Не ошибись с выбором

Глава восьмая

— Не может быть… — то, что я увидела, мне даже не снилось. Я и представить себе не могла, что подобное произойдет в моей жизни…

Аэропорт. Частный самолет…

Нас встречает пилот и его помощник…

Не верю…

— Готовы к путешествию? — Александр был явно доволен моей реакцией, а вот Игорь совершенно спокойно отнесся ко всему происходящему.

— Не знаю… А как же паспорта и… А паспорта вообще нужны?

— Все уже давно улажено, — Александр улыбнулся еще шире, слегка подталкивая меня к трапу, — идите внутрь, Мария Олеговна. И наслаждайтесь прогулкой. Маша…

Я обернулась на звук его голоса, замерев на последней ступеньке. Он стоял совсем близко, все так же продолжал улыбаться:

— Тебе понравится, я обещаю, — и вновь улыбка. И глаза такие… Такие честные, что даже странно…

Дети забежали внутрь самолета и тут же заняли свои места благодаря указаниям бортпроводницы. Игорь прошел вглубь, прекрасно ориентируясь в пространстве, я же застыла в проходе, не осознавая, что это действительно происходит со мной…

Огромный салон и лишь несколько мягких кресел. Мини бар, большая плазма… Дорогое ковровое покрытие, приятная ненавязчивая музыка… Все блестело и сверкало чистотой и богатством.

Я обратила внимание на отделку из красного дерева, разложенные на столе перед Игорем тетради и еле уловимый звон бокалов, что раздался из дальнего конца самолета.

— Устраивайтесь поудобнее, девочки, — Александр позволил молоденькой стюардессе забрать свое пальто. Я видела, каким хищным взглядом она осматривала мужчину, и с каким недоумением бросила свой взор в мою сторону. Ей явно не понравилось присутствие на борту маленькой девочки.

Именно этот момент напомнил мне о том, кто такой мой начальник. Точнее — кто он для большинства женщин.

— Александр Сергеевич, — мой голос дрогнул, я до сих пор была не в силах поверить в происходящее, — так все же… Что происходит?

— Здесь можно просто «Саша». Мы в самолете нашей компании, который мы часто берем с братом для незапланированных перелетов, если ты об этом…

— Я не об этом…

— Я пока не готов ответить…

Он не отводил от меня взгляда, наблюдал за тем, что я делаю, что я испытываю, глядя на то, как мы быстро поднимаемся над землей…

Аня уставилась в окно иллюминатора с открытым ртом и счастливыми глазами. Сын начальника смеялся над ней, постоянно называл маленькой лисичкой, кормил непонятно откуда взявшимся яблоком и был явно доволен всем происходящим…

Я же молчала…

Спустя мгновение самолет взлетел, очень быстро набирая необходимую высоту. В салоне играла одна из моих любимых мелодий — композитор Yann Tiersen, произведение comptine d’un autre…

Красивые переливы мелодии фортепиано создавали потрясающую атмосферу. Все мысли испарились, будто растворились среди бесконечного моря облаков. Я видела, как мимо проплывали горные массивы, наблюдала за тем, как лучи яркого, ослепительного солнца пронзали небывалой красоты пейзаж из белоснежного, воздушного покрывала. Иногда казалось, что спустя мгновение сильный порыв ветра разгонит плотную завесу, и я увижу летающие острова, скрытые от людского взора. Наблюдая за тем, что происходило по ту сторону иллюминатора, я ловила себя на мысли о том, что все чаще хочу вернуться к своим старым историям, которые так и не успела написать. Мир магии — мир фэнтези… Своего рода сказка, наполненная невероятными приключениями, эмоциями и чувствами… Они переполняют точно так же, как те ощущения, которые возникают при взгляде на бесконечное множество облаков. Их было настолько много… Словно новый, непознанный, неизученный мир, о котором люди не узнают никогда…

Даже Аня замерла на своем месте, не в силах отвести взгляда…

— О чем ты сейчас думаешь? — Голос Александра вывел из задумчивости. Я медленно повернула голову в его сторону, и мы встретились взглядом.

