Не верь, не бойся, не проси. Книга пятая

ГЛАВА 94

– Он может загрызть человека? – спросила Яна, сидя на кухонной табуретке и разглядывая глаза Чарли, большие и тёплые сейчас.

– Он может загрызть гепарда, – ответил Яр. Была его очередь готовить, и он разливал по кружкам кипяток. – Я тебе уже говорил, это не плюшевая игрушка, а служебный пёс. Его предки стерегли тибетские монастыри.

Ярик так и не решился нанять строителей – было по-прежнему стыдно, что он начинает ремонт с псарни, а не с дома. Поэтому большую часть нового сооружения он сколотил сам – получилось не очень красиво, но вполне надёжно. Отопление тоже вёл сам, и сам же затыкал щели, так что в конце концов к концу января у него было две смежных псарни – одна побольше, другая поменьше – оборудованных вполне неплохо, с отоплением и светом.

Собаки полностью покинули дом, если, конечно, не считать мастифа, которого Яна по-прежнему отказывалась отдавать.

Яр начинал ревновать.

Он, правда, ещё не понял, кого к кому – Чарли к Яне или наоборот. Собака, которую он с таким риском вытаскивал из России, которую кормил и обучал с детства, теперь оказалась как бы и не его, причём претензий предъявить было некому, потому что она жила в его доме, по-прежнему ела его мясо и даже выполняла его команды.

С января, впрочем, Яна стала всё чаще выезжать в город, и теперь уже Яру не хватало не только собаки, но и её.

Возвращалась Яна мрачной и осунувшейся, но ничего не объясняла, просто пристраивалась к Яру под бок в гостиной или спальне при первой возможности, а в ответ на любые вопросы качала головой, либо просто притворялась, что спит.

Яр никогда не видел её такой усталой раньше. Даже в тайге. Иногда ему хотелось признаться, что ремонт не проблема и так надрываться никакой нужды нет, но он одёргивал себя – дело было не только в ремонте.

Яр отлично видел, что найденная работа Яну не устраивает. Ей было скучно ездить по конференциям и снимать политиков. Но так же хорошо Яр представлял, как трудно найти стоящую работу, когда тебе двадцать семь, а вместо резюме у тебя белый листок. Сам он найти её так и не смог.

Ему было стыдно – за то, что Яна потеряла свой благоустроенный быт и уже сложившуюся было карьеру, тем более, что Яна, когда не была совсем уж уставшей, всё чаще пускалась в воспоминания о столичном бомонде, каких-то телепередачах и интересных заказах.

Она никогда не снимала в Москве рекламу ширпотреба – прокладок или подгузников. Были заказы на тему фэшн, реклама дорогих духов – в основном мужских – иногда спортивных товаров, обуви, баров, машин.

Яр старательно прятал усмешку, слушая об этом, потому что понимал, что Яна, по большому счёту, не так уж и изменилась, оставшись в одиночестве. Её по-прежнему привлекали дорогие стильные игрушки, только теперь она их не покупала, а фотографировала. В последнем Яр ощущал что-то неправильное, как будто Яна всего этого лишилась из-за него, и как-то Яр спросил:

– Ты скучаешь по московской жизни?

Яна задумчиво посмотрела на него.

– По какой именно? – спросила она.

Яр повёл плечами.

– По дому. По Ницце. По клубу.

– По твоим партнёрам… По саунам… По сексу с мужиками, от которых меня тошнит… Ты это хотел спросить?

– Яна, – Яр поморщился и притянул её к себе. – Если бы я обещал тебе, что всего этого больше не будет, ты хотела бы вернуться назад?

Яна отвернулась, но тут же прильнула щекой к его плечу.

– Это была бы сказка, Яр. А сказок не бывает. Сейчас я, по крайней мере, верю, что ты настоящий – и на самом деле со мной.

Яр не стал спорить, хотя неприятное, скребущее чувство в груди так и не прошло.

