Некромант и я. Основы магического шпионажа

Глава 11

Вечер, несмотря на мой кровожадный настрой, прошел на удивление тихо. Суп оказался вкусным, успокаивающий чай даже не бесил настолько, чтобы хотелось его вылить кому-то на голову, птицы за окном чирикали в меру громко, словно чуя: не сто́ит злить одну злую чародейку, иначе она станет немного ведьмой, а птахи – немного жаренными от пульсаров.

И только дедушка в лучших традициях профессиональных самоубийц бесстрашно принялся меня расспрашивать о планах на завтрашний день.

– Грандиозные, – саркастически отозвалась я. – Сначала беру столицу орков штурмом, потом обхожу с востока государство степных троллей и ору сзади: «А вот и мы!» А после обеда я абсолютно свободна…

– Похоже, тебя кто-то разозлил, – закономерно заключил дедуля и, хитро посмотрев на меня, напомнил о моей части сделки: – Но раз во вторую половину дня ты не занята, то сможешь выполнить свое обещание. Раз уж я согласился на лекаря… долг каждой уважающей себя леди – быть счастливой в семейной жизни. Только мужья просто так не заводятся.

– Угу. Они как парша – их еще подцепить надо, – хмыкнула я и, увидев, как дедуля недовольно поджал губы, примирительно добавила: – Не переживай. Я Ирсен, а мы всегда держим свое слово. Если я пообещала, что схожу с кем-нибудь на свидание, значит, схожу. Утром.

– Перед взятием столицы орков или после? – приподняв бровь, спросил Ирпур.

– Во время, – многообещающе произнесла я. А после, желая сменить тему, предложила: – Давай я сейчас уберу посуду и помогу тебе лечь в постель.

Дедуля на это поворчал, дескать, он теперь с разрешения врача может подняться и пересесть на кровать сам. Тут уже возразила я. Видимо, упрямство было характерно не только для Ирпура, но и для меня. Не иначе как мы были родственниками.

Закончив с делами на кухне, я отвезла кресло-коляску с дедулей в его комнату, помогла ему лечь в постель и, выдохнув, направилась к себе. Моя спальня уже тонула в вечерних сумерках, и я не стала зажигать свет, разделась, расчесала волосы и легла в постель. Надеясь, что на смену такому насыщенному дню придет отдохновение. Вот только если уставшее тело превратилось в кисель и буквально растеклось под одеялом, то мозг… мозг расслабляться никак не желал. В голове крутились имена: Стэфан, Норис, Фоуз, Маффир, грымза Ульбрихт из канцелярии… Кто из них мог предать? И стоит ли мне пытаться разобраться во всем само́й?

Мысли крутились в голове шестеренками. Ржавыми такими, с натугой скрипящими, словно их гремлин пожевал. И это бесило. А еще больше бесил Вирсент. Он явно знал больше, чем говорил.

Потому-то, с одной стороны, доверяла я ему не больше, чем слезным россказням опытных попрошаек на Харриган-стрит, которые чего только не придумают ради звонкой монеты.

С другой – если начну копать сама, то рискую не только своей жизнью, но и работой. Да, именно так. И я не думала пересматривать свои приоритеты.

Вот только если начну действовать в одиночку, чем мне это будет грозить? Ну кроме того, что в процессе расследования я могу выйти на саму себя, если настоящий преступник решит, что меня проще не убить, а подставить по полной, чтобы я, даже отрицая все, оказалась на скамье подсудимых?

Мысли заметались в голове, а я сама по кровати, пытаясь найти верный ответ. Только это было не уравнение. И правильного решения, похоже, не было. Только варианты больших и меньших потерь.

Уже ближе к полуночи, когда небо вызвездило, облака разошлись и в вышине засияла круглая дебелая луна, я пришла к выводу: разбираться нужно, но не обязательно делиться всеми догадками с этим высокомерным некрогадом. Пусть думает, что я всего лишь его осведомительница. Не самая умная, не самая расторопная и… Вообще не его помощница, а своя собственная!

С этими мыслями я наконец уснула.

Утро же для разнообразия началось не с привычного поиска побудного артефакта. Вместо этого мой сон прервал оповещатель, который я недавно повесила у двери. Причем сначала я почувствовала магические колебания и лишь потом звук звонка. На кнопку, похоже, какой-то незваный гость усиленно давил.

