Не забывай

5

– О, Кейт, часы действительно очень необычны! – Стефания осторожно их рассматривала – Вся эта история выходит за рамки обычного. Что ты собираешься делать?

– Прежде всего, хочу сохранить ее в секрете. Эта история так долго не выходила наружу и, кажется, нет никаких причин выносить ее на свет божий сейчас. Представляю, что сказал бы отец. В любом случае, Элизабет, рассказывая мне эту историю, надеялась на мое молчание. Я решила посвятить в это только тебя.

– Я не скажу ни слова, – торжественно пообещала Стефания. – Но как ты собираешься найти своих родных, имея в руках только это?

– У меня есть идея. В четверг мне надо идти на аукцион редких вин к Кристи. Я могла бы навестить одного из их экспертов, когда буду там. Возможно, он сможет выяснить историю часов. В конце концов, очевидно, что вещь очень необычная. Сколько таких может быть?

– Чудесная идея! Это может оказаться настоящим приключением, знаешь ли. Я так и вижу заголовки: «Невинная девушка приоткрывает завесу страшной тайны, скрытой в ужасном прошлом».

Аукцион Кристи находился на Кинг-стрит. Голубой флаг трепетал на фоне белого фасада. Внутри царила спокойная атмосфера важности происходящего. Кейт быстро объяснила женщине за служебным столом, что ей нужно, и та согласилась помочь устроить консультацию с одним из экспертов после дневной сессии аукциона. Кейт ходила на аукционы не для того, чтобы покупать, она интересовалась уровнем цен на высококачественные портвейны, знатоками которых слыли британцы.

Ростерман и Марш хотели способствовать торговле портвейном в Америке, где она была еще в зачаточном состоянии. Крайне редко американец заказывал бокал портвейна после обеда в ресторане, и еще реже мог найти марочный портвейн в магазине. Но времена менялись, и многие хотели бы купить ящики портвейна, рассматривая покупку как вложение капитала. Кейт твердо решила, что должна научиться давать консультации по возвращении в Нью-Йорк. Кейт была заинтересована, когда три бутылки портвейна урожая 1931 года, владелец которого остался неизвестен (предполагалось, что это был великий Квинта до Новал), ушли с молотка более чем за 800 фунтов стерлингов. К концу аукциона Кейт узнала много нового не только о портвейне, но и о других винах.

Помещение, где проходил аукцион, медленно опустело, и Кейт занимала себя разглядыванием старых пыльных бутылок со знаменитыми этикетками и умопомрачительными ценами, которые лежали в стеклянных ящиках.

– Мадам? – окликнула ее женщина, сидевшая за передней конторкой.

– Да, – Кейт обернулась в ожидании.

– Пойдемте со мной, вам очень повезло. Наш лучший специалист в таких вещах сегодня здесь, и он с удовольствием взглянет на ваши часы.

– О! Это прекрасно! Я вам очень благодарна.

Женщина повела ее по коридору, переполненному античной мебелью, которая выставлялась на аукцион завтра.

– Простите, могу я узнать ваше имя? Извините, ради Бога, я не расслышала его раньше.

– Да, конечно, Соамс, Кейт Соамс.

– Видите ли, мистер Данн – глава департамента, и очень занятой человек. Но он признанный авторитет в своей области, имеет превосходную репутацию, поэтому вы вправе рассчитывать на успех. Конечно, всегда можно ожидать самого лучшего от аукциона Кристи, но вам действительно необычайно повезло, что мистер Данн здесь.

Кейт весьма позабавил поток красноречия, и она поспешила заверить, что очень ценит такую удачу. Она уже представила себе львоподобного старого мужчину, покрытого паутиной, согбенного в три погибели от постоянного изучения изящных произведений искусства. Ее провели в офис, где пожилая женщина перебирала кипы корреспонденции.

– Марта, это мисс Соамс, с часами, которые она хочет оценить.