Яна в самом деле уставала, и ей в самом деле не нравилась новая работа. Платили здесь куда меньше, чем она привыкла получать, а режим предполагал ранние побудки для выездов по вызову на места событий и раздражённые взгляды начальства в том случае, если она отказывалась выезжать.

К такому отношению Яна не привыкла. Тем более, что она знала, что может куда больше, чем стараться ухватить в кадр труп, который выносили с места убийства. Такая работа, в принципе, теряла для неё смысл, и только две вещи хоть сколько-то подогревали её интерес – перспектива перехода в другой отдел, которой она обнадёживала сама себя, и ремонт, который она Яру уже обещала.

Такими темпами, впрочем, всё шло к тому, что ремонта придётся ждать полгода.

В середине февраля у Яра был день рождения, и хотя Яна, игнорируя мрачные взгляды руководства, напрочь отказалась выходить на работу в этот день, она всё равно продолжала комплексовать из-за того, что ничего не может подарить.

Яна обещала себе проснуться первой, чтобы разбудить Яра минетом, но когда открыла глаза, обнаружила, что на часах уже одиннадцать. В постели вместе с ней вместо Яра лежит мастиф, и план был безнадёжно сорван.

Яна застонала, закинул руку Чарли на шею, полежала так немного, ожидая, пока окончательно проснётся голова, затем встала и поплелась в ванную.

Душ её немного протрезвил, но сонливость не слетала всё равно – накануне она четыре часа ждала вместе со съёмочной группой губернатора, чтобы взять интервью, который в итоге только буркнул в объектив, что выброс отходов комментировать не будет, и исчез за тонированными дверцами машины. Яна успела ухватить в кадр лишь половину его лица. Она и это считала достижением, таким долгим и выматывающим было ожидание, и коротким – интервью. Однако редактор остался недоволен, так что домой Яна вернулась не только усталая, но ещё и злая. Полночи не могла заснуть и с утра наступление праздника чувствовала не очень-то сильно.

Она всё же натянула джинсы и футболку. Поёжилась от холода, сквозившего через окна, и накинула сверху ещё и рубашку. А затем стала спускаться вниз.

Яр обнаружился на кухне. Он осваивал новое блюдо – тосты. Не то чтобы Яр не умел их готовить в Москве, просто до недавнего времени ему ни разу не приходило в голову это делать. Вот уже буквально неделю назад, когда оба синхронно забыли заехать в супермаркет, Яр вывалил остатки хлеба на сковородку и обнаружил, что это приятное в готовке и недорогое блюдо пользуется необыкновенным успехом – и у Яны, и у мастифа.

В три свои последующие смены у плиты Яр экспериментировал, пробуя вымачивать хлеб в молоке, делать его чуть более подсушенным или чуть более мягким, а потом изучал реакцию остальных обитателей дома. Мастифу больше нравился хлеб в молоке. Яне нравилось всё.

Яна постояла у порога, разглядывая силуэт Яра на фоне окна. Усталость медленно покидала её, и на лице расплывалась улыбка от мысли о том, что этот мужчина всё-таки стал её.

Потом бесшумно скользнула вперёд и, ухватив Яра за талию, развернула лицом к себе. Сама она так же плавно опустилась на колени и потёрлась щекой о джинсы Яра чуть ниже ремня.

Яр, кажется, ещё не сообразил, что происходит, и именно этого эффекта добивалась Яна – она двумя движениями расстегнула джинсы Яра и стащила их вниз вместе с бельём, а сама поймала губами ещё расслабленный член и принялась посасывать, снизу вверх заглядывая Яру в глаза.

В зрачках Яра медленно разгорался огонь. Яна видела, что таким же огнём наполняется и его член между губ. Она толкнула Яра в сторону и вбок, так чтобы тот мог опереться бёдрами о стол, и сама подползла поближе, так и не выпустив члена изо рта.

Яр какое-то время смотрел на неё. Потом отбросил лопатку, которой только что переворачивал тосты, торопливо вытер руки и тут же вплёл их в волосы Яны, а затем принялся мягко массировать затылок, намекая, что неплохо бы взять глубже.