— О том, что вон там, за тем огромным облаком, возможно, спрятался дракон…

— ГДЕ? — Аня мгновенно подпрыгнула на месте, неожиданно для самой себя ударяясь носом о стекло. — Ну, где же? ГДЕ?

— А ты приглядись, — шепнула я дочке, указывая пальчиком в сторону белого облачного «хвоста», — стоит лишь просто представить, и ты сможешь увидеть все, что захочешь.

— Все, что захочу? — Странно, но Аня почему-то расстроилась, надув при этом свои губки, — мама, а папу я тоже смогу увидеть?

Будто молния все тело пронзила. От макушки до самых пяток. Не знаю, что отразилось на моем лице, но даже Преображенский подпрыгнул на месте, не до конца понимая, как реагировать.

Я сделала глубокий вдох и ответила:

— Ты можешь попробовать. Ты можешь представить себе человека, который станет тебе папой.

— Мама, а разве может кто-то стать папой, если уже есть другой папа?

— Может, — Боже, почему эти вопросы возникли в ее голове в таком юном возрасте? Как мне на них отвечать? Да я же сама понятия не имею… — в нашем мире все возможно, солнце, но давай мы сейчас не будем говорить о папах, хорошо?

Бортпроводница все прекрасно слышала. Я почувствовала на себе пронзающий насквозь взгляд женщины, которая внезапно осознала, что эта маленькая девочка не является ребенком ее обожаемого мужчины.

— Она смотрит…

— Кто? — Не понял мой начальник.

— Та женщина, что стоит за моей спиной. Я чувствую…

Преображенский даже не посмотрел в ее сторону, лишь пожал плечами и продолжил наблюдать за тем, как Аня начинает заплетать маленькие косички его сыну. Игорь изначально был против, но кто ж его спрашивал-то. Бедному мальчику пришлось смириться с участью и тихо терпеть измывательства моей дочки.

— Так все же, куда мы летим?

— Туда, где сбываются мечты.

— Звучит красиво… Это место находится на территории России?

— Нет, — Преображенский вновь улыбался, наслаждаясь новой игрой в угадайку, — какие еще варианты?

— Это красивое место?

— Очень, — он подозвал к себе бортпроводницу и потребовал открыть белое вино. Женина тут же повиновалась, разливая напиток в красивые бокалы, — и я безумно хочу оказаться в этом городе именно с тобой.

— А Игорь уже был там, куда мы едем? — Слова отца мальчика сильно задели. Это было видно невооруженным взглядом.> Он тут же сник, прекрасно понимая, что совместная поездка организована ради чужой для него женщины.

— Нет. И это будет для него большим сюрпризом, ведь в это место мечтают попасть многие дети, — Преображенский повернулся в сторону сына, хитро ему подмигивая. Игорь мгновенно изменился в лице, предвкушая интересное путешествие. Видимо, он уже очень давно мечтал о совместной поездке.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Что происходит? Почему я здесь? Точнее, почему именно я здесь, в этом самолете?

— Потому что я тебя люблю, Маша, неужели ты так и не поняла?

За спиной раздался грохот, кто-то уронил бокал. Я не могла видеть лица, но судя по реакции, этим человеком оказалась та сама бортпроводница. Преображенский смотрел на меня очень серьезным, уверенным в себе взглядом, но в тоже время он прекрасно понимал, что его чувства могут быть безответны.

Он ждал ответа, а я молчала, просто не понимала, что происходит…

— Маша, — его голос дрогнул. Он не играл, не соблазнял и не позволял себе вольностей, как с остальными. Он очень хотел понравиться мне, просто не понимал, что нужно делать, — уже очень давно, задолго до того, как ты заявила в офисе, что не можешь понять, чем я настолько привлекателен для женщин…

— Я вас тогда сильно обидела…

— Нет, — Саша сдвинул брови, отрицательно качая головой, — дело не в этом. Маш, я привык, что меня окружает определенный тип женщин с соответствующими запросами, уровнем жизни и интереса к миру. Наше первое с тобой знакомство меня удивило — ты уже тогда отличалась, но я не мог понять, чем именно. Наблюдал со стороны, не понимая, зачем это делаю. Ты никогда не проявляла ко мне интереса, даже напротив — все время пыталась избежать общения наедине, постоянно работала. Вначале возник просто интерес к тебе как к личности, а потом это стало зависимостью. И когда ты заявила, что понятия не имеешь, в чем причина моей популярности, я понял, что эти слова меня сильно задели, ведь я действительно хотел тебе понравиться. Именно в тот момент я осознал, что все делаю не правильно, что мое поведение для тебя неприемлемо, что мои деньги, уровень дохода, должность — это все не важно. Для тебя не важно…

— Ты не совсем прав. — Заметила я, когда наступила пауза. — Для меня важна и должность и уровень дохода. Но причина этого интереса связана не с желанием поскорее найти себе богатого любовника и ничего не делать в этой жизни.

