рукопожатия, — меня зовут Маша. Я рада с тобой познакомиться.

Мальчик ничего не ответил, только как-то отрешенно пожал мне руку, явно мечтая выспаться, нежели вести разговор с незнакомой ему женщиной.

— Он только что приехал, — сказал Александр Сергеевич, слегка подталкивая ко мне сына.

— Я думаю, что Игорь устал после дороги. Ведь так? — Мальчик кивнул. Его глаза казались очень сонными.

— Я не спал в самолете, — голос тихий отрешенный и уставший, — можно я пойду в свою комнату?

— Конечно! Я тоже всегда устаю после перелета. Не получается отдохнуть в самолете, — Преображенский хотел было возразить просьбе сына, но я его опередила, не желая мучить ребенка. — Мы с тобой еще обязательно пообщаемся, хорошо?

Игорь слегка кивнул в ответ и медленно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Вы не пойдете за ним? — С удивлением отметила я.

— Нет, он знает, где его комната… — Преображенский явно не понимал, зачем ему идти вслед за сыном. Меня это сильно удивило, но вмешиваться в отношения в чужой семье я не имела права, да и не хотела, — ты готова? Скоро обед, так что мы ждем тебя внизу, в зале.

— Да, я готова. У меня вопрос — когда я смогу поговорить с врачом?

— После обеда. Он приедет к пяти часам, — Преображенский как-то странно отреагировал на мой вопрос, словно о чем-то забеспокоился. Надеюсь, его реакция не связана с моим здоровьем.

Мы вместе вышли из комнаты. Он держался рядом, иногда касался кончиками пальцев моей руки и все время смотрел на мою реакцию. Я недоумевала, к чему все это?

— Маша, — внезапно Преображенский схватил меня за руку, не позволяя открыть нужную нам дверь. Он аккуратно развернул меня к себе, держа при этом за плечи, — Маша, ты точно не помнишь того, что я говорил тебе в клубе?

— Мне тогда было очень плохо, — я словно извинялась за свое самочувствие, но я правда не помнила ни единого слова перед тем, как случился тот самый приступ боли, — я правда не пом…

— Ты мне нравишься… — Наступило молчание. Словно кто-то выключил все звуки… — очень сильно нравишься…

Я замерла, не веря тому, что услышала. С недоумением смотрела на то, как сильно изменился Александр Сергеевич. Его лицо, точнее выражение… Он словно сам себе не верил. Не понимал, что с ним происходит…

— Маша, сейчас ты меня слышишь?

— Слышу… — пролепетала я, ощущая, как его большие, грубые ладони аккуратно прикасаются к моей щеке. Он приблизился, хотел поцеловать, но тут за дверью послышались шаги и Преображенский отстранился…

— Подумай об этом. Я не отступлюсь от тебя, даже не надейся… Не отвечай прямо сейчас, позволь доказать, что мои слова — не пустой звук…

Двери распахнулись как раз в тот момент, когда Александр отошел от меня на шаг, с интересом наблюдая за тем, как мое лицо мгновенно покраснело — я сама ощутила этот жар кончиками ушей…

— Мария! — Ольга переоделась и выглядела просто потрясающе для своего возраста, — проходите скорее. Мы вас давно ждем.

За огромным круглым столом воцарилось молчание… Судя по тому, как все на нас уставились — слышимость в этом доме просто отличная…

Виктор сидел рядом с уставшим, безумно сонным Игорем, с силой сжимая столовые приборы. Его взгляд при этом был направлен на Преображенского — между ними словно шла война… Что вообще происходит?

— Это моя мама!! Мама! — Аня сидела рядом с сыном начальника. Мальчик с удивлением смотрел на то, как моя дочь уничтожает что-то вкусное со своей тарелки. Она уже давно повисла на его руке, с интересом рассматривая его лицо. Проводила пальчиком по его щеке, пытаясь «стереть» родинку и все время улыбалась, — а ты знаешь мою маму?

— Знаю, Аня. — Игорь был явно в шоке, но Аню это не останавливало. Она вновь звонко рассмеялась, протягивая ручки в сторону большого красного яблока. — Хочешь именно это? А не лопнешь?

— Неа! Расьешь его!