– О, да, мисс Соамс. Босс ждет вас, – она постучала в дверь и открыла ее. – Мистер Данн, мисс Соамс пришла.

Кейт вошла в большую элегантную комнату, яркую от солнца.

Светловолосый мужчина в безукоризненном фраке сидел за столом красного дерева. Кейт застыла, увидев его.

Он взглянул на нее.

– Здравству... О, Боже! Мистер Данн? – сказала Кейт, стараясь обрести равновесие.

– Спасибо, Марта, можете идти, – он подождал, пока удивленное лицо Марты не скрылось за дверью – Кейт, – сказал он просто и встал.

Она уставилась на него с недоверием.

– Да, все еще Кейт Соамс. А вы побрились и постриглись, и превратились в Саймона Данна?

– В действительности в Себастьяна, – он улыбнулся виноватой улыбкой.

– И я уверена, что у вас есть великолепное объяснение происшедшего? – глаза Кейт блеснули.

– Откровенно говоря, да. Но, может быть, вы сначала присядете? Не стоит так негодовать, Кейт.

– Правда? Во-первых, я не люблю, когда меня принимают за дуру, мистер Данн, а во-вторых, я пришла не за объяснениями двуличного, испорченного притворщика во фраке, выдававшего себя за простого рыбака, убежавшего от реальности и оказавшегося так называемым экспертом на аукционе Кристи, – она остановилась чтобы перевести дыхание.

– Вам он не нравится? – спросил Себастьян, грустно глядя на рукав. – Мой портной разорится.

– Негодяй! – щеки Кейт горели от гнева.

– Кейт, ради всего святого, сядьте, а не то вы разорветесь на тысячу мелких кусочков, которые, зная вас, будет чертовски трудно собрать вместе, – он подошел к ней, пододвинул стул и усадил, несмотря на яростное сопротивление. – Так лучше. Ну, а теперь покажите, что у вас за часы? – он присел на край стола.

– Не думаю, что могу доверить вам. Исходя из того, что я знаю о вас, вероятно, следует ждать следующего превращения, например, в тыкву.

– Дайте взглянуть, ужасное дитя, – он усмехнулся, знакомая улыбка обозначила складочки в углах рта, и Кейт почувствовала, что оттаивает против своей воли. «Это Саймон», – думала она в странной спешке, забывая о своем гневе.

– Ну, раз уж я здесь... – она открыла сумочку и положила часы на стол.

– Хм, позолоченные часы в двойном футляре, ранний восемнадцатый век, я бы сказал. Очень интересно, – его длинные пальцы бережно ощупывали часы. Она почти забыла, какие красивые у него руки. – Вы сказали, что хотите оценить их, планируете продать?

– Нет, меня интересует не цена. Я хотела бы выяснить, кто был их прежний владелец, если это возможно.

– Понятно. Думаю, это реально, в особенности, если они выставлялись на аукционах. Механизм подписан, если я не ошибаюсь, Госселином.

– Кто это?

– Мастер парижской корпорации начала восемнадцатого столетия. Это то, что называется французскими «луковичными» часами. Посмотрим, что я смогу для вас сделать.

– Спасибо. Не знаю, как быть, ведь они не ходят.

– Это не проблема. Я попробую обратиться в часовой департамент. Они наверняка смогут помочь доказать подлинность часов. Но, знаете, это может потребовать некоторого времени.

– Сколько вы думаете? – нахмурилась Кейт.

– Трудно сказать, вероятно, месяц или два. Вы здесь надолго?

– На три месяца, но я хотела бы получить часы назад как можно раньше.

– Я сделаю все, что смогу. Было бы неплохо знать, как они попали к вам.

– О! – Кейт растерялась. – Часы достались мне от тети.

– А вы не знаете, откуда они у нее? – Себастьян наблюдал за Кейт с любопытством.

Ее мозг лихорадочно работал.

