Неидеальные. Откровения о любви

Глава 39

Алена

Мы с мамой пару дней обсуждали планы по застопорившемуся ремонту и возможности переезда, пока он будет идти. Я кратко передала разговор с Димой. У меня на руках были ключи и дарственная на дом в Сколково. Алексей, мой адвокат, все изучил и заверил, что за чистоту сделки ручается: никаких подводных камней и мутных схем. Коттедж действительно принадлежал мне.

Я сопротивлялась доводам мамы, что вариант интересный и вообще пока дают нужно брать. Вроде как моя принципиальность никому не нужна. После встречи с Савицким она стала как-то жестче. Меня поддерживала полностью в нежелании иметь с новоявленным отцом что-либо общее. Относительно Димы была не столь категорична, но и не пыталась склонить в его сторону. В отношении его материального долга и помощи с детьми была достаточно тверда: если у него есть ресурс и желание, почему нет?! Пусть помогает! Мама считала, что я должна думать о детях: если Небесный такой щедрый, если сам предлагает, то зачем отказываться? У мужчин такие порывы часто недолгие, поэтому нужно пользоваться моментом. Практично. Возможно, в чем-то она права.

Мы с ней решили, как минимум прокатиться в Сколково и посмотреть, а там уж подумаем.

В пятницу утром, проводив Катю в садик, втроем отправились по адресу, указанному в документах. Доехали относительно быстро, с учетом пятничных утренних пробок вообще красота. Они скромные в сравнении с вечерними, естественно, но тем не менее. Я остановилась у симпатичных, причудливо выкованных ворот, увитых буйным зеленым плющом. Посмотрела на связку ключей и нажала на кнопку брелока — ворота медленно начали расходиться. Остановилась у спуска, ведущего, очевидно, в гараж и заглушила мотор.

— Приехали… — обернувшись, проговорила. Мама уже отстегивала Кирюшу. Мы оказались во дворе: я окинула взглядом зеленый ландшафт и дом, устроившийся в окружении высоких сосен и пушистых елей. Ухоженная территория с клумбами и выложенные брусчаткой дорожками, небольшая, но приятная глазу.

— Кирюша, не убегай! — кинулась за этим юным исследователем-натуралистом. — Пойдем, посмотрим домик? — предложила и поманила упаковкой мармелада. Да, подкуп, но иначе с детьми не получалось. Кирилл — шкодник. Ох, чувствую, старше станет, бандитом будет!

Мама взяла его за руку, а я, поднявшись на крыльцо, вставила ключ в замочную скважину. Мне нравилась отделка снаружи: не пафосный дворец, а уютный коттедж из светлого камня, дерева и стекла. Переступила порог, оказавшись в просторном коридоре с полностью укомплектованной прихожей-гардеробной.

Здесь было много света, пространства и пахло свежей елкой. Для июня необычно, но приятно. Прошла в гостиную, большую, с высокими потолками и полностью витражной стеной, пораженно выдохнула, остановив взгляд на роскошном черном рояле «Стейнвей». Приблизилась и с благоговением провела по глянцевой крышке. Откинула клап и кончиками пальцев провела по упругим клавишам: приятное сопротивление и мягкость звучания. Сочная мелодия поплыла в воздухе, завораживая, лаская, вызывая улыбку блаженства. Это просто эстетический оргазм. Я представить не могла, что когда-нибудь смогу сыграть на этом чуде клавишного искусства. Это не инструмент, это легенда, чудо и драгоценность в одном флаконе!

— Здесь такая кухня! — ошеломленно улыбалась мама. — Мне б такую!

Я захлопнула клап и пожала плечами.

— Так живи здесь.

Она смущенно осмотрелась и покачала головой. Отрицательно.

— Ален, ты молодая, тебе свое гнездо вить нужно. Ну не будешь же до старости с мамой жить, ну!

— Ты что, выселяешь нас? — шутливо поинтересовалась.

Квартира действительно принадлежала в большей степени моей матери, хотя оформлена на нас обеих в равных долях. Честно, я так привыкла к нашей жизни вчетвером, что даже не думала о времени, когда у меня начнется какая-то другая жизнь. Мне ведь всего двадцать шесть: все может быть и даже мое замужество. Я не стремилась, но и не отрицала институт брака полностью.