Мальчик как-то обреченно потянулся за яблоком, словно повинуясь приказу маленькой сердцеедки, аккуратно разрезал его на несколько частей и отдал на тарелочке Ане. Дочка на радостях захлопала в ладошки и принялась кормить этим яблоком самого Игоря, заталкивая дольки ему в рот. Причем возражения не принимались, любые попытки избавиться от пристального внимания наказывались грозным «бубу» и диким хохотом всех окружающих. Всех, кроме Виктора и Александра… Последние двое ни как не поприветствовали друг друга…

— Присаживайтесь, Мария! И познакомьтесь с моим мужем. Это Сергей Владимирович.

Рядом с Ольгой сидел пожилой, но безумно харизматичный мужчина. Седые волосы уложены, борода оформлена и была явно подстрижена по каким-то не известным мне модным веяниям среди мужского населения. Дорогой костюм светло-бежевого цвета и жилетка на тон темнее смотрелись очень элегантно и безумно почтенно.

— Вы словно Шерлок — заметила я, присаживаясь рядом с Аней, — очень рада знакомству!

— Я тоже рад знакомству. Пусть и при несколько печальных обстоятельствах. Но главное — с вами все хорошо!

— Игорь, ты же вроде хотел спать, — заметила я, присаживаясь рядом с дочкой.

Мальчик ничего не ответил, просто сонно уставился на своего отца, словно прося о том, чтобы выйти, наконец, из зала и вернуться в свою комнату. Странно, не понимаю, зачем так мучить ребенка. Александр Сергеевич не переставал наблюдать за мной. Он следил за каждым движением, взглядом. Внимательно слушал то, о чем я разговаривала с его мамой, постоянно при этом переглядывался с Виктором, который в отличие от всех остальных не обмолвился ни единым словом.

— Скажите, пожалуйста, Мария, — Сергей Владимирович налил в свой бокал красного вина, с наслаждением вдыхая яркий букет ароматов, — как так вышло, что вы из переводчика корректора внезапно стали личным помощником?

— Я и сама толком не понимаю, это лучше спросить у Александра Сергеевича. — Тон отца начальника заметно изменился. Все в этой семье прекрасно знают, что бывает с личными помощницами и каким образом девушки занимают столь высокую должность. Как же это все неприятно. — И на самом деле я не являюсь его помощницей…

— Как так? А Саша сказал, что являетесь! — Голос Ольги тоже выдавал нотки сарказма с примесью недовольства. Кажется, они уже заранее навешали на меня ярлыки. Ну и ладно. В любом случае, не думаю, что наше с ними общение продлится долго.

— Я временный сотрудник. — Налив Ане стакан воды, я тут же отдала его дочке, бросая спасительный взгляд в сторону Виктора, но мужчина словно отсутствовал — смотрел в окно и явно витал в своих мыслях. — В мои обязанности входит работа с текстами, перевод и составление статей, разбор документов, их сортировка, беготня по этажам за подписями, кофе начальнику и прочие небольшие поручения, которые на самом деле ни как не связаны с должностью личного помощника. В любом случае, я скоро уйду из вашей фирмы, и на мое место придет другая девушка.

Последняя фраза была адресована Александру. Не знаю, зачем я так сделала, но его признание в коридоре меня ошеломило. Я не понимаю, как мне реагировать на его слова, что делать и что вообще творится в его голове? О чем он думал, когда говорил, что не отступится от меня? Неужели решил, что я в серьез поверю словам мужчины, который женщин меняет словно аксессуары?

Александр мою фразу понял правильно, изменился в лице, что не укрылось от его родителей и Виктора.

— Как временный? — Ольга планомерно подходила к самому интересному. Судя по всему, она и так владела частью информации — осталось собрать все воедино, — и что потом? А как же продвижение по карьерной лестнице? Эта должность открывает перед людьми огромные возможности!

