Неизменная

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ЭФИРОГРАФИЧЕСКИЙ ПЕРЕДАТЧИК

С помощью информации от лорда Акелдамы и симпатичного молодого человека, которого вампиры называли только Биффи и никак иначе, профессор Лайалл разработал операцию.

— Амброуз встречался с военными из разных прибывших в Англию полков, — сообщил ему лорд Акелдама за выдержанным скотчем (в камине горел, согревая тела и души, огонь, а на коленях хозяина дома сидела толстая трехцветная кошка). — Сперва я решил, что дело просто в опиуме или какой-то другой контрабанде, но теперь уверен: тут замешано нечто куда более зловещее. Вестминстерский рой использует не только свои контакты среди вампиров — они обращаются ко всем военным подряд. Даже к плохо одетым. Это ужасно, — и вампир чуть пожал плечами. — Не могу понять, что они скупают с такой жадностью. Хотите выяснить, что затевает этот рой? Дорогой мой, задействуйте свои связи среди оборотней-служак и беритесь за дело. Биффи может отвести вас в самое подходящее для этого место.

Так и вышло, что, заручившись полученной от вампира-отщепенца информацией, профессор Лайалл сидел теперь в чрезвычайно занюханной пивнушке под названием «Поддатая пышка» в компании эффектно разодетого трутня и майора Чаннинга. Всего в нескольких шатких столах от них расположился один из заслуживших особое доверие майора солдат. В руках он сжимал какие-то подозрительные пакеты и вид имел весьма нервный.

Профессор Лайалл горбился и мелкими глотками пил свое пиво. Он ненавидел это мерзкое пойло простолюдинов.

Майор Чаннинг беспрерывно дергался. Закинув одну длинную ногу на другую, он то и дело задевал стол, расплескивая напитки.

— Хватит, — велел ему бета. — Еще никто не пришел. Имейте терпение.

Майор Чаннинг лишь сердито посмотрел на него.

Биффи предложил оборотням понюшку табака, но те с плохо скрытым ужасом отказались. Как можно шутить такие шутки с обонянием! Это все вампирское манерничанье.

Некоторое время спустя (пиво профессора Лайалла по-прежнему оставалось почти нетронутым, зато майор Чаннинг приканчивал третью пинту) в пивнушку вошел вампир, которого они дожидались.

Это был высокий, в высшей степени привлекательный тип, который выглядел именно так, как изобразил бы вампира какой-нибудь романист: зловещий, задумчивый, с орлиным носом и бездонными глазами. Профессор Лайалл приветствовал его появление тем, что сделал глоток пива. Приходилось отдать должное лорду Амброузу — тот впечатляюще обставил свое появление и заслужил высший балл за драматический талант.

Лорд Амброуз направился прямиком к столу, за которым расположился солдат, и без церемоний уселся с ним. В пивнушке было достаточно шумно, так что в разрушителе слухового резонанса нужды не было: даже Лайалл и Чаннинг с их сверхъестественным слухом различали слова разговора с пятое на десятое.

Обмен репликами шел довольно быстро и завершился тем, что солдат продемонстрировал лорду Амброузу свои пакеты. Вампир заглянул в каждый, потом покачал головой и поднялся, намереваясь уйти.

Солдат тоже поднялся, подался к вампиру и что-то спросил.

Лорд Амброуз явно разобиделся, потому что ударил солдата по лицу, да так по-вампирски стремительно, что бедолаге не помогла даже воинская выучка. Майор Чаннинг тут же вскочил, с грохотом опрокинув стул, и рванулся к месту событий. Профессор Лайалл схватил его за руку, не давая проявить инстинкты защитника: Чаннинг сплошь и рядом воспринимал своих подчиненных как членов стаи.

Вампир повертел головой и заметил их маленькую компанию. Он что-то прошипел сквозь зубы, причем за тонкими губами показались кончики двух острых клыков, и величественно удалился в вихре взметнувшегося бордового пальто.

Профессор Лайалл, которому в жизни не удавалось сделать хоть что-нибудь величественно, со смутной завистью посмотрел ему вслед.

Молодой солдат подошел к ним. Через уголок его рта тянулась ярко-красная полоса — след от удара.

— Я убью этого упыря-ублюдка, — поклялся майор Чаннинг, который вроде бы собрался устремиться за лордом Амброузом на улицу.

— Стойте. — Хватка профессора Лайалла на руке гаммы стала крепче. — С Бертом все в совершеннейшем порядке. Не правда ли, Берт?

Берт сплюнул немного крови, но кивнул:

— В море и похуже приходилось.

Биффи забрал со стола свою табакерку и убрал в карман пальто.

— Итак, — начал он, жестом предложив солдату придвинуть стул и присоединиться к ним, — что он сказал? Что им нужно?

— Я сроду ничего страннее не слышал. Артефакты.

— Что?

Солдат прикусил нижнюю губу.

— Да, египетские артефакты. Но не предметы, как можно бы подумать. И не обычное оружие. Вот почему он так озлился на мое предложение. Им нужны свитки. Свитки с кое-каким изображением.

— С иероглифом?