— Поживем здесь, а ремонт закончится, вернусь к нам в квартиру. Буду приезжать к тебе, помогать, а вечером домой. Не хочу мешать…

— Мам! — протянула предупреждающе. Ясно. Сватает меня. Думает, что скоро у меня появится мужчина. Небесный, естественно. — Мне и детям ты не мешаешь. А больше в нашей семье никого нет.

— Ох, Алена…

— А куда это дверь ведет? — попыталась переключить маму с моей личной жизни на осмотр дома. Я взяла сына на руки, выдирая изо рта пушистую декоративную шкуру (похоже, он решил поиграть в песика, мда), и мы втроем через коридор подошли к двери. На ней стояла защита от детей. Я повернула замок и толкнула ее.

Это был застекленный павильон с бассейном: большим и лягушатником. Здесь было влажно и тепло, прямо сейчас хотелось раздеться и поплавать. Сквозь прозрачное стекло видны могучие стволы и пышные кроны сосен, сочный зеленый ковер и желтые одуванчики. Как же чудно здесь будет зимой!

— Вот мерзавец, — тихо выругалась, — умеет пыль в глаза пускать.

— Что? — переспросила мама.

— Ничего.

Кирюша с криком рвался к воде, удержать невозможно!

— Дай хоть раздену тебя! — я тоже кричала! Небесный, кстати, ни разу не попадал на истерики своего сына. Да и Катя порой такой не подарок. Это только на картинках все улыбаются и довольны. Чистенькие детки, счастливые родители. Но дети — это не постер в журнале «Домоводство». Это тяжкий труд, нервы, иногда даже слезы отчаяния. Не удивлюсь, если сбежит без оглядки.

— Что думаешь? — тихо спросила мама, пустив голенького Кирюшу в детский бассейн. Мы стояли на страже, на всякий случай. Он у нас активный, везде пролезет и просочится.

— Не знаю… Пока не знаю.

Вечер в пятницу у нас был небольшой девичий сабантуй в «Voice». Мы люди творческие: любили петь и танцевать и выбирали места, куда гости приходили за этим же. Секс, наркотики и рок-н-ролл не интересовали. Если, конечно, рок-н-ролл не акробатический.

Мы с Ликой, два хореографа и наш администратор-мамочка, как мы называли, Анюту (она никогда не забывала о напитках и печеньках и напоминала, что надо бы пообедать) забронировали столик недалеко от сцены, но и не слишком близко, чтобы вообще нельзя было поговорить.

— Надо было Шурика звать! — смеялась Лика, с наслаждением потягивая апероль. — Благодаря ему в том числе отмечаем!

— Ага, — поддержала Аня, — меня завалили сообщениями. Очаровал возрастную группу так, что мест нет вообще! У него запись на индивы на два месяца расписана.

— Я звала, но у него мелкий заболел, — ответила я. — Домой поехал.

— Шурик такая лапушка, — вздохнула Лика. — Вот как при такой жгучей внешности мачо, можно быть таким каблуком, а?

— Лучше каблук, чем козел, — возразила Таня, наш преподаватель акробатического направления.

— Выпьем за это! — подняла бокал с белым вином. Хотела отвлечься от последних новостей. У меня вообще месяц открытий. Дима. Ярослав. Герман Савицкий. Бывший любовник. Брат бывшего любовника. Отец. Осталось только Семену из ада пожаловать, будет полный комплект мужчин, наследивших в моей жизни.

— Ален, у тебя как вообще? — участливо спросила Лика. Я ей рассказала в общих чертах про Небесного: что разводится, отцом полноценным стать хочет, что просит дать ему шанс как мужчине. Но имен не называла. Она, вероятно, и не помнит его, но я привыкла скрывать все, что касалось наших с ним отношений.

— Слышь, подруга, — Лика уже подпила, а наши девчонки поднялись на сцену и дружно исполняли старый хит «Блестящих», — ну а он вообще, как тебе? Осталась что-то к нему?

Я задумчиво пожала плечами. Атмосфера и алкоголь расслабили: мысли путались, теряли былую здравость, а чувства, наоборот, рвались наружу, требовали откровенности, стремились быть как минимум услышанными.

