Неизменная

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ПОСЛЕДНЯЯ ФРАНЦУЗСКАЯ МОДА

Когда Алексия вошла, склонившийся над изобретательницей Танстелл помогал той сесть на козетке. Мадам Лефу выглядела слабой, но глаза ее были открыты. Они сфокусировались на идущей через комнату Алексии, и француженка чуть улыбнулась, явив ямочки на щеках.

— А мой муж? — спросила леди Маккон, тоже на миг приподняв уголки губ. — Изменилось ли и его состояние тоже?

Она подошла к Коналлу, человеку-горе на маленьком диванчике, изогнутые ножки которого, казалось, еще сильнее искривились под его весом, потянулась, чтобы коснуться лица мужа, и нащупала легкую щетину. Говорила же она, что ему нужно побриться! Но глаза лорда Маккона оставались закрытыми, и до смешного длинные ресницы покоились на щеках. Зачем ему такие ресницы? Меньше месяца назад она говорила, как завидует им. Тогда он рассмеялся, и стал этими самыми ресницами щекотать ей шею.

Ее воспоминания прервались, но причиной тому стал не Танстелл, задававший ей какие-то вопросы, а мелодичный, с легким акцентом голос мадам Лефу. Он звучал чуть хрипловато, наверно, у нее пересохло в горле.

— Боюсь, он еще некоторое время не придет в себя. Конечно, если его вывели из строя одним из новых усыпляющих дротиков.

Леди Маккон подошла к ней.

— Что произошло, мадам Лефу? В чем дело? Что вы пытались сказать нам утром? Кто в вас стрелял? — она говорила очень холодно. — И кто стрелял в моего мужа?

Алексия была уверена, что знает ответы на свои вопросы, но ей хотелось услышать их именно от мадам Лефу. Для изобретательницы пришло время решать, на чьей она стороне.

Мадам Лефу сглотнула.

— Пожалуйста, не сердитесь на нее, леди Маккон. Она это не нарочно, вы же понимаете? Я уверена, что не нарочно. Она просто немного ветрена, вот и все. Но при всем при том сердце у нее доброе. Я знаю, так оно и есть. Я увидела, что все замечательные золотники для эфирографа разбиты вдребезги. Как она могла сотворить такое? Как вообще подобное возможно?! — Из прекрасных зеленых глаз француженки потекли слезы. — Она зашла слишком далеко, а потом, когда я заглянула к вам в комнату, чтобы обо всем рассказать, то увидела, как она роется в вещах. Тогда я решила, что это переходит уже все границы. Должно быть, она искала кристаллический золотник для связи с лордом Акелдамой, она ведь знала, что он у вас есть. Хотела уничтожить и его тоже. Такой вандализм! Я понятия не имела, что она способна на подобное. Столкнуть кого-то за борт — это одно, но разрушить такую прекрасную, функциональную вещь, как кристаллический частотный золотник… Что за чудовищем надо быть, чтобы на это пойти?

Да, после такого заявления у Алексии не осталось сомнений относительно системы ценностей мадам Лефу.

— На кого работает Анжелика? На вампиров?

Выговорившаяся мадам Лефу лишь кивнула. Леди Маккон выругалась, да так, что ее муж возгордился бы, услышь он это. Шокированный Танстелл покраснел.

— Я, конечно, подозревала, что она шпионка, но не ожидала от нее активной деятельности, думала, все ограничится лишь подслушиванием. Она так замечательно укладывала мне волосы!

Мадам Лефу склонила голову, как будто прекрасно понимала, что имеет в виду Алексия.

— Чего она добивается? Зачем творит все это?

Француженка покачала головой. Без цилиндра, с развязанным галстуком, она выглядела почти женственной, не похожей на себя. Более мягкой. Алексия не понимала, нравится ей это или нет.

— Я могу лишь предполагать. Ей нужно то же, что и вам, маджах. Очеловечивающее оружие.

Леди Маккон снова выругалась.

— И конечно, Анжелика оказалась тут как тут. Когда я обнаружила, в чем дело, она стояла в коридоре прямо за моей спиной.

У мадам Лефу широко открылись глаза. Однако заговорила не она, а Танстелл. Полным благоговения голосом он произнес:

— Так вы разобрались?

— Конечно, разобралась. Ты что, спал, что ли, все это время? — И леди Маккон целеустремленно двинулась к дверям. — Танстелл, мои приказы в силе.

— Но, госпожа, вам нужно…

— В силе!

— Не думаю, что она хочет убить кого-нибудь, кроме меня, — бросила ей вслед мадам Лефу. — В самом деле не думаю. Пожалуйста, миледи, не делайте ничего… непоправимого.

Добравшаяся до двери леди Маккон стремительно повернулась, оскалилась, глядя на весь мир так, словно и сама была оборотнем, и проговорила:

— Она стреляла в моего мужа, мадам.

Снаружи, там, где до сих пор находилась стая, стояла тишина. Гробовая тишина и куча больших спящих тел в клетчатых килтах — такой вот всеобщий коллапс. Леди Маккон закрыла глаза и вздохнула, глубоко и раздраженно. Нет, действительно, она что, должна все делать сама?

Крепче перехватив свой парасоль, она привела в боевую готовность стреляющий парализующими дротиками наконечник. Палец завис над кнопкой, нажатие которой приводило механизм в действие, и Алексия бросилась вверх по лестнице к комнате с мумией. Если она не ошиблась в своих догадках, Анжелика уже прибрала мумию к рукам и пустилась в обратный путь к своим хозяевам, вероятно, в карете.

Но она ошиблась в своих догадках. Стоило ей открыть дверь в комнату, как стало совершенно очевидно, что мумия до сих пор там, а вот Анжелика — нет.

Леди Маккон нахмурилась:

— Почему?

Она в раздражении постучала набалдашником зонта по полу. Конечно же! Для вампирской шпионки на первом месте должна быть информация. Алексия по-другому перехватила парасоль и помчалась по лестницам, которые были чересчур многочисленны для ее затянутой в корсет персоны, в помещение с эфирографом.

Не утруждая себя проверкой того, не идет ли трансляция, она прицелилась парасолем и потянула за соответствующий лист лотоса, приводя в действие прерывающее магнитное поле. Миг, и все заглохло.

Тогда Алексия ворвалась в передающий отсек эфирографа.

Анжелика уже вставала из-за передатчика. Маленькие иглы, выбивающую искру, прекратили свое движение посреди трансляции. Горничная посмотрела прямо на леди Маккон и без малейшего промедления бросилась на нее.

Алексия уклонилась, но француженка явно не собиралась вступать в драку, она просто оттолкнула Алексию в сторону и выскочила из отсека. Леди Маккон ударилась спиной о какие-то приспособления в углу, потеряла равновесие и упала на пол, сильно ударившись боком.