— Я не владею этой профессией и честно сказать — никогда не планировала ее осваивать, — судя по реакции родителей, об этом они не знали, — я стоматолог. И очень люблю свою профессию. Я не смогу без нее. Из-за семейных обстоятельств я не могла позволить себе не работать. Стала искать в интернете вакансии, прошла множество собеседований, большинство из которых оказались обманом. Один раз даже попала к трейдерам, но не сложилось — там тоже все было не чисто. Совершенно случайно наткнулась в интернете на медицинскую статью, связанную с оборудованием для стоматологии. Увидела грубую ошибку, написала об этом, разъяснила детали, исправила, что могла. Так получилось, что мое письмо было адресовано Виктору Сергеевичу. Он и предложил мне работу на дому, связанную с переводами и составлением продающих и информационных статей. И лишь полгода назад я стала постоянным сотрудником, сразу после того, как Аня пошла в ясли. Сейчас я доделаю все, что необходимо, успею к дедлайну и уволюсь. Я заранее об этом сообщила, так что все были в курсе.

Судя по тому, с каким удивлением меня рассматривали родители Александра и Виктора, я сказала что-то странное. Что-то, что для них было непривычно и непонятно. Ольга мельком бросила взгляд на сыновей, ее муж задумчиво уставился на Аню и затем подключился к разговору:

— Интересно, вы сами выбрали свою профессию? Это, наверное, семейное дело — стоматология?

— Нет, что вы. Я в семье первая, кто не упал в обморок в анатомичке. Моя бабушка поступила на первый курс в медицинский вуз, но потеряла сознание сразу, как показали мертвое тело. Меня же этот момент ни как не впечатлил. Тело и тело. Я не проводила ассоциации с тем, что когда-то оно принадлежало человеку. s В этом плане мы хладнокровны. Даже на приеме, когда в кабинет входит пациент, он автоматически перестает быть для меня человеком. Я не испытываю эмоций, когда ему больно, моя задача — вылечить, исправить, привести в норму, но ни как не сочувствовать. Сочувствие и жалость лишь мешают. И лишь потом, когда мы вместе выходим из кабинета, я вновь начинаю чувствовать в полной мере — только после этого я начинаю сопереживать.

— И вы не боитесь крови? Вам не страшно лечить людей? Хотя поставить пломбу, наверное, не так сложно… — заметила Ольга, с куда большим интересом слушая то, что я говорю.

— Пломбу — нет, — рассмеялась я, — а вот сделать реставрацию — да. К тому же, я больше хирург и люблю работать с кровью и гноем. Как бы противно это для многих не звучало. Повторюсь — моя задача — вылечить, избавить от боли, привести в норму.

— Господи, а с виду сущий ангел, — мужа Ольги передернуло. Он уставился на меня, словно никак не мог поверить в то, что я говорю, — вы вернетесь на свое прежнее место? Вы ведь в декрете, так?

— Нет, я найду новое. Уже ищу, была на нескольких собеседованиях, но меня не все устраивает. С выбором места лучше не торопиться.

— Ты лучше на дому работу тоже оставь на первое время, — в разговор вмешался Виктор, — пока устроишься, пока клиентов наработаешь… Это все требует много времени. Примерно полгода, если не больше. Так что в любом случае оставайся как удаленный сотрудник. У нас всегда есть что исправить, написать, перевести, переделать… Тем более ты любишь работать по ночам…

— Лучше пусть замуж выйдет, — хмыкнула Ольга, — а то вкалывать всю жизнь тоже кому охота. Найди себе богатого, успешного мужчину и наслаждайся жизнью.

— Спасибо, но мне это не подходит, — интересно, это сейчас такая проверка или Ольга действительно считает такое нормой? С другой стороны, эти слова можно трактовать по-разному. — Но тут еще важно то, что именно вы имеете в виду. Если вы подразумеваете то, что в таком случае можно сидеть дома и ничего не делать — это не мой вариант.

— А что же тогда твой вариант? — В разговор вновь вмешался Виктор. Он не сводил взгляда, наблюдал за мной так же, как и его брат.

— Сложно ответить. Я не знаю, не вижу четко своего будущего, только отрывки. Часто представляю небольшой дом, где в комнате обязательно есть камин… Перед камином, на полу, лежит мягкий ковер, стоят два уютных широких кресла… Лежит большая собака и греется у огня, тихо фырча себе что-то под нос. Я вижу, как рядом со мной играет Аня, как она постепенно засыпает рядом с собакой, обнимая мохнатого зверя. Я сижу на полу, облокотившись спиной на кресло. У меня на коленях пытается заснуть мой муж, который что-то рассказывает о своей работе, мечтает о путешествиях, о совместных поездках, который всегда защитит и никогда не обидит. Еще я вижу чердак — скошенная крыша с двух сторон, огромное окно, почти до пола, окно на крыше и… Обязательно стоит мольберт. Как-то так… Не знаю, что еще можно сказать… Но при всем при этом я работаю и наслаждаюсь своей профессией!

