Неистовая королева [СИ]

Глава 41. Победа пишется на небесах

«Вы когда-нибудь видели атаку тяжелой кавалерии?» — эти слова Кендора грохочут у меня в голове. Я не только ее вижу, я ее ощущаю каждой клеточкой своего тела. Земля дрожит так, что трясет не только меня, но даже спина кобылы подо мной и та ходит ходуном. От края до края, стремительно набирая скорость, летит жуткая конница. Полощутся на ветру красно-черные флаги. Кажется не лошади, а темные чудовища несутся, разбрызгивая пену и скаля зубы, не прорези стальных шлемов уставились на меня, а черные глазницы живых черепов. Армия ада восстала и мчится за моей грешной душой.

Мне холодно, так холодно, что замерзает и останавливается сердце. Острие каждого копья нацелено прямо мне в грудь и громче грохота копыт только лязг моих зубов.

У-уу-у-уу-у-уу! — Душераздирающе заливаются трубы.

Стремя в стремя катится неудержимая стальная лавина и, кажется, нет на земле силы, способной ее остановить.

Вцепившись в свои копья как в спасительные соломинки, мои воины вновь превратились в испуганных крестьян. Сжавшись, передние непроизвольно делают первый шаг назад. Задние шеренги еще стоят, но поджилки уже дрожат, еще секунда и вся толпа, шаг за шагом, поползет к воротам.

— Стоять, сучьи дети! — Взревел, перекрывая все, голос Ристана.

Как он может орать так громко, удивляется какая-то другая Лера, которой есть до этого дело.

— Стоять! Зарублю каждого, кто даже подумает о бегстве!

Шрам между глаз Счастливчика переливается багровой яростью.

Он наводит на своих такой мистический ужас, что перебарывает даже страх перед конницей. Еще не начавшееся бегство приостанавливается в раздумье — кто же страшнее? Чаши весов закачались в равновесии.

— Строй! — Рычит Ристан.

Сзади поддавили «загранотряды» гвардейцев, и весы начали клониться в нашу пользу.

У-уу-у-уу-у-уу! — Вновь загудели трубы и рыцари Огня, разглядев, наконец, препятствие, начали притормаживать.

— Не может быть! — Выдохнуло вместе со мной все войско.

Как это не казалось невероятным, неудержимая лавина останавливалась перед простыми телегами.

— Боятся нас высокородные господа! — Зверски ощерясь, заорал огромный бородатый мужик с секирой в руках.

Хух. — Копья разом наклонились, и войско сделало шаг вперед.

В прорезь забрала все видится как в хороший морской бинокль. На мгновение, атака остановилась, рыцари вздыбливают коней перед неожиданным препятствием.

Красно-черный штандарт с гербом в виде сожженного дерева понесся вдоль строя. Это знамя Феррана, со злостью вспоминаю своего «жениха».

Рыцари, подстегнутые командой своего гранда, спешиваются и, побросав копья, лезут с обнаженными мечами через телеги. Некоторые умудряются прыгать на верх повозок прямо с седла. Засвистели стрелы. Лучники Фарбена выцеливают наиболее дорогие доспехи. Кое-кто из нападающих падает обратно, но это капля в море. Сверкающая сталью волна катится и катится через телеги.

Лес копий встречает рыцарей сразу за баррикадой. Мои бойцы даже не пытаются пробить доспехи, накинувшись по десять на одного, они хватают его крюками, стараясь опрокинуть на землю и затоптать, забить лежащего. Там уже настоящая мясорубка. Воины Огня освоились, прошло первое недоумение и, потеряв своих товарищей, они по-настоящему озлобились. Мечи сверкают как челнок ткацкого станка. Вверх вниз, вверх вниз! Врезавшись в крестьянский строй, рыцари косят людей как траву.

Мои глаза выхватывают лишь эпизоды всеобщей бойни.

Хрясь! — Тот самый бородатый мужик обрушил секиру на шлем с красным плюмажем, но порадоваться не успел. Его шея, пронзенная клинком, забулькала кровью.

Вот один из бойцов Феррана, бешено вращая мечом, врубается в толпу, оставляя после себя кровавую просеку, но стоило ему оторваться от своих, как его ногу тут же подсекли крюкомя, и на упавшего рыцаря посыпался град ударов тяжелыми топорами и дубинами.

На моих глазах падают, заливаясь кровью, один за другим защитники города. Отрубленные руки, рассеченные лица. Я не в силах на это смотреть и не в силах оторваться. Страх парализующей лапой вцепился в мое тело. Не могу пошевелиться, полный ступор. Забрало шлема как широкоформатный экран кинозала, где зритель прикован к креслу чугунной цепью. Успеваю только бороться с подступающей к горлу тошнотой, давясь накатывающими спазмами.

А дикая резня идет своим чередом. Отвоевав плацдарм, рыцари впрягают своих тяжеловозов в повозки и растаскивают их. Вот уже в несколько проходов ворвались всадники. Кровавая жатва пошла обильней. Не готовые к такой жути крестьяне прогибаются, но пока не сдаются. Стальной клин уже глубоко врезался в рыхлое тело моего войска, он как многорукий гигантский жук, облепленный тучей маленьких муравьев, ползет и ползет, подминая и перемалывая мелких букашек.

