Не пытайся скрыть свою любовь

Глава шестая

Вторник прошел относительно спокойно, если не считать того, что Джинна целый день ждала удара. Когда же ничего плохого не случилось, молодая женщина решила, что нет причин радоваться прежде времени.

Ее все-таки заставили вступить в игру, правила которой диктовала Фэмки.

В среду душевное напряжение Джинны достигло предела. Она постоянно проверяла все входящие звонки, но Фэмки не позвонила ни разу.

— Расслабься.

Джинна смерила мужа спокойным взглядом. Франко уверенно вел свой «мерседес», обгоняя попутные машины. Через несколько минут он аккуратно припарковался на стоянке около парадного входа особняка Бреда и Никки Вилсон-Смит.

— Я абсолютно спокойна.

Странно, но Франко решил не настаивать. Они вошли в холл, где их встретила хозяйка.

— Ты сегодня просто потрясающе выглядишь, — констатировала Никки, — а ожерелье просто чудо.

Ты сможешь, убеждала себя Джинна, ты замечательно умеешь вести себя в обществе. Тебя учили, готовили и тренировали именно для этого.

— Проходите в гостиную, будьте любезны.

— Спасибо, — улыбка Джинны выглядела очень искренне.

Сегодня она особенно тщательно выбирала наряд, остановившись на классическом черном платье с глубоким вырезом и кружевной накидкой и черных туфлях на каблуках. Надев все это, Джинна уложила волосы в высокую прическу и мельком глянула в зеркало, висевшее в гостиной. Она выглядела как утонченная, уверенная в себе женщина, всегда знающая, что делать…

Как обманчива внешность!

Джинна непринужденно приветствовала знакомых, то и дело вступая в светскую беседу и медленно потягивая великолепное шардоне. Затем она заняла место за шикарным длинным столом, уставленным фарфором, хрусталем и золотом.

Никки была прекрасно осведомлена о том, какие обязанности на нее накладывает статус хозяйки праздника. Она не садилась за стол, ожидая прибытия опаздывающих.

Джинне удалось слегка расслабиться.

— Я слышал, — нерешительно произнес один из гостей, — вы недавно стали… — последовала деликатная пауза, — предметом пристального внимания прессы?

— Интересно, — спокойный голос Франко был полон обманчивого равнодушия, — как журналистам удается взять событие столетней давности и привязать его к настоящему, добавив невообразимое количество собственного вымысла?

— Полагаю, это не очень приятно.

— Да. Особенно для моей жены.

Джинна накрыла ладонь мужа своей.

— Дорогой, зачем говорить о том, что уже в прошлом?

Ей даже удалось сохранить улыбку, когда Франко поднес ее ладонь к губам и легко поцеловал.

От этого простого нежного прикосновения кровь в жилах Джинны закипела. Все ее тело внезапно наполнилось ощущением тепла. На несколько секунд комната, полная гостей, будто бы растворилась и перестала интересовать Джинну.

Но вскоре наваждение исчезло, пропало в вежливом смехе и светских разговорах.

Интересно, Франко сделал это, просто чтобы разрядить обстановку?

Никки всегда старалась, чтобы ужины в ее доме стали настоящим праздником даже для истинных гурманов, поэтому очень придирчиво выбирала основные блюда.

Сегодня темой вечера была тайская кухня.

Прекрасная еда и оживленная беседа помогли Джинне расслабиться. Она и оглянуться не успела, как подали кофе. Перевалило за полночь, и приятный вечер подошел к концу.

Таинственный час, подумала Джинна, сидя в машине и любуясь видом ночного города.

— Ты молчишь всю дорогу.

Джинна посмотрела на мужа.

— Устала.

— Устала?

— Да.

Франко давно уснул, а Джинна все лежала с открытыми глазами.

Что будет, если она сама прикоснется к мужу, попросит ответной ласки? Но мысль о том, что он может остановить ее руку, отстраниться от се губ, заставила молодую женщину отказаться от этой мысли.

* * *

Выходит, Фэмки взяла тайм-аут, подумала Джинна, проверяя неотвеченные вызовы и сообщения. На дисплее мобильного телефона замигал зеленый огонек.

Сообщение.

«Наслаждайся им, пока можешь».

Как раз этого мне не хватало в начале рабочего дня.