— Хорошая мечта, — Виктор стал совсем грустным. Что же его так сильно расстроило? — Я тоже об этом мечтал… Когда-то…

— Все об этом мечтают, — рыкнул Преображенский, но Виктор никак не отреагировал на слова брата.

Мы встретились с Волковым взглядом, и я почувствовала, как внутри вновь все переворачивается, как неистово начинает биться сердце и тут же бросает в жар. Ну почему он вызывает такую реакцию? И этот его взгляд… Пронзительный, требовательный… Как же он мне нравится…

Вот только он явно не заинтересован во мне… Да и зачем ему женщина с ребенком, с кучей проблем…

— Маам! — Аня выглядела достаточно сонной. Ее глазки стали красные, девочка постепенно начала клевать носом, еда ее уже не так сильно привлекала, как раньше и в теле появилась заметная усталость, — я хочу спать. Иголь тоже хочет спать…

— Да! Я сейчас прямо тут усну, может, мы уже пойдем? — В голосе звучала дикая обида. Мальчик бросил злобный взгляд в сторону своего отца, в тоже время умоляя его, наконец, отпустить. Преображенский молча кивнул.

— Вы куда? — Изумился Александр.

— Уложить Аню, я же не могу отпустить ее одну…

Преображенский явно не понимал, зачем я делаю те или иные вещи, почему так сильно опекаю Аню, хотя на самом деле — это простое проявление заботы и любви к своему ребенку. И понимание того, что она еще очень маленькая и не самостоятельная.

Мы все поблагодарили хозяев дома за чудесный обед, встали из-за стола и втроем вышли из зала. Преображенский хотел было пойти со мной, но его остановил отец, требуя что-то пояснить. Виктор молча проигнорировал замечание брата, бросив в его сторону уничижительный взгляд, и последовал за мной и детьми.

— А ты расскажешь сказку? — Аня повисла у меня на руках, тихо щебеча на самое ушко, — хочу послушать твою сказку, мама…

— Хорошо, какую тебе рассказать?

— Про девочку, белого волка и магию! Ты обещала, но так и не рассказала!

— Магию? — С интересом заметил Игорь, — а что за история?

— Если хочешь, пойдем к нам, — предложила я, — расскажу волшебную историю, а вы как раз уснете. Кровать огромная — как-нибудь поместитесь вместе.

Дети тут же заулыбались. Игорь открыл двери в комнату, закинул в дальний угол тапки и с огромным наслаждением залез под одеяло. Аня устроилась рядом с ним, почти что утонула среди огромного количества мягких подушек и была довольна всем происходящим. Я легла рядом с дочкой, Виктор осторожно сел со стороны своего племянника на самый край кровати и все требовательно на меня уставились.

— Ну что ж. Я расскажу вам сказку про одну девочку, которая пошла как-то в лес и набрела на раненого волка…

Я сочиняла на ходу, придумывая все больше и больше приключений, наполненных магией и волшебством. В созданном мире царила любовь и преданность, предательство и дружба. Множество персонажей творили свою судьбу, влияли друг на друга, совершая хорошие и плохие поступки… Эта история была о маленькой девочке, которая спасла огромного страшного волка. История о девочке, которая вмешалась в ход истории, изменила чью-то судьбу, впервые влюбилась, впервые познала истинное горе и безмерную радость…

Дети уснули быстро, хоть и сопротивлялись. Моя история затянула с первых же слов, и я пообещала, что обязательно расскажу ее в следующий раз до самого конца.

— Они милые, когда спят, — заметил Виктор.

— Да уж, это точно… Может, хоть ты мне объяснишь, что со мной произошло?

— Ты потеряла сознание по нескольким причинам. Первая — боль. Вторая — хроническая усталость. И третья — самая настоящая, классическая депрессия с хроническим недосыпом.

— Оу… про депрессию и усталость я и так была в курсе, но из-за чего мне было так больно?