— Все так сложно… Наши отношения изначально неправильные, их не должно было быть, но…

— Но? — подталкивала к откровенности Лика.

— Но таких чувств никогда не испытывала. Ни к кому. Сумасшедшая тяга. На грани. Убила бы, если бы сама не умерла бы вместе с ним.

— Это и есть любовь… — тихо проговорила Лика, счастливо улыбаясь.

— Может быть, но что это меняет… — я знала больше, чем подруга. Понимала, что мы слишком разные, чтобы быть счастливыми. Слишком обижены. Времени потеряли непростительно много. Мы в принципе не должны были случиться в жизни друг друга. Но встретились, а наше чувство, неправильное, невозможное, остро-сладкое оставило во мне след, новую жизнь, прекрасного мальчика. Только за это можно поблагодарить бога.

— Может, дашь ему шанс? Если реально разведется, конечно.

— Мне сложно верить ему, понимаешь? Дима не вернулся бы, если бы не сын…

— Дима, — повторила Лика. — Хоть имя узнала!

Я махнула рукой, продолжая. Мне нужно выговориться и поделиться. И ничего, что проболталась.

— Вряд ли он побежал бы разводиться, если бы не Кирилл. Если бы были чувства ко мне, не жил бы три года с ней.

— Ален, вот у тебя детей двое, бизнес свой, любовник есть, — намекнула на Стаса. — А мужиков как не знала, так и не знаешь! Дети им нужны искренне, только когда их мать нужна.

— Но… — хотела возразить, но Лика жестом показала, что не закончила.

— Нет, есть совестливые, которые живут ради детей или те, которые исправно помогают бывшим, но если мужчина добивается во всех смыслах, то это явно не ради лялечки. Они же все эгоисты! Хотят для себя любимого плюшек в первую очередь!

— Это твой Сережа тебя не слышит, — отшутилась и пригубила вина, увлажняя пересохшее горло. Не хочу больше о Небесном, слишком много его. Везде много. В голове, мыслях, сердце.

— Ой! — махнула рукой Лика. Алкоголь послабил не только меня.

— Подожди, — взяла телефон и открыла сообщение.

Стас: Как твой девичник?

Я: Как все девичники. Без мальчиков))

Стас: Давай приеду?)

Я: Тогда это будет не девичник))

Стас: Со мной тебе понравится больше, гарантирую…

Я глупо хихикнула. У нас были легкие отношения. Та самая дружба с привилегиями. Со Стасом было комфортно: приятно физически и не напряжно морально. Если у меня месячные, грязные волосы или тупо неохота встречаться — так и говорила. Ничего не выдумывала, чтобы казаться феей. Возможно, это правильная основа для крепких серьезных отношений, но, во-первых, нам обоим это не нужно; во-вторых, если сердце не ёкает — можно стерпеть, но если ёкает в другую сторону — это катастрофа. Поэтому, наша дружба идеальна. Если Стас завтра влюбится и прекратит наше общение, буду радоваться за него искренне. Вот если скидку отменит…

Я: Через часик приезжай и позволю отвезти меня домой))

— Стас, — пояснила Лике, услышав в ответ, что я все же сердцеедка.

Стас: Приеду, но отвезу к себе.

Я иронично фыркнула и убрала телефон. Посмотрим, буду ли я в настроении ехать к нему.

— Я в туалет, не хочешь?

Лика покачала головой, хмуро рассматривая телефон.

— Посмотри, в какой он командировке! — повернула экран ко мне.

— Серега, привет! — помахала ему. Видно, тоже отдыхает в заведении. Лика говорила, что он в Питер уехал, сделку заключать какую-то.

— А ты где это, милый? — едко поинтересовалась она.

— А ты, милая, где? Время видела?

Я тактично поднялась и пошла в уборную. Туалетных комнат здесь несколько: чистых и опрятных, в отличие от прочих ночных заведений. Я сделала дела, достала из сумочки пудру, черный карандаш и помаду. Подвела заново слегка размазавшиеся стрелки, добавила блеска губам. Поправила платье и подтянула чулки. Модный оверсайз женственно открывал плечи, а грубые ботинки на плоском ходу добавляли агрессивной сексуальности. Да, я дважды мама, но хоронить себя никогда не собиралась. Сейчас даже больше, чем когда была только Катя. Конечно, благодаря условным алиментам, оставленным мне двумя мужчинами, было легче стать успешной, развивать дело по душе и хорошо выглядеть, но если я что и осознала в этой жизни, так это то, что в первую очередь нужно беречь себя: если можешь не тянуть лямку одна, не тяни! Если мне будет хорошо, то и моим детям будет отлично. В моем новом доме им будет прекрасно. И я за него никому ничего не должна! Я не просила, мне подарили. Еще мессир Воланд говорил: не просите у сильных, сами дадут.

