Не забывай

18

Кейт почувствовала, как утро коснулось ее век, и медленно открыла глаза. Она удивилась, увидев незнакомую комнату, но тут же вспомнила: кошмар закончился, она спасена, спасена Себастьяном. Осторожно повернувшись, правда, не так осторожно, как хотелось, она посмотрела на его спящее лицо. Глубокая складка, след усталости, придавала ему изможденный вид. Это был не зловещий агент британской разведки, а просто Себастьян. Кейт понимала его как никогда раньше. Она видела его в ситуации, в которую большинство людей в течение жизни никогда не попадают. Это был мужчина, уж в этом будьте уверены, но сложный мужчина, со своими недостатками. Разница между ним и остальными, кого она знала, заключалась в том, что он жил в согласии с самим собой, и в этом была его сила. В Себастьяне не было притворства, он не был героем, просто человек с твердыми принципами, принимающий мир глубоко и всерьез. Он был настолько сильным, насколько и мягким. Она постоянно видела его подтянутым и застегнутым на все пуговицы, спрятавшим эмоции глубоко внутри.

Он был гордым, и если обижался, то по-настоящему. И это волновало гораздо больше, чем она могла ожидать, раздражаясь на его упрямство и непреклонность, но он никогда ни на секунду не притворялся. Полюбить ему – это она теперь знала точно – было нелегко, но, сделав это, он отдаст себя всего без колебаний. Она вела себя как последняя дура, даже тогда, когда он еще не начал подозревать в ней врага. Кроме того, он поневоле заставил ее повзрослеть, незаметно для себя она приходила к правильным, с его точки зрения, выводам, при этом вроде бы без его участия. У него не было иллюзий относительно нее с самого начала, кроме надежды на искренность, по отношению к себе и к нему. Дорогой, милый, ранимый Себастьян...

Тут его глаза открылись, и он мгновенно проснулся и улыбнулся, увидев, что она наблюдает за ним.

– Что означает сие критическое исследование, сердце мое?

– О, ничего. Я только подумала, что Джеймс Бонд во сне должен выглядеть несколько иначе. Не таким беззащитным.

Себастьян засмеялся над, сравнением.

– Понял. Я, на твой взгляд кажусь беззащитным, так? – он запрокинул ее голову и поцеловал. Потом посмотрел на нее опять и вздохнул. – Ты все еще думаешь, что я беззащитный?

– Как дитя.

– Ах, так, – он мягко перевернул ее на спину, откинул простыню и поцеловал сначала шею, а затем грудь. – А теперь?

– Как младенчик, – сказала она, переводя дыхание, и больше не могла говорить, Себастьян снова целовал ее. Она задрожала от возбуждения, кровь застучала в висках, она была готова принять его, и он это знал. Себастьян приподнялся на локтях и осторожно, чтобы не повредить ей неловким движением, овладел ею. Кейт начисто забыла про свои синяки и травмы и каждой клеточкой тела ощутила его движения внутри себя.

– Господи, я люблю тебя, Себастьян, – простонала она, гладя его волосы и заглядывая в глаза.

– И я люблю тебя, Кейт, – сказал он хрипло, и эта же мысль была написана на его лице.

Внезапно Кейт охватила волна ощущений, она задохнулась от изумления и бросила свое тело ему навстречу, погружая его в себя глубже и глубже. Последние нити контроля, удерживающие Себастьяна, оборвались. Он застонал, его глаза закрылись, и лицо исказилось судорогой, и, погрузившись еще глубже, он излился в нее в спазмах, сотрясающих его тело. Затем он откинулся на подушку, тяжело дыша.

– Господи, Кейт, – в конце концов смог произнести он. – Вот это способ будить мужчину по утрам.

Потом, в течение нескольких минут, пока она приходила в себя, он, опершись на локоть, смотрел на нее сверху вниз с улыбкой.

– Ну? Я беззащитный, и что же?

– Беззащитный, насколько это вообще возможно, – в глазах Кейт плясали чертики.

– Не могу с этим согласиться, – сказал он. – Иди сюда.

– Себастьян, нам еще так много предстоит выяснить в наших отношениях.

– Я знаю это, знаю, любовь моя. Но у нас еще будет время заняться этим. Еще много вещей, которые я должен узнать у тебя, но не теперь. Ты уже и так рассказала много.