Она забарахталась, путаясь в многочисленных юбках и турнюре и пытаясь подняться на ноги. Как только ей это удалось, она подскочила к ложу преобразователя и схватила металлическую пластинку. Только три четверти сообщения оказались прожжены насквозь. Достаточно ли этого? Успела ли она вовремя, остановив своим вторжением трансляцию, или вампиры уже обладают, возможно, самой опасной информацией как о запредельных, так и для них?

Проверять времени не было. Леди Маккон оттолкнула рамку, повернулась и бросилась за Анжеликой, убежденная, что теперь-то та постарается забрать мумию.

На этот раз она не ошиблась.

— Анжелика, стой!

Алексия увидела горничную с верхней лестничной площадки. Анжелика наполовину несла, наполовину волокла за собой труп давно умершего запредельного, направляясь вместе со своей кошмарной добычей вниз, к парадным дверям замка.

— Алексия, что происходит?

Это из своей комнаты вышла заплаканная мисс Хисселпенни с покрасневшим от слез лицом. Леди Маккон просунула парасоль сквозь перила красного дерева, направила его вниз, на горничную и выпустила парализующий дротик. Француженка извернулась и прикрылась мумией, будто щитом. Дротик воткнулся в морщинистую коричневую кожу, которой было уже несколько тысячелетий, и остался там торчать. Алексия сбежала еще на один пролет вниз.

Анжелика пристроила мумию на закорки, чтобы защититься от дротиков. Она двигалась не слишком быстро и довольно неуклюже: с древним трупом на спине особо не побегаешь.

Леди Маккон помедлила на очередной лестничной площадке и снова прицелилась.

Тут на линии прицела возникла мисс Хисселпенни. Стоя так, что у Алексии не было ни единого шанса выстрелить, она смотрела вниз, на Анжелику.

— Айви, уйди!

— Мамочки мои, Алексия, что с твоей горничной? Она, кажется, напялила мумию?

— Да разве ты не знала, что это последняя парижская мода? — ответила леди Маккон, а потом довольно грубо оттолкнула подругу в сторону.

Мисс Хисселпенни возмущенно пискнула.

Алексия прицелилась и выстрелила снова. На этот раз она совершенно промахнулась и выругалась. Придется ей потренироваться в стрельбе по мишеням, если она намерена и дальше работать в той же сфере, что и сейчас. Боезапас зонтика ограничивался всего двумя дротиками, поэтому она поднажала, возвращаясь к проверенным временем методам преследования.

— Ну право же, Алексия, что за язык! Ты выражаешься, как жена торговца рыбой! — крикнула ей вслед мисс Хисселпенни. — Что тут происходит? Вроде бы из твоего парасоля что-то вылетело? Как это неуместно с его стороны! Мне, должно быть, мерещится. Похоже, моя безграничная любовь к мистеру Танстеллу туманит мой взор.

Леди Маккон совершенно проигнорировала лучшую подругу. Несмотря на отталкивающую силу мумии, она бросилась вниз по лестнице с зонтом наизготовку, велев мисс Хисселпенни:

— Не путайся под ногами, Айви.

Анжелика споткнулась об одного из лежавших на полу членов стаи.

— Стой, где стоишь! — голосом заправского маджаха взревела леди Маккон.

Горничная вместе с мумией была уже почти в дверях, когда Алексия обрушилась на нее, яростно ткнув навершием парасоля. Анжелика застыла на месте, повернув голову к своей бывшей хозяйке. Ее большие фиалковые глаза широко раскрылись.

Леди Маккон адресовала ей натянутую быструю улыбку:

— Ну а теперь, дорогая, один раз тебе врезать или два?

Прежде чем француженка успела ответить, Алексия размахнулась и изо всех сил опустила парасоль ей на голову.

И горничная, и мумия упали.

— Судя по всему, одного раза вполне достаточно.

Стоявшая на лестничной площадке мисс Хисселпенни испустила короткий встревоженный крик, а потом прижала ладонь к губам.

— Алексия, — зашипела она, — как ты можешь вести себя так грубо? Напасть с парасолем на собственную горничную! Нельзя же так варварски наказывать слуг! Я имею в виду, мне кажется, она всегда безупречно тебя причесывала.

Леди Маккон снова проигнорировала подругу и ногой отпихнула мумию с дороги.

Айви снова ахнула:

— Да что же ты творишь? Это же памятник древней культуры. Ты же любишь всякие старинные вещи!

Леди Маккон прекрасно обошлась бы без таких комментариев, потому что у нее просто не было времени на угрызения совести, связанные с древней историей. От треклятой мумии было слишком много проблем. Оставить ее в покое значило создать кошмар государственного масштаба. Нет, она ни при каких условиях не имеет права на существование. И плевать на научные последствия.

Алексия проверила, дышит ли Анжелика, и выяснилось, что шпионка жива.

Лучше всего сейчас, решила леди Маккон, избавиться от мумии. Со всем прочим можно будет разобраться и позже.

Сопротивляясь отторжению, которое гнало ее прочь, как можно дальше от этого кошмарного артефакта, Алексия выволокла его на массивные каменные ступени парадного крыльца. Совершенно незачем подвергать опасности кого-то еще.

Мадам Лефу не снабдила парасоль ничем представляющим опасность именно для запредельных (если допустить, что подобная субстанция вообще существует), но Алексия была уверена: достаточное количество кислоты справится почти с чем угодно. Она раскрыла парасоль и взялась за навершие. Потом для пущей надежности повернула крошечный тумблер сразу под выключателем прерывающего поля до третьего щелчка. Шесть спиц зонта раскрылись, и мумию окутало облако тумана, оседавшего на высохшей коже и древних костях. Алексия покачала парасолем из стороны в сторону, чтобы жидкость хорошенько пропитала древние останки, а потом и вовсе пристроила его к мумии и отступила. Едко запахло кислотой, и Алексия отошла еще дальше. Потом в воздухе повисла вонь окончательно уничтоженных старых костей, напоминавшая одновременно о затхлом чердаке и медном запахе крови. Сила, которая отталкивала Алексию от мумии, начала ослабевать, а сама мумия постепенно распадалась, теряла всякое человекоподобие, превращаясь в комковатую коричневую жижу, из которой торчали обломки костей и клочки кожи.

Парасоль по-прежнему брызгал кислотой, которая все сильнее разъедала каменные ступени.

За спиной Алексии закричала стоявшая на верху парадной лестницы Айви Хисселпенни.