Джинна очень хотела послать в ответ что-нибудь язвительное, но сдержалась, потому что не собиралась давать сопернице даже намека на свою слабость.

Вечером того же дня пришло еще одно сообщение, заставившее Джинну едва слышно бормотать проклятия.

— Не задерживайся сегодня в офисе. Скажи Розе, чтобы ужин был готов к шести.

Франко допил кофе, набросил на плечи пиджак и взял со стола портфель.

Джинна недоуменно посмотрела на мужа и встретилась с его изучающим взглядом.

— Минош, — пояснил Франко.

Как я могла забыть об этом?

В течение последних нескольких дней они с Франко больше напоминали два корабля, которые никак не могут найти друг друга в ночном море. Из-за аврала на работе каждый из них уезжал и возвращался тогда, когда ему было удобно. Единственным местом, где они встречались, оставалась спальня.

Слава богу, рабочая неделя скоро закончится.

Галерея Минош входила в список любимых картинных галерей Джинны. Она располагалась в двухэтажном доме, первый этаж которого перестроили и обставили таким образом, чтобы сохранить оригинальность и привлекательность старинных интерьеров.

Эта галерея принадлежала одной из богатейших светских львиц, о которой уже слагали легенды. Посещать галерею можно было только по приглашению хозяйки, отдававшей предпочтение тем, кто жертвовал солидные средства на нужды детей-инвалидов.

Цены билетов были умопомрачительными, деньги, полученные от их продажи, направлялись в тот же благотворительный фонд, в который перечисляли свои средства меценаты, составлявшие сливки высшего общества Мельбурна.

Элегантность и стиль — вот слова, которыми можно описать показы коллекций галереи. Каждый такой показ становился настоящим событием. Джинне всегда казалось забавным, что подлинность пригласительных билетов проверяет специальный охранник. Охранников было несколько. Их нанимали для обеспечения безопасности прилегающей территории, картин и гостей… Гостей, которым давался определенный отрезок времени для того, чтобы прибыть в галерею и войти внутрь, после чего здание переводилось в закрытый режим. А в конце вечера приглашенным отводили точно такой же промежуток времени, чтобы покинуть здание.

Мужчинам дресс-код предписывал надевать вечерние костюмы и черные галстуки, а женщины наряжались в свои лучшие платья и демонстрировали друг другу и всему миру украшения, стоившие так дорого, что на деньги, вырученные от их продажи, можно было бы накормить всех сирот мира.

Да, а вот теперь нужно улыбнуться, подумала Джинна, входя в просторный холл, где их встречала сама Минош, великолепная хозяйка галереи.

Высокая, импозантная Минош нарядилась в кричаще яркий кафтан. Ее запястья были унизаны множеством золотых браслетов. Хозяйка галереи так усердно скрывала свое настоящее имя, что теперь никто не мог вспомнить, было ли оно у нее вообще.

Минош вышла замуж по расчету, а спустя год развелась, после чего зажила как императрица, потакая всем своим прихотям.

О ее прошлом никто ничего не знал, но многие гадали, как ей удалось стать обладательницей такого состояния.

— Джинна, Франко…

Хорошо поставленный голос Минош говорил о том, что ее предки были родом из Франции. Он странно не соответствовал ее внешности.

Джинна подозревала, что это несоответствие разыграно специально, чтобы обострить интригу.

— С вашей стороны было так любезно принять мое приглашение…

Как будто кто-то мог отказаться! Совершить подобное без веской причины равносильно самоубийству.

— Прошу вас, присоединяйтесь к гостям… и наслаждайтесь!

Вкуснейшее шампанское подавали в хрустальных бокалах, а причудливые канапе, которыми здесь угощали, заставили бы любого шеф-повара побелеть от зависти.

Официанты в униформе подавали одновременно и то, и другое, действуя четко и слаженно.

Лица большинства приглашенных были знакомы Джинне. Судьи, светила современной медицины, финансовые воротилы, владельцы заводов — как пожилые, представляющие старый капитал, так и молодые. Каждый из них был баснословно богат.

Одни совершали обдуманные, хорошо взвешенные покупки, рассчитывая на то, что неизвестный пока художник со временем станет знаменитостью, другие просто тратили деньги, чтобы доставить удовольствие жене или любовнице.