– Вообще-то, я чувствую себя прекрасно. Я хочу тебе рассказать все сейчас же, не сходя с места. Это очень важно.

Себастьян вздохнул со смирением.

– Ну хорошо. В таком случае, не успокоюсь до тех пор, пока не услышу все до конца. Начинай.

– Я обнаружила, что все это в конечном итоге моя история.

– Как это понимать, любовь моя? – он посмотрел на нее с любопытством.

– Это очень страшная вещь, и я не знаю, смогу ли объяснить, но я как бы почувствовала себя Жизель, и не только в глазах Эрхардера – я сама ощутила, что мы как будто слились с ней. Это было жутко, Себастьян, но время будто перестало существовать, и я оказалась там, чтобы закончить что-то. Я понимаю, тебя это не удивит, но он, между прочим, пытался изнасиловать и ее тоже! Это было, когда вошел и помешал Эрнст, понимаешь? А после того, как он застрелил Эрнста, она набросилась на него с ножом и едва не перерезала ему глотку.

– Вот это да! Господи, я всегда удивлялся, почему он не попытался избавиться от этого бросающегося в глаза рубца на шее!

– Он носит его, как трофей. Он и не подозревал, что Жизель и Эрнст любили друг друга, и мои слова об этом привели его в бешенство, хотя он и заявил, что не верит этому. Мне кажется, а впрочем, я не сомневаюсь, именно это сходство и толкнуло его ко мне, когда он...

Дрожь пробежала по телу Себастьяна, и он прижал палец к губам.

– Пожалуйста, Кейт, не надо.

– Нет, выслушай, – она улыбнулась. – Эрхардер ничего не сможет со мной сделать. Главное, обезопасить тебя и Жюмо. Кажется, я начинаю понимать, что должны были чувствовать Жизель и Эрнст в те июньские дни.

– Боже, каждый раз, когда я смотрю на твое бледное лицо, Кейт...

– Ш-ш-ш, это пустяки, в самом деле, ерунда...

– Но не для меня, – сказал он очень тихо. – И ты еще думала, что у тебя мало храбрости. Господи, Кейт, когда я говорил тебе, какая ты сильная, я все же не предполагал такого.

– Что я такая ужасно упрямая, – засмеялась Кейт. – Бедный Эрхардер так намучился со мной. Видел бы ты лицо Дэвида, – она внезапно осеклась.

Себастьян погладил ее лоб.

– Любимая, прости, что все так закончилось.

– А я не жалею. Конечно, звучит это бессердечно, но в конце концов, все, как мне кажется, к лучшему.

– Вынужден согласиться. Дэвид был донельзя опорочен и вполне мог пойти под суд по обвинению в государственной измене. Кроме того, я избавлен от неприятной обязанности задать ему кое-какие вопросы.

– Себастьян, скажи честно, меня это беспокоит... Что ты сделал со Швабом на кухне?

Себастьян коротко вздохнул.

– Как ты догадалась, что это был Шваб?

– Тони, – сказала она просто.

– Да, точно, Тони, – он внимательно посмотрел на нее. – Я убедил Шваба никогда более не брать в руки оружие.

– Хорошо, – сказала она тихо. Он, улыбаясь, обнял ее.

Жюмо уже ждали ее, и, естественно, был невероятный гвалт, тысячекратные поцелуи, и единственное, что несколько сдерживало их экспансивность, это щека Кейт в синяках. После того, как женщины обнялись, Кейт усадили за большую чашку кофе и обрушили на нее лавину вопросов. Себастьян был уведен мужчинами, они, в их числе мсье Вийе, вникали во все детали с азартом спортивных болельщиков.

Затем пришли Юстис и Стефания и опять посыпались восклицания и поцелуи. Семейство Жюмо – большое и счастливое – за одну минуту выросло еще. Наконец Себастьяну удалось успокоить их, и они расселись вокруг стола, а кому не хватило места, те встали сзади.

– Теперь, – сказал Себастьян решительно, – нам предстоит поработать.

Но тут же зазвонил телефон и Анри исчез в кабинете, появившись вновь, он торжественно объявил, что звонили из полиции.

– Мадам Шабо не нашли прошлой ночью, несмотря на арест племянника. Тот всячески протестовал и заявлял, что сумасшедший блондин англичанин, который пытался убить его, должен быть арестован.

Себастьян усмехнулся:

– Бедный мсье Барбье. Как ни печально, но его заветное желание не исполнится.