На другом краю острова Великобритания, перед зданием, которое выглядело вполне невинным, хотя и весьма роскошным домом в обычном фешенебельном районе неподалеку от Риджентс-парка, стоял неприметный кэб. Там сидели в ожидании профессор Рэндольф Лайалл и майор Чаннинг Чаннинг из честерфилдских Чаннингов. Двум оборотням небезопасно было находиться здесь, в непосредственной близости от обиталища Вестминстерского роя. Вдвойне небезопасно еще и потому, что никакого официального прикрытия у них не было. Лайалл не сомневался: если весть об этом дойдет до БРП, сам он лишится работы, а майора разжалуют в рядовые или выгонят со службы.

Оба они чуть не выпрыгнули из собственной шкуры (это умеет каждый оборотень), когда кто-то ввалился в резко распахнувшуюся дверцу кэба с криком:

— Гони!

Майор Чаннинг постучал пистолетом в крышу, и экипаж рванул с места. Неожиданно громкий стук копыт разнесся по ночному Лондону.

— Итак? — нетерпеливо поинтересовался Чаннинг.

Лайалл потянулся вперед, чтобы помочь присоединившемуся к ним молодому человеку восстановить вертикальное положение и достоинство.

Биффи отбросил за спину черный бархатный плащ, сбившийся набок в тот миг, когда его хозяин совершил свой отчаянный бросок в безопасность кареты. Лайалл никак не мог понять, что толку от плаща, когда затевается проникновение со взломом, но Биффи настоял на своем. «Всегда нужно, — заявил он тогда, — одеваться соответственно своей роли».

Профессор Лайалл улыбнулся, глядя на молодого человека. Тот действительно был весьма симпатичным джентльменом. Что бы ни говорили о лорде Акелдаме (а сказать о нем можно было немало), трутней он подбирал с исключительным вкусом.

— Ну и как все прошло?

— Да, он у них был, все верно. Под самой крышей. Чуть более старая модель, чем та, что у моего господина, но, похоже, вполне исправная.

Симпатичный и эффективный джентльмен.

— И что же? — изогнул бровь профессор.

— Давайте для простоты скажем, что теперь он, вероятно, работает не так хорошо, как до этого.

Майор Чаннинг с подозрением посмотрел на Биффи.

— Что вы сделали?

— Ну, понимаете ли, там просто стоял такой чайничек с чаем… — Тут Биффи замолчал.

— Чай вообще полезная вещь, — задумчиво отметил Лайалл.

Биффи широко улыбнулся ему.

Это не был один из обычных криков Айви, которые она испускала с придыханием, сигнализируя, что вот-вот лишится чувств. Нет, это был крик настоящего ужаса, и потому леди Маккон бросила на произвол судьбы свой брызжущий кислотой парасоль и бросилась в дом. Эмоциональная наполненность крика привлекла не только ее внимание. Танстелл и нетвердо стоящая на ногах мадам Лефу немедленно возникли в дверях гостиной первого этажа, невзирая на приказ Алексии.

— Что вы делаете? — заорала она, обращаясь к этим двоим. — Сию секунду вернитесь!

Но их внимание было приковано к лестничной площадке этажом выше. Там Анжелика стояла прямо за спиной мисс Хисселпенни, прижимая к ее горлу смертоносный на вид нож.

— Мисс Хисселпенни! — с исказившимся от ужаса лицом воскликнул Танстелл. А потом, отбросив всяческие приличия, добавил: — Айви!

В то же самое время мадам Лефу закричала:

— Анжелика, нет!

Все бросились к лестнице. Анжелика потащила Айви в сторону комнаты, где так недавно находилась мумия.

— Назад, или она умрет! — произнесла горничная на своем родном языке. Ее рука не дрогнула, глаза смотрели жестко.

Танстелл, по-видимому, плохо отдавая себе отчет в своих действиях, вытащил револьвер и навел его на горничную. Мадам Лефу повисла у него на руке. Для недавно раненного человека она оказалась на удивление сильна.

— Вы попадете в заложницу!

— Анжелика, это безумие, — сказала леди Маккон, взывая к разуму француженки. — Я уничтожила мумию. Скоро вся стая очнется. Каким бы наркотиком ты их ни одурманила, его действие непременно окончится, и к оборотням вернутся сверхъестественные способности. Наверное, это произойдет уже скоро. Тебе просто не удастся бежать.

Анжелика продолжала пятиться, увлекая за собой мисс Хисселпенни.

— Тогда мне нечего те’гять, ве’гно? — И она скрылась в комнате.

Едва потеряв ее из виду, леди Маккон и Танстелл бросились вслед за ней по лестнице. Мадам Лефу попыталась присоединиться к ним, но оказалась слишком слаба и потому отстала, тяжело дыша и держась за раненое плечо.

— Она нужна мне живой, — пропыхтела Алексия, обращаясь к Танстеллу. — У меня к ней есть вопросы.

Танстелл сунул револьвер куда-то в брюки и кивнул.

Почти одновременно они подбежали к комнате и обнаружили там по-прежнему вооруженную ножом Анжелику, которая заставляла Айви открыть ставни на дальнем окне. Алексия горько пожалела, что при ней нет парасоля. Похоже, ей нужно просто приковать к себе эту окаянную штуковину. Каждый раз, когда она умудрялась не захватить парасоль, выяснялось, что он отчаянно ей нужен. Не замеченный Анжеликой Танстелл успел нырнуть куда-то в сторону и, прячась за мебелью, продолжал подбираться к горничной.

Пока он осторожно двигался через комнату, леди Маккон взяла на себя отвлекающие функции. Выполнять их оказалось не так-то просто, потому что Танстелл был не из тех, кого можно назвать невесомым и незаметным. Тяжело ступая, он сосредоточенно двигался к цели, и его рыжие волосы подпрыгивали на каждом шагу, как у крадущегося по сцене опереточного злодея, одетого в черный плащ. Мелодраматический болван, да и только. К счастью, комната была освещена одной-единственной стоящей в углу газовой лампой.

— Анжелика! — позвала леди Маккон.

Анжелика повернулась, грубо дернув мисс Хисселпенни свободной рукой. Другой рукой она по-прежнему прижимала опасный с виду нож к горлу Айви.

— Потог’опись! — рявкнула она, обращаясь к своей пленнице. — А ты, — тут она вздернула подбородок, указывая им на Алексию, — стой на месте, чтоб я видела твои г’уки.

Леди Маккон помахала руками, в которых ничего не было, и Анжелика кивнула: отсутствие оружия явно ее порадовало. Алексия мысленно уговаривала Айви упасть в обморок, это очень все упростило бы. Но Айви упорно оставалась в сознании и в смятении. Она никогда не лишалась чувств, если для этого имелись настоящие основания.

— Почему, Анжелика?

Леди Маккон задала этот вопрос из искреннего любопытства, ну и, конечно, для того чтобы внимание горничной нечаянно не привлек слишком уж шумно таящийся Танстелл.