— Врач сказал, что у тебя киста на яичнике. Была. Это что-то с гормонами связано и такое состояние — временное, хоть и дико болезненное.

— Скорее всего, причина моего состояния кроется как раз в совокупности всех тех факторов, что ты перечислил… — про кисту я знала. Но мне сказали, что после родов этой дряни не будет… Как же все не вовремя…

— Расскажи мне до конца сказку, — странно было слышать это предложение от взрослого сурового дяди. Виктор лег рядом со мной, сохраняя при этом дистанцию. Аня занимала много места, но была не высокого роста. Мужчина поместился на кровати как раз под ее ногами.

Я удивилась такому предложению, но почему-то продолжила сочинять историю.

Не знаю, как объяснить, но внутри меня словно разгорелся огонь. Не то яркое безудержное пламя, которое поражает каждую клеточку тела при внезапно возникшей страсти, а нежный, теплый огонек, что трепещет при каждом прикосновении. Виктор был так близко… Совсем рядом…

Его черные волосы растрепаны, от них слабо пахло цитрусовыми нотками, улавливался тот самый яркий аромат хвои… Он полностью лег на кровать, раскинул в стороны руки и слушал, смеялся над шутками, не перебивал и, в конце концов, попросту уснул…

Мужчина перевернулся во сне набок и обхватил руками мои ноги. Аня при этом переползла ко мне на грудь и нежно сопела прямо в ухо. Игорь что-то бурчал, но, хвала богам, остался на своем месте.

Не в силах бороться с сонливостью, я закрыла глаза и так и не поняла, когда уснула…

Единственное, что запомнила — это мысль о том, что как было бы здорово сейчас оказаться возле того камина, радом с большим псом… рядом с Виктором и Анечкой… Вот только того дома не существует, Аня осталась без отца, а Виктор ухаживает за Викторией…

Как же все болит… Дышать стало сложно — Аня забралась еще выше и кажется села попой мне на лицо… или это ее пятка у меня на носу…

Разлепив глаза, я убедилась в том, что моя дочь действительно спит на мне — ее пятка оказалась у меня на подбородке, она неистово храпела из-за того, что неудобно лежала. Рядом спал Виктор. Он перевернулся во сне и теперь обнимал меня за ноги, уткнувшись в них носом. С левой стороны сопел Игорь, который закинул на меня сверху руку, и под всем этим складом тел я была готова задохнуться.

Скинув с себя руку мальчика, я осторожно переложила Аню, хотела было освободиться и от объятий Виктора, но не тут то было! Во сне мужчина что-то прохрипел, сказал совершенно непонятную фразу и, перехватив мои ладони, привлек к себе, мгновенно целуя в губы и наваливаясь сверху всем телом.

Господи… Я сплю?

Виктор запустил пальцы мне в волосы, другой рукой медленно провел по бедру, продолжая целовать в губы. Я так боялась, что он проснется, что забывала дышать, наслаждаясь внезапным порывом и одновременно коря себя за слабость. В груди все защемило от наслаждения и дикой обиды, что, скорее всего, он видит сейчас не меня…

Внезапно он укусил меня за нижнюю губу. Еле заметно, с легким нажимом, но… Как же это приятно…

Он что-то шептал, продолжая целовать, гладил по голове, проводил рукой по волосам и…

Я его оттолкнула. Скинула в сторону, освобождаясь от объятий.

Резко вскочив с кровати, я вышла из комнаты, побежала в ванную и закрыла за собой дверь.

Спиной ощутила холод… Кажется, это стена… Кафель…

Запах хвои… Этот чертов запах! Его запах… Ощущение прикосновений, поцелуя на губах…

Ноги дрожат, в груди болит… Сильно болит — так, как никогда еще в этой жизни. Ком подступил к горлу, стало трудно дышать, голова тут же пошла кругом и из глаз предательски брызнули слезы.

Ну почему мне понравился именно Виктор? Перед глазами тут же возникла картина — он стоит у машины вместе с Викторией… Они так похожи и вместе так мило общались… Не просто как друзья…

Надо домой… Надо уйти от сюда…

— Маша, вы здесь? — Голос Ольги привел в чувство. Как она поняла, что я в ванной? Неужели все видела? — В комнате вас уже ждет врач. После того, как поговорите с ним — спускайтесь к нам, мы решили устроить просмотр любимого сериала вопреки дикому возмущению наших мужчин! Мистер Дарси не ждет, моя дорогая! А вот я — жду.