Присутствие профессиональных фотографов исключалось, любая фото — и видеоаппаратура была здесь запрещена.

Женщины одевались с расчетом на то, чтобы всех поразить. Они из кожи вон лезли, чтобы выглядеть столь же красиво, сколь богато. Самой актуальной темой сплетен были молодящиеся особы, решившиеся на пластическую операцию. Дамы взахлеб обсуждали знаменитых хирургов. Особой популярностью пользовались те, что жили и работали за границей.

Но Джинну действительно привлекало изобразительное искусство.

Картины, выставленные в комнатах и коридорах, воплощали как авангард — экзотичный, порой кричащий и вызывающий, так и разнообразные попытки помериться силой с импрессионистами и старыми мастерами.

На одних полотнах царствовали живые контрасты цвета, на других — приглушенные, почти неразличимые мазки… Но все они передавали настроение и внутренний мир художника.

Да и обстановка в целом способствовала более полному восприятию представленных здесь полотен, в основном благодаря усилиям хозяйки.

Минош не жалела денег, и Джинна не сомневалась, что эти эксклюзивные картины не что иное, как бесценные оригиналы, а не просто хорошие копии.

— Тебе что-нибудь нравится?

Джинна обернулась и внимательно посмотрела на Франко.

— Возможно, одна, — дала она свою оценку, — художник использует технику, типичную для Клода Моне.

— Франко, Джинна…

Этот мягкий женский голос Джинна меньше всего ожидала услышать в галерее. Минош отбирала гостей с редкостной тщательностью.

— Фэмки…

Я смогу быть вежливой… наверное.

Актриса выглядела еще более потрясающе в своем черном блестящем переливающемся платье, а сопровождал ее привлекательный молодой блондин — Гервас Шампелье, сын одной из ближайших подруг Минош, богатство которой исчислялось астрономическими цифрами.

Джинна мысленно скрипнула зубами.

Вот и причина, по которой Фэмки досталось именное приглашение.

С Гервасом Фэмки гарантирован свободный вход на любой официальный прием в городе.

— Гервас, — кивнула Джинна, протянув молодому человеку руку для поцелуя.

Если предположить, что Гервас и Франко не только коллеги по бизнесу, но и друзья, то логично ожидать, что они захотят пообщаться с глазу на глаз.

Фэмки определенно учла этот момент. И сейчас Джинна лихорадочно пыталась предугадать, насколько далеко актриса готова зайти в состязании, приз за победу в котором — Франко.

Мой муж, черт возьми.

Вспоминая прошедшие годы, Джинна осознавала, что Франко всегда был частью ее жизни. Он казался ей самым лучшим, самым статным и мужественным из всех, кого она знала. Сначала Джинна полагала, что ее чувства сравнимы с обычной привязанностью, какую испытывает, например, младшая сестра к старшему брату. А потом Франко вдруг исчез из ее поля зрения. Нью-Йорк, Лондон, Милан… Франко время от времени возвращался на родину, и всегда с ним рядом была какая-нибудь женщина.

Так продолжалось до тех пор, пока катастрофа, пошатнувшая корпорацию «Джанкарло — Кастелли», не привела в итоге к изменению их судеб.

Я буду сражаться за мужа… Чего бы мне это ни стоило.

— Не желаете ли осмотреть экспонаты?

На неторопливую реплику Франко актриса ответила торопливым согласием и соблазнительной улыбкой, обещавшей тысячи удовольствий.

Черт, а девица ведь и вправду хороша! Какой мужчина не попытается воспользоваться моментом… хотя бы мысленно!

Смотреть на то, как Фэмки обхаживает сразу двоих, было действительно захватывающе. Гервас, однако, оказался далеко не глуп. Он явно подозревал, что Фэмки его обманывает.

Интересно, а Франко не менее разумен? Или он уже мысленно перебирает лучшие моменты их встреч с этой ведьмой?

Если бы у нее была возможность, Джинна вышла бы из галереи и уехала домой на такси. Вот только хорошие манеры и правила приличия запрещали подобные действия, поэтому Джинна улыбалась, поддерживала беседу… Словом, делала вид, что она в восторге от происходящего.

Даже если Франко и заметил, что его жена вне себя от ярости, он не подал вида.

