Неизменная

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ПОКУПКА ШЛЯП И ДРУГИЕ СЛОЖНОСТИ

Алексия задумчиво смотрела на потолок, чувствуя себя влажной и обмякшей, как недожаренный омлет. А потом вдруг застыла:

— Что там, ты сказал, окончилось?

Ответом ей был тихий храп. В отличие от вампиров, оборотни не кажутся днем мертвыми, они просто очень-очень крепко спят. Вот только этому оборотню такой фокус не удастся, потому что леди Маккон есть о чем с ним поговорить. И она сильно ткнула мужа под ребра большим пальцем.

Возможно, дело было в тычке, а возможно, в контакте с запредельной, но граф негромко шмыгнул носом и проснулся.

— Что окончилось?

Глядя на нависшее сверху властное лицо жены, лорд Маккон улучил секундочку удивиться, зачем ему понадобилось возжелать, чтобы жизнь с ним делила именно такая женщина. Алексия наклонилась и принялась покусывать его грудь. Ах да, его привлекли ее инициативность и изобретательность.

Покусывания прекратились.

— Ну так что?

И манипуляции.

Осоловелые глаза коньячного цвета прищурились.

— Неужели твой мозг никогда не отдыхает?

Алексия лукаво посмотрела на мужа.

— Нет, никогда. — Она глянула, под каким углом солнечные лучи пробиваются из-за края тяжелой бархатной портьеры. — А вот ты, похоже, можешь отключать его часа на два.

— И это все? Леди Маккон, вы считаете, что нужно попробовать дотянуть до трех часов?

Алексия махнула на него рукой, не испытывая, впрочем, при этом раздражения.

— Разве не предполагается, что ты слишком стар для таких продолжительных упражнений?

— Что ты такое говоришь, любовь моя, — обиженно фыркнул граф. — Мне едва-едва перевалило за две сотни, я прямо-таки детеныш.

Но отвлечь леди Маккон во второй раз оказалось не так просто.

— Так что там окончилось?

Граф вздохнул.

— Этот странный эффект массового очеловечивания без участия запредельных прекратился в три часа ночи. Все сверхъестественные вернулись к своему нормальному состоянию, не считая, конечно, призраков. Похоже, те из них, что обитали в районе набережной Темзы, оказались изгнаны навсегда. Мы перевезли туда призрака-добровольца вместе с телом где-то через час после того, как все встало на свои места. С ним все идеально, он так и остался привязан к телу, так что новые призраки смогут без труда обосноваться на этой территории, но старые исчезли окончательно.

— Так что же, кризис устранен? — леди Маккон была разочарована.

И ей нужно не забыть кратко записать все, что она узнала, в свой исследовательский блокнот.

— О, я думаю, нет. Такой сор под пресловутый ковер не заметешь. Мы должны выяснить, что именно произошло. Об этом инциденте стало известно всем, даже дневному народу. Хотя, надо сказать, его представители расстроились куда меньше, чем сверхъестественные. Но знать, что случилось, хотят все.

— Включая королеву Викторию, — вставила Алексия.

— Из-за этого массового экзорцизма я потерял несколько превосходных агентов-призраков. И корона тоже. А еще ко мне в контору явились из «Таймс», «Еженощного эфирографа» и «Вечернего лидера», не упоминая уже об очень рассерженном лорде Амброузе.

— Бедненький ты мой… — Леди Маккон сочувственно погладила мужа по голове. Граф ненавидел иметь дело с прессой и с трудом мог находиться в одном помещении с лордом Амброузом. — Похоже, графиня Надасди пришла в смятение от того, что случилось.

— А про ее рой и говорить нечего. В конце концов, с тех пор, как их королева последний раз была в такой опасности, прошли тысячелетия.

Алексия фыркнула.

— Вероятно, это пойдет им всем на пользу.

Ни для кого не было секретом, что Алексия питала к королеве Вестминстерского роя очень мало нежных чувств и абсолютно ей не доверяла. Леди Маккон и графиня Надасди были подчеркнуто вежливы друг с другом. Графиня всегда приглашала лорда и леди Маккон на свои редкие и престижные званые вечера, а лорд и леди Маккон всегда демонстративно на них присутствовали.

— Знаешь, лорд Амброуз имел наглость угрожать мне. Мне! — граф практически рычал. — Будто это я во всем виноват!

— Я бы скорее заподозрила, что он считает виновной меня, — предположила леди Маккон.

Лорд Маккон разозлился еще сильнее.

— Да и ладно, он и его рой — просто гнусные невежественные задницы, и их мнение ничего не значит.

— Дорогой муж, последи, пожалуйста, за своим языком. Кроме того, у кормчего и девана такое же мнение.

— Они тебе угрожали? — Граф вскинул голову и произнес несколько фраз, которые пристали скорее портовым грузчикам.

Алексия прервала тираду супруга, сказав:

— Я прекрасно понимаю их точку зрения.

— Что?

— Давай мыслить здраво, Коналл. Я — единственная бездушная в этих местах, а как всем известно, лишь запредельные могут подобным образом воздействовать на сверхъестественных. Выводы напрашиваются сами.

— Если не считать того, что нам обоим известно: ты тут ни при чем.

— Вот именно! А кто тогда? Или что? Что произошло на самом деле? Я уверена, у тебя есть какая-нибудь теория.

Услышав это, граф Вулси хмыкнул. В конце концов, он связал свою жизнь с женщиной без души, так что незачем удивляться ее вечному прагматизму. Поражаясь тому, как быстро жена смогла улучшить ему настроение, просто оставаясь самой собой, он сказал:

— Начни ты, женщина.

Алексия подтолкнула мужа, чтобы прилечь рядом с ним и пристроила голову туда, где заканчивалось его плечо и начиналась грудь.