Берт кивнул.

— А что за иероглиф, он сказал?

— Похоже, они совсем отчаялись, потому что больно неосторожно с его стороны было мне об этом говорить, а он все-таки сказал. Эта штука называется анх, только он им нужен вроде как сломанный. Понимаете, на картинке этот символ будто пополам разрезан.

Профессор Лайалл и Биффи переглянулись и хором сказали:

— Интересно.

— Готов держать пари, у хранителей эдикта есть изображение этого символа. — Конечно же, Биффи знал кое-что о вампирских источниках информации.

— А значит, — задумчиво проговорил Лайалл, — нечто подобное уже случалось прежде.

Алексия оставила мужа крепко спящим. После столетий бессмертия он успел забыть, как нуждается во сне получившее травмы смертное тело. Несмотря на все треволнения, вечер еще только переходил в ночь, и большинство обитателей замка до сих пор бодрствовали.

Набрав полный ход в коридоре, леди Маккон чуть не столкнулась с несущейся столь же стремительно Айви. Обычно добродушное лицо подруги сейчас выглядело невероятно хмурым.

— О боже, Айви, что за мина! — Алексия непринужденно оперлась на свой парасоль, с которым ей совсем не хотелось расставаться, если учесть события этого вечера.

— Ах, мне вовсе не хочется спешить с выводами, но сейчас рискну: я просто возненавидела мистера Танстелла!

— Айви!

— Нет, я хочу сказать, серьезно! Он совершенно невозможен. Мне дали понять, что его привязанность ко мне крепка. Однако хватило одного малюсенького возражения, чтобы он легкомысленно переключился, позабыв о всякой преданности. Кто-то даже мог бы назвать его ветреником! Ворковать с другой особой женского пола на другой день после того, как я решилась на столь радикальные меры, которые должны были разбить ему сердце! Выходит, он просто, ну, бабочка какая-то легкомысленная!

Леди Маккон застыла, пытаясь вообразить воркующую бабочку.

— Право же, я думаю, ты все еще увлечена им, хоть и отвергла его ухаживания.

— Как ты только могла такое подумать? Определенно, я его презираю. Он не кто иной, как сюсюкающий и воркующий перебежчик! Не хочу больше иметь ничего общего с таким слабохарактерным типом.

Леди Маккон не совсем понимала, как разговаривать с мисс Хисселпенни, когда та в подобном настроении. Она привыкла к Айви-вызывающей-замешательство и Айви-болтушке, но с гневным аспектом подруги столкнулась впервые. Пришлось отступить на знакомые, заранее подготовленные позиции.

— Голубушка, тебе определенно нужно подкрепиться чашечкой чая. Пойдем посмотрим, не удастся ли нам это устроить. Даже у шотландцев должны иметься какие-нибудь напитки.

Мисс Хисселпенни глубоко вздохнула:

— Да, пожалуй, ты права. Отличная идея.

Леди Маккон заботливо сопроводила подругу вниз, в одну из малых гостиных, где они наткнулись на двух клавигеров. Эти молодые господа оказались готовы раздобывать чай, потакать всем капризам мисс Хисселпенни и вообще всячески демонстрировать двум леди, что хорошие манеры, в отличие от брюк, никогда не переводились на Шотландском нагорье. В результате Айви пришлось простить им их килты. Предоставив подругу попечению и трогательной заботе клавигеров, леди Маккон отправилась на поиски мадам Лефу и сломанного эфирографа в надежде взглянуть на те его части, которые до сих пор функционировали исправно. У нее ушло некоторое время на выяснение местонахождения этого громоздкого агрегата. Замок Кингэйр был в прямом смысле замком, без свойственной Вулси рациональной прямоугольной планировки: большим, с путаницей неожиданных комнат, башен и бессмысленных лестниц. Леди Маккон следовала логике, чего, возможно, делать не следовало. Она предположила, что эфирограф находится в одной из многочисленных оружейных башенок, но понять, в какой именно, представлялось затруднительным, потому что в замке наблюдался определенный переизбыток этих самых башенок. Шотландцев явно очень заботила их обороноспособность. На то, чтобы подняться в каждую башенку по винтовой лестнице, ушло довольно много времени, однако Алексия поняла, что она на правильном пути, когда услышала проклятия. Конечно, они произносились по-французски, и, натурально, леди Маккон не поняла ни слова, однако в том, что это брань, никаких сомнений быть не могло. Судя по всему, у мадам Лефу возникли какие-то затруднения.

Когда Алексия добралась, наконец, до нужного помещения, то оказалось с изобретательницей лицом к лицу, хотя вернее, конечно, было бы сказать, лицом к нижней части тела француженки. Вот и еще одна хорошая причина, по которой этой даме имело смысл носить брюки: мадам Лефу лежала на спине, скрытая агрегатом выше пояса. Будь она в платье, это выглядело бы более чем неприлично.

Эфирографический передатчик отделяли от каменного пола замка маленькие ножки. Вся конструкция напоминала две водруженные на низкие табуретки и стоящие впритык друг к другу будочки уборных. Все вокруг было залито ярким светом газовых ламп. Похоже, стая не скупилась на эту комнату. А еще тут было чисто.