После бокала шампанского Джинна перешла на минеральную воду, борясь с искушением напиться и забыть о существовании Фэмки.

Однако целый час в ее обществе показался Джинне непосильным испытанием, и она взяла небольшую передышку, ускользнув в туалетную комнату.

Но побыть в одиночестве молодой женщине так и не удалось: Фэмки вошла туда следом.

Джинна сделала над собой усилие, чтобы унять истерический хохот, подступавший к горлу. Вряд ли Фэмки явилась сюда, просто чтобы припудрить носик.

— Когда ты уяснишь, чего я от тебя хочу?

О боже, никакого вступления и притворства, стреляешь прямо в сердце, не так ли? Хорошо, сыграем по твоим правилам.

— Просто отойти в сторону и уступить тебе Франко?

Глаза Фэмки лихорадочно блеснули.

— Он и так должен был быть моим.

— Да неужели? — Джинна наклонила голову. — Странно, учитывая, что ты вышла замуж за другого… а он женился.

— Наивная дурочка. Ты и вправду веришь, что он женился на тебе по любви?

— Конечно, нет. Это сделка, — Джинна выдержала паузу, — но то, что в постели он настоящий ураган, — неплохое дополнение.

Улыбка Фэмки напоминала оскал.

— Я не думаю, что вы вытворяете вместе какие-нибудь дикие штучки.

Джинна улыбнулась в ответ.

— Зависит от того, что считать диким.

— Просто будь осторожнее, дорогая. — Голос Фэмки наполнился таким ядом, что ее соперница невольно вздрогнула.

Это явно была не пустая угроза.

Джинна увидела, что в туалетную комнату вошли две оживленно беседующие дамы, и воспользовалась этим, чтобы удалиться, сохранив достоинство.

Франко, казалось, был увлечен разговором с коллегой. Но как только Джинна вошла в комнату, он обернулся, как будто почувствовал на себе ее взгляд. В глазах мужа Джинна прочитала явное одобрение.

Что, ищешь боевые шрамы?

— Не вижу явных следов драки.

Голос Герваса звучал неторопливо и спокойно. Джинна обернулась к нему.

— Какое интересное наблюдение, — прокомментировала она, мужественно встретив уверенный взгляд его темных глаз.

— Вы действительно так думаете? — Тепло его улыбки могло легко растопить лед тысячи женских сердец. — Не возражаете, если я приглашу вас прогуляться по залам вместе со мной? Вы бы могли помочь мне выбрать что-нибудь подходящее.

Гервас заметил ее нерешительность и добавил:

— Фэмки тут же накинется на Франко, который в свою очередь бросится спасать вас из моих когтей.

— В самом деле?

— А еще это совсем не понравится Фэмки, — в глазах молодого человека сверкнули веселые искорки. — Один — ноль в пользу Джинны.

— Возможно, вы правы.

— Если я окажусь не прав, можете наказать меня, заставив пожертвовать в благотворительный фонд Минош вдвое больше, чем я намеревался.

Джинна засмеялась и взяла его под руку.

— С вами просто невозможно спорить.

— Ах, так почему-то говорят все женщины…

Рука об руку она шли вдоль коридоров, изучая картины и обсуждая их, когда вдруг рядом колокольчиком прозвенел голос Фэмки:

— Вот вы где.

Ее кошачье мурлыканье заставляло волосы на затылке Джинны вставать дыбом.

— А мы искали вас.

Естественно, искали… а снег, конечно, идет летом.

Гервас указал на полотно, похожее на работу Моне.

— Джинна убедила меня купить эту картину.

— Она милая, — актриса сделала выразительный жест, — приятные цвета и сюжет. И вообще экспозиция просто блестящая.

Милыми бывают дети, котята или щенки. А картина может жить и дышать, хотя и выглядит как нечто цельное и неживое.

— Она станет прекрасным подарком.

Да, картина действительно хороша и со временем станет только лучше, признала Джинна. Интересно, заглотит ли Гервас наживку?

— Да, моей матери очень понравится.

Мадам Шампелье являлась владелицей не одного, а двух оригиналов Клода Моне. Она ни за что не позволит какой-то жалкой копии висеть в своем доме. Гервас не мог не знать об этом.

Чего же он добивается? Хочет пожертвовать солидную сумму в фонд Минош?