Яна зажмурилась и застонала – прикосновения Яра были мимолётными, но будили в крови пожар.

Яр шумно выдохнул, когда стон Яны пустил волну дрожи по его собственному телу. Член между губ Яны окончательно затвердел, а пальцы до боли впились в затылок.

Яна открыла глаза и сверкнула зрачками снизу вверх. Мстительно впилась пальцами в ягодицы Яра, и тот с глухим стоном качнулся вперёд, врываясь в её горло. Последняя выходка Яны что-то сломала внутри него. Желание стало невыносимым, и он больше не мог идти на поводу – просто трахал услужливо подставленный рот, мягкие губы, которые не давали ему покоя больше десяти лет. Врывался глубоко, как только мог и, уже видя, что по щекам Яны текут слёзы, всё не мог остановиться – только держал её крепче, прижимая иногда к самому паху и не давая дышать, и снова трахал изо всех сил. А Яна всё продолжала смотреть на него своими серо-голубыми глазами – чистыми, как воды Байкала.

С глухим стоном, почти с рыком, Яр ворвался окончательно глубоко и кончил, вжимая лицо Яны в свой лобок.

Осознание приходило медленно. Яна почему-то не отстранялась и не вставала, уже по инерции посасывая опустившийся член.

– Прости… – выдохнул Яр, когда до него наконец дошло. Он потянул Яну за плечи вверх, заставляя выпустить свою соску изо рта. Прижал к груди и принялся успокаивающе гладить по спине. – Прости, Янчик.

– Так ты хочешь меня? – голос Яны был неожиданно тих, и по спине Яра пробежал ледяной холодок.

– Ты просто… Я… Да.

Яна рассмеялась тихо и звонко и, обвив его шею руками, прижалась ещё плотней.

– Чего бы ты ещё хотел, мой господин? – шепнула она Яру в ухо и куснула за нежную розовую мочку легко-легко.

Яр снова застонал.

– Ты не обиделась? – спросил он, продолжая поглаживать спину Яны.

– Я же сам пришла, – Яна снова легонько прикусила Яра за ухо.

Яр отстранил её чуть-чуть и заглянул в глаза. Яна выглядела довольной, как удачно схулиганивший кот.

– Хочешь знать? – спросил Яр, тоже начиная улыбаться.

– Я же спросила, – Яна подняла бровь.

Улыбка Яра стала шире, а в глазах загорелся злой огонёк.

– Помнишь ту фотку, которую ты мне прислала?

Яна почувствовала, как кровь приливает к щекам. А Яр в довершение всего просунул колено ей между ног и потёрся о промежность бедром.

Яна закусила губу.

– Помню, – выдохнула она, прижимаясь сильней и потираясь о Яра в ответ.

Яр многозначительно смотрел на неё, а Яна думала. Она хотела в этот день сделать всё, чего бы Яр не попросил, но у неё попросту не было тех вещей, о которых Яр говорил, и не было даже подруг, у которых можно было бы их взять; так же как не было и денег, на которые она могла бы купить этот подарок или любой другой.

Она прижалась плотней и прошептала Яру на ухо:

– Давай не сегодня. Но я обязательно запомню, что ты этого хотел, – она запнулась и шумно выдохнула, когда зубы Яра впились в её собственное ухо.

– Я тоже запомню, – хрипло пообещал Яр, а затем что-то поменялось мгновенно. Яна обнаружила себя вжавшейся животом в кухонный стол. Руки Яра рванули её джинсы вниз, обнажая воспалённую плоть и мягкие булочки зада, по которым Яр тут же прошёлся двумя руками. Развёл в разные стороны, разглядывая предательски запульсировавшую промежность, а потом наградил Яну двумя звонкими шлепками и прижался к ней собственными бёдрами. Член Яра был ещё мягким, но горячим, и Яна принялась тереться о него, стараясь зажать между бёдрами. Яр какое-то время позволял ей играть с собой, а затем зафиксировал бёдра Яны двумя руками и вошёл одним махом, заставляя выгнуться, натянуться струной.

