Некромант и я. Основы магического шпионажа

Глава 15

Вирсент, щелкнув пальцами, накинул на себя полог невидимости. И, судя по звукам, шагнул в сторону. Хотя, с учетом темноты примерочной, «шагнул» – громкое слово. Подозреваю, что он всем собой вжался в стену.

Дверь почти тут же распахнулась, и в комнату вошла модистка с тазом, в котором плескалась вода.

– Вот, леди Ирсен, как вы просили, – сказала она, ставя свою ношу на малюсенький – не больше носового платка – столик.

Женский взгляд скользнул по комнате, задержался на пуговицах, рассыпанных по полу, но работница салона и бровью не повела. Видимо, она была девицей вымуштрованной и видала в своей жизни не только валявшиеся на полу предметы дамского гардероба, но как минимум трупы. Что и подтвердил ее следующий вопрос, заданный ровным, как ледяная гладь реки, тоном:

– Что-нибудь еще желаете? Помочь с пуговицами или шнуровкой?

– Нет, – ответила я, стараясь говорить невозмутимо, будто в комнате и правда никого, кроме нас двоих, не было. – Спасибо, я справлюсь сама.

Модистка кивнула, но не удержалась и все же огляделась, словно человек, который чувствует подвох, но не может понять, где именно. Затем, так ничего и не обнаружив, девушка вышла, прикрыв за собой дверь.

Только когда шаги затихли в коридоре, воздух рядом со мной дрогнул, и Вирсент сбросил полог невидимости.

– Какая бдительная, – проворчал он, подбирая с пола пуговицы.

– Скорее опытная.

Вирс на это хмыкнул:

– Ну да, наверняка в этих каморках не раз уединялись любовники… или через стенку подсматривали любопытные. Кстати, в эту комнатушку из своей я нашел отличную гляделку. Рядом с картиной, – и после этих слов брюнет указал на небольшую полочку с каким-то лианообразным цветком. Его листья и прикрывали глазок.

Вот ведь… Я фыркнула.

– Каждый ведет свои дела и зарабатывает как может… – философски заметил Вирс.

– Угу, а посетительницы-то об этом бизнес-проекте знают? – поджав губы, поинтересовалась я.

– Думаю, если бы не знали, салон не был бы столь популярен, – иронично заметил некромант.

Что-то в его голове подсказывало, что об этом в курсе не только леди, но и джентльмены.

Словно прочитав мои мысли, Вирс добавил:

– Но это был ближайший салон готового платья…

А мне стало интересно: если шпион обнаружил глазок, успел ли он в него посмотреть? Только этот вопрос озвучить мне мешало воспитание.

А вот одного некроманта оно не тяготило, и, пока я ополаскивалась холодной водой из тазика, смывая грязь (жаль, что так же нельзя было стереть с лица отчего-то проступивший румянец), Вирсент подошел к комплекту и, беззастенчиво взяв штаны, присвистнул.

– Ты хочешь надеть это?

– Почему бы и не «да»? – вопросом на вопрос ответила я и взглядом намекнула, что все, помощь напарника больше не нужна, я и сама справлюсь.

Но тот предпочел не заметить экивока.

– Может, вернешься к себе?

– Отсюда вид лучше, – бессовестно ответил Вирс, подтвердив тем самым, что таки да, поглядывал. Причем нагло. Так что, если я брюнета сейчас отсюда выпру, это не значит, что за мной не будут шпионить. Причем, мать его, профессионально!

– Тогда отвернись! – потребовала я и едко напомнила: – Мы еще не настолько женаты, чтобы ты глазел на меня в исподнем.

Заинтересованный мужской взгляд тут же без слов спросил: «А без него?»

На этот раз ничего не заметить предпочла я. Вирс нехотя отвернулся. А я зашуршала тканью, снимая грязное платье и смывая водой с локтей и колен черноту. Благо исподнее изгваздаться не успело. Аве куче нижних юбок.

Переодевалась я спешно и, когда закончила, скомандовала:

– Все, можешь смотреть. – И самолично сама обернулась к Вирсу, думая, что он все это время стоял ко мне спиной и ничего не видел. Частично это оказалось даже так. В смысле, шпион и вправду демонстрировал мне свой затылок. А вот ликом был устремлен в зеркало. В котором-то отлично все и отражалось!