– Хм... Ну, некий джентльмен купил их в Лондоне и подарил ей, но он был убит во время войны. Это самое далекое время, в которое я смогла заглянуть, – она почувствовала, что сердитый румянец выступил на щеках, и посмотрела вверх, чтобы встретиться взглядом с нестерпимо голубыми глазами Себастьяна. Он смотрел прямо ей в глаза и даже не пытался скрыть насмешливой улыбки.

– А почему вы так заинтересованы в том, чтобы узнать прежних владельцев часов? – мягко спросил он, продолжая смотреть ей прямо в глаза.

Кейт отвела взгляд:

– О, простое любопытство. Может быть, для вас это слишком хлопотно?

– Не глупите. Я только проявил некоторое любопытство. Хорошо, так и сделаем. Вы хотите еще о чем-нибудь спросить меня?

– Нет... – Кейт подумала о том, каким красивым стал Саймон, или скорее Себастьян. Удивительно, как может изменить человека отсутствие бороды. Сейчас стало заметно, что на его подбородке есть маленькая расщелина, а губы казались полнее, во всяком случае, были более чувственными...

– Кейт? – Себастьян рассмеялся, и она покраснела еще больше.

– Что?

– Не хотели бы вы пообедать со мной сегодня вечером?

– Нет! Спасибо, нет! Я занята сегодня вечером.

– Завтра, на той неделе? Я чувствую, что сегодня должен пообедать с вами. Ведь у вас есть какие-то вопросы?

– Я не могу, извините.

– Хм. Это из-за жениха? Он здесь, с вами? Уверяю вас, все будет вполне безобидно.

– Нет, Дэвид тут ни при чем. Мы больше не вместе... – она чувствовала себя мямлящей школьницей. Что, черт возьми, случилось с ней?

– О, понятно. Конечно, я должен был заметить, что кольцо вновь исчезло. Тогда тем более есть резон пообедать со мной, – он усмехнулся.

– Нет, мне вовсе не интересно знать ничего о вас, никакие вопросы, ответы. И вы могли бы понять, почему.

Себастьян задумчиво посмотрел на нее:

– Наверное, существует два объяснения: либо вы все еще сердитесь на меня за то, что я был неким Саймоном Дристоллом, он был таким замечательным парнем! Либо вы боитесь, что я вас съем.

– Саймон или Себастьян, между ними нет никакой разницы, вы оба невозможны! Большое спасибо, мистер Данн, что уделили мне время, я должна идти, – Кейт встала.

– Было очень приятно, как всегда, мисс Соамс. Скажите, пожалуйста, где я могу найти вас, если будут новости о часах?

Кейт поколебалась.

– Я «становилась у Стефании Матиссон. Ее адрес есть в справочнике. До свидания.

Он обошел письменный стол и открыл дверь, затем пожал ей руку. Его ладонь была прохладной и сухой, пожатие – твердым.

– До свидания, мисс Соамс. Скоро вы получите известие от меня, – голос был беспечным, вежливым, но глаза искрились теплотой и посмеивались над ней. Кейт пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти спокойно, так ей хотелось убежать.

Кейт вернулась домой поздно. Она была совершенно вымотана, так, что даже не могла думать. Все, что ей хотелось, это только принять горячую ванну. Она скинула туфли и крикнула:

– Стефания, ты дома?

Голова Стефании показалась над перилами:

– Ну, загадочная женщина, я уже не знала, вернешься ли ты когда-нибудь. Тут для тебя кое-что есть, тебе стоят взглянуть.

– О, нет, не хочу никаких сюрпризов. Что там? – она направилась в гостиную.

На кафельном столике лежала огромная белая коробка, обвязанная красным бантом.

– Это прибыло три часа назад. Я просто умираю от любопытства, еле дождалась, когда ты вернешься. Может быть, сюда прибыло так им красиво упакованное твое прошлое?

– Прекрати, Стефи. У меня был чертовски трудный день. Не могу представить, что это может быть.

– Ну, хватит глазеть на коробку, открывай скорее!