Я протерла глаза, всматриваясь в рассвет, который только-только осторожно перешагнул через подоконник окна. Это ж какая несусветная рань! Встала, сцедив зевоту в кулак, нашарила халат и, накинув его, поспешила вниз, пока визитер не разбудил еще и дедушку своим рвением.

Дверь открыла сильно сонная и несильно довольная, чтобы лицезреть на пороге до отвращения бодрого, идеально одетого Версанта.

– Доброе утро! – поздоровался он.

На что я проворчала:

– Попрошу не навязывать мне своего мнения.

– Как вижу, ты еще не проснулась, – констатировал очевидное подсадной сосед.

– А ты, я вижу, еще и не ложился, – не осталась я в долгу.

– Обижаешь, я спал целых два часа, – довольно ответил брюнет, чем привел меня в уравнобешенное состояние.

«Если два часа – это целых, интересно, сколько в понимании агента всего ничего? Минут пять? Или, может, он просто издевался?» – подумала я. Хотя… пусть бы этот некрогад продолжал свои лингвистические измывательства и ограничился лишь ими. Но нет, Вирсенту этого оказалось мало, и он перешел от слов к действиям. Начав с вопроса:

– Сама соберешься или тебе помочь?

– Сама, – проворчала я и негостеприимно захлопнула дверь прямо перед аристократическим носом своего босса по совмещенной шпионской работе.

Быстро умывшись и натянув темно-синее платье – скромное, но достаточно приличное для заутренней молитвы, – я уже подхватила сумочку и стояла в гостиной, когда в нее вошел дедуля.

Все-таки разбудил его этот гад!

– Куда ты собралась? – удивленно выдохнул Ирпур.

– На фиг, – вырвалось у меня. Брови дедули изумленно взметнулись. Пришлось отредактировать версию: – Строить семейное счастье, как ты и просил.

– Но на дворе еще ночь! – изумился дедушка.

Да, правда в его словах была, потому как зимой в это же время стояла непроглядная темень. Вот только на календаре было лето, у рассветов которого свои законы. Они-то и позволили мне возразить:

– Не ночь, а начало дня – самое время для строительных работ.

– М-да, похоже, я многого не знаю о свиданиях, – пробормотал себе под нос дедушка, но так, что я через всю комнату смогла это услышать, а после он добавил чуть громче: – Ну, тогда удачи тебе, внучка.

– Спасибо, она мне не помешает, – поправив шляпку, отозвалась я и вышла из дома к ждавшему на крыльце Версанту.

Того, к слову, ничуть не огорчил мой демарш с дверью, он даже (самое обидное) некроманту не повредил. А жаль! Расквашенный нос был бы для меня приятным утешительным презентом к сегодняшнему отвратительно начавшемуся дню.

Вирсент галантно предложил свой локоть, и мне пришлось положить на него ладонь, завершив конструкцию из двух рук, положенную этикетом.

– Мы не поедем? – уточнила я, глянув на пустую улицу.

– Я решил, что у центрального храма будет слишком много карет. К тому же что может быть приятнее утренней прогулки в такую чудесную погоду?

«Да почти все! Особенно сон», – чуть не вырвалось у меня. Лишь неимоверным усилием воли сдержала эти слова, как и зевоту, рвавшуюся наружу.

– Ну хорошо, – вслух процедила я, понимая, что помимо воли действительно выполняю обещание, данное дедушке, – иду на свидание. Потому как все вокруг подходило под описание этого мероприятия: неспешная прогулка вдвоем, такой же неспешный разговор… опять же молодой и холостой мужчина рядом. Так что, как сказал бы наш мастер по технике безопасности в цеху, все требования соблюдены! Посему ничего другого не оставалось, кроме как продолжить беседу. Я поинтересовалась:

– У тебя есть план?

– Пока нет, – безмятежно ответил Вирсент. – Но за двадцать один квартал мы его обязательно придумаем и подробно обсудим.