— Теневой совет доложил королеве свое мнение. Мы считаем, что тут задействовано какое-то новое оружие, разработанное учеными.

— И ты с этим согласна? — пророкотало возле ее уха.

— В наше время возможно и не такое, но это всего лишь в лучшем случае рабочая гипотеза. Может оказаться, что Дарвин прав и мы имеем дело со следующей ступенью эволюции запредельных. А может быть, в деле каким-то образом замешаны тамплиеры. И еще может быть, что мы упускаем нечто жизненно важное.

Алексия бросила на примолкшего супруга острый взгляд.

— Итак, что выяснили в БРП?

Она втайне придерживалась теории, что это было частью ее служебных обязанностей. Не так давно королева Виктория проявила неожиданно благосклонный интерес к тому, чтобы Алексия Таработти вышла за Коналла Маккона прежде, чем занять пост маджаха, и теперь леди Маккон частенько думала, что причиной могло быть августейшее желание крепить связи между БРП и Теневым советом. Хотя королева, скорее всего, и не предполагала, что укрепление будет происходить в столь чувственной обстановке.

— Много ли ты знаешь о Древнем Египте, женушка?

Отодвинув упомянутую женушку, Коналл приподнялся на локте, рассеянно поглаживая свободной рукой ее крутой бочок.

Алексия сунула под голову подушку и пожала плечами.

В библиотеке ее отца была, помимо всего прочего, большая коллекция папирусных свитков. Алессандро Таработти питал слабость к Египту, но Алексию всегда больше интересовала Античность. В Ниле и его окрестностях было нечто неприятно страстное и свирепое. Для арабской письменности с ее вычурными закорючками Алексия был слишком практична, ведь существовала столь привлекательная альтернатива, как латынь с ее математической точностью.

Лорд Маккон поджал губы.

— Он был нашим, тебе это известно? Все это принадлежало оборотням. Давным-давно, четыре тысячи лет назад, а может, и больше. Лунный календарь и все такое. Задолго до того, как дневной народ создал греческую цивилизацию, а вампиры — Рим, у нас, оборотней, был Египет. Ты же видела, как я превращаю свою голову в волчью, когда все тело остается человеческим?

— A-а, тот трюк, на который способны только альфы? — Алексия хорошо помнила, когда граф проделал это при ней. Превращение выглядело внушительно и вызывало некоторое отвращение.

Он кивнул.

— Мы по сей день называем его формой Анубиса. Наши завывалы говорят, что было время, когда в Египте нам поклонялись, почитая за богов. И это привело к нашему ниспровержению. Есть легенда о болезни, эпидемия которой поражает лишь сверхъестественных: это чума богов, пагуба, возвращающая нас в исходное состояние. Говорят, она «очистила Нил от крови и укусов», поразив и оборотней, и вампиров. Сгинуло целое поколение, его представители умирали, как обычные люди, и потом на протяжении целого тысячелетия на берегах Нила не произошло ни одной метаморфозы.

— А сейчас?

— А сейчас на весь Египет есть только один рой неподалеку от Александрии, настолько далеко к северу, насколько это возможно, чтобы оставаться в пределах дельты Нила. Это все, что осталось от роя Птолемея, который пришел в Египет вместе с греками. Он там единственный, и в нем всего шесть сильных вампиров. А по верховьям Нила, далеко на юге, рыщет несколько паршивых стай. Но говорят, чума богов до сих пор обитает в Долине Царей, и ни один сверхъестественный никогда за всю историю не занимался археологией. Это по сей день единственная запретная для нас наука.

Алексия переварила информацию.

— Так ты считаешь, что мы, возможно, столкнулись с эпидемией? С болезнью вроде чумы богов?

— Такое возможно.

— Тогда почему она просто взяла и исчезла?

Коналл потер лицо широкой мозолистой ладонью.

— Не знаю. Легенды оборотней передаются из уст в уста, от завывалы к завывале. Записанных эдиктов у нас нет. Получается, что со временем легенды изменяются. Возможно, чума прошлого была не такой ужасной, как мы теперь считаем, а может, сверхъестественные просто не догадались тогда покинуть зараженную местность. А еще не исключено, что сейчас мы имеем дело с совершенно новой формой болезни.

Алексия пожала плечами.

— Во всяком случае, такая гипотеза ничуть не хуже, чем наша, о новом оружии. Думаю, есть только один способ выяснить, что к чему.

— Значит, королева поручила это дело тебе?

Граф никогда не одобрял стремления Алексии участвовать в полевых операциях. Впервые порекомендовав ее на должность маджаха, он считал, что это славная безопасная политическая работа, включающая в себя возню с бумажками и кабинетные дебаты. С тех пор, как в Англии не стало маджахов, прошло уже очень много времени, за которое все основательно подзабыли, что именно делает советник королевы от запредельных. Предполагалось, что Алексия станет на законных основаниях уравновешивать вампирскую политику кормчего с военным рвением девана. Но вдобавок предполагалось, что она возьмет на себя и роль маневренного сборщика информации, раз уж запредельные не привязаны ни к территории, ни к стае. Осознав эту простую истину, лорд Маккон в сердцах плюнул. По большому счету оборотни ненавидели шпионаж, считая его бесчестной вампирской игрой. Граф даже обвинил Алексию в том, что она стала для королевы Виктории кем-то вроде трутня. Алексия ответила на обвинение, надевая всю неделю самую бесформенную из своих ночных рубашек.

— А ты можешь предложить кого-то получше?

— Но, Алексия, это может оказаться довольно опасно, если речь действительно идет об оружии. И если за всем этим стоит злой умысел.

Леди Маккон фыркнула в знак отвращения.