Леди Маккон вытянула шею, чтобы заглянуть в темное нутро отсека, над которым (вернее, под которым) трудилась мадам Лефу. Похоже, проблемы возникли с передающей частью механизма. Француженка принесла сюда с собой шляпную коробку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась искусно замаскированным набором инструментов. Леди Маккон немедленно тоже возжелала подобную коробку — она не так приметна, как ее собственный портфель для документов.

Очкастый клавигер с характерным для него заполошным выражением лица сидел рядом с изобретательницей на корточках и один за другим подавал ей впечатляющего вида инструменты.

— Будьте любезны, регулятор модуляции магнитомотора, — говорила мадам Лефу, и в руках у нее оказывался длинный, напоминающий палку предмет с медным буравчиком на одном конце и стеклянным цилиндром со светящейся прозрачной жидкостью на другом.

Вскоре раздавалось очередное проклятие, инструмент возвращался клавигеру, и француженка требовала что-нибудь новое.

— Во имя всего святого, — воскликнула Алексия, — что вы такое делаете?

Под агрегатом глухо стукнуло, ноги мадам Лефу дернулись, и послышалось еще одно ругательство. Мгновение спустя француженка вылезла на свет божий и выпрямилась, потирая голову. Эти действия лишь прибавили новых грязных пятен к тем, что уже покрывали ее милое личико.

— A-а, леди Маккон, как славно! А я-то гадала, когда вы нас выследите.

— Меня задержали муж и Айви. Боюсь, этого было не избежать, — пояснила Алексия.

— К сожалению, подобное в порядке вещей, когда речь заходит о дружбе и о супружестве, — посочувствовала мадам Лефу.

Леди Маккон подалась вперед и, опираясь на парасоль, попыталась заглянуть под агрегат. Увы, корсет делал это почти невозможным, и ей пришлось снова повернуться к француженке.

— Вы разобрались, в чем суть проблемы?

— Ну, совершенно ясно, что неисправность в передающем отсеке. Приемная камера вроде бы полном порядке, хотя пока не начнется какая-нибудь передача, точно сказать невозможно.

Алексия посмотрела на клавигера, ожидая подтверждения, и молодой человек кивнул. Не то чтобы ему было что сказать, но он горел желанием помочь. Алексия сочла, что это наилучший человеческий тип.

— Итак, — проговорила она, — который нынче час?

Молодой джентльмен достал маленькие карманные часы и открыл крышку:

— Половина одиннадцатого.

Леди Маккон обернулась к мадам Лефу:

— Если успеете подготовить все к одиннадцати, можно попытаться вызвать лорда Акелдаму. Помните, он ведь дал мне коды, частотный золотник и временной интервал начиная с одиннадцати часов для передачи.

— Но раз у него нету нашего золотника, что с него толку? Он и принять-то нас не сможет. — Клавигер со щелчком закрыл часы и снова сунул их в жилетный карман.

В разговор поспешно вступила мадам Лефу:

— У него мультиадаптивная модель, которая не использует протокол кристаллической совместимости. Ему нужно всего лишь в определенное время проверить свою частоту на предмет поступающих трансляций. А мы сможем принимать его сообщения, потому что у леди Маккон есть соответствующий золотник.

Вид у клавигера стал потрясеннее обычного.

— Насколько я понимаю, они близкие друзья, — сказала мадам Лефу с таким видом, будто это все объясняло.

Алексия улыбнулась.

— Перед свадьбой я держала его вечером за руку, чтобы он мог посмотреть закат.

Клавигер, похоже, смешался, причем сильнее обычного (его лицо мало подходило для того, чтобы выражать полный диапазон человеческих эмоций).

Мадам Лефу снова объяснила:

— Лорд Акелдама — вампир.

Молодой человек ахнул:

— И он доверил вам свою жизнь?

Леди Маккон кивнула.

— Поэтому доверить мне кристаллический золотник для него не такое уж большое дело, хотя, конечно, технологически он очень важен.

Мадам Лефу пожала плечами.

— А вот тут я не уверена, миледи. Я имею в виду, что чья-то жизнь — это одно, а технологии — совершенно другое.

— Тем не менее я могу предоставить вам все необходимое для испытания эфирографа после починки.

Клавигер с возросшим уважением посмотрел на нее.

— А вы, леди Маккон, напористая дама, не так ли?

Алексия не знала, как реагировать, чувствовать ли себя польщенной или обидеться, поэтому решила проигнорировать это замечание.

— Так значит, мне лучше взяться за дело, правда? — Мадам Лефу полезла обратно под передающий отсек.

Через несколько секунд оттуда донеслось приглушенное бормотание.

— Что вы сказали?

Голова мадам Лефу появилась снова.

— Говорю, не желаете ли составить послание лорду Акелдаме, пока ждете?

— Великолепная идея! — И леди Маккон повернулась к клавигеру. — Вы не могли бы принести мне чистый свиток, стилус и немного кислоты?