Молодая француженка улыбнулась, став еще красивее, чем обычно. Ее огромные глаза сияли в свете газовой лампы.

— Потому что она попг’осила. И обещала постаг’аться.

— Она? Кто «она»?

— А ты как думаешь? — огрызнулась Анжелика.

Алексия почувствовала легкий аромат ванили, а потом совсем рядом зазвучал мягкий негромкий голос. Это заговорила мадам Лефу, от слабости привалившаяся к дверному косяку:

— Графиня Надасди.

Леди Маккон нахмурилась и в замешательстве закусила губу. Потом она снова заговорила с Анжеликой, лишь наполовину осознавая присутствие изобретательницы:

— Но я думала, твой бывший хозяин — отщепенец. Я думала, тебя едва терпели в Вестминстерском рое.

Анжелика вновь поторопила Айви, на этот раз при помощи острия ножа. Айви взвизгнула, стала возиться с защелкой ставен и в конце концов умудрилась их открыть. Замок был старым, и оконные стекла в нем отсутствовали. В комнату ворвался холодный влажный воздух.

— Слишком много думаешь, миледи, — ухмыльнулась шпионка.

И тут на нее бросился Танстелл, которому наконец удалось пересечь комнату. Впервые за все их знакомство Алексия увидела в нем те грацию и ловкость, которыми предположительно должен обладать будущий оборотень. Конечно, все это могло быть просто проявлением актерского мастерства, но тем не менее производило впечатление.

Увидев, кто явился ее спасать, мисс Хисселпенни вскрикнула и потеряла сознание, рухнув на край распахнутого окна. Наконец-то, подумала Алексия.

Анжелика стремительно обернулась, выставив вперед нож.

Танстелл бросился на нее, и они сцепились. Горничная уверенным тренированным движением замахнулась ножом на клавигера. Тот присел, сбивая лезвие плечом, оно задело бицепс, оставив кровоточащую рану.

Леди Маккон метнулась было на помощь Танстеллу, но мадам Лефу потянула ее назад. Под ногой что-то негромко и неприятно захрустело, Алексия отвлеклась от дерущихся и перевела взгляд вниз, посмотреть, что там такое. Брр! Пол усеивали дохлые скарабеи.

Неудивительно, что клавигер оказался сильнее Анжелики: горничная была миниатюрным и изящным существом, а он, напротив, крупным представителем человеческого рода, каких предпочитают и оборотни, и театральные антрепренеры. Танстелл проигрывал в технике, но успешно наверстывал упущенное благодаря мускулам. Поднимаясь с корточек, он изо всех сил толкнул противницу в живот неповрежденным плечом, и та с криком ярости вывалилась в окно. Определенно, изначально она планировала свое отступление несколько иначе, если судить по веревочной лестнице. Раздался долгий пронзительный крик, который завершился глухим ударом о землю.

Мадам Лефу тоже закричала и отпустила леди Маккон. Обе дамы бросились к окну и выглянули наружу.

Анжелика жалкой искореженной куклой лежала внизу. Вероятно, свою встречу с землей она тоже планировала несколько иначе.

— Ты упустил ту часть моего распоряжения, где я говорила, что она нужна мне живой?

Лицо Танстелла побелело.

— Так значит, она погибла? Я убил ее?

— Нет, она упорхнула в эфир. Разумеется, ты убил ее, ты…

Танстелл обезопасил себя от гнева госпожи, рухнув на пол обморочным веснушчатым мешком. Алексия обратила упомянутый гнев на мадам Лефу. Побледневшая изобретательница, не отрывая глаз, смотрела вниз, на упавшую горничную.

— Почему вы в меня вцепились?

Мадам Лефу открыла было рот, чтобы заговорить, но ее прервал звук, напоминающий топот бегущего стада слонов, и в дверях показались оборотни стаи Кингэйр. Люди, делившие с ними кров, то есть леди Кингэйр и клавигеры, все еще оставались под воздействием Анжеликиного сонного зелья. Раз оборотни очнулись и примчались сюда, значит, мумия наконец-то была окончательно и бесповоротно уничтожена.

— Пошевеливайтесь, дворняжки! — раздался за их спинами неистовый рык.

Стая рассосалась так же быстро, как и появилась, и в комнату вошел лорд Маккон.

— О, прекрасно, — проговорила его жена, — ты очнулся. Что так тебя задержало?

— Здравствуй, моя радость. Что ты нынче поделываешь?

— Будь так добр, прекрати меня оскорблять и позаботься о Айви и Танстелле, хорошо? Им обоим может понадобиться уксус. Да, и приглядывай за мадам Лефу. А мне нужно осмотреть тело.

Отметив выражение лица супруги и то, как она в целом себя ведет, граф не стал с ней спорить.

— Я так понимаю, речь о теле твоей горничной?

— Откуда ты знаешь?

Неудивительно, что леди Маккон была уязвлена. В конце концов, она лишь недавно во всем разобралась. Как муж посмел опередить ее на шаг?

— Она в меня стреляла, припоминаешь? — фыркнув, ответил он.

— Ну ладно, мне лучше спуститься к телу.

— Ты надеешься, что горничная окажется живой? Или же, наоборот, мертвой?

Леди Маккон цыкнула зубом.

— Ну-у, с мертвой будет меньше писанины. А с живой — меньше вопросов.

Граф небрежно махнул рукой:

— Тогда приступай, дорогая.

— Однако же, Коналл, ты ведешь себя, будто это твоя идея, — раздраженно сказала его жена, тем не менее уже поспешно выбегая за дверь.

— И я решил жениться именно на ней, — обращаясь к оборотням, сказал граф. В его голосе звучали смирение и приязнь.

— Я все слышу, — немедленно отозвалась леди Маккон.

Она быстро спустилась по лестнице. Да, норма физических упражнений на сегодня уже определенно была выполнена. Проложив путь среди все еще спящих клавигеров, Алексия выскочила на парадное крыльцо и, воспользовавшись случаем, проверила, как там мумия (от той осталась лишь лужица коричневой грязи). Парасоль уже не испускал смертоносный туман, очевидно, полностью исчерпав его запас. Нужно будет позаботиться о дозаправке, потому что большая часть боеприпасов уже израсходована. Алексия со щелчком закрыла зонт и вместе с ним устремилась в обход замка, туда, где на влажной лужайке неподвижно лежала исковерканная фигурка Анжелики.

Остановившись на некотором расстоянии, леди Маккон потыкала ее навершием парасоля. Когда никакой реакции не последовало, она нагнулась, чтобы получше разглядеть упавшую. Без сомнения, Анжелика была не в том состоянии, которое можно изменить при помощи уксуса. Ее голова сильно отклонилась набок, потому что шея была сломана в результате падения.