— Опасно для всех, кроме меня. Я — единственная, кто не пострадал бы от этого, и, насколько мне известно, я не подвержена изменениям. Ну, скажем так, кроме меня все-таки есть еще один тип существ. Вот что я вспомнила: вчера вечером кормчий сказал кое-что интересное.

— Неужто? Что за поразительное происшествие, прямо-таки из ряда вон!

— Он сказал, что, согласно их эдиктам, существуют создания, которые еще хуже, чем душесосы. Ну, или, возможно, они существовали. Ты же ничего об этом не знаешь, не так ли, муженек? — и она внимательно вгляделась в лицо Коналла.

В его коньячного цвета глазах мелькнуло неподдельное изумление. Что ж, на этот вопрос у него, по крайней мере, не было тщательно подготовленного заранее ответа.

— Ни разу не слышал таких толков. Но опять же, у нас, вампиров и оборотней, очень разное восприятие. В тебе мы видим разрушительницу проклятия, а не душесоску, и значит, в наших глазах ты вовсе не так плоха. Так что для оборотней хуже тебя целая куча всяких разных вещей. А для вампиров? С незапамятных времен сохранились древние мифы об ужасе, присущем в равной степени и дню, и ночи. Оборотни называют его похитителем шкур. Но это всего лишь миф.

Алексия кивнула. Рука графа принялась наглаживать ее крутой бок.

— Теперь мы наконец покончили с разговорами? — жалобно спросил он.

И Алексия уступила настойчивым прикосновениям, хотя, конечно, исключительно потому, что его слова прозвучали так трогательно. И уж разумеется, подобная покладистость не имела ничего общего с ее участившимся сердцебиением.

При этом она совершенно забыла рассказать Коналлу о погибшем альфе его бывшей стаи.

Алексия проснулась чуть позже обычного и обнаружила, что мужа уже нет. Предполагая увидеться с ним за ужином, она не слишком встревожилась. Ее мозг уже строил планы расследования, и потому она даже не воспротивилась тому, какой наряд выбрала ее горничная, сказав только, когда Анжелика предложила ей светло-голубое прогулочное платье, отделанное белым кружевом:

— Вполне подойдет, милочка.

Горничная остолбенела от покладистости леди Маккон, но удивление, впрочем, никак не повлияло на ее деловитость. Через какие-то жалкие полчаса ее хозяйка была наряжена чуть более модно, чем обычно предпочитала, и спустилась к ужину — из ряда вон выходящее по любым стандартам достижение.

Все остальные уже сидели за столом.

В данном случае понятие «все остальные» включало членов стаи, как постоянно проживавших в замке, так и вернувшихся, половину клавигеров и невыносимого майора Чаннинга — итого около тридцати голов. Однако в число «всех остальных», похоже, не входил сам хозяин дома. Отсутствие лорда Маккона ощущалось даже при таком скоплении народа.

Раз мужа не было, леди Маккон шлепнулась на место возле профессора Лайалла, в знак приветствия удостоив его легкой полуулыбки. Бета пока не приступил к трапезе, предпочитая начать с чашки горячего чая и вечерней газеты.

Опешившие от ее внезапного появления едоки поспешили вежливо подняться на ноги, когда она к ним присоединилась. Алексия махнула им, чтобы садились, и они, отчаянно грохоча стульями, опустились на свои места. Один лишь профессор Лайалл умудрился плавно подняться, слегка поклониться и снова сесть с безупречной грацией танцора, при этом не потеряв того места в газете, на котором он остановился.

Леди Маккон быстро положила себе немного телячьего рагу, пару оладушков с яблоками и принялась за еду, чтобы все остальные за столом могли расслабиться и вернуться к трапезе. Право же, иной раз просто чересчур обременительно быть единственной дамой в обществе пары десятков джентльменов. Не говоря уже о сотне-другой военных, вставших вчера лагерем на территории замка Вулси.

Дав бете своего мужа пару секунд на то, чтобы освоиться с ее присутствием, леди Маккон пошла в атаку:

— Прекрасно, профессор Лайалл, я спрошу прямо: куда он отправился на этот раз?

Вежливый профессор сказал ей на это только:

— Не желаете брюссельской капусты?

Леди Маккон в ужасе отказалась. Ей нравилось большинство блюд, но брюссельская капуста казалась всего лишь недоразвитым вариантом белокочанной.

Профессор Лайалл проговорил, шурша газетой:

— «Шерски и Друп» выставили на продажу весьма интересный новый товар. Вот здесь объявление. Это усовершенствованный чайник, спроектированный для воздушных перелетов. Его присоединяют к борту дирижабля, и в нем есть такое маленькое вихревое устройство, которое использует энергию ветра, чтобы кипятить воду. — Он показал объявление Алексии, которая вопреки желанию заинтересовалась.

— Правда? До чего же интересно! И так удобно для тех, кто часто путешествует дирижаблем. Любопытно, а если… — Она остановилась на полуслове и с подозрением посмотрела на своего собеседника: — Профессор Лайалл, вы пытаетесь меня отвлечь. Куда делся мой муж?

Бета отложил ставшую бесполезной газету, взял с серебряного блюда добрый кусок жареной камбалы и положил себе на тарелку.

— Лорд Маккон удалился с наступлением сумерек.

— Я спрашиваю не об этом.

Расположившийся по другую сторону от Лайалла майор Чаннинг негромко хихикнул в суп.

Алексия сердито взглянула на него, а потом перевела острый взгляд на беззащитного Танстелла, который сидел по другую сторону стола с остальными клавигерами. Если Лайалл молчит, возможно, заговорит Танстелл. Ощутивший себя объектом пристального внимания своей госпожи рыжеволосый клавигер широко раскрыл глаза и быстренько засунул в рот большой кусок телятины, стараясь всем своим видом продемонстрировать, что ему совершенно ничего не известно.

— Скажите мне хотя бы, оделся ли он как следует?