– Нет, я серьезно. Вероятно, он был крайне опечален, узнав, кто вы такой. Однако, мсье Себастьян, полиция хотела бы увидеть вас как можно скорее. Есть детали, которые необходимо уточнить.

– Да? – вздохнул Себастьян. – Сейчас буду. Хорошо. Теперь Марсель, ты и твоя семья проживаете в Монтагрье, не так ли? Я думаю, что будет лучше, если все Жюмо до утра переедут туда, и мсье Вийе тоже. Я не хочу, чтобы Эрхардер, проскользнув в город, обрушил на вас свою злобу. Юстис, я хотел бы, чтобы ты остался со Стефанией. Не спускай глаз с наших мужчин, ты знаешь, что нужно делать, если что-то выяснится о документах. Кейт, ты пойдешь со мной. А теперь, с вашего разрешения, мсье Анрн, я хотел бы позвонить в Лондон и поставить их обо всем в известность.

Себастьян встал, и шум возобновился. Когда он вернулся, воцарилась тишина ожидания, но Себастьян лишь кивнул Юстису и вышел с ним на несколько минут. Потом, извинившись, вместе с Кейт поехал в Периго.

Остаток утра и весь полдень отняли полицейские бюрократические процедуры. С проклятыми чиновниками удалось в конце концов разобраться, н вот на проводе вновь был Лондон, давая Себастьяну и Юстису разъяснения и указания относительно Шваба и Брехта, а также уточняя другие детали. Кейт также была вовлечена во все эти дела, и если бы не ее знание языков, все могло затянуться еще больше. В конце концов, Брехт и Шваб в наручниках были увезены с усиленным нарядом полиции в Бордо, откуда их должны были переправить в Британию. Себастьян отдал необходимые распоряжения об отправке тела Дэвида самолетом в Штаты и, позвонив семье Расселов, проинформировал их о факте автомобильной катастрофы, не упоминая имени Кейт. Барбье, как было решено, обвинялся только в похищении Кейт и сокрытии этого от полиции, и был освобожден с подпиской о невыезде, заверение полиции в достаточности этой меры немало позабавило Кейт. Что касается мадам Шабо, то все сошлись в том мнении, что сия особа вряд ли появится в этих местах.

Все кончилось. Сев в машину, Себастьян повернулся к Кейт и спросил:

– Тебе не кажется, что профессия спецагента отдает ароматом романтики и интриги? Три часа скуки и бумажной возни. Какой пустой день, проклятье.

Кейт засмеялась:

– Минуты не можешь прожить без того, чтобы не вернуться еще раз к своей излюбленной теме. Впрочем, должна тебе признаться, что в этой стороне твоей натуры есть нечто привлекательное.

– Да? И зачем я только вышел из этого благословенного здания, мне следовало бы оставаться там на всю ночь, чтобы не разочаровывать тебя.

– Дорогой, я полюбила тебя, когда ты был моряком-дебоширом, и буду любить тебя, когда ты станешь стариком, но я думаю, что пережитых волнений нам хватит на всю оставшуюся жизнь. И я никогда больше не захочу вновь видеться с французскими полицейскими, пока живу.

– Да избавит нас Бог от жандармерии, и да спасет Господь их бюрократические души, – сказал Себастьян со всем жаром сердца.

– Аминь! – сказала Кейт. – Прошлой ночью они были просто восхитительны. Им даже не пришло в голову поинтересоваться твоими полномочиями или просто обсудить происшествие в деталях.

– Нет, они вообще-то горели желанием потребовать от меня то, что причитается по закону, сами предварительно не исполнив своих обязанностей. Ты меня понимаешь?

– Более чем. Да поможет нам Бог разоблачить Эрхардера. Все будет гораздо более сложным и утомительным, чем я предполагала.

– Он проклянет тот день, когда посмел прикоснуться к тебе пальцем.

– Надеюсь, – улыбнулась она. – И если это сделает тебя более счастливым, то сейчас ты вовсе не выглядишь беспомощным.

– Честь восстановлена, – засмеялся он.

К обеду они добрались до Сен-Мутона.

– Ты устала, любовь моя, – Себастьян взял Кейт за руку и внимательно оглядел ее лицо.

– Вовсе нет. Перестань беспокоиться обо мне, и ради Бога, давай найдем Стефанию и Юстиса и что-нибудь перекусим. Я проголодалась.