Леди Маккон вздохнула, выпрямилась и уже собралась отправиться восвояси, когда воздух вокруг тела завибрировал. Такую вибрацию можно наблюдать вокруг жарко горящего пламени.

Никогда прежде Алексия не становилось свидетельницей антиродов. Как и обычные роды, это явление в общем и целом считалось в приличном обществе несколько чересчур вульгарным, а потому не обсуждалось, но насчет того, что происходило с Анжеликой, никаких сомнений быть не могло, ведь перед леди Маккон возник слабый мерцающий силуэт ее мертвой служанки.

— Так значит, ты вполне могла пережить укус графини Надасди.

Призрак смотрел на нее. Одно невыносимо долгое мгновение он словно приспосабливался к новым условиям своего бытия — или небытия, раз уж на то пошло. Избыточная часть Анжеликиной души просто парила в воздухе.

— Всегда знала, что могу быть чем-то еще, — ответила Былая Анжелика. — Но вам пг’ишлось меня остановить. Мне говог’или, вы опасны. Я думала, это оттого, что они боятся вас, того, кто вы есть и на что способны. Но я только сейчас поняла, что они боятся вас и саму по себе. У вас нет души, и это влияет на ваш хаг’актег’. Вы не только запрг’едельная, из-за этого вы еще и думаете не так, как все.

— Я могу это допустить, — ответила Алексия. — Трудно сказать наверняка, ведь мне ни разу не представилось случая подумать не только своей головой, но и чьей-то чужой.

Призрак, покачиваясь, висел в воздухе прямо над телом. Еще некоторое время его привязь будет совсем короткой и не сможет растянуться, пока труп не начнет разлагаться. Лишь по мере того, как этот процесс станет набирать обороты, призрак Анжелики сможет все сильнее удаляться от ее тела, обреченный на деградацию, постепенно погружаясь в безумие и становясь полтергейстом. Не самый приятный вариант загробной жизни.

Француженка смотрела на свою бывшую хозяйку.

— Вы позаботитесь о моем теле, или позволите мне сойти с ума, или пг’ямо сейчас прг’оведете экзог’цизм?

— Сколько возможностей, — довольно резко проговорила леди Маккон. — А что бы предпочла ты?

Призрак не колебался:

— Я хотела бы уйти сейчас. БРП заставит меня шпионить, а я не хочу г’аботать пг’отив моего роя или моей стг’аны. И сойти с ума не хочу.

— Выходит, у тебя все же есть моральные принципы.

Трудно было сказать наверняка, но, кажется, призрак улыбнулся, услышав это. Призраки всегда были не более чем посмертным энергетическим сгустком; существовала научная гипотеза, что каждый из них — это физическое воплощение памяти о себе самом.

— Их куда больше, чем вы думаете, — сказала Былая Анжелика.

— А что я получу взамен, если проведу экзорцизм? — поинтересовалась Алексия — недаром же она была запредельной.

Былая Анжелика вздохнула, хоть у нее не было больше легких, которые могли бы качать воздух. Леди Маккон даже стало интересно, как призраки умудряются разговаривать. Возможно, потом это надо будет обдумать.

— Я полагаю, вас мучает любопытство. Пг’едлагаю сделку. Я честно отвечу на десять любых вопг’осов. Потом вы дадите мне умег’еть.

— Зачем вы все это делали? — мгновенно и без колебаний спросила леди Маккон: это был самый легкий и самый главный вопрос.

Былая Анжелика растопырила десять призрачных пальцев и загнула один из них.

— Потому что графиня пообещала мне укус. Кто же не хочет вечной жизни? — Она помолчала. — Только Женевьева.

— Почему ты пыталась меня убить?

— Я никогда этого не пыталась. Моей целью была лишь Женевьева. У меня ничего не вышло. На диг’ижабле я охотилась за ней, и стг’еляла в нее тоже. Вы — неудобство, она — опасность.

— А отрава?

Былая Анжелика загнула уже три пальца.

— Это не я. Думаю, миледи, кто-то хочет вашей смег’ти. Четвертый вопг’ос.

— Думаешь, это мадам Лефу пытается меня убить?

— Думаю, нет, но с Женевьевой все непросто. Она ведь… как вы сказали? Она умна. Но если бы она хотела вас убить, тут лежало бы ваше тело, а не мое.

— Так зачем вам понадобилось убивать изобретательницу?

— Это пятый вопг’ос, миледи, и вы тратите его на Женевьеву? У нее есть кое-что мое. Она требовала, чтобы я забг’ала это обратно, а иначе грозилась рассказать об этом всему миг’у.

— Что может быть настолько ужасным?

— Она могла сломать мне жизнь. Графиня настаивает: никакой семьи. Она не кусает тех, у кого есть дети, так сказано в вампирском эдикте. Это не самое важное пг’авило, но она очень щепетильна в таких вещах. И я начинаю понимать, что она права, когда вижу, как леди Кингэйр усложняет жизнь вашему мужу.

Леди Маккон проанализировала все услышанное. Теперь она знала, почему фиалковые глаза показались ей такими знакомыми.

— Мальчик мадам Лефу, Джанел. Он ведь не ее ребенок, верно? Он ваш сын.

— Ошибка, которая больше не имеет значения. — Еще один палец загнулся. — Осталось три вопг’оса.

— Так мадам Лефу очутилась на борту дирижабля, преследуя тебя, а не меня! Она тебя шантажировала?

— Да. Или я исполняю свой долг матери, или она сообщает обо всем графине. Я не могла пойти на это, понимаете? Я же столько тг’удилась во имя бессмег’тия.

Алексия покраснела, благодаря холодный ночной воздух за то, что он охлаждает ей щеки.

— Так вы с ней были…

Призрачная Анжелика пожала плечами. Такой обыденный жест, даже сейчас, в бестелесной форме.

— Конечно, и много лет.

Леди Маккон почувствовала, что краснеет еще сильнее. В голове проносились эротические видения: темноволосая головка мадам Лефу рядом с белокурой Анжеликиной. Наверняка они весьма мило смотрелись вдвоем, хоть сейчас на почтовую открытку, то-то пикантно бы вышло.

— Ну, доложу я тебе, вы, французы, до ужаса странный народ.

Призрак засмеялся:

— Едва ли. Почему, по-вашему, графиня Надасди мною заинтересовалась? Уж позвольте вас завег’ить, миледи, не потому, что я делаю хог’ошие пг’ически!

Конечно, Алексии попадалось что-то такое в отцовской коллекции, но она и вообразить не могла, что за этим стоит нечто большее, чем мужские сладострастные фантазии или представления, разыгранные для утехи сластолюбцев.