— Я сейчас выйду. — Я рассмеялась, представляя себе то, что творилось при выборе фильма. — Скоро я присоединюсь, подождите немного.

Умыв лицо прохладной водой, я еще раз взглянула в зеркало — ужас. Бледная, словно смерть, синяки под глазами из-за хронической усталости… Я даже не помню, когда в последний раз нормально ела… Не считая сегодняшнего дня…

Надо успокоиться… Надо просто успокоиться и вернуться домой. Скоро приедет мама из-за границы. Нельзя, чтобы она волновалась.

Открыв дверь ванны, я совсем не ожидала увидеть Виктора. Он возник словно по волшебству. Этот дикий аромат, казалось, уже впитался в мою одежду…

— Маша, — его голос дрогнул, я же отстранилась, — все хорошо?

Недоумение во взгляде, ожидание чего-то…

Я молча кивнула и была не в силах ответить что-либо. Просто вышла из ванной и вернулась в комнату, где меня уже ждали.

Виктор проследовал за мной. Молча. Я чувствовала на спине его взгляд. Он злится? Но в чем причина?

Игорь увел Аню в сторону лестницы. Они побежали вперед под присмотром Ольги и молодой домработницы. Везде слышался детский смех и дикий хохот с постоянной просьбой дать что-нибудь покушать.

Вместе с Виктором мы вошли в комнату…

— Добрый день, Мария Олеговна, как вы себя чувствуете?

На стуле сидел мужчина средних лет, темноволосый, но уже с заметной сединой в висках. Он носил очки в толстой оправе, пользовался дорогим одеколоном и держал в руке ручку «Паркер» — золотую, явно с драгоценными камнями… Может мне стать стоматологом для ВИП персон? Тоже такую ручку хочу…

— Намного лучше, чем четыре дня назад. Что со мной произошло?

Доктор подробно объяснил про мое состояние, до мелочей разжевал про боли и то, как с ними бороться. Но самое интересное — эти моменты волновали мужчину в меньшей степени. Спустя мгновение, он начал вести стандартный опрос на выявление депрессии и других нервных расстройств. Я отвечала с дежурной улыбкой на устах, понимая, что даже такая реакция свидетельствует о наличии в моей жизни не совсем утешительного диагноза.

— Когда вы впервые ощутили непонятную, странную усталость? — очередной вопрос, который ни к чему толковому не приведет. Мне кажется, что психолог из него не выйдет… Так прямолинейно эти товарищи не работают… Хотя в этой профессии я мало что смыслю…

— Доктор, я знаю, что со мной. Я знаю о депрессии и хронической усталости, о том, что все это взаимосвязано. Это все тянется еще с измены мужа, тяжелого развода и прочих неприятных моментов в моей жизни. Я только недавно начала оживать и поверьте, принимать никакие таблетки я не стану. Я сама медик — прекрасно понимаю последствия.

Мы еще долго беседовали, он пытался выяснить детали, выгнал Виктора из комнаты, но я отказывалась говорить, объясняя это тем, что для меня этот мужчина — чужой человек и доверить подробности своей жизни незнакомцу я не готова.

Все происходящее мне казалось странным и непривычным. Мне померяли давление, пульс, назначили лекарства и отпустили, сказав напоследок, что необходимо лечить последствия психологической травмы, иначе обмороком дело не закончится…

Что ж… В чем-то он прав… Травма… Да, была такая…

Я вышла из комнаты, поблагодарив врача за беседу и выписанный рецепт. Спустилась в обеденный зал и застыла на месте, словно вкопанная.

Она обнимала Виктора у всех на глазах, поцеловала в щеку, что-то гневно шепнула на ухо и тут же рассмеялась…

Виктория…

Виктор обнял девушку, слегка отрывая ее от земли, и тоже улыбался в ответ… Он смотрел на нее так… Так ласково…

Точно надо домой… не хочу это видеть… Придется искать квартиру на съем…

— Все хорошо? — голос Преображенского вывел из транса, — пойдем к нам. Там мама развлекается — опять включила свой любимый роман.

