Не тихоня (СИ)

Глава 43

Одария

В первый рабочий час субботнего утра в библиотеке стоит тишина. Сижу за стойкой библиотекаря, наблюдаю, как ходит кругами Артём. Он то к окну подойдёт и «докладывает» есть ли потенциальные посетители, то между стеллажей затеряется, то в рабочей зоне на стуле посидит.

Парень немного напряжённый, взволнованный, молчаливый. Впрочем, я тоже. Но со мной-то всё понятно, а вот Угольников меня удивляет. Всегда удивляет. Удивляет своим неравнодушием, участием в поисках моей книги. В карих глазах вместо насмешки участие, и мне страшно представить, что же Угольников может сейчас разглядеть в моих.

Потому что нежное пушистое облачко умиления окутало моё сердце и греет меня, когда я смотрю на своего парня. Что если это отражается в моих глазах? Замечает ли Артём, как меня тянет к нему, словно магнитом. Как хочется быть ближе, касаться чаще…

Ещё немного, и я начну думать, что влюбилась. Ведь не зря же в последнее время много думаю о любви. Ох, Одария Крылова думает о любви… Ну, надо же. Так и есть: влюбилась.

— Толпа из пяти студентов прямо под окнами… — Артём стоит у окна, в задумчивости уперев руки в бока.

— В библиотеку ли они, — отвечаю.

— Вошли в корпус. Ну, сейчас узнаем. Вообще, вижу, что они с сумками, да и что здесь ещё делать в субботу?

— И правда.

Говорю, а сама рассматриваю широкую спину, обтянутую чёрной футболкой. На Угольникова падает солнечный свет, и его тёмные волосы «светятся» пушистой искрящейся рыжеватыми бликами шапкой.

В коридоре тем временем раздаются шаги и гул голосов — вот и первые посетители.

Все весёлые, спешат показать принесённые книги, переглядываются с хитрыми ухмылками друг с другом, а затем счастливые получают деньги на баланс своего телефона.

В последующие часы продолжают прибывать студенты с горящими заинтригованными глазами. У всех книги с синей обложкой и у всех жажда заветных двухсот рублей. Многие из них недоверчиво переспрашивают:

— А про двести рублей правда?

— Да, диктуй свой номер телефона, — отвечает им Артём и переводит сумму каждому из пришедших.

Я же тем временем отмечаю в базе возвращённые книги и с колотящимся сердцем отмечаю мысленно, что людей становится всё больше и больше. Никогда ещё в выходные не было так много посетителей, как сегодня. Неужели и завтра будет некогда перевести дух?

Многие приходят толпой по нескольку человек, у многих всего одна или две книги синего цвета, но суммарно их так много, что голова кругом.

Есть и те студенты, что приходят с книгой другого цвета.

— А как же обещанные двести рублей? — нагловато спросил один из таких товарищей.

У него торчащие во все стороны волосы, цепь на джинсах и массивные кольца на пальцах.

— Так ты книгу зелёную принёс, а деньги только за синие обещаны, — парирует Угольников, мой сегодняшний ассистент.

— Вот же синяя полоса! — тычет лохматый в сантиметровую полосу на обложке книги.

— Это не считается, — отмахивается Артём. — Всё иди, не отнимай наше время.

— Я ведь не уйду просто так, — грозная стойка.

— Здесь камеры, — вмешиваюсь.

Это срабатывает. Смелость парня поубавилась в тот же миг и он раздражённо и намеренно громко топает прочь.

— Здесь ведь нет камер? — шепчет мне в ухо Артём, одновременно наблюдая, как в библиотеку входит пухленькая студентка с огромным рюкзаком за спиной. — Иначе бы не игралась с моей ширинкой тогда.

Ухмыляюсь и хитро подмигиваю, оставляя парня без ответа. Пусть побудет в неизвестности.

Девчонка вскоре уходит с опустевшим рюкзаком, как и многие, не взяв с собой новых книг. Сегодня в основном все только приносят, и даже рабочая зона с компьютерами стоит пустая. Если бы не «акция» с синими обложками, то посетителей было бы совсем мало, судя по всему.

Пользуясь временным спокойствием и тишиной склоняюсь к Артёму, что сидит рядом, уткнувшись в телефон, с которого всем переводит деньги, и шепчу на ухо:

— Хочешь прямо здесь?

Он поворачивает голову ко мне, и мои губы от этого действия проехались по его щеке.