– Дорогая, ты никогда не перестанешь удивлять меня. Я счастлив, что к тебе вернулся твой нормальный неистовый аппетит, но вообще-то полагал, что ты изменилась за последние несколько дней.

– Ничуть! Я молилась, чтобы жандармы сделали свой обычный двухчасовой перерыв на обед, но увы! Думаю, что общение с агентом МИ-6 еще и потому было столь волнующим и незабываемым, что он способен пренебречь своими привычками ради капризов дамы.

– Похоже, именно так и было, – сделав гримасу, сказал Себастьян. – Придется уступить твоим инстинктам. Давай отыщем Юстиса и Стефанию и перекусим, пока мы оба не выдохлись окончательно.

По счастью, Юстис и Стефания ждали, как и было договорено, у «Отель де Виль» и не имели возражений против совместной трапезы. Они пошли в ресторан на главной площади и заказали королевский обед, вобравший в себя всю вкусовую гамму – от улиток и петуха в вине до глазированного яблочного пирога.

– Хорошо, – сказал Себастьян, когда был съеден последний лакомый кусочек. – Пора браться за дело. К сожалению, на сегодняшний день никто из нас, если не ошибаюсь, не может похвастаться успехами. Как я уже сообщил Юстису, Лондон не расположен отзывать нас домой до тех пор, пока мы не продвинемся хотя бы немного в отношении документов, У меня за два дня не появилось никаких новых идей, но мне начинает казаться, что часы Кейт способны принести больше пользы, чем казалось первоначально.

– Ты полагаешь, что ключ скрыт в фотографии? – медленно спросила Кейт, отставив в сторону свою чашку с кофе. – Себастьян, мои часы у тебя?

– Никогда не надо недооценивать спецагента, – сказал Себастьян с улыбкой и извлек часы из кармана. – У меня не было возможности сказать Кейт, что на Ласточкиной линии работала мадам Мориак из Шарру. Жизель была у нее после того, как передала Элен мсье Вийе, – Себастьян изложня в нескольких словах суть дела. – Итак, как вы видите, Жизель, по всей видимости, звала, что именно собирается переправить в Лондон Эрнст. «Все в руках времени», – сказала она. Я раскинул мозгами и попытался понять, что же она, черт возьми, имела в виду, если она вообще что-то подразумевала. Мне кажется, она имела в виду часы.

Ты помнишь, Кейт, что я говорил тебе о причине, по которой часы не работают – отсутствие зубчатого колесика.

– Разве? – спросила Кейт в замешательстве. Себастьян ухмыльнулся:

– Говорил-говорил, на пикнике в Витворте. Мне казалось, что ты не обращаешь внимания на время.

– Да-да, скорее всего не обращала. Себастьян откинул голову и захохотал.

– Это замечательно, итак, как бы то ни было, колесико могло быть удалено только умышленно, а значит, должна быть причина для этого.

– Не понимаю, – сказала Кейт. – К чему ты клонишь?

– Кажется, я начинаю понимать, – сказал Себастьян медленно. – Часы были остановлены намеренно, для того, чтобы что-то сделать с их стрелками. Итак, положение стрелок может быть связано с местом нахождения документов, вот почему для Жизель было так важно передать часы с ребенком. Полковник Харрингтон ждал, что Фидлер привезет документы, но тот так и не приехал. Он связал это с его смертью, но информация была передана не в фотографии, а в самих часах, фотография просто подтверждала, что Жизель была матерью Элен. Вы следите за ходом моей мысли?

Юстис наклонился вперед, положив локти на стол.

– Но почему тогда часы не попали к полковнику, если это предполагали Эрнст и Жизель?

– Потому, что ребенок попал прямо к Гаю Джессопу, – сказала Кейт. – Малышка не проходила через руки полковника Харрингтона, ее послали непосредственно в Хенли по ряду соображений, и Гай сумел убедить полковника, что девочка умерла. Жена его спрятала часы у Элизабет, боясь, что если Гай узнает про них, отберет, чтобы ничто не связывало Элен с прошлым. Отдел специальных операций так и не узнал про существование часов. – Вероятно, так все и было, – сказал Себастьян. – Полковник Харрингтон ничего не знал о них. Но это не помогает нам понять, какой смысл заключен в положении стрелок, если таковой вообще есть. Я попробовал предположить, что стрелки имеют отношение к широте и долготе. Если мы на них посмотрим, то время 2.50. Может быть, это 50° широты и 2° долготы, или наоборот? Или имеется в виду какая-то комбинация этих цифр? Все это – жалкие потуги, но они, возможно, наведут нас на правильную мысль. Юстис нахмурился.