— Я не понимаю тебя… — было видно, что Преображенский совершенно запутался, что мои мысли для него не логичны, — объясни.

— Увидев тебя в первый раз, я поняла, что передо мной стоит мужчина, который очень многого добился сам. Манера общения, управление огромным штатом, высокая должность. Все это говорит о том, что ты уверен в себе, что ты себя любишь, уважаешь и ценишь. А это очень важно. Ты человек, который умеет зарабатывать, который знает, как это делать, понимает ценность каждой копейки, ведь ваш бизнес строился с нуля и, зная немного историю вашей семьи, я понимаю, что проблем вы повидали на своем веку не мало. В отличие от большинства «сынков», тратящих родительские деньги — ты уважаешь чужой труд. И это тоже важно при выборе спутника жизни. Твоя профессия, твоя должность — все это важная часть тебя. Вот только этот потрясающий образ разбился вдребезги сразу, как только я увидела твое общение с женщинами. И каким бы богатым не был мужчина, каким бы уверенным в себе он себя не чувствовал, он мне не нужен, потому что для меня на первом месте всегда были человеческие отношения, построенные на доверии и уважении друг к другу. Я видела, с каким пренебрежением ты относишься к девушкам, а на фоне пережитого развода и больших семейных трудностей — для меня это как красная тряпка для быка.

— То есть ты осуждаешь меня за то, что я вел разгульный образ жизни, считая, что я обманывал этих бедных девушек…

— О нет, нет, — тут же заверила я, — дело в другом. Теперь я понимаю причину их интереса, но для себя я знаю одно — я не намерена становиться «одной из».. ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю… Маша, ты не одна из них. Понимаю, что подобные слова из моих уст не вызывают доверия, но позволь доказать, что я серьезен. Я не прошу ответить мне взаимностью прямо сейчас, я просто прошу дать шанс показать, что я могу стать другим. Ничего не отвечай, просто наслаждайся полетом и тем приключением, которое происходит в твоей жизни, хорошо?

Я просто кивнула в ответ, не зная, как вести себя дальше.

Александр ведь так красив, но самое главное сейчас — его слова. Наблюдая за этим человеком, мне хочется верить в его искренность, но не совершу ли я в таком случае еще одну ошибку? Те же самые грабли, только в красивой обертке. Где гарантия того, что спустя неделю ему не понравится другая? Как можно верить его словам? В данном случае за него скажут его поступки, но Преображенский очень богат, этот человек может позволить себе очень многое и дорогие поездки не исключение. Как разобраться во всем этом и не сойти с ума?

А что бы я почувствовала, если бы эти слова мне сказал Виктор?

В голове мгновенно возник образ… Его бездонные, почти что черные глаза… Тонкая линия губ, безумный аромат и ощущение поцелуя на губах… То самое чувство тепла, что мгновенно разливается по всему телу, вызывая дрожь и желание быть с рядом с человеком.

Когда в своих чувствах признался Александр — я ничего не почувствовала…

Так часто в жизни бывает — мы нужны тем, кто нам не нужен…

Легкий порыв ветра запутался в волосах, играя ими, словно шелковыми нитями. Шум прибоя вызывал чувство восторга. Мягкая теплая морская вода нежно ласкала голые пятки, осторожно обволакивала ступни, что постепенно утопали в белом песке.

Крики чаек и сигналы катеров вдалеке доказывали реальность происходящего…

Словно во сне…

Наблюдая потрясающий вид, что открывался на бескрайние воды, я с шумом вдыхала до боли родной и долгожданный аромат моря. Ощущение свободы поразило все тело, наблюдая за белыми птицами, хотелось раскинуть в стороны руки, взмахнуть ими и взлететь как можно выше.