— Ты не любишь мистера Дарси, ведь так?

— Терпеть не могу! — искренне ответил Преображенский, беря меня под руку, — но ради вас двоих готов потерпеть. Маша…

— Что?

— Ты хочешь уйти?

— Да…

— Тогда собирай вещи и поехали… — Александр внезапно улыбнулся, наклонился совсем близко, заглядывая прямо в глаза, — оставь дочь здесь, они с моим сыном хорошо сдружились. Поехали со мной…

— Нет, — несмотря на заманчивое предложение, оставлять Аню в чужом доме я не намерена. — Напоминаю, что Ане еще и трех лет нет. Как я могу ее оставить?

— Она три дня без тебя была… — заметил Преображенский.

— И как перенесла разлуку? — Я и без того знала о чем говорю. Ольга мне сразу поведала о истериках, криках, и о море слез, что она пролила, лежа рядом со мной на кровати и держа за руку. Как я могу оставить ее одну?

Преображенский замолчал, быстро о чем-то соображая, потом внезапно ответил:

— Знаешь, общаясь с тобой я осознаю, что ничего не понимаю… Глядя на то, как ты воспитываешь Аню, мне становится стыдно. Игорь с самого детства был лишен такой заботы и даже после того, как вернулся в Россию, не обрел настоящей семьи…

— Это теперь твоя задача — создать семью. Не только для себя. Александр, ты просто не понимаешь, что действительно являешься отцом, — внезапно я поняла, что так долго меня беспокоило, — ты до сих пор не осознал, что Игорь — твой сын. Именно твой. Да, ты не видел его младенцем, не менял подгузники и не кормил с ложечки. Ты не видел его первых шагов, не слышал громкое и уверенное «папа» всякий раз, как возвращался с работы. Просто в один момент Игорь появился в твоей жизни, и теперь вы оба понятия не имеете, что с этим делать. Ты его оставил. Твой сын очень одинок. И это видно невооруженным взглядом.

— Не осуждай меня за то, чего сама не в силах понять, — скулы сжал, но руки не отпустил. Ладонь Преображенского была горячей, влажной. Хватка — уверенной и сильной.

— Не мне указывать тебе на то, как жить. Игорь — твой сын и им занимаешься ты. Для мальчика отец — главный пример. Возможно, в будущем, он станет твоей копией, но только от тебя зависит то, что именно он станет копировать. Конечно, я могу ошибаться, я понятия не имею, что происходит между вами… И ты прав — не мне тебя осуждать, но совсем недавно твой сын заснул рядом со мной слушая детскую сказку. И, судя по всему, ему уже очень давно не рассказывали подобного. Я вижу, как Игорь смотрит на Аню…

— Как он на нее смотрит? Ты о чем? — Преображенский действительно не понимал, и для меня это было странно.

— Он завидует. И ему грустно наблюдать, что кого-то мама обнимает, а он этого лишен. Может, мы возьмем детей и поедем куда-нибудь? Туда, куда они выберут?

Последняя фраза позволила мне уменьшить нарастающий гнев. Александр словно выдохнул, прекрасно понимая, что я во многом оказалась права.

Имею ли я права осуждать его? Нет, не имею. Ни я, ни кто-либо другой. Александр — такой же человек, как и все мы. Со своими проблемами и заботами, с огромной ношей за плечами и грузом ответственности — он сбился с пути уже очень давно и, судя по тому, как он изменился в последнее время, этот мужчина начал осознавать свои ошибки. И это значит, что еще не все потеряно.

Он подошел к своему сыну. Мальчик внимательно выслушал предложение, потом резко округлил глаза и тут же уставился на меня, потом на Аню, мгновенно вскакивая со своего места:

— Я мигом переоденусь! — В голосе отчетливо звучало волнение, смешиваемое с диким интересом.

— Ура! Карусельки! Мама! — Аня бежала вслед за Игорем, хохотала на ходу и улыбалась.

Ольга одобряюще посмотрела на меня, сказав, что ее сын уже давно не проводил времени со своим ребенком. Виктор замер в стороне, стоял рядом с изумленной Викторией, которая, почему-то, была дико удивлена моим решением. Волков проводил меня взглядом, пристально смотрел, но продолжал обнимать девушку за талию.