Молодой человек бросился выполнять ее просьбу. Ожидая его возвращения, Алексия порыскала вокруг, ища хранилище частотных золотников стаи. С кем общаются местные оборотни? Зачем им вообще понадобилось тратиться на эфирограф? Она обнаружила то, что искала, в одном из небольших незапертых ящичков у стены. Золотников было всего три, но на них не имелось ни наклеек, ни других опознавательных знаков.

— Что вы делаете, леди Маккон? — подкрался к ней сзади клавигер.

Вид у него на этот раз был подозрительный (и это выражение совершенно не шло к его лицу).

— Да просто раздумываю, зачем бы шотландской стае понадобился эфирограф, — ответила Алексия.

Она была не из тех, кто лицемерит и умалчивает в ситуациях, когда собеседника можно выбить из колеи прямотой.

— Э-э-э, — только и ответил молодой человек, протягивая ей металлический свиток, пузырек с кислотой и стилус.

Усевшись в углу, леди Маккон высунула от усердия язык, стараясь как можно аккуратнее вписывать буковки в ячеи нанесенной на свиток сетки. Во времена учебы ее почерк никогда не приносил ей школьных наград за каллиграфию, а сейчас нужна была предельная ясность.

Послание гласило: «Проба шотландцев. Пожалуйста, ответьте».

Алексия вынула кристаллический золотник из потайного кармана парасоля, тщательно скрывая свои движения за пышными юбками, чтобы клавигер не увидел, где она прячет свои сокровища.

Мадам Лефу все еще занималась ремонтом, поэтому леди Маккон развлекалась, разглядывая приемный отсек, то есть ту часть эфирографа, в которой не производилось никаких работ, и заодно вспоминая название частей агрегата. В основном они были тут крупнее, чем в передатчике лорда Акелдамы, и не такие изящные, но находились на тех же местах: фильтр для устранения внешних шумов, ручка усиления входящих сигналов и два стеклышка с черным порошком между ними.

Мадам Лефу неожиданно легонько коснулась руки Алексии, вызвав тем самым ее удивление.

— Почти готово. Сейчас без пяти одиннадцать. Настраивать машину на передачу?

— А мне будет позволено посмотреть?

— Конечно.

Втроем они втиснулись в крохотный передающий отсек, который, как и приемный, был оборудован теми же приборами, что и у лорда Акелдамы, только гораздо более сложными с виду (хотя Алексия и не думала, что такое вообще возможно). И всяких ручек и переключателей тут тоже было больше.

Развернув металлический свиток со сделанной Алексией надписью, мадам Лефу заправила его в специальную рамочку. Алексия поместила золотник лорда Акелдамы в ложе резонатора. Сверившись со временем, мадам Лефу потянула за большой рычаг выключателя и запустила эфирографический конвектор, активируя химическую промывку. Выгравированные буквы начали фосфоресцировать. Закрутились, оживая, два маленьких гидродвигателя, генерируя противонаправленные эфироэлектрические импульсы, и замелькали две иглы, высекая искры при каждом соприкосновении. Передача началась. Алексия беспокоилась, не помешает ли ей дождь, но надеялась, что усовершенствованная аппаратура лорда Акелдамы более чувствительна и погода ей нипочем.

«Проба… шотландцев… пожалуйста… ответьте…» — незримо неслось в эфир.

А во многих лигах к югу на чердаке роскошного особняка специально обученный трутень, вид которого наводил на мысли об апельсиновом цукате и о том, что его заботит лишь уместность ношения зимой галстука с рисунком пейсли, до того он был разодет, выпрямился и стал записывать входящие данные. Их источник оставался неизвестен, но трутню велено было на протяжении нескольких вечеров подряд начиная с одиннадцати часов вести широкомасштабный прием. Он записал сообщение, отметил частоту, на которой велась передача, время, а потом бросился на поиски своего хозяина.

— Трудно сказать наверняка, но, похоже, все прошло гладко. — Мадам Лефу выключила передатчик, и маленькие гидродвигатели стали замедлять свое вращение. — Конечно, мы не узнаем, была ли установлена связь, пока не получим ответного сообщения.

Клавигер сказал:

— Вашему адресату нужно будет определить по входящему посланию верную частоту, чтобы потом, отправляя ответ, использовать ее, ведь у него нет соответствующего частотного золотника. Сколько времени на это потребуется?

— Точно не скажу, — ответила француженка, — но ответ должен прийти довольно быстро. Лучше бы нам перейти в принимающий отсек.

В результате они перебрались в другую камеру и запустили расположенный под приборной доской бесшумный маленький паровой двигатель. Ближайшие четверть часа, которые показались им очень долгими, пришлось просто сидеть тихо, как мыши, и ждать.

— Думаю, нам нужно дать ему еще всего несколько минут, — прошептала мадам Лефу.

Даже от этого шепота пружины магнитного резонатора слегка задрожали.

Клавигер смерил ее хмурым взглядом и пошел перенастраивать компонент фильтрации внешнего шума.

А потом послание лорда Акелдамы стало без всякого предупреждения медленно возникать между двух стеклышек. Маленькая гидравлическая стрелка с магнитом на конце замельтешила взад-вперед, сдвигая частички намагниченного порошка так, что за раз проявлялось по букве.