Я держала Аню на руках, она крепко обнимала меня за шею и обхватила ножками за талию. Она первый раз в жизни видела море…

Больше ничего не надо… Просто шум прибоя, мягкий песок под ногами и дочка рядом…

— Я даже не представляю, где мы… — либо мы сели в частном аэропорту, либо в этой стране нет крупных авиасообщений и множество посадочных полос просто не нужно.

— Мы в Испании, на частном пляже. Этот дом принадлежит мне, так же как и земля.

Территория частного сектора казалась огромной. Небольшой домик был скрыт в тени высоких пальм, огражден живой изгородью и широкой полосой растительности. Каменная тропа начиналась от главного входа в дом и подходила прямиком к морю. На территории стояли несколько шезлонгов, так же был виден небольшой участок бассейна и какое-то странное помещение с огромными тонированными окнами.

— А что там? — Спросила я, указывая в сторону постройки, — Аня, давай снимем тебе обувь, так намного интересней!

Дочка скинула ботиночки, завернула джинсы до колен и стремглав помчалась к воде, тут же ступая босыми ногами в холодную воду.

— Ай! Холодно!

— А я предупреждал тебя! — Игорь наблюдал со стороны и не вмешивался, боясь, что и его заставят совершать странные деяния.

— Мама! Холодно!

— Тогда выйди их воды и погрейся на солнце. Песок же теплый… — я достала из своей «волшебной сумки» Анины носочки и маленькое полотенчико для ее ног, — ты не ответил по поводу того дома.

— Там инвентарь, — спокойно ответил Саша, наблюдая вместе со мной, как дети побежали ловить волны руками. Его сын не выдержал и поддался Аниному воздействию, теперь они оба резвились и смеялись, кидаясь друг в друга песком.

Со стороны моря резко подул ветер. Его поток казался прохладным, но в тоже время каким-то мягким и… долгожданным.

Мы сели прямо на теплый, прогретый солнцем песок, в который я тут же окунула свои ножки, слегка теребя его кончиками пальцев.

Мы молчали еще очень долго, просто сидели рядом и смотрели на море.

Наслаждались этим странным и неожиданным для меня путешествием, наблюдали за полетом морских чаек, смеялись над проказами детей, как внезапно Саша нарушил молчание:

— Если честно, мне безумно перед ним стыдно, — он посмотрел в сторону сына, — я вижу, как ты воспитываешь Аню, как проводишь с ней время, жертвуя собой. Я так не делал. И сейчас не делаю. Но понял всю трагедию своей ошибки только после общения с тобой.

— Ты ведь не ощущаешь себя его отцом, не так ли?

— Нет, — мужчина глубоко вздохнул и слегка передернулся из-за ветряного порыва, — не ощущаю. Я не видел, как он растет, не принимал участия в его жизни. Он появился передо мной… просто взял и появился… И я не могу понять до сих пор, что чувствую к Игорю, который с каждым годом все больше и больше становится на меня похожим. Я даю ему прекрасное образование, он богат, волен делать что хочет, и в тоже время безумно холоден со всеми.

— Он к тебе тянется, — я видела поведение мальчика в самолете, — просто не знает, как подойти. Скорее всего, раньше он пытался поговорить с тобой, привлечь внимание, но все было бесполезно — ты просто не осознавал, что происходит. Самое простое — отбросить в сторону. Ты это и сделал, но в тоже время мучаешься угрызением совести за то, что не испытываешь родительских чувств к собственному ребенку. Этого уже не изменить и мне очень жаль Игоря. Ведь по сути дела он никому не нужен.

Преображенский слушал, не перебивал. Думаю, он просто не знал, что ответить. Я тем временем продолжила разговор:

— Представь себя на его месте, как бы банально это ни звучало. Просто задумайся, кем бы ты стал, если бы еще в детстве тебя вышвырнули из родного дома и отправили в незнакомую, пусть и родную, страну к отцу, которого ты ни разу в жизни не видел? Я даже думать не хочу о том, что он переживает сейчас внутри себя. Игорь уже получил душевную травму и при этом он ведь ни в чем не виноват.