Но чтобы две женщины добровольно проделывали друг с дружкой подобные вещи, да еще питали при этом взаимные романтические чувства… Неужели такое возможно?

Она даже не заметила, что задала последний вопрос вслух. Былая Анжелика фыркнула:

— Я могу сказать только, что когда-то она точно меня любила.

Теперь Алексия разглядела в действиях и словах изобретательницы нечто большее, чем видела изначально, благо общались они за прошедшую неделю немало.

— А ты, выходит, жесткая малютка, ведь так, Анжелика?

— Вы впустую тг’атите последний вопг’ос, миледи. Мы все становимся настолько жесткими, насколько нас вынуждают. Вот вы не настолько жесткая, как вам хотелось бы. Что скажет ваш муж, когда узнает?

— О чем?

— О-о, вы пг’авда не знаете? Я думала, вы пг’осто пг’икидываетесь.

Призрак засмеялся искренним недобрым смехом, предвкушая смятение и страдания, которые предстоят кому-то другому, не ему.

— О чем ты? Чего я не знаю?

— О нет, я выполнила свою часть сделки. Честно ответила на десять вопг’осов.

Это было правдой. Алексия вздохнула и с явной неохотой потянулась, чтобы совершить первый в своей жизни экзорцизм. Странно, что всю ее жизнь правительство Англии знало, что она запредельная, внесла ее в «Реестр тайного и значимого» БРП в качестве единственной бездушной Лондона, но ни разу не воспользовалось наиболее известной из присущих ей способностей — способностью изгонять призраков. А еще странно, что Алексия впервые прибегает к этой способности по просьбе призрака, в горах Шотландии. А самое странное то, что это оказалось до ужаса просто.

Она всего-навсего положила руку на изломанное тело Анжелики, в буквальном смысле отправляя его на вечный покой. В тот же миг призрачная фигура исчезла, привязь оборвалась, и избыток души был уничтожен. В отсутствие живого тела, которое могло бы призвать его, когда Алексия убрала руку, он исчез навсегда, целиком и полностью дезанимированный. У оборотней и вампиров все иначе, их душам есть куда возвращаться, но когда тело мертво, для души это фатально. Бедная Анжелика, она могла стать бессмертной, если бы сделала иной выбор.

Вернувшись в замок и поднявшись по лестнице в комнату, где прежде была мумия, леди Маккон застала очень странную сцену. Танстелл пребывал в полном сознании, его плечо и бицепс были перевязаны носовым платочком Айви, красным, в клеточку, а сам он как раз заливал в рот изрядное количество прекрасного бренди, видимо, в качестве вспомогательного лечебного средства. Мисс Хисселпенни пришла в себя, если не окончательно, то хотя бы достаточно для того, чтобы стоять возле него на коленях и что-то невнятно ворковать.

— О, мистер Танстелл, какой необыкновенно храбрый поступок вы совершили, неожиданно придя мне на помощь. Вы настоящий герой, — приговаривала она. — Только вообразите, вдруг стало бы известно, что меня зарезала горничная, мало того, французская горничная! Я не смогла бы пережить, что умерла от ее руки! Как мне выразить вам свою благодарность?

Мадам Лефу стояла рядом с лордом Макконом. Она, казалось, владеет собой, хотя ее глаза и линия рта чуть изменились, а ямочки на щеках исчезли. Алексия не знала, как истолковать выражение лица француженки, и все еще была не вполне уверена, что той можно доверять. Мадам Лефу с самого начала проявляла ко всем происходящему весьма недюжинный интерес. К тому же эта ее подозрительная татуировка в виде осьминога… Из общения с учеными-живодерами из клуба «Гипокрас» Алексия вынесла хотя бы то, что осьминоги доверия не заслуживают.

Она подошла к француженке и проговорила:

— Анжелика сказала все, что знала. Пора и вам, мадам Лефу, сделать то же самое. Чего вы хотели на самом деле — одну лишь Анжелику или что-то еще? И кто пытался отравить меня на борту дирижабля?

Потом, без малейшей паузы, Алексия переключилась на Танстелла и принялась критически разглядывать его рану.

— Уксусом обработать не забыли?

— «Знала»? — спросила мадам Лефу, которая, похоже, из всего множества произнесенных Алексией слов уловила лишь одно. — Вы сказали, «знала»? Значит, она мертва?

— Анжелика?

Встревоженная француженка прикусила нижнюю губу и кивнула.

— Несомненно.

И тут мадам Лефу сделала совершенно удивительную вещь. Она широко раскрыла зеленые глаза, будто удивившись. А потом, когда это, судя по всему, не помогло, отвернулась и заплакала.

Алексия позавидовала тому, что изобретательница умеет так чинно плакать. Сама она от слез шла пятнами, но мадам Лефу, похоже, обладала способностью пребывать в этом эмоциональном состоянии, почти не суетясь: ни тебе судорожных сглатываний, ни шмыганий носом, лишь крупные слезы, которые беззвучно катятся по щекам и капают с подбородка. Из-за этой полной, неестественной тишины они казались еще более мучительными и печальными.

Леди Маккон, которая никогда не шла на поводу у сантиментов, воздела руки к небесам:

— И что теперь, ради всего святого?

— А теперь, жена, сдается мне, пора нам всем немножко пооткровенничать друг с другом, — сказал Коналл, который все же был добряком.

Он увел Алексию и мадам Лефу подальше от места недавней драки (а также от Айви и Танстелла, со стороны которых доносились теперь ужасные звуки поцелуев) в другой угол комнаты.

— Вот тебе и на! — Леди Маккон уставилась на супруга. — Ты сказал «нам всем». Выходит, ты, дражайший муженек, тоже как-то в этом замешан? Уж не был ли ты менее откровенен, чем следовало бы, со своей любящей женой?

Лорд Маккон вздохнул:

— И зачем тебе вечно нужно быть такой придирчивой, женщина?

Леди Маккон ничего не ответила, лишь скрестила руки на выдающейся груди, продолжая испепелять графа взглядом.

— Мадам Лефу работала на меня, — признался он таким низким голосом, что тот напоминал рычание. — Я попросил ее присмотреть за тобой в мое отсутствие.

— И ничего мне не сказал?

— Ну, сама же понимаешь, как ты отреагировала бы на это.

— Отлично понимаю! В самом деле, Коналл, ты велел агенту БРП выслеживать меня, будто я лиса какая-то, на которую идет охота. Дальше просто ехать некуда! Как ты мог?

— Она не из БРП. Мы давным-давно знакомы. Я попросил ее как друг, а не как начальник.

Алексия нахмурилась. Она пока не поняла, как относится к таким новостям.

— Что значит «давным-давно» и насколько близкая у вас дружба?