Очкастый клавигер, имени которого Алексия до сих пор не знала, начал стилографной ручкой аккуратно и спокойно переписывать возникающие буквы на кусок мягкой холстины. Леди Маккон и мадам Лефу дружно задержали дыхание, стараясь не шевелиться. Тишина была жизненно необходима. После того как очередная буква полностью проявлялась, стрелка возвращалась в исходное положение, а стеклышки начинали мелко подрагивать, уничтожая написанное и освобождая место для новой буквы.

Наконец движение стрелки прекратилось. Все подождали еще несколько минут, но когда Алексия попыталась заговорить, клавигер властно вскинул руку. Лишь повыключав всю аппаратуру, он кивнул, разрешая разговоры. Леди Маккон сообразила, почему за эфирограф отвечает именно этот парень. Шотландцы вообще были молчаливыми хмурыми ребятами, но очкарик переплюнул их всех.

— Итак, зачитайте же сообщение, — потребовала Алексия.

Клавигер прокашлялся и, слегка зарумянившись, прочел: «Есть контакт. Шотландцы вкусные?»

Леди Маккон засмеялась. Наверно, лорд Акелдама недопонял, что в ее сообщении значило слово «проба».

— Независимо от смысла ответа, мы теперь знаем, что передатчик работает. И я могу посплетничать с лордом Акелдамой.

Клавигер оскорбился:

— Эфирограф не для сплетен, леди Маккон!

— Скажите об этом лорду Акелдаме.

На щеках мадам Лефу появились ямочки.

— Мы можем послать ему еще одно сообщение, чтобы убедиться в надежности передающего отсека? — с надеждой спросила леди Маккон.

Клавигер вздохнул. Ему явно не хотелось соглашаться, но еще меньше он был расположен противиться желанию гостьи. Выбравшись наружу, он через некоторое время вернулся с очередным металлическим свитком.

Алексия набрала: «Тут шпионят?»

Насколько ей помнилось, более современный агрегат лорда Акелдамы мог перехватывать чужие послания, нужно было только знать, где искать.

Через несколько минут в соседний отсек пришел ответ: «Не я. Может, болтливые летучие мыши».

Клавигер и изобретательница явно недоумевали, но Алексия лишь кивнула. Лорд Акелдама считал, что на территории Кингэйра мог оказаться шпион от вампиров. Хорошо зная свою подругу, он наверняка начнет теперь следить за тем, что происходит в Вестминстерском рое и у обитавших поблизости от него отщепенцев. Алексия вообразила, как он потирает руки в розовых перчатках, предвкушая предстоящие действия.

Она улыбнулась, вытащила золотник лорда Акелдамы и спрятала его в свой верный парасоль, предварительно дождавшись, когда клавигер отвернется.

К тому времени как леди Маккон добралась до постели, она совершенно вымоталась. Предоставленную им кровать ни в коем случае нельзя было назвать маленькой, но казалось, что лорд Маккон занял ее всю целиком. Он растянулся на постели и тихо похрапывал, обмотавшись потрепанным и видавшим виды за свою определенно долгую и не слишком-то счастливую жизнь одеялом.

Алексия забралась к нему и применила отработанную за последние несколько месяцев методику. Уперевшись спиной в изголовье, она ногами отпихнула любимого супруга в сторону, насколько смогла, и быстро втиснулась на освободившееся место, пока супруг не успел снова раскинуться на всю кровать. Алексия полагала, что он спал в одиночестве десятилетия, а то и века, так что за один раз его не переучишь. Благодаря еженощному ритуалу она уже неплохо натренировала несколько групп мышц, потому что пушинкой граф отнюдь не был.

Коналл проворчал что-то, но, похоже, порадовался, обнаружив, что жена прижимается к его боку. Он перевернулся, уткнулся носом ей в шею и обвил тяжелой рукой ее талию. Алексия с силой потянула одеяло, но ничего не добилась, и ей пришлось удовлетвориться рукой графа. Из-за того, что Коналл был созданием сверхъестественным, по большей части он жил с пониженной температурой, но Алексия ни разу этого не почувствовала: стоило ей дотронуться до мужа, тот немедленно становился смертным, а его тело — горячим, как паровой котел. Сейчас в кои-то веки она могла не беспокоиться, что из-за ее прикосновения Коналл станет стареть, и это было приятно.

И с этой мыслью леди Маккон задремала.

Она еще не успела замерзнуть, когда проснулась. Но нежные чувства мужа или, возможно, его скрытые склонности к человекоубийству отодвинули Алексию так далеко, что теперь она свисала с края кровати. Не будь у нее на талии его руки, она почти наверняка оказалась бы на полу. Ночная рубашка, конечно же, отсутствовала. Как Коналлу вечно удается это проделать? Теперь с шеей Алексии соприкасался не нос супруга, а его зубы, которые легонько прикусывали кожу.