— Я все это прекрасно понимаю, но понятия не имею, как себя надо вести и что делать.

— А ты у него спроси. Ребенок ответит, все расскажет и объяснит. Дети они такие — все в лицо высказать могут, никого при этом не жалея.

— Может, пойдем в дом? Становится холодно…

— Хорошо, к тому же детей переодеть надо, все грязные… и счастливые… В грязи, соли и воде… и в водорослях…

— Ага, — сказал Саша и…

Подойдя к берегу, а сидели мы совсем близко к морю, Преображенский гаденько хмыкнул и с силой зачерпнул воду в ладони, тут же направляя поток в мою сторону.

— ААааа! — я честно не ожидала от него подобного, стараясь уйти от очередной порции соленой воды, но получалось с трудом — Саша оказался очень метким, так же как Аня и Игорь…

Разразилась самая настоящая война с боевыми действиями и семейным лагерем. Девочки против мальчиков, не жалея друг друга, делали все возможное, чтобы завалить противника песком и водорослями. Мы бегали по пляжу, словно умалишенные, забегали в воду, дико визжали, и в конечном итоге случилось то, что было неизбежно — волна накрыла меня с головой в тот самый момент, когда Аня уже успела выбежать на берег.

— Как же холодно! — Зуб на зуб не попадал, мокрые волосы облепили лицо, вся одежда промокла, и безумно хотелось в дом, в тепло и вообще под одеяло, — в дом! Срочно в дом!

— Поддерживаю, — Преображенский смеялся, помогая мне встать на ноги. Он крепко схватил меня за руки, потянул на себя и…

Теплое дыхание на шее, его губы совсем близко…

Сильные, крепкие объятья, тепло его тела и запах… Все тот же медовый аромат, так не похожий на Волкова. Родные братья, а так отличаются. Даже пахнут иначе…

— Прости, я просто… Я не удержался, — так странно слышать извинения из уст этого человека, — пойдем домой. Там тепло… И есть сухая одежда.

— О нет! — В тот самый момент, когда мы перешагнули порог, я решила посмотреть телефон. Множество пропущенных вызовов! Как от мамы, так и от Виктора… и какой-то незнакомый номер… Разве я ставила телефон на беззвучный режим? Не помню такого. И почему экран не работает? Неужели соленая вода попала?

— Прости, я забыл тебе сказать о телефоне. Вы все спали, я не хотел, чтобы вам кто-то помешал.

Я укоризненно промолчала, если можно так выразиться, но других слов подобрать было сложно. Судя по взгляду — сказанное ранее просто наглая ложь. Он выключил звук, чтобы я с Виктором не поговорила. Вновь встретившись взглядом, мы без слов друг друга поняли.

— Мне мама звонила, она завтра должна вернуться в Россию. Мы договорились, что сразу же встретимся с ней. Она очень долго была в командировке, совмещенной с отпуском, и многого не знает о том, что произошло в моей жизни. А теперь еще и дозвониться не может… Почему же он не работает…

Обреченно отложив телефон в сторону, я наконец-то почувствовала долгожданное тепло. Прогретый дом благоухал свежестью и пряными ароматами. На первом этаже зажглись множество светильников и ламп, Аня замерла, с диким восторгом рассматривая все вокруг, Игорь же привычно пошел в сторону крутой лестницы, ведущей на второй этаж.

Мы вошли в огромную гостиную, которая занимала весь первый этаж. Отделка выполнена в современном стиле, если не ошибаюсь, то его называют хай-тек. Высокие прямые колонны разделяли пространство на несколько зон, огромный темный диван, несколько безумно мягких кресел, все везде светится, горит холодным белым светом и никак не вяжется с домиком на берегу моря. Словно мы только что перенеслись из одного мира в другой, и все это буквально за считанные секунды.

Все выполнено в светлых тонах, на стенах висели современные инсталляции, было несколько картин маслом, содержание которых мне не совсем понятно, но с виду кажется красиво.

Но самое главное — это камин. Пусть и электрический, но камин, который создавал видимость огня, вызывая тем самым внутренний отклик.