Танстелл жевал медленно. Очень медленно.

Леди Маккон снова повернулась к профессору Лайаллу, который спокойно разделывал свою камбалу. Он был один из немногих знакомых ей оборотней, который предпочитал рыбу мясу.

— Он что, направился в «Кларет»? — спросила Алексия, подумав, что у графа могли быть в клубе дела, с которыми следовало разобраться перед работой.

Профессор Лайалл покачал головой.

— Ясно. Мы что тут, играем в загадки и отгадки?

Бета тихонько вздохнул и прикончил свой кусок рыбы. Потом предельно аккуратно положил нож с вилкой на край тарелки, а потом без всякой на то необходимости промокнул губы уголком салфетки.

Леди Маккон терпеливо ждала, ковыряясь в собственном ужине. После того как профессор Лайалл положил салфетку себе на колени и поправил очки на носу, она сказала:

— Итак?

— Утром он получил известие. Подробности мне неизвестны. Он долго сквернословил, а потом отбыл на север.

— Куда именно на север?

Профессор Лайалл вздохнул.

— Насколько мне известно, в Шотландию.

— Куда?

— И не взял с собою Танстелла! — Профессор Лайалл констатировал этот очевидный факт с явным раздражением, указывая на рыжеволосого клавигера, который принял еще более виноватый вид и явно предпочитал жевание участию в разговоре.

Эти новости встревожили леди Маккон. Почему Коналл должен был взять Танстелла?

— Он что, в опасности? Тогда вам разве не следовало с ним поехать?

Лайалл фыркнул.

— А как же! Только представьте, как будет выглядеть его галстук, завязанный без помощи камердинера. — И бета, всегда являвший собой образчик неброской элегантности, поморщился, вообразив себе этот ужас.

Алексия втайне с ним согласилась.

— Он не мог меня взять, — пробормотал вышеупомянутый Танстелл. — Нужно было бежать в волчьей ипостаси. Поезда стоят — вроде бы механики бастуют. Я-то совсем не прочь с ним отправиться: пьесу, в которой я играл, сняли с репертуара, а в Шотландии я никогда не бывал.

В его голосе слышались капризные нотки.

Хемминг, один из постоянно проживающих в замке членов стаи, сильно хлопнул Танстелла по плечу.

— Прояви уважение, — сказал он, не поднимая глаз от тарелки.

— А в какое конкретно место Шотландии отправился мой муж? — принялась настаивать на подробностях леди Маккон.

— В южную часть нагорья, как я понял, — ответил бета.

Алексия восстановила самообладание и осанку. То немногое, чего никому у нее не отнять. В южной части нагорья Коналл жил прежде. Кажется, она наконец-то поняла, в чем дело.

— Я так понимаю, он узнал о том, что альфа его бывшей стаи убит?

Теперь удивленным выглядел майор Чаннинг. Этот блондинчик чуть не выплюнул на тарелку недожеванный оладушек.

— А как вы об этом узнали?

Алексия подняла глаза от чашки чая:

— Я много чего знаю.

Красивые губы майора Чаннинга искривились при этих словах.

Профессор Лайалл сказал:

— Его светлость сказал кое-что насчет того, что нужно разобраться со срочным семейным делом, весьма неловким.

— Разве я не член семьи? — удивилась леди Маккон.

Лайалл пробормотал на это себе под нос:

— И неловкости от вас нередко хоть отбавляй.

— Осторожнее, профессор. Только одному человеку позволено говорить мне в лицо всякие гадости, а вы — определенно не он, ростом для этого не вышли.

Лайалл в буквальном смысле покраснел.

— Приношу мои извинения, госпожа. Я забылся и дал волю языку. — Подчеркивая ее титул, он слегка потянул вниз галстук, чтобы показалась голая шея.

— Мы все его семья! А он просто нас оставил! — Казалось, майор Чаннинг недоволен отбытием мужа Алексии даже сильнее, чем она сама. — Такая жалость, что он не поговорил со мной перед этим. Я мог бы сообщить причину, по которой ему следовало остаться.

Алексия перевела тяжелый взгляд карих глаз на гамму стаи Вулси:

— Вот как?

Но майора Чаннинга явно занимали другие вопросы.

— Конечно, он мог знать или, во всяком случае, догадываться, что все эти месяцы без руководства альфы случалось разное…

— Представления не имею, — твердо заявила Алексия, хотя речь майора явно была обращена не к ней. — Почему же вы не сказали мне то, что намеревались сообщить графу?

Майор Чаннинг вздрогнул, и его вид удивительным образом стал одновременно виноватым и рассерженным. Внимание всех присутствующих было теперь приковано к нему.

— Да, — раздался негромкий вежливый голос Лайалла, — почему же? — Под напускным безразличием профессор довольно успешно скрывал свое реальное отношение к гамме и сложившейся ситуации.

— О, ничего особенного не происходило! Если не считать того, что на протяжении всего путешествия на корабле никто из нас не мог перекинуться в волка. Ни в Средиземном море, ни когда мы шли через проливы. Шесть полков, четыре стаи, и все мы отрастили бороды. В принципе, все это время мы были смертны. Но стоило нам сойти на сушу и отправиться в Вулси, мы в скором времени вдруг снова стали сверхъестественными.

— Если учесть недавние события, это очень интересно. И вы говорите, что не рассказали об этом моему мужу?

— Он не нашел для меня времени! — прошипел раскрасневшийся от ярости Чаннинг.

— А вы сочли, что он пренебрег вами, и не заставили его вас выслушать? Это не только глупо, но и, возможно, обернется серьезными неприятностями. — Злость Алексии тоже разгоралась. — Тут что, кто-то немножечко ревнует?

Майор Чаннинг так хлопнул ладонью по столу, что зазвенели тарелки.