Яна ловила воздух ртом и сама ощущала, как пульсирует изнутри её тело, сжимая Яра и снова расслабляясь, пытаясь приспособиться к нему.

– Люблю тебя, – Яна ощутила, как горячее дыхание прошлось по её уху, и тут же расслабилась, обмякла.

Яр задвигался, трахая её быстро и жёстко, как не трахал ни разу после тюрьмы. Яна только дышала тяжело и постанывала, краснела и лишь иногда успевала подмахивать. Больше она не могла делать ничего. Когда движения Яра стали особенно резкими, она опустила руку себе между бёдер спереди и принялась стремительно поглаживать, стараясь догнать Яра, но всё равно чуточку не успела – Яр выплеснулся первым, внутри неё.

Яр подхватил её поперёк груди и притянул к себе, целуя подбородок и щёку.

– Люблю тебя, – прошептал он ещё раз.

– Я тоже, – Яна окончательно перестала держаться на ногах, просто повисла в его руках, привалившись к груди Яра спиной.

– Гренкам хана, – добавил после минутной паузы Яр. Яна скосила взгляд на обугленные хлебцы и почувствовала, как в животе сворачивается тугой узелок. – Пошли в ресторан.

Яна не была уверена, чей день рождения получился в конце концов. Яр всё смотрел на неё и улыбался, и Яна не могла не улыбаться в ответ. Подарков никто никому не дарил – они просто гуляли, а потом долго трахались, вернувшись домой, пока не уснули, обнимая друг друга.

Следующим утром круговорот скучных лиц, одинаковых пиджаков и полной безысходности продолжился с того же места. Яна пересчитала сбережения, выглядевшие смешно на фоне того, что она хотела сделать в доме. Невозможность сделать подарок крепко засела у неё в голове. Яна подумала, что если бы не Яр, то, наверное, и на еду бы себе наскрёбла с трудом, а значит, вся её бравада теряла всякий смысл. Нужно было что-то менять.

После работы она ещё раз съездила в колледж и, наняв ещё парочку студентов, сфотографировала их на берегу Темзы, а затем по новой разослала резюме. Ответа не пришло, но на следующий день она сделала ещё серию фотографий и, укрепив ими своё резюме, попробовала ещё раз.

Он рассылала резюме почти каждый день, но до самого марта ответа не приходило. Яна был уверена, что фотографии хороши. Такие же точно сделали ей имя в Москве, но тут не получалось ничего.

Уже в первых числах весны Яна получила звонок от секретаря довольно крупного журнала с хорошей репутацией в мире моды. Это было именно то, что она искала, но шанс пока выглядел слишком призрачным, чтобы целиком поверить в него.

Яна отобрала из своего порядком поистрепавшегося за зиму гардероба самую неношеную блузку. Накинула сверху единственный пиджак и отправилась на собеседование.

Здесь всё было так же, как в Москве, и в то же время иначе. Такой же кабинет, и даже редактор чем-то напоминал её шефа из Men’s Health, но разговор вёлся куда сдержаннее, без панибратства, и только туманные намёки выдавали заинтересованность, к которой Яна за свою жизнь вполне привыкла:

– Именно фотографом? – спрашивал редактор, Джеральд Хайдегер, с мягкой улыбкой. Он принимал Яну не за столом, а на диванчиках для переговоров, так что Яна отлично видела его пальцы, перебирающие прозрачные страницы портфолио.

– У вас есть другие вакансии?

– Из вас бы получилась хорошая модель.

Яна на эту фразу отвечать уже устала – за год работы в фэшн-индустрии она слышала её не меньше сотни раз.

– Возможно, но я не люблю зарабатывать телом.

– Был опыт? – Джеральд приподнял бровь. Хайдегер был ухожен и довольно обаятелен, когда делал такое лицо.