– Хорошо, хорошо, – Кейт развязала бант и сняла крышку. В гнезде из мягкой зеленой папиросной бумаги лежала охапка желтых роз.

– О, – дыхание Кейт вылилось в долгий вздох.

– Как чудесно! Как ты думаешь, от кого они? От Дэвида7 Должно быть, есть записка.

– Надеюсь, не от него. Но больше нет никого, кто мог бы... Вот и записка, – она разорвала конверт. – О, я не верю! – девушка разразилась смехом.

– Что, Кейт? Это Дэвид?

– Нет! – она кончила читать, плечи тряслись от смеха. – Ты не поверишь, они от одного человека, которого зовут Себастьяном Данном. Ну и дела!

– Кто он? – Стефания наморщила лоб, стараясь припомнить, упоминала ли когда-нибудь Кейт это имя.

– Он, дорогая Стефи, эксперт аукциона Кристи, который сегодня видел мои часы, – Кейт усмехнулась, закинув приманку.

– Должно быть, они ему очень понравились! Иначе зачем посылать тебе розы, смотри, тут их целые две дюжины!

– Прочти, – Кейт протянула письмо, ее улыбка стала еще шире.

Стефания тщательно изучила письмо. Буквы были четкие, почерк прямой и твердый.

Дорогая Кейт!

Этим цветам придется заменить обед и послужить неким извинением до той поры, пока Ваше любопытство не преодолеет упрямство.

Поверьте, я был не менее Вас удивлен нашей встречей, правда, в моем случае удивление было приятным. Глубоко сожалею о том, что внезапное изменение моих обстоятельств так опечалило Вас. Но, может быть, если я пообещаю носить голубые джинсы и вернуться на ту посудину, Вы будете более благосклонны исогласитесь со мной пообедать ? Я ведь и правда не съем Вас, а Вы вряд ли сможете сердиться на меня вечно, или сможете?

Как всегда,

С.

– Я не понимаю. Ты, очевидно, встречалась с ним раньше.

– Пропахшая рыбьим жиром посудина ничего тебе не напоминает?

– Рыбьим жиром? – Стефи потерла лоб с отсутствующим взглядом. – Как печень трески? Лодка? – она посмотрела на письмо, потом на Кейт, еще не веря, а в ее сознании забрезжило нечто. – Ну, конечно, не Саймон? О, Кейт! Но я не понимаю! – ошарашенная, она села на пол, и Кейт последовала ее примеру.

– И я ничего не понимаю, Стефи, но, клянусь, я вошла сегодня в офис и увидела Саймона Дристолла, собственной персоной. Только имя его было Себастьян Данн, и он выглядел так, как будто родился лордом. Чисто выбрит...

– Чисто выбрит? – Стефания смотрела с еще большим недоверием.

– Более того, волосы подстрижены, зачесаны назад, а одет он в костюм прекрасного покроя, – Кейт следила за реакцией Стефи.

– Не могу представить себе твоего Саймона в костюме. О, Кейт, это слишком здорово, чтобы быть правдой!

– Но это именно так! Я чуть не умерла от шока. А он был таким спокойным, боюсь, что мне не удалось сохранить такое же спокойствие.

– Это не удивительно.

– Ну, конечно, я разозлилась, и это вполне объяснимо. Он подшутил надо мной, Стефи, а я рассказывала ему о себе, приняв за совершенно другого. То есть, он целовал меня, пользуясь чужим именем!

– Не могу понять, при чем здесь имя. Насколько я помню, ты описывала этот поцелуй как нечто восхитительное, – улыбнулась Стефания.

– Правда?

– Да, и я не могу понять, почему ты не приняла приглашение пообедать. Ведь я вижу, он тебе очень нравится!

– Вовсе нет! – страстно возразила Кейт.

– Конечно, нравится, и в этом нет ничего плохого.