Ну не гад ли?! Так нагло шпионить за девушкой. И плевать даже, что это его работа!

– Ну знаешь! – выдохнула я и, подойдя, с размаху залепила пощечину.

Удивительное дело, некромант даже не уклонился. Лишь на его щеке теперь алел алый след.

– Это того стоило, – отозвался он, и… впервые со мной случилась немота безо всяких заклинаний. Зла на этого брюнета не было. У кого бы занять?

Демонстративно обошла некрогада и встала перед зеркалом, поправляя воротник так, что в отражении темный оказался у меня за спиной.

Я подчеркнуто его игнорировала, как это может делать только взбешенная до крайности девушка. То есть никак, но старательно изображая и симулируя невозмутимость.

В зеркале я видела мужское лицо – сосредоточенное, с чуть сдвинутыми бровями. Не укрылось и то, как Вирс сглотнул. В тишине звук вышел отчетливым. Как и мое шумное дыхание. И цокот копыт за окном и…

– Демоны, почему все так сложно, – вдруг с каким-то затаенным отчаянием выдохнул брюнет. Мы замерли, глядя друг на друга через зеркало. Я – в бежевых почти до белизны штанах, заправленных в высокие шнурованные сапоги цвета кофе с молоком, кипенной блузе и песочного цвета жилете – вопиющем наряде для приличной девушки. А за мной некромант в черных штанах, ботинках и наполовину расстегнутой шелковой рубашке оттенка южной ночи. Свет и тень. Ярость и спокойствие. Наивность и расчет. Слабость и сила. Мы, так непохожие друг на друга, но вынужденные быть вместе по стечению обстоятельств.

А потом я подняла взгляд чуть выше и… утонула. Никогда не думала, что можно вот с головой нырнуть в отражение чьих-то глаз. Только это произошло без спроса, верю я в подобное или нет. Тьма Вирса манила, тянула на самое дно, туда, где нет и надежды на лучик света. Вдруг вспомнился вкус его губ и его обмана.

– Не нужно делать так, – вырвалось у меня.

– Как? – хрипло отозвался некромант, продолжая гипнотизировать своим взглядом и прикасаясь ко мне им и только им. Мужские руки, отчего-то плотно сжатые до побелевших костяшек в кулаки, словно Вирс пытался удержать сам себя, чувствуя, что вот-вот и вырвется, были опущены.

– Смотреть, словно я для тебя что-то значу, – признание вырвалось помимо моей воли.

– А вдруг и правда значишь? – Горячее дыхание Вирса обожгло мочку уха.

Есть взгляды, которые убивают. Есть те, что воскрешают. А есть такие, от которых хочется грешить. И слова некроманта были под стать последним. В груди бешено заколотилось сердце, а щеки еще больше запылали. На мгновение мне почудилось, будто я вот-вот вспыхну, как сухая степная вешняя трава от одной искры.

Ощутив, как зазудели кончики пальцев от магии, закрыла глаза, стараясь унять бурю внутри. Но тщетно. Лишь только веки сомкнулись, как кожа будто ожила, став невероятно чуткой к каждому движению. Я ощутила легкие, почти невесомые прикосновения ладоней Вирса, скользящих по шее.

Воздух в груди внезапно стал обжигающе горячим. Жар растекался по телу от кончиков пальцев до самых корней волос, а затем сгустился где-то внизу живота, пульсируя навязчивым теплом.

Нестерпимо захотелось развернуться и… послать все к демонам, продолжить то, на чем мы остановились в подворотне. Но… гордость завопила что есть мочи, и я открыла глаза.

Наши взгляды со шпионом снова встретились. Его тьма расцвела багряными искрами магии. Дар некроманта ярился, неистовствовал. Как и мой: по радужкам моего отражения тоже пробегали всполохи. Кажется, мы оба сейчас находились на грани контроля и безумия, готовые отпустить вожжи.

– Только дело. Ничего больше, – произнесла я, напомнив об уговоре.

Потому что вдруг почувствовала: еще немного – и полетят шестеренки по всем углам. Я сорвусь. А один некромант уже, кажется, сорвался. И летит в свободном падении…

– Это месть? – голос рваный, надтреснутый.

– Однозначно. За подворотню, – я собрала свою твердость и решимость для этого ответа.