— Мария, добрый день. — Виктория освободилась от мужских рук и подошла ко мне поздороваться. Я направилась в сторону лестницы, намереваясь подняться в комнату и подготовиться к прогулке, искренне надеясь на то, что эта девушка не будет меня преследовать. — Как ваше самочувствие?

— Намного лучше, спасибо. — Дежурная улыбка, колкая зависть… Ненавижу это мерзкое чувство. Глядя на Викторию я понимала, что она божественно красива. Утонченная фигура, ровный цвет лица, огромные, сияющие счастьем глаза и до боли знакомый хвойный аромат, но на этот раз с примесью лаванды. Как же это бесит.

— Я удивлена, что вы идете куда-то с Сашей…

— Почему? — Странно, что она вообще влезла…

— Насколько я слышала, вы его терпеть не можете, — увидев мое недоумение, она тут же добавила, — но все в этой жизни относительно. А… А как же Виктор?

Я остановилась у своей двери, намереваясь скрыться за ней и привести себя в должный вид:

— А что Виктор? — Странный у нас получается разговор. Она же недавно у него на шее висла, что-то шептала на ухо, обнимала… К чему такие странные вопросы? — У него уже есть та, кто ему нравится, разве нет?

Виктория явно не ожидала такого ответа. Она изумленно подняла брови, словно не понимала, о ком я говорю. Хотела еще что-то сказать, но я поскорее попрощалась с ней и закрыла дверь, не желая и дальше вести беседу.

В комнате мне стало спокойней. В огромной сумке уже давно ковырялась Аня — она искала свою курточку, неистово перебирая вещи. Сама идея совместной прогулки ее будоражила и воодушевляла.

Я помогла ей переодеться, привела себя в порядок, сменила домашнюю майку на синюю блузку, хорошо смотревшуюся в сочетании с белыми джинсами. Слегка накрасила глаза, быстро нарисовав ровные стрелки, и распустила волосы, скептически рассматривая свое отражение в зеркале.

— Мама! Ты красивая! — Аня улыбалась, терпеливо ожидая меня у двери. — Пойдем быстлее!

— Идем, мое солнце, уже идем.

Почти сразу как мы вышли из комнаты, к нам подбежал Игорь. В его глазах читался дикий интерес, в руках он держал спортивную куртку и был полностью готов к прогулке, судя по рюкзаку за плечами.

— Готовы? — Преображенский преобразился, как бы странно это ни звучало. Светлые волосы слегка растрепаны, но это выглядело как модная современная укладка. Бежевого цвета джинсы, светлая просторная рубашка свободного кроя, и безумно дорогое весеннее пальто цвета кофе с молоком аккуратно висело у него на руке. Он улыбался одной из своих самых обворожительных улыбок, сверкая идеально ровными зубами. В ярких голубых глазах читался дикий интерес и предвкушение чего-то нового…

Боже… Я ведь иду куда-то с начальником… С самим Преображенским… И мы идем с детьми… Да это со стороны выглядит не просто как свидание, а как семейный поход…

Игорь схватил своего папу за руку, с силой потянув в сторону выхода. Аня поддержала затею и утянула меня вслед за мужчинами.

За этим процессом наблюдала Ольга, которая выглядела очень довольной и Виктор, который старался не смотреть в мою сторону. Он вновь наклонился в сторону Виктории и именно в этот момент мы встретились с девушкой взглядом. Она словно что-то осознала, тут же высказывая свою догадку мужчине. Виктор резко отпрянул от нее, обернулся в мою сторону, но что было потом, я не видела.

Перед входом нас ждал личный автомобиль с водителем. Понятия не имею, что это за марка, но внутри салон выглядел просто огромным. Сидения покрыты безумно дорогой перфорированной кожей с красивой выточкой из красной нити. С боку стоял небольшой столик с несколькими бокалами, ведерко со льдом и нетронутой бутылкой белого вина.

— Куда мы едем? — Аня смотрела на Александра огромными преданными глазами.

— Это будет сюрприз, — мужчина хитро улыбнулся, явно намереваясь поразить всех нас чем-то необычным…

Ну, хорошо, мне даже стало интересно, что он задумал…