Я бросила все в сумочку, хотела уже выйти, пропуская вперед двух молоденьких подружек, когда услышала странные звуки в кабинке напротив. И ручка дергалась.

— У вас все нормально? — на всякий случай спросила.

— Не могу дверь открыть, — ответила женщина. — Заклинило, — голос максимально расслабленный. Явно выпит не один коктейль…

— Я позову кого-нибудь, — ответила, но присмотревшись, поняла, что замок можно открыть монеткой. Порылась в сумочке и нашла пятирублевую. Именно поэтому в уборную хожу всегда с телефоном — боюсь застрять.

Вставила монету в прорезь и повернула до щелчка. Вуаля, свобода!

— Спасибо, — услышала вялую благодарность от пленницы.

— Да не за что, — ответила и заглянула в кабинку. Женщина тоже во все глаза смотрела на меня. Я видела ее дважды, но узнала безошибочно. Ира Небесная. Жена моего бывшего любовника. Дочь мужчины, назвавшегося моим отцом. Моя сестра.

— Ты… — произнесла сиплым шепотом Ира. Одетая модно и со вкусом, в ушах серьги с массивными камнями, на руках браслеты, дорогие, тяжелый люкс. Похожи на те, что с цветами присылал Дима. Он до сих пор дарил, но стал сдержанней, поняв, что такие подарки больше раздражали нежели радовали.

— Как же я тебя ненавижу… — вытолкнула надрывом Ира.

— Да и я тебя не особо люблю, — складывая руки на груди, парировала ровно. Я за свои грехи перед ней давно расплатилась. Хлебнула боли полной ложкой, с горкой даже. Все остальное — ее счастье и несчастье — личный выбор.

— Да? — наигранно переспросила. — А чего это? С мужем моим таскалась. Благодарна должна быть, что не сильно мешала.

— Я с твоим мужем не таскалась.

Тогда они не были женаты, но, естественно, я поняла суть претензии. Только я за тот грех заплатила сполна и виниться не собиралась.

— Думаешь, я не знаю, о ком он мечтал, лежа рядом? Или когда уходил в другую спальню? Знаешь, сколько раз Дима уходил… — Ира с горечью покачала головой. — Ни к бабам, нет. К тебе. Мыслями весь в тебе был. Не ври, что не держала его на коротком поводке! На расстоянии невозможно так долго любить без подпитки. С мужиками так не бывает! Три года сох по тебе!

— Я не общалась с ним, — настала моя очередь говорить неуверенно и хрипло. Любить? Она правда сказала «любить»? Дима не забывал меня? Это было настолько очевидно, что даже она заметила?

— Сначала украла у меня мужа, теперь отца. Диме сына родила, папе долгожданного внука. Откуда ты вообще взялась?! Ненавижу! — Ира практически кричала. Я отступила к выходу. — Ненавижу… — схватилась за угол стены.

— Что с тобой? — я испугалась, когда у нее глаза закатились.

— Мне плохо, — проговорила и сползла по стенке.

— Блин! — я бросилась к ней. Коснулась лба, постучала по щекам, даже пульс проверила. Я не знала, что делать! Куда звонить, кого искать?! — Лика, — набрала подругу, — бегом в женский туалет!

— Да она просто пьяная, — через две минуты констатировала Лика. В уборную то и дело заходили девушки попудрить нос, но никому и дело не было до женщины в бессознательном состоянии. — Кто она такая? С кем пришла сюда, интересно? — задумалась Лика. — Что с ней делать будем? — на меня посмотрела.

— Не знаю… — протянула, раздумывая над вариантами. Скорая, такси или… Я не могла просто бросить ее, оставив на попечении персонала клуба. Мало ли что… Достала телефон и позвонила Небесному. Муж все-таки. — Привет, приезжай в клуб «Voice» на Оружейном. Здесь твоей жене не хорошо, — произнесла скороговоркой.