Об него-то Вирс и разбился. Впрочем, как оказалось, шпионы отлично умеют держать удар, даже если грохнулись с обрыва.

– Что ж, вендетта удалась, – с этими словами он резко развернулся и вышел как мужчина, который пытается скрыть от девушки всю твердость своих намерений.

Дверь закрылась, а я улыбнулась своему отражению. И вроде бы все удалось. Только почему победа была с горчинкой? Словно какая-то часть меня все же рассчитывала на другой исход.

– Все это вздор, Ирэн Ирсен! – резко выдохнув, произнесла сама себе и поспешила собрать разбросанные по примерочной вещи.

Из модного салона мы выходили точно настоящие супруги. Вирсент был мрачен, как муж, спустивший внушительную часть месячного бюджета на женские «хочу». Я тоже радостью не лучилась, как молодая супруга, которая увидела запретный плод. Вернее, сумочку. Но попросить о ней благоверного не позволял инстинкт самосохранения. А если учесть, что муж у меня еще и фиктивный… Фиг бы он мне чего и купил, даже начни я выбивать премию за сверхурочные в своей шпионской работе.

Так что мне осталось лишь провожать влюбленным (и огорченным от несправедливости судьбы!) взглядом ридикюльчик. Тот запал мне в душу покрепче, чем кнопка старого дверного звонка, которую если нажать – ни за что обратно не встанет.

Однако быстрый подсчет доходов тонко намекал, что если нам с дедушкой на булочки с джемом моей получки хватит, то на этот ридикюльчик – нет. Только в противовес разумным доводам арифметики демон-купитель, который искушал исключительно на растраты, так меня активно соблазнял…

Ну как ему не поддаться?

Еще и выставили сумочку на самое видное место, чтобы такие девушки, как я, проходили мимо и страдали! И самое ужасное, что не только страдали, но и работали, чтобы накопить на эту прелесть какую-то гадость дорогую!

Так что пока мне лишь и осталось, что нести в руке котомку с моей прежней одеждой, которую я, несмотря на все увещевания Вирсента, не пожелала оставить в салоне, и мечтать о ридикюльчике…

О нем-то я и думала первые метров сто, а то и все двести, пока мы шли по улице. А потом голову захватили мысли куда более насущные. Например, как спрятаться в тени от полуденного зноя и при этом не вляпаться в какую-нибудь ловушку. Не знаю, о чем рассуждал Вирсент, но, судя по сведенным бровям, ни о чем хорошем.

Меж тем мостовая превратилась в раскаленную сковородку. Воздух дрожал от зноя. Брюки прилипали к ногам. Но чувствовала я на себе не ткань, а взгляды. Мужские. Они припекали посильнее солнца. Даже показалось, что вот-вот и у меня пониже спины задымит.

А потом воздух дрогнул, и вместо штанов я оказалась облачена в хоть и пышную, но до безобразия невзрачную юбку. Правда, иллюзорную.

– Так-то лучше, – проворчал Вирсент.

– А я уже и привыкла, – исключительно в пику одному брюнету ответила я.

– А я – нет, – фыркнул он и добавил: – В моем деле чем неприметнее – тем лучше.

Я скептически прошлась взглядом по некроманту. Угу. Куда уж невзрачнее – черный пиджак с иголочки. Вирсент шагал в нем рядом, невозмутимый, будто пекло вокруг его не касалось. Хотя что-то мне подсказывало: его черный костюм был той еще жаровней, но этот гад даже не морщился, лишь изредка проводил рукой по лбу, смахивая несуществующую влагу.

Мастерская располагалась милях в пяти от того места, где мы сейчас находились, и по одуряющей летней жаре тащиться в такую даль было бы само по себе испытанием. Так что некромант сэкономил мои силы, себе – время, потратил немного денег, поймав кэб.

– До Имперской мастерской, – бросил Вирсент, распахивая дверцу.

Я вскарабкалась внутрь, с облегчением нырнув в тень кареты. Кожаное сиденье оказалось горячим, но хотя бы здесь не было этого проклятого солнца. Вирсент сел рядом, его глаза, темные и нечитаемые, скользнули по моему лицу.

– Ты нервничаешь.

