Неидеальные. Откровения о любви

Глава 43

Дима

Сначала думал, что это сон. Потому что такой ласковый нуждающийся взгляд мог только сниться. И вот она рядом: робко гладит мои губы, а в глазах столько потаенной нежности. Неужели настал мой час?

— Не могу больше… — прошептал, подмяв под себя податливое тело. Я хотел ее. Я любил ее. Я нуждался в ней. Столько лет мечтал, что снова вот так подо мной лежать будет, с затуманенными страстью глазами и прерывистым судорожным дыханием. Алена дрожала. И меня трясло.

— Я тоже… — ответила тихо, и я отпустил себя. Позволял темной порочной страсти, терзавшей тело и душу, вырваться. Первый раз после разлуки у нас — не про нежность. Не про любовь и бережность. Это обнаженные инстинкты, дикая и звериная жажда брать.

Я с жадностью голодающего накрыл манящие губы и задрал платье, оголяя стройные бедра. Погладил плоский живот и запустил руку к гладкому треугольнику между ног. Как же меня терзало знание, что ушла без трусиков! Мне издевательски оставила. Я их мял, сжимал, аромат втягивал, возбуждаясь. Разорвать хотел! Да, я чертов фетишист!

— Сними! — требовательно прошипела Алена, дергая футболку вверх, а ловкими ножками стягивая с моих бедер штаны вместе с бельем. Я хмыкнул и подчинился. Но и сам ждать не намерен! Рванул с плеч платье: оно затрещало, но поддалось. Я набросился на стоячие упругие холмики, втягивая в рот пики сосков, прикусывая и посасывая. Алена впилась ногтями в спину, полосуя страстно, отметины свои оставляя. Раньше я запрещал, сейчас все готов отдать, чтобы ее знаки на мне были. И свои на ней оставлял.

— Очень хочешь, девочка моя? — хрипло рассмеялся, когда Алена член поймать пыталась и насадиться, но текла так, что выскальзывал, тараня нежные влажные складки. У нее может и были мужчины после меня, но скучала по мне, по нашему траху. Да, именно нему. Порочно, пошло, жестко. По-настоящему.

— Возьми меня уже! — требовала, запуская руку между нашими телами, скользя ладонью по столу, сжимая тугую головку.

Я через бедра стащил платье, жадно мял и вдыхал аромат, языком вылизывая всю, оставляя следы на нежной коже. Моя. Вся моя. Не отдам никому!

Поднялся одним махом. Алена за мной. Гудящий от напряжения член напротив ее губ оказался. Она облизнулась, я толкнулся внутрь.

— Ммм, — застонал от ярких импульсов удовольствия. Обожаю ее губы, язычок, технику. Она ведь неискушенной была, но такой отзывчивой и способной ученицей. Я научил ее сосать качественно. Кончу сейчас. — Хватит, — хрипло попросил. Алена только приняла глубже. — Хватит! — зарычал, оттягивая густые мягкие волосы. Подтянул ее за бедра и, опустившись между ног, вошел на всю длину: резко, под протяжный сладкий стон. Я большим пальцем натирал розовый клитор, урывками кусая зацелованные губы. Алена, прикрыв глаза, стремилась к наслаждению. Я тоже был на самом острие.

— Ален, кончаю, — прохрипел в ожидании. Туда хочу, но как скажет… Ресницы задрожали, и она выгнулась в спазме удовольствия. Не запретила. Я наполнил ее семенем. Это ощущалось неким важным ритуалом: женщина принимает своего мужчину.

Я застонал с облегчением, хотел Алену на диван утащить, отдохнуть минут пять и повторить, но она сбросила мою руку и поднялась.

— Не убегай, — попросил, поднимаясь за ней. Хотя надо бы переместиться в спальню: у нас вид строго восемнадцать плюс.

— Я не убегаю, — надменно заломила бровь. — Я в душ, — и потянулась гибкой кошкой. — Устала, спать хочу.

— Я понял: ты гордая стерва, я говно. Давай минуем этот пункт и поговорим нормально, а?