— Не понял… — после непродолжительного молчания проговорил Дима. — Алена, что случилось?

— Приезжай быстрее, — ответила и отключила телефон.

— Ты кому звонила? — поинтересовалась Лика.

— Ее мужу. Диме, — перевела взгляд с Иры на подругу. — Он отец моего Кирюши.

— О-ля-ля, — совсем невесело присвистнула Лика.

Через десять минут я спустилась, чтобы встретить Небесного. Он явно не завсегдатай караоке-клубов.

— Алена, — позвал, когда нетерпеливо перепрыгивала через ступеньки, чтобы скорее покончить с этой неприятной ситуацией. — Алена, — мягко схватил за локоть и удержал, поднимаясь невыносимо близко, нас разделяла одна ступень и годы боли. — Что произошло?

— Не знаю, — пожала плечами. — Столкнулись в туалете, перебросились оскорблением, потом Ире стало плохо. Она в отключке.

— Ясно. Алкогольная кома, — лаконично бросил. Я удивленно вздернула бровь. — Не умеет пить, — пояснил коротко. — С кем она здесь?

— Я не знаю, поэтому позвонила тебе.

— Алена… — шагнул, ступая на мою ступеньку, возвышаясь могучим Эверестом надо мной.

Невозможно так долго любить…

Любить…

В ушах до сих пор стояли ее слова. Каждая фраза, эмоция, взгляд полны боли, но для меня странным бальзамом на сердце пролились. Да, наверное, я плохой человек, но с соперницами иначе не бывает: что для одной сладкий мед, для другой горькая ягода.

— Пойдем, — шепотом произнесла и помчалась в сторону уборной.

Мы вошли: Ира все так же полулежала, Лика стояла рядом, караулила, нас увидела, и ее глаза удивленно расширились. Дима окинул открывшуюся картину тяжелым нечитаемым взглядом.

— Забавно выходит, — проговорил тихо и зло, чтобы только я слышала, — хочу быть с тобой, а возвращаюсь в одну точку, — и взгляд на меня, прямой и обреченный. — Только дальше от тебя становлюсь.

Дима рывком поднял жену на руки и понес на выход. Мы за ним. Я в полном раздрае. Лика зыркала на меня с легкой укоризной.

— Жучара, ты Аленка. Могла бы и сказать! — воскликнула на ухо.

Небесный открыл заднюю дверь и загрузил туда бесчувственную ношу. Я обняла себя руками, разглядывая смурное непроницаемое лицо. Он даже не пытался флиртовать и ухаживать, просто смотрел. И видел только меня, никто не интересовал больше. Я каждой клеточкой своего естества ощущала это.

— Поехали со мной… — попросил глухим голосом, полным мучительной жажды. Я краем глаза увидела серебристый мерседес, затормозивший у входа. Водительская дверь распахнулась. Стас. Ко мне приехал. За мной…

— Отвези жену домой, Небесный, — и повернулась к Лике. — Я поеду, попрощайся за меня с нашими.

Я чувствовала, что Дима смотрит. Ощущала озноб, дробивший позвоночник, крошивший броню моей души, как тонкую скорлупу. Прогрызавший путь в сердце, через боль, страдания и сомнения. Почему же у меня не бывает легко? Где моя романтика и розовые пони?

— Кто это? — спросил Стас, бросая взгляды в сторону Небесного.

— Увезешь меня отсюда? — попросила тихо и взяла его ладони в свои. Он наконец посмотрел на меня, руки на талии сжал с неожиданно собственнической хваткой и увез. Да, я убегала, и от себя в том числе…

— Куда? — Стас очень чутко уловил мое настроение и не настаивал на бурной ночи. Я повернулась, взлохматила его светлые волосы, ухоженные, блестящие, подстриженные по последней моде. Хороший мужик, классный любовник, щедрый и добрый. Почему же я не могу полюбить его…

— На Маяковские качели. Покачаешь меня?

Стас только хмыкнул, но тут же перестроился, включая поворотник. Он ехал со мной, выполнял мои желания, а Дима всегда чужой, всегда где-то. Всегда не со мной…