– Слишком много комбинаций. Если брать пятиминутные отрезки, то их может быть аж 55. А мог он иметь в виду время 2.50 или без десяти три? Не можем же мы раскопать половину Дордони в поисках хоть какой-нибудь зацепки?

Себастьян вновь взял часы и стал их рассматривать.

– «Прервалась дней связующая нить, Как мне обрывки их соединить?»

– О, ради Бога, не надо, – сказала Стефания с отвращением. – Когда я слышу Шекспира, у меня начинается истерика. Почему бы тебе не процитировать что-нибудь более подходящее? Брук: «Будь Господу отныне благодарен, что с этим часом сочетал он нас» или Дилан Томас: «Стрелки часов остановились в половине двенадцатого на пятьдесят лет». Вполне ясно и актуально... Себастьян, почему ты уставился на меня, словно у меня выросло две головы?

– Руперт Брук, – медленно сказал Себастьян. – Полковник Харрингтон знает его поэзию, как свои пять пальцев. Боже мой!

– В чем дело, Себастьян? – Кейт прикусила губу, видя волнение на его лице.

Эрнст должен был знать об этом: они вместе учились в Кембридже, и он, должно быть, послал ему часы с ребенком в расчете, что полковник обнаружит связь.

– Какая связь? – раздраженно спросила Стефания.

– С Бруком, как ты сама сказала, Стефания. Ведь ты так хорошо знаешь Брука!

– Не делайте из меня идиотку! Что в конце концов это значит?

– Какой дьявольски тонкий расчет! – продолжал Себастьян, не обращая внимания на ее восклицание. – Почему, черт побери, я не догадался раньше?

Кейт насмешливо переглянулась с Юстисом, который, казалось, уже привык к подобного рода заходам своего начальника – он оперся подбородком на кулак и приготовился пережидать бурю.

– Какое отношение Брук имеет к документам? – настаивала Стефания, не так хорошо знавшая повадки Себастьяна.

– Самое прямое! Цитирую: «На церковных часах без десяти три? И есть ли у нас мед»? Это из «Старого дома священника». Вот почему он удалил шестеренку!

– Себастьян! – объявила Стефания. – Ты становишься невыносимым. Уж не думаешь ли ты, что документы спрятаны в церковных часах?

– Не говори ерунды, – сказал Себастьян. – Кейт, ты говорила, что это происходило в церкви?

– Да.

– И конечно же посетила могилы Жюмо? Там была могила Элен?

– Да.

– Которая пуста.

– Себастьян, ну, разумеется, гроб должен быть пустым. И Эрхардер рассказывал, как присутствовал на похоронах младенца!

– Да? Разумеется, он был там по приглашению Эрнста. Это был лучший способ отвлечь его внимание и переправить Элен в безопасное место. Ясно, что документы были спрятаны в гробик ребенка. Какая дьявольская хитрость. Документы были спрятаны прямо под носом у Эрхардера.

Кейт провела рукой по волосам.

– Кажется, ты прав, Себастьян.

– Должен быть прав. И Эрнст из Бордо, где он находился в день мнимых похорон, должен был вернуться к Жизель, чтобы убедиться, что все идет по плану. Теперь понятно, почему она была в Сен-Мутоне, когда ее семью забрали. Эрнсту стоило бы послать в приложение цитату из Брука, чтобы быть до конца уверенным, но он понадеялся на хорошую память и догадливость полковника Харрингтона.

– Я так понимаю, нам предстоит сделать еще кое-что, – сухо спросил Юстис.

– Боюсь, что да, Брут. Нам предстоит небольшая эксгумация сегодня ночью. Может быть, у кого-то есть отвод по соображениям щепетильности?

– Нет, конечно, нет, – сказала Кейт. – Только одно замечание: необходимо согласовать это с Анри. В конце концов...

– Ты совершенно права. Мне нравится ход твоих мыслей, Кейт. Ничего не стоит получить разрешение на это у властей, но справедливее спросить согласия у Жюмо.