От такого ответа меня чуть не порвало на тысячу маленьких Ирэночек, каждая из которых вопила бы благим матом. Причем все как одна поминали бы при этом одного брюнета. Некромант же был невозмутим и, противореча собственным словам, стал не строить планы, а задавать вопросы. В основном выспрашивал меня о том, как прошел тот злополучный день накануне аварии, и о тех, кто пользовался шкатулкой. Вирсент заставил дать подробную характеристику каждому из пяти кандидатов. Благо в тот день я сидела за расчетами как пришитая и даже на обед не отлучалась, а ушла последней. Так что тот, кто слил информацию через шкатулку, сделал это при мне.

Некромант после всего услышанного замолчал. Я тоже не спешила продолжить разговор и взглянула вперед. Там в конце улицы виднелась площадь, на которой стоял центральный храм. И хотя до него было уже меньше мили, боль в ногах намекала на то, что пора бы сворачивать свидание. А то я так нагулялась уже, что даже была готова выйти замуж.

От этой мысли я чуть не споткнулась. Тьфу ты. Общество брюнета очень пагубно на меня влияет. Правда, на самого Вирсента куда сильнее будет влиять атмосфера. Не нашей беседы, а церковная. Потому стоит подумать, как в случае, если напарничка начнет припекать, побыстрее оправдаться в глазах знакомых, которых там будет «до…» и больше, и сделать вид, что я вовсе не с этим сомнительным типом.

Проще всего было бы подготовить матрицу иллюзии отвода глаз, чтобы активировать ее за секунду. Вот только был нюанс: заклинания в храмах часто сбоили. Поэтому не факт, что магия сработает. Идеальным вариантом было бы, конечно, вообще не ходить в храм, но брюнет тащил меня туда с целеустремленностью редкого жениха. А я же в лучших традициях невесты, выдаваемой против воли, могла тормозить. Сбежать, увы, не дала бы клятва. Так что, как говорила тетя Юдифь, любившая веселые поминки, улыбаемся и пляшем. В моем случае идем на мессу.

Центральный храм Светлого Пантеона возвышался над городом, его белоснежные стены и витражные окна сверкали в первых лучах солнца. В него сейчас стекалось множество прихожан. Кто пешком, иные на каретах. Из-за последних, как и предполагал Вирсент, возник затор.

Вот ведь какой расчетливый тип мне попался! Сумел предугадать то, о чем я успела и позабыть. Хотя порой и посещала богослужения, но как-то приходила всегда чуть позже, когда они начинались. К тому времени площадь, запруженная экипажами, уже расчищалась.

Как итог – богопротивный темный знал о церковных службах и иже с ними больше меня, честной верующей!

Внутри уже собралось немало народу: маги, ремесленники, горожане. Среди них я сразу заметила знакомые лица из мастерской. Причем брюнет так уверенно сделал первый шаг на ступени храма, что даже у меня закрались сомнения в масти его магии. Только когда рука, которую я держала, напряглась, а тело самого Вирсента словно закаменело, зародившиеся было сомнения в том, что рядом со мной светлый маг, исчезли. Все же атмосфера храма давила на напарника.

– С тобой точно будет все в порядке? – с сомнением уточнила я и бросила быстрый взгляд на брюнета.

– Даже не надейся, – отозвался он и приветливо улыбнулся кому-то.

То ли темный ушлый шпион уже успел обрасти знакомствами в столице, то ли сделал это для виду, пытаясь вписаться в толпу. А я же, посмотрев вбок, заметила Стефана, который как раз поднимался рядом с нами по лестнице, только на десяток шагов левее. Артефактор шел под руку с Мартой. Он о чем-то переговаривался с женой, и я, тихонько толкнув напарника локтем вбок, кивком указала на чету Бруковски и пояснила:

– Видишь впереди даму в голубом чепце и рядом с ней тучного мужчину в бордовом камзоле?

– Угу, – тихо отозвался Вирсент.

– Это Стефан Бруковски.

– Понял, – коротко кивнув, произнес чернокнижник и добавил: – Это его жена изумительно готовит?

Я на это мысленно усмехнулась. Кажется, брюнет и вправду не пропустил ни одного моего слова, когда я рассказывала о подозреваемых по дороге до храма.