— Мы только что вернулись домой, проведя шесть лет за границей, но наш знаменитый альфа отбыл, оставив свою стаю, чтобы посмотреть, как идут дела в стае чужой! — он практически выплюнул эту тираду, упиваясь собственным праведным гневом.

— Точно, — раздался голос сидевшего неподалеку Хемминга, — все дело в ревности.

Майор Чаннинг погрозил ему пальцем. Руки у него были большие, хорошей формы, но мозолистые и грубые. Глядя на них, Алексия задумалась, в какой же глуши он обретался до того, как стать оборотнем.

— Будь очень осторожен со словами, недомерок. Я куда выше тебя по рангу.

Хемминг склонил голову набок, демонстрируя горло и тем самым признавая правомерность угрозы, а потом вернулся к ужину, держа свое мнение при себе.

Танстелл и остальные клавигеры с большим интересом и широко раскрытыми глазами наблюдали за разговором. То, что вся стая находилась теперь в замке, было для них в новинку. Колдстримские гвардейцы отправились в Индию достаточно давно, и большинство клавигеров Вулси никогда не имели дела с полным составом стаи.

Леди Маккон решила, что для одного вечера общества майора Чаннинга с нее довольно. Новая информация, которая теперь у нее была, требовала поскорее отправиться в город, поэтому она поднялась со своего места и велела заложить карету.

— Снова в Лондон нынче вечером, миледи? — удивился Флут, появляясь в передней с ее накидкой и шляпой.

— К несчастью, да. — Вид у его хозяйки был обеспокоенный.

— Вам понадобится портфель?

— Сегодня нет, Флут. Я еду в город не в качестве маджаха. Лучше мне выглядеть как можно безобиднее.

Молчание Флута было выразительным, как с ним вообще частенько случалось. Острый и живой ум его драгоценной госпожи, увы, сочетался с недостатком изощренности; поэтому безобидности в ней было примерно столько же, сколько в одной из шляпок мисс Айви Хисселпенни.

Алексия закатила глаза.

— Да-да, мне понятна ваша точка зрения, но вчера я кое-что упускала из виду касательно ночного происшествия. А теперь нам известно, что эта напасть, чем бы она ни была, явилась в город вместе с войсками. Я просто обязана попытаться перехватить лорда Акелдаму. То, что не может раскрыть БРП, выяснят его мальчики.

Похоже, Флута это слегка встревожило. Одно его веко почти незаметно задергалось. Алексия никогда не заметила бы этого, если бы их не связывало двадцатишестилетнее знакомство. Подобная реакция означала, что Флут не слишком-то одобряет ее нежную дружбу с самым экстравагантным вампиром-отщепенцем Лондона.

— Не тревожьтесь понапрасну, Флут. Я буду до умопомрачения осторожна. Хотя жаль, конечно, что у меня нет убедительного повода, чтобы поехать сегодня в город. Люди могут заметить, что я выбилась из обычного графика.

Робкий женский голос произнес:

— Миледи, вероятно, я смогу вам с этим помочь.

Алексия с улыбкой подняла взгляд. Женские голоса редко звучали в замке Вулси, но этот был из числа тех немногих, что раздавались тут более-менее регулярно. Как свойственно призракам, Былая Мэрривей отличалась покладистостью, и за последние несколько месяцев теплые чувства, которые испытывала к ней Алексия, значительно укрепились. И неважно, что Мэрривей такая конфузливая.

— Добрый вечер, Былая Мэрривей! Как вы сегодня?

— Пока еще цела, госпожа моя, — ответило призрачное создание, которое выглядело всего лишь мерцающим сероватым туманом в ярком свете газовых ламп передней.

Былая Мэрривей находилась сейчас на самой границе той территории, которую позволяла охватывать ее привязь, и поэтому ей было трудно как следует сгуститься. Еще это означало, что тело Былой, скорее всего, находилось где-нибудь в верхней части замка Вулси, с большой вероятностью, замурованное в стене. Алексия предпочитала, чтобы этот факт по возможности не занимал ее мысли, и очень надеялась, что он никак и никогда не потревожит ее обоняние.

— У меня есть для вас личное сообщение, миледи.

— От моего невыносимого мужа?

Это было здравое предположение. Лишь лорд Маккон мог задействовать призрака вместо того, чтобы использовать какое-нибудь более очевидное средство коммуникации — например, разбудить перед отъездом собственную жену и поговорить с ней.

Призрачная фигура чуть колыхнулась вверх-вниз — так выглядел в исполнении Былой Мэрривей кивок.

— Да. Послание от его светлости.

— Ну? — рявкнула Алексия.

Былая Мэрривей чуть отпрянула. Несмотря на неоднократные обещания Алексии, что она не станет бродить по замку в поисках трупа бедняжки, та все никак не могла преодолеть страх перед запредельной. В каждом грозном действии леди Маккон она упорно видела потенциальный экзорцизм, что, учитывая характер упомянутой леди, провоцировало постоянную нервозность призрака.

Алексия вздохнула и смягчила тон:

— И что за послание он мне оставил, Былая Мэрривей? Расскажите, пожалуйста.

Прикалывая перед зеркалом шляпку, она очень старалась не испортить прическу, с которой столько провозилась Анжелика. В результате аксессуар стал совершенно бесполезен, потому что примостился где-то у нее на затылке, но раз солнце еще не взошло, Алексия решила, что ей незачем держать лицо в тени, а значит, и беспокоиться нечего.

— Вы должны отправиться за новой шляпой, — ни с того ни с сего заявила Былая Мэрривей.

Алексия наморщила лоб и натянула перчатки.

— Вот как, значит, должна?

Былая Мэрривей опять исполнила свою колышущуюся версию кивка.