— Значит камер и правда нет, — улыбается.

Наши носы соприкасаются, дыхание смешивается.

— Кто знает… — тяну улыбку. — Может просто я не в курсе. Вот как раз и проверим…

Наклоняюсь ближе, обвожу кончиком языка край его ушной раковины, а затем дую на влажный след.

— Кто-то идёт, — останавливает мои поползновения, кладя руки мне на предплечья.

— Пока что ты спасён, — усмехаюсь и отодвигаюсь от парня.

— Как жаль…

Голос Угольникова соблазнительно вибрирует, но ко мне и в самом деле пришёл новый посетитель, которого нужно обслужить.

К вечеру поток людей становится меньше, но почему-то именно к концу рабочего дня стало больше приходить тех, кто думает, что мы с Артёмом дураки. То книга не того цвета, то вообще не из нашей библиотеки. Я им говорю, книга не наша, а те обижаются и дверью хлопают…

Я рада, что идея Угольникова на практике оказалась рабочей, но записка всё ещё не найдена. В свободные минуты трясу и пересматриваю всё, что принесли, но везде пустота. Ничего нет.

Голова начинает болеть, в глаза словно песком бросались, и сил всё меньше.

Артём молча помогает, став ещё более задумчивым, чем утром. Разговаривать уже не хочется — только бы скорей закончить этот день, запереть дверь библиотеки, сесть в машину и поехать домой.

«Домой»… Это последний месяц, который я оплачиваю за съём своей квартиры. Ведь я переезжаю к парню.

Всё чаще смотрю на настенные часы. Уже почти шесть вечера. За пятнадцать минут до окончания рабочего дня Угольников вдруг решает ошарашить меня:

— У меня тоже есть для тебя книга.

Нас разделяет библиотечная стойка. Он смотрит на меня прямо, без тени улыбки. Под его глазами залегли тени, и я сама чувствую, как тоже устала за сегодняшний день.

— Почему вчера не сказал?

— Потому что она не пустая. А время было уже позднее, когда я приехал, и тебе нужно было выспаться перед сегодняшним днём.

— Не… пустая? — из моих лёгких разом вышел весь воздух.

— Она синего цвета и в ней сложенный клочок тетрадного листа. Я не заглядывал в него и поэтому не знаю, то ли это, что ты ищешь.

Артём сцепил пальцы рук в замок, подпирая ими подбородок, и его напряжение передаётся мне.

— Почему только сейчас говоришь об этом? — морщу лоб.

— Хотел отдать в конце рабочего дня, когда вся суета поутихнет и работа тебя не будет отвлекать.

Смотрю на широкие сильные ладони парня и так хочется вцепиться в них, трясти, трясти, трясти…

— Она у тебя с собой? — спрашиваю дрогнувшим голосом.

— Да, в машине.

— Принесёшь?

— Хочешь здесь посмотреть? — убирает руки от подбородка и склоняет голову набок, прислушиваясь, присматриваясь.

Раздаётся громкий стук грубо проворачиваемой дверной ручки, и я вздрагиваю от неожиданности: Иванова Алина врывается в библиотеку со своей неизменной сумкой-шоппером на плече и цокает каблуками по плитке, приближаясь.

— Ты опоздала. Мы уже закрываемся, — не скрываю недовольства.

— Вычеркнешь их завтра, всё равно у тебя ещё воскресенье впереди.

Иванова уходить не собирается и уже хватается за свою сумку, раскрывая её. Лёгкая синяя ветровка одногруппницы шелестит, а мои ноздри заполняет приторно-сладкий аромат духов.

— Ладно, выкладывай всё на стойку и уходи.

Алина извлекает книги одну за другой, выстраивая целую башню на моём столе. Получилось целых шесть книг… с обложками синего цвета.

Шоппер одногруппницы опустел, повиснув унылой тряпкой у неё на плече. Мы смотрим друг на друга в молчаливой дуэли глазами.

— В этих ничего нет, — кивает Иванова на принесённые книги. — Можешь не искать.

Она разворачивается и уходит. Я смотрю на развивающиеся светлые волосы, на тонкую ладонь, что поворачивает дверную ручку, на исчезающую спину девушки. И думаю: какого чёрта?

— Алина тоже в курсе, что ты ищешь записку? — удивляется Артём.

— Вообще-то не должна, — отвечаю, всё ещё глядя на закрытую дверь библиотеки.