Или просто позлить Фэмки?..

— Это то самое полотно, которое понравилось Джинне, — протянул Франко.

Гервас в упор посмотрел на него.

— У твоей жены превосходный вкус.

— Да, так и есть, — Франко слегка приобнял Джинну за плечи. — Вы извините нас? Уже поздно.

Фэмки игриво прикоснулась к рукаву пиджака Франко.

— Значит, скоро?

Минош, как всегда бдительно следящая за временем, во всеуслышанье объявила о том, что пришло время жертвовать деньги в благотворительный фонд и совершать покупки.

Миллионы долларов переходили из рук в руки, выписывались чеки, шли переговоры о том, как и когда доставить полотна. А затем вышколенная охрана попросила гостей собраться у главного входа.

Немного замешкавшаяся Джинна оказалась около их «мерседеса», когда Франко уже отключил сигнализацию.

Сев в машину, она внезапно ощутила страшную усталость. Какое счастье, что скоро выходные и не нужно будет просыпаться рано утром и бежать на работу.

Джинна откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

На лобовое стекло упал свет уличного фонаря, а затем огни замелькали, сменяя друг друга. Франко аккуратно вел машину по улицам ночного города.

— Устала?

— Что-то голова болит.

— Хочешь сейчас обсудить неожиданное появление Фэмки или отложим разговор до дома?

— Ты ведешь машину, а мне наверняка захочется тебя ударить.

Она увидела его сверкающие весельем глаза и едва сдержалась, чтобы не выполнить свою угрозу немедленно. Вместо этого она предпочла молчать и не произнесла ни слова, пока Франко загонял машину в гараж и выключал двигатель.

Джинна решительно направилась к лестнице и поднялась в спальню, физически ощущая, что Франко следует за ней.

— Прекрати хмуриться.

Джинна резко обернулась.

— Я не хмурюсь. Никогда.

Интересно, подумал Франко, она сама догадывается о том, насколько притягательно выглядит, когда ее глаза так гневно сверкают? Он захотел немедленно заключить жену в объятия и укротить эту ярость… так, как только он умел.

Но вместо этого Франко стащил с себя пиджак, ослабил галстук и начал расстегивать пуговицы рубашки.

Он не отрывал взгляда от Джинны, неподвижно стоявшей в центре комнаты.

Франко снял рубашку и начал неторопливо расстегивать брюки.

— Ждешь, пока я тебя раздену?

— Нет.

— Какая жалость.

— Я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне сегодня ночью.

Он разулся и снял носки.

— Как хочешь.

Джинна отвернулась, чтобы не видеть мужа. Легче ей от этого не стало, так как его образ накрепко отпечатался в ее воображении: красивое мужественное тело, точеная мускулатура, оливковый загар… Убийственное сочетание.

Больше всего Джинна нуждалась сейчас в ощущении защищенности, которое дарил ей Франко. Она мечтала о его жарких объятиях, прикосновении его губ, жаждала секса, близости…

Дура, она сама отказалась от всего этого, произнеся всего несколько слов в момент глупого упрямства.

Несколькими нервными движениями Джинна освободилась от вечерней сумочки и туфель, сняла сережки и браслет и начала расстегивать застежку на кулоне.

Ее руки дрожали. Чертыхаясь, Джинна вцепилась в застежку, пытаясь расстегнуть ее, но она не поддавалась.

Да что это со мной, в самом деле?

— Давай я.

У Франко все получилось очень легко: он расстегнул проклятую застежку, а затем и молнию на ее вечернем платье.

— Франко… — в шепоте Джинны отчетливо слышалась мольба.

Мужчина нежно взял ее за плечи.

— Тише.

Он притянул жену к себе, вдохнул ее аромат, а затем жадно припал к ее губам. Джинна почувствовала, что ей трудно устоять на ногах.

Одним легким движением он подхватил ее на руки, осторожно перенес на кровать и погасил свет.

Джинна лежала, положив голову на грудь мужу, и слышала, как размеренно бьется его сердце.

— Будем спать?

Франко не видел, что его жена плачет и не может остановиться.

Она больше всего на свете хотела бы возбудить его своей лаской и поцелуями, доставить ему такое же удовольствие, какое он доставлял ей.

Но примет ли Франко то, что она готова ему отдать?..