– В каком-то смысле. Но другие вакансии я рассмотреть готова. Не уверена, что хочу именно, – Яна пожала плечами, – снимать. Я могла бы проводить кастинги. Отбирать контент. У меня даже был опыт менеджерской работы в… в музыкальной сфере.

– В музыкальной сфере?

– Управление клубом. Подбор музыкантов, креатив, дизайн.

– Этого нет в резюме.

– Я работала на себя. И не в этой стране.

Хайдегер хмыкнул.

– Вы шведка?

– Я приехала из Европы, да.

– Наверное, это усложняет вам задачу.

Яна усмехнулась.

– Можно и так сказать. Но Англию я знаю довольно хорошо и по-английски говорю без проблем. На моё происхождение можете не смотреть.

– Дело в том… мисс Йансен… – Хайдегер отложил портфолио и прямо посмотрел на неё. – Ваши фотографии хороши. Хотя они и не совсем такие, к каким наш читатель привык.

Теперь уже Яна подняла бровь.

– Это хорошо, – успокоил её Хайдегер, – вы выбиваетесь из струи и можете далеко пойти. Если, конечно, сумеете установить контакт с правильными людьми.

– Правильными людьми, – повторила Яна и откинулась на спинку дивана. Она начинала понимать. «Начать нужно с вас?» – вопрос так и просился на язык, но Яна не стала его задавать. В конце концов Хайдегер был прав, говоря слово «контакт». Вот только контакт они имели в виду разный. И тем не менее Хайдегер был вторым, кто согласился рассмотреть её резюме, другие вообще не выходили на связь, а таскаться по происшествиям у Яны уже не было сил.

– Я могу вам помочь, – продолжил Хайдегер.

«Этого следовало ожидать», – подумала Яна, но вслух произнесла:

– Это очень большая услуга, мистер Хайдегер. Я догадываюсь, что вы не оказываете её каждому встречному.

– Я вижу в вас задатки.

Яна поджала губы. Она отлично понимала, о каких задатках идёт речь.

Хайдегер смотрел на неё с лёгкой насмешкой. Без нажима. Как рыбак, который знает, что рыбка уже на крючке, и теперь лишь выбирает удобный момент, чтобы подсечь.

Яна глубоко вздохнула.

– О какой должности мы говорим?

– Начнёте фотографом, а потом посмотрим.

– Вы дадите мне время на размышления?

– Только не думайте слишком долго.

Яна кивнула, поблагодарила и встала.

На душе у неё кошки скребли куда сильнее, чем с утра. Она устала искать. В свои двадцать семь она ничего не умела, Яр был прав – только трахаться и стрелять. И как бы далеко она ни уехала, ей всегда будут предлагать это. Трахаться и… Яна качнула головой. Нужно было искать. И в то же время в висках стучало, что Хайдегер прав, прав, прав. Без связей, без репутации, без опыта в чужой стране ни на что другое она рассчитывать не могла. Именно поэтому она не сказала «нет». Соглашаться Яна, конечно, не хотела. Но она могла бы поискать компромисс. Начать свою игру и попытаться использовать Хайдегера как пропуск в другой мир. А там уже был шанс заработать что-нибудь головой.

Домой Яна вернулась мрачная. На такси уже не хватало денег, а поездка в автобусе не прибавляла оптимизма. И едва переступив порог, она замерла, увидев незнакомого молодого человека, сидящего на диване и гладившего Чарли по спине. Мастиф довольно жмурился и явно не считал, что парень здесь чужой.

– Яна, – Яр появился в дверях кухни с подносом, на котором стоял чайный набор, и улыбнулся, но как-то скованно. – Помнишь, я говорил, что ко мне, может быть, приедет друг?

Яна помнила что-то подобное. Она думала, что приедет Тук. Но даже допуская другие варианты, представляла другом Яра скорее какого-то старого сослуживца – да чёрт бы его побрал, у Яра вообще не было друзей, так что она попросту ничего не представляла.