Мадам Лефу слабо, бледно улыбнулась.

Лорд Маккон, казалось, искренне удивился:

— Честное слово, жена, обычно ты не склонна соображать так туго. У мадам Лефу другие вкусы, я под них не подхожу.

— A-а, так же как я не подхожу под вкусы лорда Акелдамы?

Лорд Маккон, немного ревновавший жену к изнеженному вампиру и недовольный их близкой дружбой, понимающе кивнул:

— Оч-чень хорошо, жена, я смекнул, о чем ты.

— Должна признать, — перебила их тихим, полным слез голосом мадам Лефу, — я вдобавок была заинтересована в общении с Анжеликой, а она служила горничной у леди Маккон.

— Так у вас были и собственные планы, — обвиняющим тоном заявил лорд Маккон, с подозрением глядя на француженку.

— А у кого их нет? — удивилась леди Маккон. — Анжелика сказала мне, что вы когда-то были близки и что Джанел ее сын, а не ваш.

— Когда она сказала тебе это, перед смертью? — поразился лорд Маккон.

Алексия погладила его по руке.

— Нет, дорогой, после.

Мадам Лефу заметно оживилась:

— Так она призрак?

Леди Маккон пошевелила кончиками пальцев и сказала:

— Уже нет.

Изобретательница ахнула. Испытав на мгновение странную надежду, она быстро вернулась к тоске.

— Вы провели экзорцизм? Как это жестоко!

— Она попросила меня об этом, мы с ней заключили сделку. Простите. Я не подумала, что ваши чувства тоже нужно учитывать.

— Похоже, в наши дни с чувствами никто не считается, — горько проговорила изобретательница.

— Незачем ими упиваться, — ответила леди Маккон, которая не одобряла сентиментальных настроений.

— Серьезно, Алексия, почему ты так резка с этой женщиной? Она в смятении.

Леди Маккон внимательнее вгляделась в лицо мадам Лефу.

— Может, в том-то все и дело. Потерянная любовь печалит вас не так сильно, как потерянное прошлое. Разве я не права, мадам?

С лица мадам Лефу исчезла печаль, и она сузившимися глазами остро глянула на Алексию.

— Мы с ней долго были вместе, но вы правы. Я хотела вернуть ее — не ради себя, а ради Джанела. Думала, может, сын поможет ей остаться в дневном мире. Она очень изменилась, став трутнем. Вся эта ситуация грозила разрушить крепость, которую когда-то смогли воздвигнуть мы с Джанелом.

Алексия кивнула:

— Я так и думала.

Лорд Маккон с возросшим уважением посмотрел на жену:

— Силы небесные, женщина, откуда тебе знать про такое?

— Ну, — улыбнулась леди Маккон, — во время нашего путешествия мадам Лефу успела немного со мной пококетничать. Не думаю, что это было притворством чистой воды.

На лице мадам Лефу неожиданно мелькнула улыбка.

— А я и не догадывалась, что вы поймете.

Алексия подняла брови:

— Я и не понимала до недавнего времени; иногда полезно обдумать все, что было, задним числом.

Лорд Маккон неласково посмотрел на француженку и взревел:

— Вы флиртовали с моей женой!

Мадам Лефу выпрямилась и ответила на его взгляд:

— Незачем яриться и обозначать свою территорию, старый вы волчище. Вы находите эту женщину привлекательной, отчего бы мне не придерживаться того же мнения?

Лорд Маккон в прямом смысле плюнул.

— Ничего не было, — широко улыбаясь, твердо заявила Алексия, а мадам Лефу добавила:

— Не то чтобы мне не хотелось…

Лорд Маккон зарычал. Его взгляд на изобретательницу стал еще более угрожающим. Та при виде подобной демонстрации закатила глаза.

Улыбка Алексии стала еще шире. Ей редко доводилось видеть тех, у кого хватало смелости поддразнивать графа, обычно никто, кроме нее самой, на такое не решался. Она быстро покосилась на француженку. Да, вроде бы та просто шутит. На всякий случай Алексия из соображений безопасности сменила тему разговора:

— Все это очень лестно, но, быть может, нам стоит вернуться к насущным вопросам? Если мадам Лефу оказалась в дирижабле, чтобы присматривать за мной и шантажировать Анжелику ее родительскими обязанностями, значит, кто-то другой, а не она, пытался отравить меня, но вместо этого накормил ядом Танстелла. И теперь я знаю, что Анжелика тут тоже ни при чем.

— Отравить? Ты ничего не говорила мне об этом, жена! Упоминала только падение с дирижабля.

Лорд Маккон начал дрожать от сдерживаемого гнева. Его глаза утратили свой коньячно-карий цвет, став дикими и сплошь желтыми. Волчьими.

— Ну да, падение — дело рук Анжелики.

— Не пытайся сменить тему, невозможная женщина!

Леди Маккон переключилась на самозащиту:

— Я просто думала, что тебе расскажет Танстелл. В конце концов, он пострадал сильнее всего. И он твой клавигер. Обычно он все тебе рассказывает. Вот только, — тут она повернулась к мадам Лефу, — вы все-таки охотились за очеловечивающим оружием, не правда ли?

Мадам Лефу опять улыбнулась:

— Как вы догадались?

— Кто-то все время пытался то вломиться в мою комнату, то украсть мой портфель. Вы знали о потайных карманах моего парасоля, а потому я предположила, что это, должно быть, вы, а не Анжелика. Вероятно, вам понадобились мои записи, касающиеся массового очеловечивания, которые я делала на Теневом совете. Значит, вас интересовали выводы, которые сделали кормчий, деван и маджах, то есть я сама, больше же вроде бы нечему? — Она склонила голову набок и немного помолчала. — Не могли бы вы уже прекратить свои поползновения? Это же невыносимо. В портфеле нет ничего важного, вам это понятно?

— Но мне все же очень хотелось бы узнать, куда вы его спрятали.

— Гм, ну тогда спросите Айви про особые носки, которые приносят удачу.

Лорд Маккон как-то странно посмотрел на жену. Мадам Лефу, никак не отреагировав на такое эксцентричное заявление, продолжала:

— Но вы ведь в конце концов обнаружили его, ведь верно? Источник очеловечивания? Наверняка так оно и есть, потому что, — она сделала жест в сторону волчьих глаз лорда Маккона, — все, похоже, вернулось на круги своя.

Леди Маккон кивнула:

— Конечно, я его обнаружила.

— Да, я так и думала, что у вас может получиться. И это настоящая причина, по которой я последовала за вами.

Лорд Маккон вздохнул.

— Однако, мадам Лефу, почему бы просто не дождаться, пока БРП разберется во всем этом, а потом уже спрашивать, что произошло?