– Нет, есть. Во-первых, я только начинаю приходить в себя от истории с Дэвидом. И что мне меньше всего сейчас нужно, так это другой мужчина! Особенно, если он очень привлекает меня. Да, я признаю, но это совершенно ничего не значит! Смешно даже обсуждать подобное!

– Почему смешно?

– Было бы сумасшествием с моей стороны обедать с мужчиной, о котором известно, что он лжец и бабник. Я не готова сейчас ни к каким новым отношениям, и, кроме того, через несколько месяцев я уезжаю. Поэтому не собираюсь играть с огнем, как бы это ни было заманчиво.

– Почему ты считаешь, что он бабник?

– Ну, со мной он вел себя, как бабник. Не правда ли?

– Конечно, – сказала Стефания, – какая же я глупая!

Джеймс Ламберт был владельцем маленького, но знаменитого винного подвальчика в Оксфорде, построенного на уровне старой экипажной дороги тринадцатого века, которая когда-то опоясывала весь город. Был он человеком выдающейся внешности, средних лет, с прекрасным чувством юмора и страстной любовью к делу своей жизни. Его считали выдающимся знатоком портвейнов, и посоветоваться с ним, перед тем как заложить бутылку портвейна на хранение, было весьма полезно. Во время учебы Кейт в Тринити-колледже именно он сумел привить ей любовь к тонким винам и их истории. Она провела много часов в его подвалах, дегустируя многочисленные вина, до тех пор, пока не научилась по вкусу определять их происхождение. Постепенно Ламберт обучил ее тонкостям купли-продажи вин, и, получив степень по литературе, Кейт оставила мысли о преподавательской деятельности и была готова войти в лондонскую винную торговлю.

– Скажу тебе, Кейт, что американцы гораздо проворнее, чем ты думаешь. Становится все труднее заполучить хороший портвейн в свои подвалы, – все вывозится в Америку. Если срочно не предпринять серьезных мер, через несколько лет у нас ничего не останется, и традиция сойдет на нет. Тут-то мы и окажемся со всеми нашими портвейновыми домами – кем? – британскими партнерами, а где будет наш портвейн? В Америке, – торжественно произнес Ламберт.

– Ты против, Джеймс?

– Нет, не пойми меня превратно. Очень приятно видеть, что наши кузины и кузены в конце концов учатся у нас терпеливо добиваться успехов, не то что французы, которые никогда не узнают толк в портвейнах, даже если для этого им ничего не придется делать. Даже итальянцы разбираются в портвейне, но только не французы, считающие себя такими знатоками вин, – Джеймс оседлал своего любимого конька, заговорив об индустрии вин, всегда контролируемой британцами.

– Бордо принадлежал британцам три столетия. Как ты думаешь, кто развил, винную индустрию? Французы? Глупости. До сегодняшнего дня мы диктуем рынок во всем мире. Теперь ты сама в этом убедилась.

– Да, Джеймс, – сказала Кейт, широко улыбаясь, зная, что они могут обсуждать это часами. – Ты знаешь, я хотела бы услышать твое мнение о ценах, которые были у Кристи на прошлой неделе. Это к вопросу о британцах, диктующих рынок.

– Да, конечно. Но у нас есть миссис Тэтчер, которую надо поблагодарить за беспорядки с валютным контролем и за введение нас в Общий рынок.

– Слушай, Джеймс, посмотри-ка на этот портвейн девятнадцатого века, который был на торгах, – она протянула каталог.

– Да, я слышал об этом... – Ламберт настроился на долгую беседу.

К шести часам Кейт решила вернуться к Элизабет. Она планировала приезжать в Оксфорд так часто, как только сможет, чтобы беседовать с Джеймсом, а останавливаться при этом у Элизабет. Медленно бредя по Брод-стрит, мимо круглых фронтонов театра, с римским дизайном и вырезанными головами, венчающими стену, она пересекла улицу и остановилась поглазеть на витрину ее самого любимого книжного магазина. Ее глаза расширились, когда отражение знакомого лица появилось в витрине. Она глубоко вздохнула, успокаивая себя, а затем повернулась.