— Нам всем срочно нужно в горячий душ, — ой, мамочки, у меня же с собой одежды нет совсем, кто знал, что мы полетим на берег моря, — на втором этаже есть гостевая комната — вам там с Аней будет удобно. Ванная большая и бортики не очень высокие, плюс встроенная в стены душевая кабина. Массаж и все такое…

Судя по выражению лица, Преображенский был не прочь ко мне присоединиться, но прекрасно понимал, что его не пустят. Это даже не обсуждается. Я иду с Аней и точка.

— Спасибо, а полотенца и сменная одежда? Может здесь найдется хоть что-нибудь для нас? Ане я взяла вещи на всякий случай, а о себе не подумала…

Александр просто кивнул в ответ, сказав, что об этом не нужно беспокоиться.

— Идите, грейтесь. Я вызову прислугу — они все сделают. У тебя какой размер одежды?

— «S» была.

— Хорошо.

Мы поднялись с Анечкой на второй этаж, вошли в ванную комнату и остолбенели…

Огромная, неимоверных размеров ванна занимала собой почти все пространство. Отделялась она от двери небольшим помещением, в котором было множество полочек, наполненных шампуньками, гелями, какими-то странными мочалками — все мужской аромат. Не было даже намека на то, что здесь когда-то проживала девушка.

— Мама! Смотри! Как у нас дома!

И действительно, скромно, в уголке, пристроилась сушилка для белья, рассчитанная килограммов на двадцать. Небольших размеров, но очень дорогая, если учесть то, что все в ней было сенсорное. Разве что крышку надо руками открывать.

Отлично! Можно высушить джинсы и майку, пока греемся в теплой воде! Это просто отлично!

Закинув белье, мы мгновенно сели в огромную ванну, которая тут же набралась теплой водой. Аня постепенно прибавляла жара, поворачивая кран в сторону горячей воды и нежно грелась, бултыхая ножками и что-то напевая себе под нос.

Внезапно зазвонил телефон. Я взяла с тумбочки аппарат и увидела надпись «Куратор»…

Волков… Странно, но любое напоминание об этом человеке меня заставляет вздрагивать. В голове вновь возникли воспоминания, связанные с поцелуем…

— Анечка, тише. Мне нужно ответить на вызов, не бултыхайся в воде хотя бы несколько минут, хорошо?

В отличие от телефона, дочка оказалась более сговорчивой, а вот аппарат отказывался реагировать на мое прикосновение. Экран просто не срабатывал, не признавая во мне свою хозяйку. И как бы я не ругалась, как бы ни шипела на него и не перезагружала — бесполезно. Сенсор просто не работает…

Внезапно пришло сообщение:

«Маша, мне нужно с тобой поговорить…» — первая строчка была видна в бегущей строке, но полностью открыть послание я тоже не могла. Как же это все обидно!

«Маша, перезвони мне. Ты ведь…»

«Позволь все тебе объяснить. Вика — это не то, что ты…»

Не то, что я — Что? Не то, что я подумала? А что я тогда должна была подумать? Стандартная фраза всех мужчин, которых поймали на измене…

Почему из-за этих чертовых сообщений трясутся руки? И вообще, мы же ничего друг другу не обещали. Мы с ним не пара, и оба свободные люди, а я реагирую так, словно Виктор является кем-то большим, чем просто соседом по квартире…

И ведь действительно… Я реагирую слишком бурно. Так нельзя.

Да как ответить на этот чертов вызов?

Телефон разрывался от множества звонков — Виктор не отступал. Ударив телефон несколько раз, я так и не добилась результата. К тому же сел заряд… Хорошо, что мамин номер помню наизусть.

— Мама! Бубубубуууу…

Аня ушла под воду до уровня губ и стала булькать, тут же заставляя расслабиться и принять все то, что происходит за неизбежность.

— Мама, я кушать хочу…

— Тогда пойдем на выход, — сейчас самое время расслабиться, оставить проблемы позади, хотя бы на пару часов и ни о чем сложном не думать. В дверь ванной комнаты негромко постучали, что-то сказали на испанском. Я ничего не поняла, но судя по звуку — за дверью оставили тележку — еле заметный скрип колес дал о себе знать. Странно, я думала, что в подобных домах все должно быть до ужаса идеально, но такие вот не состыковки мне очень нравятся — это наполняет пространство жизнью.