— Его светлость рекомендовал недавно открывшийся магазин на Риджент-стрит под названием «Шапю де Попю». И настаивал, чтобы вы посетили его без промедления.

Лорд Маккон редко интересовался даже собственным гардеробом.

Леди Маккон едва ли могла поверить, что он внезапно озаботился ее одеждой. Она сказала только:

— Что же, я как раз думала о том, до чего мне не нравится эта шляпка! Но не то чтобы мне действительно так уж нужна новая.

— Миледи, мне доподлинно известна персона, которой она действительно требуется, — проговорил Флут, внезапно возникая прямо за ее плечом.

— Ох, Флут, мне так жаль, что вам пришлось вчера созерцать весь этот огород, — извинилась Алексия. Бедный Флут был очень раним.

— Никто из нас не избежит страданий, — глубокомысленно изрек он.

Затем он вручил Алексии синий с белым кружевной парасоль и сопроводил ее по лестнице к ожидающей карете.

— К городскому дому семьи Хисселпенни, — велел он вознице, — да побыстрее.

— Кстати, Флут, — леди Маккон высунула голову в окно, когда карета начала движение к воротам замка, — будьте так любезны отменить завтрашний званый ужин. Нет никакого смысла его устраивать, раз мой муж предпочел удалиться восвояси.

Флут кивнул удаляющейся карете в знак подтверждения того, что все понял, и отправился в дом выполнять поручение.

Алексия считала, что у нее есть моральное право явиться к Айви без предупреждения, раз уж накануне вечером подруга именно так с ней и поступила.

Вялая мисс Айви Хисселпенни сидела в главной гостиной скромного семейного дома, поскольку ей полагалось принимать посетителей. Хоть Алексия и явилась незваной, подруга ей обрадовалась. Все ее домашние были в восторге от возможности принимать у себя леди Маккон. Раньше им и в голову не приходило, что странная дружба Айви с синим чулком, старой девой Алексией Таработти, даст такие замечательные плоды и повысит их вес в обществе.

Влетев в гостиную, леди Маккон обнаружила там кроме Айви еще и миссис Хисселпенни с ее неизменными спицами, которая несла безмолвное бдение, прислушиваясь к бесконечной болтовне дочери.

— Ой, Алексия! Как замечательно!

— Я тоже рада тебя видеть, Айви. Как ты сегодня?

Задавать такой вопрос мисс Хисселпенни было довольно опрометчиво, потому что та, как правило, действительно отвечала на него, вдаваясь при этом в мельчайшие подробности.

— Ты не поверишь! Нынче утром в «Таймс» напечатали объявление о моей помолвке, но за весь день практически никто не явился с визитом! Я приняла всего двадцать четыре посетителя, а к Берте, когда она обручалась в прошлом месяце, явилось целых двадцать семь! Несправедливость, вот как я это называю, вопиющая несправедливость. Хотя с тобой, дорогая Алексия, будет уже двадцать пять.

— Айви, — решила перейти к делу Алексия, — стоит ли и дальше терпеть такое оскорбительное положение вещей? Ты определенно должна отвлечься. А у меня как раз подходящее настроение, чтобы составить тебе компанию, и я убеждена — ты отчаянно нуждаешься в новой шляпке. Так что давай-ка поедем и купим ее.

— Прямо сию секунду?

— Да, немедленно. Я слышала, что на Риджент-стрит недавно открылся дивный магазинчик. Почему бы нам не оказать ему некоторую финансовую поддержку?

— О-о, — щечки Айви раскраснелись от предвкушения, — ты про «Шапю де Попю»? Он действительно считается весьма экстравагантным местом. Некоторые дамы из моего окружения даже находят его дерзким. — Услышав это слово, неизменно молчавшая славная леди, маменька Айви, испустила негромкий вздох, но раз уж за ним не последовало никакого замечания, то мисс Хисселпенни продолжила: — Знаешь, в этот магазинчик постоянно наведываются лишь самые передовые дамы. Вроде бы там регулярно бывает эта актриса, Мейбл Дейр. И о владелице магазина ходит множество пикантных сплетен.

По возмущенному тону подруги ясно было, что та умирает от желания посетить «Шапю де Попю».

— Мне думается, это самое подходящее место, в котором можно отыскать что-нибудь достаточно необычное для зимнего сезона, а ты в качестве свежепомолвленной барышни просто обязана обзавестись новой шляпкой.

— Обязана?

— Совершенно точно обязана, душенька моя Айви, уж поверь мне.

— Айви, милая, — мягким голоском проговорила миссис Хисселпенни, отложив вязание и подняв голову, — тебе следует поехать и выбрать шляпку. Нельзя и дальше заставлять леди Маккон ждать, раз уж она сделала тебе столь великодушное предложение.

Айви, которую настойчиво убеждали сделать то, чего ей и без того хотелось больше всего на свете, поспешила наверх, издав лишь несколько символических протестующих возгласов.

— Вы же постараетесь помочь ей, не правда ли, леди Маккон? — Глаза миссис Хисселпенни над ее снова защелкавшими спицами были полны отчаяния.

Алексия подумала, что уловила суть вопроса:

— Вас тоже тревожит эта скоропалительная помолвка?

— О нет, капитан Фезерстоунхоф — вполне достойная партия. Меня беспокоят скорее предпочтения по части головных уборов.

Алексия спрятала улыбку. Выражение ее лица осталось абсолютно серьезным.

— Конечно. Я сделаю все возможное ради королевы и Англии.

Вошел слуга со свежезаваренным чаем. Леди Маккон с глубоким вздохом облегчения сделала несколько глотков из своей чашки. В общем и целом, вечерок явно выдавался непростой, а если учесть, что предстояло еще пережить свидание Айви со шляпным магазином, будущее не сулило никаких улучшений, скорее наоборот. В такой ситуации чай был просто необходим с медицинской точки зрения, и, по счастью, миссис Хисселпенни догадалась о нем распорядиться.