Ползет и ползет, — с ужасом понимаю, что смертоносный наконечник все ближе и ближе подбирается ко мне. Вижу, как в проход врывается группа всадников под флагом с пылающим деревом посередине.

Ферран! — У меня все обмирает внутри. — Вот сейчас дойдет очередь и до меня.

Действительно, рыцарь под знаменем поднял на меня взгляд закрытый забралом, и я почувствовала волну лютой злобы. Ферран взмахнул огромной секирой, указывая своим в мою сторону и погнал своего звероподобного коня прямо на выставленные копья. Зверюга, нагнув бронированную башку, рванулась вперед, ломая нагрудником древки копий, кусая и избивая копытами всех кто ему подвернулся. Под стать своему коню всадник. Ворвавшись в строй, он с неистовой яростью обрушил на головы крестьян свое страшное оружие.

Оборона затрещала по швам. Серое море моего ополчения теперь медленно течет мимо меня в обратном направлении, а рыцари, вытаптывая очаги сопротивления, накатываются железным катком.

Это конец! Это конец! — Лихорадочно бьется в моей голове. Враг уже буквально в двадцати шагах. Слышу, как жутко хрустят разбиваемые черепа, как дико орут раненые под копытами коней.

Лучники выстроились прямо передо мной и все еще прицельно в упор бьют в щели доспехов и забрал. Пока они единственная действенная сила, и стальной наконечник атаки раздваивается, обтекая с двух сторон источник проблем.

Перед глазами вновь появляется Ферран, он поднял забрало шлема и, надрываясь, орет своим.

— Обеих баб живьем!

Тут же поймав на щит сразу две стрелы, Кабан бешено скалится — он в своей стихии.

А где Фарбен, шарю глазами по спинам лучников? Вот он, Фарбен отбросил лук и снял с плеча пустой колчан. Стрелы закончились, и его сотня схватилась с пешими рыцарями врукопашную.

Веронея повернулась ко мне.

— Пришла и моя пора! — Лязгнуло закрываясь забрало шлема. — Прости!

Выхватив меч, она погнала жеребца навстречу Феррану. Гани и десяток моей охраны промчался мимо меня вслед за ней.

По мне прокатилась парализующая ледяная волна — я осталась совсем одна. Одна! Где Ристан? Он обещал, что со мной ничего не случится! Гад! Сволочь! Бросил меня! А где Кендор, где король? они должны были ударить с фланга? Почему их нет?

Меня колотит настоящая истерика. На секунду опускаю взгляд, и глаза округляются от ужаса.

— А-а-а! — Ору во весь голос. Пока я крутила головой, неизвестно откуда вынырнула щербатая рыжая морда в помятом панцире. Безумные глаза, залитое кровью лицо прямо подо мной. Щерясь беззубым ртом, рыцарь хватает меня за ногу и тащит на себя.

— Слезай, сучка, отъездилась!

Как я удержалась в седле одному богу известно. Дергаю ногой и вырываюсь.

— Ах ты, дрянь. — Вояка засовывает меч в ножны и пытается ухватить меня двумя руками.

— А-а-а-а! — Продолжаю орать не своим голосом, а мозг отщелкивает как метроном. Меч, меч, меч! У меня же меч где-то висит. Рука автоматически тянется к оружию, а щербатый, изловчившись, все же хватает мой носок.

Вот теперь конец! Чувствую, как валюсь из седла и…

Хрясть! Отвратительный звук удара железа о кость. Падаю на что-то мягкое. Ощущение, что сначала упало мое тело, а затем на него все то железо, что на мне одето. На мгновение полностью вырубаюсь.

Прихожу в себя и опять ору. Прямо перед решеткой забрала разинутый беззубый рот, рыжие космы и жуткий рубец через все лицо, настолько глубокий, что я вижу серое месиво мозга.

— А-а-а-а-а! — Голос срывается и переходит на визг. Отшатываюсь и ползком, ползком сползаю с мертвого тела. Вокруг кромешный ад — повсюду тела, мертвые, еще живые. Ноги и копыта топчутся по тем и другим. И кровь, повсюду кровь, стоны и вопли!

Что делать? — Лихорадочно бьется мой разум. — Бежать! Ползти! Куда?

Пытаюсь подняться, и тут меня накрывает тень. С ужасом поднимаю взгляд и выдыхаю с облегчением. Это Лиса встала надо мной, словно говоря — лежи, дура, и не рыпайся.

— Лиса, девочка моя, обожаю тебя! Обожаю! — Запричитала от умиления и уткнулась лицом в землю.

Лежу, как трупик, тихо, не шевелясь. Минута, другая, а может час, время для меня остановилось. Наконец, набравшись смелости, поднимаю голову.

Наверху все по-прежнему, резня в полном разгаре. Драка идет везде, спереди, сзади, по бокам, повсюду ноги и копыта. Прямо передо мной Вея, она все еще держится, с ней лучники и крестьяне, не больше сотни. Рыцари обтекли нас с двух сторон и, по сути, мы уже остров в озверелом стальном море.