— О чем? — пожала плечами. — Это просто секс, Дим. Ты хотел. Я хотела. Я довольна, да и ты в накладе не остался, правда? — и незнакомым раскованным жестом прошлась рукой по промежности, собирая мою сперму, как доказательство. — Говорят, она омолаживает, — размазала по бедрам, животу и рассмеялась, заметив, как глаза ревниво сузил. Раньше она не была такой раскрепощенной.

Мне не важно, сколько у Алены было мужчин после меня, но я ревновал к самому факту! Да, я хотел, чтобы Алена любила и думала все это время обо мне! Чтобы не отдавалась другому! Оставалась дикаркой. Моей дикаркой. Только эту женщину не влюбить и не завоевать на основании одного лишь моего желания. Она другая. Не такая, к каким старательно приучало мое окружение.

— Ты позволила кончить в тебя? — проговорил, следя за сексуальными движениями, возбуждаясь с новой силой.

— И что? — пожала точенными плечами. — У меня гормональная спираль. Или после тебя нужно проверяться на зппп? — нахмурилась задумчиво.

Все, баста! Эти игры меня достали. Хочу настоящую Алену. Пусть кричит, бьет, ругается! Выговорится, но не будет равнодушной продуманной сукой!

— Перестань! — схватил за плечи и встряхнул. — Ты ж не такая!

— А какая?! — прошипела, вырываясь. — Какая, Дим?! Ты ж не знаешь меня совсем!

— Так позволь узнать! — крикнул в ответ. Алена зыркнула недобро и наверх посмотрела. Я понял, ругаемся тихо.

— Узнать? — переспросила нарочито спокойно. — Хорошо! — руки на груди сложила. — Я терпеть не могу показную роскошь и кич. Если бы ты это знал, то не дарил бы украшения, полагаясь на вкусы своих прочих женщин! И розы я тоже не люблю!

— А я люблю теннис, плавать и тебя! Я тебя люблю! А ты, Ален, что любишь?! Что? И кого?

Она замерла в моих руках, смотрела напряженно, дышала шумно. А я ждал. Все поставил на это признание и ждал приговора. Если не любит — можно бороться, а если любит, но другого — это провал.

— Не знаю, — Алена как-то разом обмякла в моих руках. Я очень осторожно прижал ее к себе, гладил волосы, показывал, что я могу быть опорой и поддержкой, а не бесчувственным ёбарем, которого, кроме собственного удовольствия, ничего не волновало. — Я привыкла быть одна. Без мужчин, понимаешь? С детства на себя полагаться. Не торопи меня…

— Хорошо, девочка моя. Буду ждать, сколько скажешь. Просто позволь быть рядом. Дай шанс доказать, что мы можем быть счастливы. Вопреки прошлому. Ради нашего настоящего и будущего.

Алена чуть отстранилась, глаза на меня подняла, смотрела долго. Мучительно долго. Казнить нельзя, помиловать. Пожалуйста, поставь запятую в нужном месте. Пожалуйста!

— Скажи, что любишь меня… — попросила тихо. В тусклом лунном свете на ее глазах светились слезы. Несколько блестели на щеках. Мне стало так больно. Потому что ей было больно.

— Я люблю тебя, Алена. Очень люблю, — губами высушил щеки.

— Мне было так больно тогда возле ЗАГСа… Мне никогда не было так больно… Никогда…

— Милая моя… Девочка моя… — подхватил на руки и понес наверх. Нам нужно побыть наедине, чтобы никто не вмешивался, не нарушил сокровенное соединение наших миров.

Мы любили друг друга долго и мучительно чувственно. Телами, сердцами, душой рассказывая то, о чем так долго молчали. Что прятали за семью замками. Я целовал ее с величайшей нежностью, каждый миллиметр тела одаривал лаской, познавал и заново открывал. Алена тянулась ко мне, отдавалась полностью, не пыталась спрятать, что внутри таилось. Впускала в свое сердце.

Я такого никогда не испытывал: это не просто страсть и физическое наслаждение, это единение на всех уровнях. Алена — моя женщина. А я — ее мужчина. Мы это оба признавали на уровне эмоций и души, но вот рассудок… По себе знаю, что голова и сердце часто не совпадали. Надеюсь, Алена умнее меня…