– Нет, просто обожаю, когда меня будят в несусветную рань, потом читают проповеди и молитвы в лучших традициях жертвоприношений, а после пытаются убить, потом соблазнить, потом одеть…

– Да, непорядок… – хмыкнул Вирсент. – Особенно в последних пунктах. Когда девушку соблазняют, ее обычно раздевают…

Да он еще и издевается!

Не думая, ответила этому некроманту творчески, явив Вирсенту инсталляцию: котомка как форма праведного гнева.

Удивительно, но Вирсент даже не уклонился. Так что и стучать по нему стало как-то неинтересно. Ну что за темный! Даже скандал нормальный с ним не закатить!

С этим сокровенным знанием я гордо отвернулась к окну. Сквозь него мимо проплывал город: выбеленные солнцем фасады домов, редкие прохожие, застывшие в тени, лотки с фруктами, прикрытые влажными тряпками. Запахи смешивались в густой, тяжелый коктейль: жареный миндаль, конский пот, пыль и где-то вдалеке, сквозь зной, едва уловимый аромат цветущих каштанов.

Но чем ближе мы подъезжали к мастерской, тем сильнее сжималось что-то у меня в груди. Я ловила себя на том, что то и дело вытираю ладони о ткань штанов.

Меж тем кэб свернул на проспект, и здание мастерской тут же выскочило перед нами, точно тать на лесной дороге. Огромное, серое, с высокими стрельчатыми окнами, в которых отражалось небо.

– Все, приехали… – выдохнула я тоном «приплыли». Отчего-то стало вдруг зябко.

Мастерская ждала меня. И возможно, кто-то внутри нее тоже.

Только перед тем, как я в нее отправилась, Вирсент на несколько мгновений задержал меня в кэбе.

– Ирэн, держи, – произнес он и протянул мне миниатюрный артефакт – переговорник, весьма эффективный и, конечно же, незаконный из-за своего темного происхождения. Ментальная магия тоже относилась к разделу запрещенной.

Объяснять мне, как работает эта вещица, не требовалось, хотя ухо Эола я видела вживую впервые. Чернокнижный амулет был с горошину величиной, но заключал в себе весьма сложное плетение.

Переговорник нужно было приложить к коже в районе головы, чтобы он сливался с телом, а главное – подключался к сознанию, позволяя передавать все услышанное и увиденное носителем амулета на расстоянии.

Второй точно такой же переговорник Вирсент без колебаний поднес к коже за мочкой своего уха и чуть надавил.

Тут же горошина начала проникать под его кожу, словно укореняясь в ней. Даже на вид это было болезненно.

– Знаю, выглядит не очень, – словно догадавшись о моих мыслях, произнес некромант. – Но это лучший способ держать друг друга в курсе событий, и если что-то пойдет не так…

– Ты примчишься ко мне как принц на белом коне? – подхватив слова Вирсента, иронично усмехнулась я.

Только напарничек следующей фразой доказал: некроманты предпочитают не белых живых коней, а черных дохлых драконов. И не спасают на них дев в беде, а предпочитают от оной разумно держать дистанцию.

– Нет, как всякий темный, прикажу тебе в первую очередь спасаться и проинструктирую, куда именно.

Ответ, достойный чернокнижника. Те таким досадным недостатком, как благородство, никогда не страдали и действовали по принципу: сначала сберегу собственную шкуру, а потом, если получится, и напарника. А ими и только ими мы и являлись. Напомнила себе об этом. Увы, не полегчало.

Усилием воли вернулась в эту реальность, в текущий момент, и, глубоко выдохнув, зажмурилась. А после и приложила горошину позади мочки уха. В самом незаметном месте.

Уже приготовилась к боли, но та оказалась гораздо меньше, чем я думала. Словно рассечь руку клинком, не более. Зато, едва артефакт слился со мной, я на миг вдруг увидела мир глазами Вирсента.

Чуть растрепанную себя, сидящую рядом, с широко распахнутыми глазами, чуть приоткрытыми губами… И вдруг почувствовала, как хочу к ним прикоснуться, попробовать снова вкус приятной вишни и дикого меда…

Мне понадобилась пара секунд, чтобы понять: это не мои чувства, а некроманта. Едва это произошло, как все словно отрезало. Тут-то я вспомнила о ментальных барьерах и сама подняла щиты, отделив эмоции от визуальных и слуховых образов. С непривычки ментальный щит вышел не особо изящным. Но главное ведь – прочность?