Рядом с ванной на витых крючках висели банные халаты. Самое интересное, что детский экземпляр там тоже был… Это точно не совпадение… Получается, что Преображенский все спланировал? Хотя, он ведь просто мог сообщить о приезде и слуги все заранее подготовили… Думаю, что — да. Это логично и не тянет на манию преследования.

Обернувшись в короткий халатик, я слегка приоткрыла дверь, убедилась в том, что перед ней действительно стоит тележка с аккуратно сложенными вещами и вкатила ее внутрь помещения.

К сожалению, мои и Анины вещи ее не высохли до конца… Интересно, что тут есть… Ого! Ну, нет… Нееет… Такого просто не бывает…

Ультракороткое платье… Это же маечка, да?

— Мама, а это что принеси?

— Это «Принеси», но я не одену!

— А посему?

— Потому что, моя милая. Это платье очень короткое, а милые леди ходят в несколько других нарядах. Поэтому мама сейчас кому-то… В общем… Кто-то сейчас огребет по полной…

Платье с виду безумно дорогое, яркого красного цвета, который я терпеть не могу — он вызывающий, и его нужно уметь носить. Я не умею, и буду чувствовать себя не комфортно. Хм, получается, что Преображенский видит меня именно такой? Может, тут где-то есть лосины или это такая туника? Еще раз оценив фасон, я окончательно убедилась в том, что в моих руках действительно было платье. Просто оно оказалось очень коротким.

— Аня, не вертись, пожалуйста, сейчас я тебя одену!

Одев дочку, я с интересом рассматривала приготовленное детское платье — длинное, с пышной юбочкой небесно-голубого цвета. Сзади нужно было завязать широкие ленты, которые просто идеально складывались в огромный бант. Ну вот, я себе тоже такое хочу… А не это… Красное…

Высушив себе и дочке волосы феном, я слегка накрасила глаза, привела себя в порядок и вновь бросила взгляд на красное платье. Решив примерить это чудо дизайнерского искусства, я замерла прямо напротив огромного зеркала…

— А у меня неплохая фигура, кстати… — Боже, оно действительно чудесно. Несмотря на длину, платье сидело идеально. Фасон простой, но в тоже время этот наряд не выглядел пошло и развратно… Как же так? Но цвет… Нет, я не могу — этот красный не для меня.

— Мамочка, ты класивая!

— Спасибо, родная! Скажи это еще раз, пожалуйста!

— Класивая!

— Ты имеешь ввиду — крррасивая?

— Да! Кл…кл…красивая!

— Правильно! Ты у меня такая умничка! Я безумно тебя люблю, мое солнышко! Ты у меня тоже очень-очень красивая! Словно принцесса!

Малютка тут же заулыбалась, открыла дверь, но вместо того, чтобы выбежать — заехала этой самой дверью Преображенскому по носу…

— Подсматривали? — Я медленно вышла, как следует рассматривая дверь на наличие маленьких отверстий, — чего молчите?

— Я хотел позвать вас вниз, к ужину… Маша… Тебе очень идет это платье…

— Спасибо, но… Можно, я лучше одену что-то более простое? Мне в этом не комфортно… Даже ваша рубашка подойдет, если есть… А джинсы почти высохли.

— Моя рубашка? — Александр замер, нервно сглотнул, но кивнул в ответ, пообещав, что будет мне его рубашка через пару минут…

Да уж… Со стороны все это выглядит не так невинно…

Буквально через пару минут в моих руках оказалась темно-синяя рубашка, которая из-за размера висела на мне парусом и скрывала колени. Все же Преображенский достаточно высокий и мускулистый… И сейчас это бросается в глаза.

Саша сидел в мягком кресле, наблюдал за тем, как яркое солнце постепенно касается линии горизонта. Окна этой огромной комнаты выходили на море и сейчас, устроившись в соседнем кресле, я так же наблюдала за потрясающей красотой алого заката. Рядом с нами был накрыт стол и дети во всю наполняли желудки, что-то тихо обсуждая друг с другом. Игорь выглядел очень счастливым и постоянно смотрел на своего отца. Он очень хотел внимания…

— Дети, идите к нам — я поманила Аню в раскрытые объятья. Дочка тут же положила ложку, облизав ее при этом много раз, и побежала ко мне на колени, прижимаясь к ним всем своим телом. Свернулась клубочком, словно маленький котеночек, — Игорь, а ты чего сидишь? Вон, преображенские колени свободны!