Следующие четверть часа леди Маккон вела с хозяйкой дома до боли приятную беседу о погоде, а потом, то есть не слишком скоро, вернулась Айви. На ней было пышное платье для прогулок из умопомрачительно-оранжевой тафты и жакетка цвета шампанского. Ко всему этому прилагалась особенно примечательная шляпка, напоминающая цветочный горшок, который вполне ожидаемо украшали шелковые хризантемы и крошечные, сделанные из перышек пчелки на проволочках.

Избегая смотреть на шляпку, Алексия поблагодарила миссис Хисселпенни за чай и погнала Айви в карету Вулси.

Вокруг них пробуждались к жизни обитатели ночного Лондона, горели газовые фонари, элегантно одетые пары подзывали кэбы, тут и там разгуливали шумные компании молодых шалопаев. Алексия велела вознице править на Риджент-стрит, и вскоре они прибыли к «Шапю де Попю».

Алексия терялась в догадках, зачем мужу понадобилось, чтобы она посетила этот магазин, а потому поступила, как и всякая хорошо воспитанная молодая леди на ее месте. А именно нацелилась на покупки.

— Ты уверена, что хочешь выбирать со мной шляпки, Алексия? — поинтересовалась Айви, когда они протиснулись через окованную железом дверь в магазин. — Ведь у нас очень разные вкусы на головные уборы.

— От всей души надеюсь, это именно так, — с чувством ответила леди Маккон, неприязненно глядя на усеянный цветочками кошмарный горшок над милым круглым личиком подруги, которое обрамляли блестящие черные локоны.

Магазин оказался именно таким, как предполагала Алексия. Выглядел он очень современно: сплошь легкие, воздушные муслиновые драпировки, стены в персиково-шалфейную полоску и строгих линий мебель бронзового цвета с соответствующими подушками.

— Ну-у-у, — сказала Айви, осматривая интерьер широко распахнутыми глазами, — разве все это не слишком по-французски?

На столах и настенных крючках располагалось некоторое количество шляп, но по большей части они свисали с потолка на тонких золотистых шнурах, болтаясь на разной высоте по всему магазину и чуть покачиваясь, будто некие инопланетные растения. Они были повсюду: вышитые батистовые чепцы с брабантским кружевом, итальянские соломенные шляпки вроде тех, что носят пастушки, шляпы с завязками из фая, бархатные токи, способные посрамить цветочный горшок Айви, и возмутительные капелины с исполинскими полями, наводящие на мысли об уличных музыкантах.

Айви тут же пленилась самым уродливым головным убором из всех: канареечно-желтым фетровым током с отделкой в виде черной смородины, с черной бархатной лентой и парочкой зеленых перьев, которые торчали сбоку, как усики какого-то насекомого.

— Нет, только не эту! — сказал одновременно с Алексией еще кто-то, когда мисс Хисселпенни потянулась, чтобы снять это чудище со стенного крючка.

Рука Айви упала и повисла вдоль туловища, а затем мисс Хисселпенни и леди Маккон повернулись на незнакомый голос и увидели, что из-за портьеры, отгораживающей заднюю комнату, вышла дама весьма примечательной внешности.

Алексия без всякой зависти подумала, что это, вполне вероятно, самая прекрасная женщина из всех, что когда-либо ей встречались. У женщины был милый маленький ротик, большие зеленые глаза, выступающие скулы, а на щеках, когда она улыбалась (вот как сейчас), появлялись ямочки. Обычно Алексия ямочек не одобряла, но незнакомке они шли. Возможно, потому что уравновешивались угловатостью худой фигуры и тем фактом, что ее каштановые волосы были подстрижены коротко, как у мужчины, — ни намека на модную прическу.

Увидев незнакомку, Айви ахнула.

Виной тому была не прическа. Вернее, не только она. Дело в том, что женщина была с головы до сияющих сапожек одета в безупречном, доведенном до совершенства стиле — да только во все мужское. Сюртук, панталоны и жилет являлись образчиками высокой моды для джентльменов. На скандально коротких волосах красовался цилиндр, а бордовый шелковый галстук был завязан пышным каскадом. При этом хозяйка всего этого великолепия явно не пыталась скрыть свою принадлежность к прекрасному полу.

Ее голос, когда она заговорила, оказался низким и мелодичным, но при этом, вне всякого сомнения, женским.

Алексия взяла из корзинки с товаром пару красно-коричневых лайковых перчаток, на ощупь мягких, как масло, и принялась их разглядывать. Все лучше, чем таращиться на женщину.

— Я мадам Лефу. Добро пожаловать в «Шапю де Попю». Чем могу служить прекрасным дамам? — В ее голосе звучал легчайший, почти незаметный намек на французский акцент, не то что у Анжелики, которой никак не давался звук «р».

Айви и Алексия присели в книксене, в соответствии с последней модой слегка наклонив головы, и демонстрируя, что на их шеях нет следов укусов: никому не хочется, чтобы его сочли лишенным вампирской защиты трутнем. Мадам Лефу сделала то же самое, хотя разглядеть отметки зубов или их отсутствие не давал умело завязанный галстук. Алексия с интересом отметила, что у модистки две галстучные булавки: одна из серебра, другая из дерева. Может, мадам Лефу и не закрывала свой магазин на ночь, но меры предосторожности она соблюдала.

Леди Маккон сказала:

— Моя подруга мисс Хисселпенни недавно обручилась, и теперь ей очень нужна новая шляпка.

Сама она не представилась. Еще не время. Имя леди Маккон лучше пока оставить про запас.