Алексия расклеила веки. Начинался рассвет, вернее его шотландская зимняя версия, серенькая и депрессивная. День в Кингэйре вступал в свои права, возвестив о себе унылым ленивым светом, ни в коем случае не вдохновлявшим бодро выскочить из постели и побегать босиком по утренней росе. Хотя Алексия и при обычных обстоятельствах не была охотницей до такого времяпровождения.

Прикусывания Коналла стали чуть активнее. Он вообще любил кусаться, и Алексия порой думала, что, может, не будь она запредельной, ей, возможно, время от времени приходилось бы лишаться кусочка-другого плоти. Недаром ведь глаза мужа становились такими желтыми и голодными, когда он бывал в любовном настроении. Она уже перестала сопротивляться, признав тот факт, что любит Коналла, но по-прежнему практично относилась к его требованиям. В конце концов, базовые инстинкты есть базовые инстинкты, а в то время, когда она не касалась графа, тот был обычным оборотнем. Когда он начинал кусаться, Алексия радовалась, что их контакт не дает его зубам заостриться, они так и остаются славно квадратными. Хотя, конечно, при существующем в Кингэйре положении вещей ей ничего бы не грозило, даже будь у нее душа.

Муж переключился на ее ухо.

— Прекрати. Анжелика вот-вот придет меня одевать.

— Переживет.

— Ради всего святого, Коналл! Подумай о ее ранимых чувствах.

— Твоя горничная не в меру щепетильна, — проворчал в ответ муж, не прекращая своих амурных поползновений.

Чтобы проиллюстрировать эти самые поползновения и продемонстрировать их полную приемлемость даже с утра пораньше, он пошевелил рукой, совершенно, к сожалению, упустив из вида тот факт, что только она одна и удерживала его супругу на кровати. С лишенным всякого благородства визгом Алексия сверзилась на пол.

— Батюшки светы, женщина, зачем тебе это понадобилось? — в полнейшем замешательстве спросил граф.

Убедившись, что все кости у нее целы, Алексия встала. Она была злая, как шершень, и уже собралась вонзить в мужа жало своих ядовитых насмешек, когда сообразила, что на ней ничего нет. В тот же миг к ней пришло внезапное осознание того, какими холодными становятся за ночь каменные полы замка в разгар шотландской зимы. Без умолку распекая супруга последними словами, Алексия сорвала с него одеяло и навалилась на теплое тело, чтобы согреться.

У лорда Маккона не нашлось возражений против подобной позиции. Недовольство вызывало лишь то, что полностью проснувшаяся Алексия злилась и дергалась, бередя раны, которые он получил накануне в драке.

— Я намерена выяснить сегодня, что происходит с твоей здешней стаей, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни, — заявила леди Маккон, шлепая мужа по рукам, совершавшим всякие интересные поползновения. — А чем дольше я тут проваляюсь, тем меньше времени у меня останется на расследование.

— Я и не планировал, чтобы ты просто валялась, — раздалось ответное ворчание.

Леди Маккон решила, что в интересах экономии времени ей остается лишь встретить грудью холод, потому что иначе придется несколько часов взаимодействовать с мужем: если уж тот за что-то брался, то со всей добросовестностью.

— Это подождет до вечера, — сказала Алексия, выдираясь из супружеских объятий.

Одним стремительным движением она соскользнула с живота мужа, заодно стягивая с него одеяло. Потом полускатилась, полуспрыгнула с края кровати и в одеяле побрела к своей накидке. В результате этих манипуляций бедный граф остался голяком лежать в постели. Впрочем, его не слишком беспокоил холод, а потому он просто откинулся на подушку, заложил руки за голову и уставился на Алексию из-под тяжелых век.

Именно эта сцена и предстала перед несчастной Анжеликой: хозяйка, завернутая в одеяло на манер сосиски в тесте, и хозяин, выставивший срамоту на обозрение всему белому свету. Впрочем, она уже достаточно жила среди оборотней в обществе лорда и леди Маккон, так что не слишком смешалась, просто пискнула, поморщилась, отвела глаза и поставила тазик с водой для умывания на предназначенное ему место.

Леди Маккон спрятала улыбку. Бедная Анжелика! Должно быть, обескураживает, когда из упорядоченного мира роя попадаешь в хаотичную жизнь стаи. Что ни говори, вампиры — самые цивилизованные создания на свете, а оборотни — их полная в этом противоположность. Интересно, подумала Алексия, а вампиры вообще предаются амурным утехам? Возможно, они так заняты тем, чтобы быть вежливыми друг с другом, что дело просто не доходит до постели. Зато оборотни не отказывают себе в радостях: пусть они шумны и склонны к беспорядку, но, во всяком случае, натура у них широкая.

Она поблагодарила горничную и сжалилась над ней, отправив за чаем, а сама, скоренько сбросив одеяло, начала умываться.

Коналл неуклюже сполз с кровати и подошел посмотреть, не требуется ли его помощь. Результатом стало хихиканье, брызги и некоторое увлажнение тех мест, задействовать которые в процессе изначально не предполагалось. Однако Алексия все же умудрилась благополучно упаковаться в свою накидку и затолкать мужа в гардеробную, предоставив его заботливой опеке Танстелла еще до вторичного появления Анжелики.