Пока я свыкалась с мыслью, что рядом со мной человек, который, кажется, ничего не забывает, кроме мести (в смысле того, что отомстил врагам, забыл и еще раз отомстил), Вирсент поинтересовался:

– Видишь еще кого-нибудь?

Я окинула взглядом тех, кто находился с нами рядом, но больше знакомых не увидела. Да и толпа, которая при приближении к дверям храма становилась все плотнее, слегка мешала обзору.

Когда мы вошли под своды церкви, я услышала судорожный вздох – это единственное, что позволил себе брюнет. В остальном: на губах приветливая улыбка, взгляд спокоен и, я бы даже сказала, безмятежен, внешне расслабленная поза…

Мы сели на одну из последних скамей, что спускались огромным амфитеатром. Да, жрецы не очень любили магов, но это не помешало первым обратиться к последним семь веков назад с просьбой создать храм, который вместил бы в себя всех горожан, если потребуется.

Чародеи древности почесали репы, посовещались и решили заложить основание храма как раз в том месте, где магическая жила выходила наружу, дабы та питала все заложенные меж кладкой заклинания, а тех было немало.

Главное из них – это матрица пространственного расширения. Внутри места было гораздо больше, чем снаружи.

При проектировании же скамей жрецы с магами сошлись в том, что на такую огромную толпу народа будет неправильным усаживать всех в одной плоскости. Задние ряды точно не увидят торжества божественного начала над земными законами. Поэтому по образу минувших эпох был создан гигантский амфитеатр для десятков тысяч зрителей – кхм – прошу прощения, прихожан.

Да, сейчас столица уже разрослась, и храм не вмещал уже всех людей, все равно он оставался самым большим. Здесь проходили церемонии коронации, венчания и проводы в последний путь всех монархов, всех правителей империи на протяжении вот уже нескольких сотен лет.

Когда сидели на самом верху, у меня появилось ощущение, что мы с Вирсентом – нерадивые адепты, что прячутся на задних партах от грозного преподавательского ока. Только самих столов не было, лишь скамьи.

Только нашей задачей было не укрыться от вездесущих магистров, а понаблюдать за прихожанами в естественной для них среде обитания.

Вирсент выбрал не места по центру, а сбоку, так, чтобы можно было видеть не только затылки, но и профили собравшихся. Я оценила все достоинства нашей диспозиции, почти сразу заприметив еще двоих из списка подозреваемых.

В третьем ряду сидел Норрис рядом с уже немолодой дамой, которая держала его за руку. Да так крепко, словно напомаженный хлыщ мог удрать. Глянула на профиль леди, перевела взгляд на таковой же у Норриса. Хм… Скорее всего, это была его мать, а не престарелая возлюбленная: у этих двоих налицо (в прямом смысле этого слова) были фамильные черты.

Чуть поодаль, у одной из колонн, отбывал повинность и Маффир. Его и вовсе взяли в тиски с обеих сторон две дамы. Одна тучная, вторая – еще объемнее и старше. Та-а-ак, похоже, кому-то не удалось удрать с семейной каторги в дружеское логово. То ли приятель лысоватого выпивохи не проникся трагизмом момента, то ли… записку Маффир направил не тому.

И… на этом пока все.

Ни грымзы Ульбрихт, ни Фоуза я не заметила. То ли их не было, то ли я была рассеянна. А может, меня слепила позолота вокруг. Ее тут было слишком много. А еще показного смирения, слишком много людей, которые приходят сюда не за благодатью, а чтобы выгулять новые платья, перемыть чужие кости и обсудить не свои грехи.

Да, месса в центральном храме порой была скорее светским мероприятием, нежели духовным.

Вон на передних рядах переговаривались, ожидая начала службы, капитан имперской гвардии и канцлер. Подле последнего сидел младший, ненаследный принц, поодаль главы аристократических родов, кажется, еще кто-то из остроухого посольства… вокруг них были незримый для простых смертных защитный купол и вполне себе зримая охрана.

Месса началась с торжественного пения хора. Священник в золотых одеждах поднял руки, и зазвучали слова молитвы. Я сидела рядом с Вирсентом, время от времени бросая на него взгляды. Он держался стоически, но по напряженному выражению лица и сжатым кулакам было видно, что ему некомфортно. Стены храма действительно «давили» на него, как он и предупреждал.