Веронея впереди своего маленького отряда машет мечом как многорукий Шива. Белое знамя по-прежнему в ее руке. Оно, как огонек лампы во тьме, притягивает всех, кто хочет погибнуть с оружием в руках, а не быть затоптанным лошадиными копытами.

Ищу глазами своего заклятого врага.

— Вот он. — Увидев, в надежде затаила дыхание. Трое гвардейцев навалились на него с двух сторон и пытаются достать длинными копьями. Одному уже удалось зацепить Кабана, осталось только стащить на землю, но Ферран, как сущий дьявол, изловчился вытащить левой рукой тесак и перерубить древко. В следующую секунду его секира уже обрушилась на голову смельчака. Двое других начали пятиться, и это решило их участь. Гранд Огня бросил в их сторону своего жеребца, сбивая одного конской грудью и всаживая в спину другого жуткое лезвие огромного топора.

Бум, бум! — Бьюсь в отчаянии железным лбом о землю.

Кольцо вокруг меня сжимается. Ферран, поигрывая секирой, не спеша подъезжает к схватке. Его рыцари расступаются, давая ему место, а тот не торопится, он жаждет насладиться моментом. Свободная рука поднимает забрало.

— Ну, что, Веронея, жалеешь, небось, что связалась с этой сукой. — Кабан довольно ухмыляется.

Вместо ответа Вея бьет пятками коня и, подняв меч, мчится на своего бывшего любовника.

Ферран отбивает удар.

— Ага, у девочки выросли зубки! — Его страшная секира проносится прямо над ушами сцепившихся жеребцов.

Вея осыпает Кабана градом ударов, но тот как скала в бурном море — незыблем. Все, что пропускает щит, принимает на себя броня. Меч не в состоянии пробить железо освященное магией, а вот секира Феррана, испещренная знаками — настоящее оружие дьявола. Всякий раз как она взлетает над головой Веи, я зажмуриваюсь, ожидая самого худшего, но Веронея, бросая жеребца то вправо, то влево, умудряется уклониться. Она танцует, как мангуст, перед огромной коброй, пытаясь отыскать хоть малюсенькую щель в доспехах гранда.

— А-а-а! — Заревев как молодой бычок, на помощь Веронее бросился Гани. Пригнувшись к гриве и выставив копье, он погнал коня прямо на Феррана, но даже не доехал. Оруженосцы гранда оказались поопытнее, они перехватили парня и через мгновение удар в голову свалил того на землю.

— Гани! — У меня уже не осталось сил ни на жалость, ни на эмоции. Свалка всего в нескольких шагах. Упал Фарбен. Рыцари добивают остатки лучников и гвардейцев.

— Дзень! — В моем ухе звучит звон сломавшейся стали. Как я могла услышать его в этом бедламе, не знаю, но этот звук прозвучал как приговор. Меч Веронеи сломался под ударом гигантского топора.

— Вея! — Истошно ору и стаскиваю с головы шлем. Задыхаюсь, в этом крике все мое отчаяние, страх и ужас грядущего.

— Вея!

Страшное лезвие уже занесено над ее головой. Ей нечем защититься, в руках только мой флаг и больше ничего.

Это конец, — вцепляюсь зубами в собственный кулак.

Секира несется вниз, набирая силу, но тут откуда-то из-за горы трупов выскакивает какой-то человек и со всей силы врезается в бок огромного жеребца. Маленький окровавленный человечек и здоровенная зверюга. Жеребец, казалось, даже не заметит удара — секундная тишина, словно весь мир замер в ожидании. Еще мгновение. И вот, Ферран, как вавилонская башня начал медленно кренится набок, затем все быстрее и быстрее гора железа понеслась вниз. Плечо незнакомца, столкнувшись с четырехногим чудовищем, опрокинуло его как игрушку, и жеребец жалобно заржав, завалился на землю, взметая тучу пыли.

Никто не ожидал такого, ни Веронея, оставшаяся с моим флагом посередине вражеского войска, ни телохранители Феррана, застывшие от изумления. Никто, кроме человека совершившего это.

— Ристан! — Шепчут мои потрескавшиеся губы. — Живой.

Голубые льдинки отыскали мои глаза и подмигнули — не трусь, поживем еще!

Счастливчик подобрал выпавшую из рук Феррана секиру и крутанул ее, словно предлагая рыцарям Огня продолжить, но в этот момент зазвучала труба. Заревела так, что схватка на мгновение остановилась, и все головы повернулись на звук.

Я тоже, как завороженная, выползаю из- под лошади. Поднимаюсь на колени и утираю залитые слезами глаза. Смотрю туда, откуда несется этот фантастический звук, туда, на другой край долины, на самую вершину холма. Там по самому гребню, выстраиваясь в линию, появляются силуэты неизвестных всадников. Солнце слепит глаза. Тру руками, размазывая по лицу соленую грязь. Ни цветов, ни флагов не видно, только блеск брони и ломаная кривая торчащих копий.