Я улыбнулась мальчику, который очень осторожно сел рядом с папой. В глазах его теплилась надежда… Саша с удивлением посмотрел на все, что происходит и молча обнял сына…

Боже… Игорь от страха, что все это скоро закончится, прижался к отцу так же, как и Аня ко мне, несмотря на то, что он уже взрослый ребенок. Мальчик вцепился в рубашку Преображенского и уткнулся в нее носом. Я видела, как его глаза покраснели, как налились слезами. Он спрятал свое лицо, не желая показывать эмоций. Какой взрослый… В таком юном возрасте уже давно все понимает… Сколько боли в этом открытом, совершенно чистом и искреннем взгляде…

Из-за того, что я увидела, мне стало не по себе. В области сердца очень сильно кольнуло, и лицо Игоря, точнее, его выражение, и полные слез глаза еще долго будут храниться в воспоминаниях.

Александр не понимал, что происходит. Я видела его смятение, недоумение и… Полное отсутствие каких-либо чувств… Да, он обнял сына, но только потому, что осознавал — так надо. Он не хотел этого делать — его вынудили… Он совершенно не понимает, что значит быть отцом…

Эти мысли последние минуты не давали мне покоя. Преображенский, судя по его действиям, настроен серьезно. С его слов — я ему нравлюсь. Вот только как же Аня? Разве сможет он принять маленькую девочку, когда родного сына не воспринимает как своего ребенка? Он просил научить его… показать, что значит стать родителем, но разве это возможно? Разве бывает так, что человек меняется в таком возрасте? Он сформированная личность со своими плюсами и минусами. И он не способен стать папой… Так, надо поговорить об этом с мамой… Взгляд со стороны очень важен, к тому же, как показала практика, она всегда права…

— О чем ты думаешь? — Голос Саши нарушил тишину, — Может, ты хочешь немного вина?

— Нет, спасибо, — на самом деле я очень хотела пить, но на моих коленях уснула Аня, а в ноги Александра вцепился Игорь. Он не спал — претворялся. Я видела, как вздрогнули его плечи при упоминании вина — он не хотел, что бы Преображенский куда-то уходил, — я ничего не хочу.

— Можно я задам странный вопрос?

— Можно.

— Ты поехала со мной из-за Виктора? Просто ты так смотрела на него… Что-то произошло между вами?

— Между нами ничего не произошло, — врать я не умею, и Преображенский это видит. Мой ответ ему не понравился, но вместо того, чтобы разозлиться, он почему-то выглядел очень расстроенным. — Я поехала с тобой, потому что безумно устала. Это сложно объяснить… Просто устала — от всего. Мне хотелось обрести душевный покой.

— Тебе хорошо здесь?

— Да, — честно призналась я, понимая, что уже очень давно не испытывала такого странного чувства, как равновесие. Словно жизнь постепенно налаживается, начинает играть новыми красками, но всякий раз вспоминая прошлые события, перед глазами возникает Виктор. Вновь и вновь…

Это какое-то проклятье, больше похоже на зависимость…

Мы так и сидели все вместе. Я смотрела в окно, наблюдала за тем, как яркие краски заката постепенно сменяются сумерками, слушала, как шумит прибой…

Я поймала себя на мысли, что рядом с Преображенским действительно спокойно. Он перестал напрягать, больше не вызывал страха. От его взгляда не становилось дурно, но такого внутреннего отклика, как при общении с Виктором, он не вызывал…

Даже сейчас…

Спустя час, мы отнесли детей в спальни. Я положила Аню к себе в кровать, как следует укутала ее одеялом, наблюдая за тем, как на ее лице появляется милая еле заметная улыбка. Дочка как обычно подмяла под себя несколько подушек, с силой обхватила их руками и только потом успокоилась.

Впервые за несколько лет я ощущала внутри себя самое настоящее спокойствие…

Укрыв себя одеялом, я упала на подушку и мгновенно уснула…