Изобретательница посмотрела на него тяжелым взглядом:

— Когда это БРП или, если уж на то пошло, верховная власть открыто делились информацией во всеми и каждым? И в особенности с французским ученым? Даже будучи моим другом, вы никогда не расскажете мне всей правды.

По виду лорда Маккона можно было сказать, что он предпочел бы не комментировать это заявление.

— Может, Вестминстерский рой платил за информацию не только Анжелике, но и вам? — спросил он терпеливо.

Мадам Лефу ничего не ответила, а Алексия ощутила некоторое самодовольство. Ей редко удавалось обставить своего мужа, но сейчас был как раз такой случай.

— Коналл, ты хочешь сказать, что до сих пор не знаешь? На самом деле мадам Лефу работает не на тебя. И не на рои. Она работает на клуб «Гипокрас».

— Что? Это невозможно!

— Очень даже возможно. Я видела татуировку.

— Нет, на самом деле все не так, — хором сказали лорд Маккон и мадам Лефу.

— Поверь мне, дорогая, мы позаботились о том, чтобы вся эта операция была прекращена, — добавил граф.

— Вот и объяснение, почему вы вдруг стали так холодны со мной, — сказала мадам Лефу. — Вы увидели татуировку и поспешили с выводами.

Леди Маккон кивнула.

— Татуировка? Что за татуировка? — проворчал лорд Маккон. Он выглядел еще более раздраженным, чем прежде.

Мадам Лефу отогнула воротник (без галстука это было несложно сделать), выставив на всеобщее обозрение предательский символ на шее.

— Ах, радость моя, теперь я понимаю причину всей этой путаницы. — Похоже, при виде осьминога граф вдруг успокоился, вместо того чтобы, как ожидала Алексия, впасть в неистовство. Он нежно взял руку жены своей большой лапищей. — «Гипокрас» был воинствующим ответвлением ОМО. Мадам Лефу — член ОМО, и репутация у нее безупречна. Правда же?

Изобретательница чуть улыбнулась и кивнула.

— Умоляю, скажите же, что это за ОМО такое? — Леди Маккон вырвала руку у мужа. Нечего ему относиться к ней свысока!

— Орден медного осьминога, тайное общество ученых и изобретателей.

Леди Маккон сердито посмотрела на графа:

— И ты даже не подумал рассказать мне о нем?

Тот пожал плечами:

— Оно же задумано как тайное.

— Нам определенно стоит поработать над нашим общением. Возможно, не гонись ты вечно за другими формами близости, я обладала бы информацией, которая просто необходима для выживания человеку с моим характером! — Алексия наставила на мужа указующий перст. — Больше бесед, меньше постельных игрищ!

Казалось, лорд Маккон встревожился.

— Хорошо, я найду время, чтобы обсуждать с тобой такие вещи.

Она прищурилась:

— Обещаю.

Алексия обернулась к мадам Лефу, которая безуспешно пыталась скрыть, как ее забавляет неловкое положение, в котором оказался лорд Маккон.

— А этот Орден медного осьминога, какие у него цели и принципы?

— Тайные.

Ответом ей был тяжелый взгляд.

— Если уж говорить начистоту, мы кое в чем согласны с клубом «Гипокрас»: например, в том, что сверхъестественных нужно контролировать, что нужно проводить проверки на местах. Простите, милорд, но так оно и есть. Сверхъестественные продолжают попытки переделать мир под себя, особенно вампиры. Вы становитесь жадными. Вспомните Римскую империю.

Граф фыркнул, но вроде бы не обиделся.

— Как будто дневной народ безупречен! Не забывайте, это вы придумали инквизицию.

Мадам Лефу повернулась к Алексии в попытке все объяснить. Ее зеленые глаза стали странно отчаянными, как будто ей было особенно важно донести свою мысль до собеседницы.

— Вы как запредельная должны это понять. Ведь вы живое, действующее воплощение теории противовесов. Вы должны быть на нашей стороне.

Алексия действительно понимала ее. Несколько месяцев проработав бок о бок с деваном и кормчим, она прекрасно осознавала, почему ученые испытывают столь сильную потребность держать сверхъестественных под контролем. Уже не вполне осознавая, на чьей она стороне, Алексия все же сказала твердо:

— Вы же понимаете, что я целиком и полностью предана Коналлу? Ну, ему и королеве, конечно.

Француженка кивнула:

— Теперь, когда вам известны мои приоритеты, вы скажете мне, что вызвало массовое очеловечивание сверхъестественных?

— Вы хотите приспособить это к какому-нибудь изобретению, не так ли?

Вид у мадам Лефу стал хитрый.

— Я убеждена, что для него найдется применение. Что вы скажете на это, лорд Маккон? Представьте только, как я смогу посодействовать сандаунеру, обладая способностью превращать вампиров и оборотней в смертных. А вы, леди Маккон, вообразите, какие новые приспособления мне удастся сделать для вашего зонтика. Подумайте о том контроле, который мы сможем обрести над сверхъестественными.

Лорд Маккон смерил изобретательницу долгим мрачным взглядом:

— Не знал, что вы такая радикалка, мадам Лефу. Давно это с вами?

Именно в этот миг леди Маккон решила не рассказывать изобретательнице о мумии.

— Прошу прощения, мадам, но будет лучше, если я оставлю это знание при себе. Конечно, я избавилась от причины очеловечивания, — тут она махнула рукой в сторону стаи, которая все еще в надежде маячила у дверей, — при помощи вашего превосходного парасоля, но думаю, что знания такого рода лучше не делать общественным достоянием.

— Вы непростая женщина, леди Маккон, — нахмурилась изобретательница. — Но знайте, мы рано или поздно докопаемся до этих знаний.

— Если от меня будет хоть что-то зависеть, то нет. Хотя, может быть, уже поздно. Боюсь, несмотря на все мои меры предосторожности, наша маленькая шпионка умудрилась передать весточку Вестминстерскому рою, — сказала леди Маккон, неожиданно вспомнив эфирограф и Анжеликино послание.

Она развернулась и зашагала к двери. Мадам Лефу и лорд Маккон последовали за ней.

— Нет, — проговорила Алексия, глядя на изобретательницу. — Прошу меня извинить, мадам Лефу. Не то чтобы вы мне не нравились, просто я вам не доверяю. Пожалуйста, останьтесь тут. И, кстати, верните мой дневник.

Француженка растерялась:

— Я его не брала.

— Но мне показалось, вы сказали…

— Я искала портфель, но в вашу каюту на дирижабле не вламывалась.

— Тогда кто это сделал?

— Полагаю, то же лицо, что пыталось вас отравить.

Алексия вскинула руки:

— У меня нет на это времени.

С этими словами она проворно поспешила прочь из комнаты, уводя за собой мужа.