– Не надо рассказывать, что ты поступил бы как-то иначе, – сказала Кейт и улыбнулась. – Если это произойдет, посади меня на кол. Действуй, а потом уж думай о расплате. Мне это кажется хорошим планом. Ты согласен, Юстис?

– Согласен. Давайте съездим в Монтагрье и поговорим с Жюмо. Слава Богу, сегодня новолуние. Меня мало вдохновляет возможность того, что вся деревня сбежится на эксгумацию.

– И как я только впуталась во все это? – сказала Стефания. – Милый, уютный отпуск, полный солнца, еды, расслабления, картина блаженства и безмятежности...

– Заткнись, Стефи, – сказали Кейт и Себастьян в один голос.

– И вот группа лунатиков отправляется на дело, – закончила Стефания.

– Да, очень разумное решение, – спокойно сказал Анри. – Разумеется, вы должны раскопать могилу. В конце концов, там никого быть не может, так ведь?

– Надеюсь, что нет, черт побери, – сказал Себастьян, нахмурясь. – Мы не знаем, не положила ли Жизель тело другого мертвого младенца, на случай повышенной любознательности Эрхардера. Пока все сходилось к тому, что гроб должен быть пуст. Спасибо Стефании и Бруку, мы могли потратить несколько дней, перебирая версии. Итак, мы идем. Спасибо, мсье Анри.

– Не за что. Но там очень хотел бы присутствовать Луи Вийе.

– Боюсь, это невозможно, хотя мне совершенно понятны его желания. У меня слишком много оснований не вмешивать вас во все это. Надеюсь, вы меня понимаете? Мы дадим вам знать, как только что-нибудь узнаем.

– Да, конечно, мсье. Все, что касается Жизель, очень важно для меня.

– Не будем забывать о том, что произошло с Кейт. Это очень беспокоит меня.

– Да, я понимаю, мсье Себастьян. Вы мне позволите задать один нескромный вопрос?

– О чем? – спросил Себастьян с легким смешком.

– Нам всем хотелось бы знать. Вы и мадемуазель Кейт?..

– Да, верно, – сказал Себастьян. – Да, да и да, если это вы хотели услышать. И это аннулирует три «никогда», которые я, кажется, припоминаю, – сказал он, переводя на Кейт насмешливый взгляд. – Теперь Кейт в безопасности, это самое верное, что я вам могу сказать.

Надя улыбнулась и сказала Кейт:

– Ты сделала удачный выбор. Он совсем как партизан-маки в день его появления у нас: высокий блондин с голубыми глазами, все время играющий со смертью, – ну прямо для романа.

Кейт покраснела и бросила беспокойный взгляд на Себастьяна.

– Так вы женитесь? – Анри широко улыбнулся и покачал головой.

– Мы поженимся очень скоро, если на то будет воля Божья, – сказал Себастьян, с трудом оставаясь хладнокровным. – И это одна из причин, по которой нам нужно как можно скорее развязаться с этим делом. Вы кажется поняли это, мсье?

– Конечно. Семья будет рада получить от вас хорошие известия. Мы все тут решили, что это Божий промысел. Роковая страсть, вы понимаете, что я имею в виду, заставляет мужчину преодолевать все мыслимые и немыслимые трудности.

Себастьян совсем пал духом.

– В самом деле, мсье, – только и смог сказать он. – Ну, мы теперь можем идти? «Мы слышали: часы пробили полночь», как говорится у нас, англичан. Еще раз спасибо.

Он поднялся.

Анри расцеловал Кейт в обе щеки.

– Храни тебя Бог этой ночью, – сказал он со слезами на глазах. – Ты очень славная женщина.

Кейт улыбнулась:

– Спасибо, Анри. Это, вероятно, Жизель говорит во мне.

Они вышли.

Себастьян оставил машину в маленькой роще ниже по дороге, идущей от церковного двора, желая удостовериться, что там нет ничего непредвиденного. Он взял у Марселя взаймы лопаты и сейчас вместе с Юстисом достал их из багажника. В воздухе веяло прохладой, и Кейт поежилась, выходя из машины.

– Кейт, – сказал Себастьян, подходя к ней. – Я думаю, что тебе и Стефании лучше остаться здесь и подождать нас.

– Себастьян, возьмите нас. Это не только твое, но и мое дело. По крайней мере, мы могли посветить вам, пока вы копаете. Кстати, как бы дело ни повернулось, есть в нем что-то гамлетовское, что бы ты ни говорил. «В безжизненной пустыне полуночи...» А?