В ожидании, пока горничная приготовит замечательно подходящее для нужд хозяйки твидовое платье вместе со всем остальным, что под него надевается, Алексия попивала чай. Потом она в полном молчании, без единой жалобы натянула все это на себя, полагая, что испытаний, которым они уже подвергли чувства несчастной Анжелики, более чем достаточно для одного утра. Правда, она немного пофырчала, когда та шнуровала корсет, но не дождалась никакого снисхождения. Довольно скоро смиренная и одетая Алексия сидела перед зеркалом, а француженка занималась ее волосами. Анжелика спросила:

— Удалось ли починить машину?

Алексия с подозрением посмотрела на свою горничную в зеркале.

— Да, похоже на то. Но не радуйтесь особенно, мадам Лефу не выказывает ни малейшего намерения в ближайшее время уехать.

Анжелика ничего не ответила.

Алексию буквально потряхивало от желания узнать, что же произошло между этими двумя женщинами, но она вынуждена была смириться с тем, что в данном случае британское упрямство оказалось побеждено французской скрытностью. Она сидела в молчании, пока горничная не закончила с ее прической.

— А я тебе говорю, что и так сойдет, — донесся до ее ушей мужнин рык.

Леди Маккон встала и повернулась на звук.

В спальню широкими шагами вошел Коналл, за ним следовал многострадальный Танстелл. Леди Маккон окинула своего благоверного критическим взором.

— У тебя не заправлена рубашка, не до конца завязан галстук и воротничок съехал набок.

Она принялась хлопотать вокруг мужа.

— И чего я, спрашивается, напрягаюсь? Ты все равно вечно за него, — и Коналл неохотно капитулировал, предав себя ее заботе.

— Ты знаешь, что с тех пор, как мы прибыли в Шотландию, твой акцент стал сильнее?

Ответом ей был хмурый взгляд. Леди Маккон незаметно для Коналла закатила глаза и мотнула головой, отпуская тем самым Танстелла.

— Мы в Шотландию не прибывали. Это я прибыл, а ты за мной увязалась. — Граф оттянул пальцем высокий воротничок.

— Перестань, запачкаешь, он же белый.

— Я не говорил в последнее время, как ненавижу эти новомодные штучки?

— Все претензии к вампирам. Тон задают они.

— Потому-то и воротнички такие высокие, — проворчал граф. — Но мне и моим людям незачем скрывать шеи.

— Шеи-то незачем, — съехидничала Алексия, — а вот норов можно бы. — Она отступила, оправив на нем жилет. — Вот так. Очень красиво.

Услышав это, ее огромный сверхъестественный муж вроде бы застеснялся.

— Ты правда так думаешь?

— Хватит напрашиваться на комплименты, лучше пойди и надень сюртук. Я определенно проголодалась.

Граф прижал ее к себе и поцеловал долгим, увлеченным и весьма дезориентирующим поцелуем.

— Всегда-то ты голодная, женушка моя.

— М-м-м… — Обижаться на правду было глупо. — Ты тоже вечно голоден, только до другого.

Они лишь немного опоздали к завтраку.

Большинство остальных обитателей дома еще не поднялись. В столовой сидели леди Кингэйр — Алексия засомневалась в том, спала ли вообще эта дама, — и два клавигера, но ни одного оборотня кингэйрской стаи не присутствовало. Айви и Фелисити, естественно, до сих пор оставались в постелях. Они даже в сельской местности жили по лондонским часам и не появлялись на людях до середины утра; впрочем, никто и не ожидал от них ничего подобного. Ну а Танстелл, как подозревала Алексия, нашел, чем себя занять до тех пор, пока барышни не спустятся.

Завтрак, который им подали, оказался вполне приличным, особенно для находящегося в такой глуши замка. Тут было мясное ассорти из холодной свинины, оленины и вальдшнепов; консервированные креветки; жареные грибы; нарезанная ломтями груша; вареные яйца и тосты, а еще разнообразные фруктовые варенья. Леди Маккон положила себе еды и уселась поудобнее, чтобы отдать завтраку должное.

Леди Кингэйр, которая ела пустую кашу с кусочком тоста, многозначительно посмотрела на наполненную с горкой тарелку гостьи. Однако Алексия, которая в жизни не допускала, чтобы чье-то мнение отравляло ей удовольствие, особенно если дело касалось еды, знай себе жевала с довольным видом, да еще и причмокивала.

Глядя на такое паясничанье, ее муж покачал головой, хоть и был не в том положении, чтобы кого-то критиковать, ведь в его тарелке громоздилась гора еды в два раза выше, чем в тарелке Алексии.

— Если ты снова станешь человеком, — сказала после паузы леди Маккон, — то скоро растолстеешь от такого количества еды.

— Придется, как ни омерзительно, заняться каким-нибудь видом спорта.

— Можно ездить на охоту, — предложила Алексия. — Со всякими там ату и улюлю.