– Это Арсений.

Яна повернулась к Арсению и внимательно смерила его оценивающим взглядом. У Арсения были огромные, обрамлённые длинными тёмными ресницами, глаза и пухлые мягкие губы. Смотрел Арсений с насмешкой, что Яну разозлило в конец.

– Я хотела отдохнуть, – процедила она, поворачиваясь к Яру, и тут же поймала потемневший взгляд карих глаз.

– Отдохни, – в голосе Яра прозвучали знакомые тяжёлые нотки, от которых собаки приседали на месте. – Поднимись наверх и отдохни.

Яна пару секунд смотрела на него. Было бы самым простым в самом деле уйти наверх, не выясняя, что это за Арсений и какого чёрта он делает здесь. Но от этого она тоже слишком устала – соглашаться и молчать.

Яна открыла было рот, чтобы начать абсолютно ненужный в эту секунду скандал, когда Яр примирительно произнёс:

– Иди, душ прими. Мы чаю попьём, а потом я буду жарить шашлыки. Спустишься к нам во двор.

Шашлыки он придумал только что, почувствовав, что Яна не собирается отдавать гостиную без боя. Спорить с собственной девушкой при Севе Яр до безумия не хотел.

– Хорошо, – Яна машинально кивнула, и в этом коротком движении головы было столько усталости, что Яр не удержался. Поставил поднос и притянул её к себе. Яна тут же обвила его шею руками и рвано выдохнула.

– Ну? – спросил Яр шёпотом. – Ты чего?

Яна покачала головой.

– Устала просто. Правда душ приму. Потом поговорим.

Всё время, пока она поднималась по лестнице, пока раздевалась и пока настраивала воду, Яна не могла избавиться от непонятного ощущения, что на неё всё ещё смотрят насмешливые глаза – она только не могла теперь понять, чьи же это глаза, Арсения или Джеральда.

Только оказавшись под горячими тугими струями, она расслабилась немного. Откинула голову назад, позволяя им нежить замёрзшее горло. Волосы намокли, но Яне было плевать. Ей было хорошо.

Она не заметила, как простояла под душем добрых полчаса, а когда спустилась вниз, гостиная уже была пуста, а со двора доносились голоса и запах жаренного мяса.

Яна последний раз вытерла волосы, бросила полотенце на диван и, накинув куртку, вышла во двор.

Ярик с Севой сидели на скамьях за столом, который стоял на заднем дворе ещё до них. Вид отсюда был не очень, зато места хватало развести костёр, и соседи не должны были видеть огонь.

Сева держался насторожённо, плечи его были ссутулены, и он всё время норовил отодвинуться от Яра подальше, но этого Яна не заметила. Зато очень хорошо расслышала, как мягко говорит с ним Яр, и как непринуждённо идёт разговор.

Яна постояла несколько секунд, стараясь подавить обиду. Недавнюю вспышку Яра она поняла очень хорошо – кем бы ни был этот парень, перед ним Яра позорить явно было нельзя. Это бесило, но Яна взяла себя в руки и отложила бешенство на потом.

Она подошла к Яру со спины и, обняв его, зарылась носом в короткие волосы на затылке.

Оба замерли – Сева перестал жевать и теперь только смотрел на них. Яр тоже стал неподвижен – как тогда, в тайге, когда их впервые увидел вместе Тук. Секунда тянулась мучительно долго, но Яна не собиралась отступать. Что бы ни творилось у Яра в голове, Яна готова была подыграть ему, позволить показать своё главенство в доме, но Яр всё равно был её. И Арсений должен был это знать.

Яна, не говоря ни слова, прошлась губами по волосам Яра и коснулась его уха.

– Я скучала, – сказала она в полголоса, но так, чтобы слышали все.

Арсений покраснел и отвернулся. Яр немного обмяк, расслабился и накрыл ладонь Яны своей рукой.

Яна тоже вздохнула легче и, подцепив кусочек мяса с тарелки Яра, отправила в рот.