Окинув взглядом Айвины многочисленные цветы и пчел из перышек, мадам Лефу проговорила:

— Да, это совершенно очевидно. Пройдите сюда, мисс Хисселпенни. У меня тут есть кое-что, что идеально подойдет к вашему платью.

Айви послушно потрусила за странно одетой женщиной, поглядывая на Алексию через плечо. Эти взгляды очень ясно говорили то, что она не осмелилась произнести вслух: «Что, скажи на милость, на ней надето?!»

Алексия побрела к возмутительному желтому току, против которого они с мадам Лефу так решительно возразили. Он резко контрастировал с общей изысканностью, отличавшей большинство остальных шляп. Можно было даже подумать, что он не предназначен для продажи.

Внимание Айви оказалось полностью захвачено удивительной хозяйкой магазина (ну а кто устоял бы?), и Алексия воспользовалась случаем, чтобы при помощи своего парасоля аккуратно приподнять ток и по-быстрому заглянуть под него. В тот же миг она поняла, зачем муж направил ее в «Шапю де Попю».

Под уродливой шляпой скрывалась замаскированная под крючок дверная ручка. Алексия быстро вернула ток на место, отвернулась и принялась с невинным видом прохаживаться по магазину, изображая интерес к разнообразным аксессуарам. Она замечала и другие скрытые намеки на то, что у «Шапю де Попю» имеется второе дно: поцарапанный пол возле стены, в которой вроде бы не было двери, и несколько незажженных газовых ламп. Алексия поставила бы кругленькую сумму на то, что это и не лампы вовсе.

Конечно, леди Маккон и не подумала бы проявить любопытство, если бы не настоятельное желание мужа, чтобы она посетила это заведение. Больше в магазине ничего подозрительного не оказалось. Это было весьма стильное местечко со шляпками, которые оказались достаточно хороши, чтобы приковать даже ее внимание, хоть она и не склонна модничать. Однако царапины и замаскированная ручка вызывали любопытство, направленное и на магазинчик, и на его владелицу. Может, леди Маккон и была бездушной, однако никто и никогда не ставил под вопрос живость ее ума.

Она направилась туда, где мадам Лефу практически заставила мисс Хисселпенни примерить открывающий лицо соломенный капор, украшенный несколькими элегантными цветками и одним изящным голубым пером.

— Айви, она очень хорошо на тебе смотрится, — одобрила леди Маккон.

— Спасибо, Алексия, но не находишь ли ты, что она немного чересчур сдержанная? Не уверена, что она мне подходит.

Леди Маккон и мадам Лефу обменялись взглядами.

— Нет, не нахожу. Эта шляпка совсем не похожа на то желтое чудовище, за которое ты сразу же ухватилась. Я даже подошла, чтобы получше его разглядеть, и убедилась, что оно просто кошмарное.

Мадам Лефу глянула на Алексию; ее прекрасное лицо вдруг осунулось, ямочки на щеках исчезли.

Алексия неприятно улыбнулась, старательно демонстрируя зубы. Невозможно жить в стае оборотней и не нахвататься их манер.

— Не может же быть, что это вы ее сделали? — мягко спросила она у владелицы магазина.

— Уверяю вас, это работа моей ученицы, — ответила мадам Лефу, по-французски почти незаметно пожав плечами, и пристроила на голову Айви следующую шляпку, цветов на которой было чуть побольше.

Мисс Хисселпенни расцвела.

— А есть еще какие-то ее произведения… в том же духе? — поинтересовалась Алексия, имея в виду уродливый желтый ток.

— Ну, есть еще шляпа для верховых прогулок, — голос хозяйки магазина звучал настороженно.

Леди Маккон кивнула. Мадам Лефу говорила о шляпе, которая располагалась ближе всего к царапинам, которые Алексия заметила на полу. Они с хозяйкой друг друга понимали.

В разговоре возникла пауза, во время которой Айви заинтересовалась матово-розовым предметом туалета с пуговками. Алексия крутила свой закрытый зонтик между затянутыми в перчатки ладонями.

— А еще мне показалось, что у вас тут кое-какие проблемы со светильниками, — сладким голоском пропела она.

— Именно так, — с твердой убежденностью на лице подтвердила мадам Лефу. — И еще, конечно, эта дверная ручка. Но вы же знаете, как бывает — когда открываешь новый магазин, всегда остаются какие-то недоработки.

Леди Маккон выругала себя. Как можно было не заметить дверную ручку? Опираясь на зонтик, она направилась посмотреть, что не так с этой ручкой.

Айви, совершенно не догадываясь о подтексте этой беседы, примеряла следующую шляпку.

Ручка с внутренней стороны двери была гораздо крупнее, чем следовало ожидать. Казалось, она включает в себя куда больше всяческих сложных шестеренок и винтиков, чем требуется, чтобы обезопасить обычный шляпный магазин.

Алексия подумала, не шпионит ли мадам Лефу в пользу французов.

— Ну что ж, — оживленно говорила, обращаясь к хозяйке магазина, Айви, когда леди Маккон снова подошла к ним, — Алексия вечно твердит, будто у меня ужасный вкус, но не могу сказать, что у нее есть на то основания. Сама-то она зачастую склонна делать самый банальный выбор.

— Мне не хватает воображения, — признала Алексия, — и потому я держу французскую горничную, у которой исключительно творческий подход.

Услышав это, мадам Лефу вроде бы слегка заинтересовалась. Губы ее сложились в легкую полуулыбку, а на щеках опять показались ямочки.

— А еще у вас есть оригинальная привычка выходить с зонтиком от солнца даже по ночам, не правда ли? Судя по всему, я имею честь говорить с леди Маккон?

— Алексия, — спросила скандализированная мисс Хисселпенни, — ты что, даже не представилась?

— Ну, я, — начала оправдываться Алексия, и тут…

Бум!

И мир вокруг них погрузился во тьму.