Оборотни, как правило, не большие любители верховой езды. Очень немногие лошади соглашаются, чтобы на них сидел волк, даже если он временно выглядит человеком. Обычно максимум, на что оборотни способны, это править упряжкой. Но в волчьей ипостаси они бегают быстрее лошадей, поэтому не слишком огорчаются подобным положением вещей, за исключением, конечно, тех, кто до метаморфозы любил верховую езду. Лорд Маккон не принадлежал к их числу.

— Охотиться на лис? Ну, это едва ли, — сказал он, вгрызаясь в кусок свинины. — Лисы, считай, наши кузины и кузены; не больно-то хорошо так обходиться с родней, если тебе интересно мое мнение.

— Да, но до чего лихо ты будешь смотреться в начищенных сапогах и одной из этих ярко-красных курток!

— Я подумывал о боксе или теннисе.

Леди Маккон подавила смешок, поспешно затолкав в рот вилку грибов, так ее позабавила сама мысль о муже, одетом во все белое и с решетом на длинной палке в руке. Она сглотнула и сказала с самым серьезным лицом, хотя в глазах плясали чертики:

— Прекрасная мысль, дорогой. А вариант с гольфом ты не рассматриваешь? При твоих внешних данных и чувстве стиля…

Коналл бросил на нее свирепый взгляд, однако на губах заиграла легкая улыбка.

— Полно тебе, женушка, я не давал повода для таких вопиющих оскорблений.

Алексия не знала, оскорбляет ли она мужа, предлагая заняться гольфом, или сам гольф, предполагая, что муж идеально подходит для такой игры.

Леди Кингэйр наблюдала за всем происходящим, испытывая восхищение и отвращение одновременно.

— Святые небеса, я слышала, что у вас брак по любви, но мне все не верилось.

Леди Маккон фыркнула:

— А по какой еще причине кто-то за него выйдет?

— Или женится на ней? — поддержал лорд Маккон.

Тут леди Маккон краем глаза заметила какое-то движение на полу возле дверей. Казалось, там ползет нечто очень мелкое, и это привлекло внимание Алексии. Охваченная любопытством, она встала, прервав застольную беседу, и отправилась выяснить, что там такое.

Внимательно рассмотрев загадочный объект, Алексия завизжала в совершенно не свойственной ей манере и в ужасе отскочила назад. Лорд Маккон бросился на помощь.

Леди Маккон воззрилась на сколько-то там раз внучатую падчерицу.

— Таракан! — обвиняюще заявила она, позабыв от ужаса о правилах вежливости, которые запрещали замечать грязь в чужом доме. — Почему у вас в замке тараканы?

Лорд Маккон, не теряя присутствия духа, снял туфлю и направился к жениному обидчику. Он замер на мгновение, примериваясь, а потом расплющил таракана в лепешку.

Леди Кингэйр повернулась к одному из клавигеров:

— Как он здесь очутился?

— Да как же я удержу-то их, миледи? Сдается мне, они всё плодятся.

— Тогда вызови морильщика.

Молодой человек исподтишка взглянул в сторону лорда и леди Маккон.

— А он знает, как справиться с… — клавигер ненадолго замялся, — с этой самой породой?

— Есть только один способ это выяснить! Немедленно отправляйся в город.

— Будет исполнено, мадам.

Алексия вернулась к столу, но ее аппетит улетучился, и вскоре она удалилась. Лорд Маккон запихал в рот еще несколько кусков и, отправившись вслед за женой, настиг ее в коридоре.

— Это же был не таракан, правда? — спросила она.

— Ага. Не таракан.

— А кто же тогда?

Лорд Маккон пожал плечами и широко развел руки в недоуменном жесте.

— Странного цвета, весь блестящий.

— Вот спасибо!

— Да не все ли равно? Он уже сдох.

— Ладно тогда, муженек. Итак, какие у нас планы на сегодня?

Он задумчиво покусывал кончик пальца.

— Ну, знаешь, я думаю, нам надо бы выяснить, отчего именно тут такая беда со сверхъестественностью.

— Дорогой, до чего же глубокая и оригинальная идея!

Граф на некоторое время замолчал. Казалось, поразившая Кингэйр эпидемия очеловечивания отошла в его мыслях на задний план.

— Говоришь, красная куртка и начищенные сапоги?

Леди Маккон, на миг растерявшись, уставилась на мужа. К чему это он клонит?

— Причина болезни в сапогах?

— Нет, — стыдливо буркнул он, — во мне.

— Ах, — широко улыбнулась Алексия, — кажется, мне есть что сказать по этому поводу.

— Что-то еще?

Улыбка Алексии стала еще шире.

— На самом деле, я представила себе сапоги, куртку, и больше ничего. М-м-м, возможно, одни только сапоги.

Граф нервно сглотнул. Алексия повернулась к нему, повышая ставки.

— Если ты согласишься обдумать возможность так нарядиться, я, возможно, пойду на переговоры о том, кто из нас будет наездником.

Лорд Маккон, оборотень двухсот с чем-то лет, отчаянно покраснел.

— Я бесконечно благодарен тебе, моя радость, за то, что ты не увлекаешься азартными играми.

Очутившись в его объятиях, Алексия подставила ему губы для поцелуя.

— Подожди, еще не вечер.