– О, неужели это Себастьян Данн? Не верю своим глазам! Или сегодня Саймон Дрисголл? – с сарказмом спросила она.

– Кейт Соамс! Не может быть? – усмехнулся Себастьян. – Какое совпадение!

– Ни на минуту этому не поверю. Вы что, преследуете меня?

– О, небеса, нет, конечно! Неужели я не могу просто идти по улице Оксфорда и не быть заподозренным в слежке. Кто это вам внушил? – Его лицо было сама невинность. Сегодня он выглядел гораздо привычнее, на нем были брюки цвета хаки и пуловер, поверх которого была надета замшевая куртка.

– Ну, если гуляете по улицам, гуляйте где-нибудь в другом месте! – сердито проворчала Кейт.

– О, нет. Вам не удастся так легко от меня избавиться. Мне нужно кое-что сказать вам. И я скажу, хотите вы этого или нет, – настойчиво произнес Себастьян.

– Итак, мой отказ не принят? – Кейт приняла вызов.

– Это вы о том сообщении, которое оставили моему секретарю? «Поблагодарите мистера Данна за цветы и передайте, что жир не единственная вещь, касающаяся его, которая пахнет не совсем приятно». Кейт, бедная Марта была совершенно сбита с толку.

– Неужели вы никак не можете понять, что я не хочу иметь с вами ничего общего, не считая часов?

– Именно из-за часов я здесь. Есть новости.

– О, – Кейт смутилась.

– Послушайте, спрячьте на секунду ваши колючки и выпейте со мной бокал вина. – Он не стал дожидаться ответа и, взяв ее за руку, отвел в бар «Белая лошадь». Он нашел свободный столик, усадил ее и заказал два бокала белого вина.

– Как вы узнали, где меня найти? – спросила Кейт, так как молчание несколько затянулось. Кейт смутилась под его пристальным взглядом.

– Догадался.

– Стефания?

– Умная девочка, сразу поняла. Она очень мне помогла. Неужели вас не интересует, что мне удалось узнать?

– Интересует, – нехотя сказала Кейт. Себастьян полез в карман и вынул желтоватую, поблекшую фотографию с заломленными уголками.

– Я послал ваши часы в часовой департамент, и они нашли снимок между футлярами. Вы знаете, кто это?

Кейт чувствовала волнение, глядя на фотографию. Это был снимок молодой темноволосой женщины, сидящей на изгороди в цветастом платье. Она смеялась. На обороте было написано: «Сен-Мутон, 1943». Могла это быть ее бабушка? Дата была подходящей и название города французское. Она посмотрела на Себастьяна и соврала:

– Представления не имею. Что вы еще обнаружили?

– Надпись на крышке механизма: «Госселин, Париж», как я и думал. Но это не так много дает, кроме того, что вещь, очевидно, находилась во Франции до 1943 года, а затем оказалась в Англии во время войны. Мне надо проследить, нет ли каких-либо записей о часах на европейских аукционах того времени. Как я уже сказал, это займет какое-то время.

– Замечательно, Себастьян! – вино растопило ее сдержанность, она забыла о решении сохранять дистанцию.

– По крайней мере, улыбаетесь. А то я начал думать, что никогда не увижу вашей улыбки.

– Извините, я ужасно вела себя, а вы стараетесь мне помочь. Но это вовсе не значит, что вы прощены. Все равно в этой истории есть что-то очень неприятное, – она рассмеялась, ожидая, что же он скажет.

– «Вот в этом цель моя и состоит», – процитировал он, приподняв бровь. – Ну, это легко исправить. Давайте заключим сделку – я достал фотографию поэтому, по крайней мере, вы должны пообедать со мной! Идет? – Последнее сопротивление Кейт было сломлено.

– Хорошо. Но только один раз.

– Как скажете, – весело сказал Себастьян.