– Да, и насколько это касается меня: «будь скуп чуть-чуть пред девушкой твоею», – он засмеялся и обхватил талию Кейт, целуя ее с несколько озабоченным видом.

– Ладно, вы с Юстисом занимайтесь своим гробокопательством, а я намерена пойти в церковь. Это самое подходящее место для раздумий.

– О, ради Бога, все эти мысли «доверь сознанью, но не языку». И хватит разговоров и цитат. Ты хорошо сделаешь, если останешься здесь в машине. И держите дверцу запертой. Юстис, пошли работать!

– Себастьян!

– Кейт, я не стану сейчас обосновывать свою точку зрения скорой свадьбой, просто сделай то, что тебе сказали. Храни нас Бог от непокорных женщин. Пойдем, Брут.

Себастьян бросил на Кейт последний взгляд и растворился во тьме. Кейт обернулась к Стефании, тихо сидящей рядом.

– Честь превыше всего!

– Ты не собираешься так легко уступать?

– Угадала.

– Кейт, не надо. Не думай следовать за ними. Здесь и без того достаточно жутко.

– Я понимаю, я всего лишь хочу зайти в церковь, Стефания. Тут нет никакого криминала, и Себастьян никогда об этом не узнает. Я зайду через боковую дверь.

– Кейт, будь умницей. У Себастьяна были причины оставить тебя здесь.

– Это просто перестраховка. Слушай, в конце концов не нужно обращаться со мной как с маленьким ребенком.

– Разве всего того, что было, недостаточно, чтобы понять необходимость присмотра за тобой? Поглядись в зеркальце и вспомни, к чему приводит легкомыслие.

– Ты собираешься и дальше меня воспитывать в том же духе, Стефи? Можешь ты предоставить мне хоть немного свободы, а?

Стефания посмотрела на нее с сомнением.

– Мне это не нравится, Кейт. Ты что, не можешь подождать до утра?

– Нет. Я уже здесь, и время самое подходящее. Пока что не могу сказать ничего больше, но мне нужно. Ты можешь это понять?

– Нет. Но давай, по крайней мере, я пойду с тобой.

– Спасибо, не надо. Мне в самом деле нужно сделать это в одиночку. Господь в курсе, у меня давно не было такой возможности. Я только на десять минут.

– Ну, мне все же по-прежнему это не нравится. Ладно, десять минут, и ни секунды больше, договорились?

– Обещаю, – и Кейт выскользнула в ночь. Тяжелая дубовая дверь отворилась с медленным скрипом, и Кейт вошла внутрь. Там было очень темно, поэтому она осторожно добралась до одной из скамей и сеяа. Ей надо было привести в порядок множество мыслей, и мир и спокойствие, царящие в церкви, были как бальзам на ее смятенную душу. Невероятное приключение, в которое она попала, почти что окончилось, и она прошла через все его перипетии, оставшись фактически невредимой, это было похоже на чудо! Странно, как пересеклись прошлое и настоящее, и теперь, поеле всех этих лет, души Жизель и Эрнста могли бы заслужить право на покой. Она склонила голову и помолилась за них.

Внезапно ее мысли были оборваны шорохом сутаны у алтаря и леденящий ужас охватил ее.

– Кто здесь? – спросил мягкий голос по-французски.

Она вздохнула с облегчением. Ну, да, сегодня субботняя ночь, и священник должен готовиться к заутрене.

– Это гость к вам, святой отец, – сказала она.

– Что за гость, приходящий ночью? Какие горести, дитя мое, привели тебя в церковь в такое время, не дожидаясь утра? – бесплотный голос был еле различим из-за расстояния.

– Ничего особенного, святой отец. Я обыкновенная американка, почувствовавшая, что ей необходимо утешение.

– Понятно. Возможно, я смогу помочь?

Священник вышел из-за алтаря, и она услышала скрип деревянных створок, которые он закрыл за собой.

Кейт встала, чтобы лучше видеть.

– В этом нет необходимости, святой отец. Прощу прощения, если я оторвала вас от работы. Я сейчас уйду.

Она повернулась, чтобы выйти.

Тут он оказался возле нее и разразился бранью, одной рукой схватил за пояс, другой зажал рот и нос.

– Вот мы и встретились, моя милая Кейт, – тихо сказал ей на ухо Эрхардер.