Ненужная невеста для сурового ректора (СИ)

Глава 8

Вода остывала, а вместе с ней уходило и моё временное мужество. Я быстро сполоснулась, стараясь не думать о том, что он стоит рядом и, возможно, слышит каждый мой вздох. Вылезать пришлось с осторожностью, нащупывая ногами скользкий мрамор, чтобы ноги не разъехались. Полотенце, висевшее на подогретой стойке, оказалось невероятно мягким и пахло очень знакомо, его ароматом. Я укуталась в него с головой, чувствуя, как дрожу — то ли от прохлады, то ли от пережитого напряжения.

Он не оборачивался, застыв у двери, как мраморный страж. Я на цыпочках проскользнула обратно в спальню, к своему дивану. Я забралась под покрывало, свернулась калачиком и, вопреки всем ожиданиям, почти мгновенно провалилась в глубокий сон, где смешались образы драконов из стекла, парящих шаров и чьих-то тёмных глаз.

…

Проснулась я от странного ощущения тепла и необычной твёрдости. Моя щека уткнулась во что-то твёрдое и… Под ухом ровно и глубоко стучало сердце. Веки были тяжёлыми, словно налитыми свинцом. Я неохотно протёрла глаза и медленно подняла голову.

И застыла.

Прямо передо мной, в сантиметрах от моего носа, была белая, тонкая ткань. Рубашка. А под ней — твёрдая грудная клетка. Тяжёлая, тёплая рука Каэлена лежала на моей талии, крепко прижимая меня к…

Я резко отодвинулась, и мой взгляд столкнулся с его. Каэлен лежал на боку, его чёрные волосы были растрёпаны, а глаза, обычно такие острые, были сонными. Он смотрел на меня с таким же немым недоумением, какое, вероятно, было и на моём лице.

Мы лежали на его огромной кровати. На его кровати. Вместе. Хотя я точно помнила, что засыпала на диване.

Он моргнул раз, другой, и сознание медленно вернулось в его взгляд, а вместе с ним — привычная суровая собранность. Его брови поползли вниз.

— И что это вы тут делаете? — его голос был низким и хриплым от сна.

Я отползла от него на безопасное расстояние, натягивая одеяло до подбородка. Сердце бешено колотилось, но я попыталась сохранить невозмутимость.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Магия, наверное, ваша. Или это «связь» так сработала. Я не специалист по магическим поводкам.

Он приподнялся на локте, и его взгляд скользнул с моего лица на моё плечо, выглядывающее из-под одеяла, и обратно. В его глазах читалась напряжённая работа мысли — он перебирал возможные объяснения, и ни одно из них, судя по его хмурому виду, ему не нравилось.

— Это невозможно, — пробормотал он, больше для себя, откидывая одеяло. — Я бы почувствовал…

Он недоговорил, резко встал с кровати. Его спина была напряжена, плечи подняты. Он провёл рукой по волосам, пытаясь привести их в порядок.

Я сидела, закутанная в его одеяло, и смотрела на его широкую спину, на то, как ткань рубашки натягивается на спине и плечах. Ночь не стёрла из памяти ни его взгляд в ванной, ни то, как его рука лежала на моей талии. И сейчас, глядя на него, я понимала, что этот человек — не просто раздражающий зануда. Он был загадкой. Опасной, высокомерной, но… определённо не интересной.

— Значит, — сказала я, нарушая тягостное молчание, — что делаем сегодня? Продолжаем искать способ разорвать связь? Или сначала завтрак?

Он обернулся. На его лице была привычная маска холодной собранности, но в глубине глаз я уловила тень того же смятения, что бушевало во мне.

— Сначала, Элина, — произнёс он, — вам понадобится приличная одежда. А потом… потом мы займёмся исправлением этой… аномалии.

Он говорил о нашей связи. Но почему-то мне показалось, что он имел в виду не только её. А ещё и то, как мы проснулись. Вместе. На одной кровати.

Он вышел из спальни тем же бесшумным, стремительным шагом, каким и делал всё остальное, оставив меня сидеть на краю его постели в одном полотенце и с головой, забитой обрывками странных снов и ещё более странной реальности. Я всё ещё чувствовала на талии призрачное тепло его руки и пыталась понять, как мы оба оказались на одной кровати. Магия? Эта дурацкая связь? Или он… сам перенёс меня? Последняя мысль заставила меня смутиться.

Да нет. Он бы не стал. Тем более я бы проснулась.

Мои размышления прервало его возвращение. Он вошёл, держа в руках свёрток и пару чёрных изящных ботиночек. С лёгким пренебрежительным жестом он бросил свёрток на диван.

— Это форма наших адепток, — произнёс он. — Переоденьтесь. Позавтракаем в общей столовой. Времени нет.

Я подошла к дивану и развернула свёрток. Мои глаза округлились. Это было… платье. Или нечто, его напоминающее. Зелёное, в крупную клетку, с длинными рукавами и высоким воротником, который, как мне показалось, должен был непременно душить. Ткань была грубоватой, а фасон напоминал униформу из какого-нибудь викторианского приюта для сирот.

— Вы это… серьёзно? — не удержалась я, поднимая на него взгляд.

Его губы дрогнули в чём-то, отдалённо напоминающем улыбку.

— Цвет факультета Вердигрис. Считайте, что вам оказана честь. Или вы предпочитаете надеть свою синюю робу?

Я скривилась. Он был прав. Моя униформа пахла потом и выглядела ещё хуже, чем это платье.

— Хорошо, хорошо, — вздохнула я, прижимая платье к груди. — Выйдите, — я кивнула в сторону ванной.

Он тяжело вздохнул, будто я снова попросила объяснить ему теорию мироздания.

— Связь, Элина. Или вы уже забыли о нашем вчерашнем опыте? Поверьте, я не горю желанием повторять его. Переодевайтесь здесь. Я постою в дверном проёме. Это максимальная дистанция, на которую я могу отдалиться, не вызвав у нас обоих мигрени.

С этими словами он развернулся и встал в проёме двери в гостиную, спиной ко мне.

Я, покраснев от неловкости, поспешно сбросила полотенце и натянула на себя платье. Оно оказалось на удивление по размеру, хоть и сидело мешковато. Ткань действительно была колючей, а воротник и впрямь неудобным. Я потянула за шнуровку на груди, стараясь хоть как-то обозначить талию, но без особого успеха.

— Готово, — буркнула я, чувствуя себя полной дурой в этом немыслимом наряде.

Он обернулся. Его взгляд скользнул по мне с холодной оценкой, и я почувствовала, как по щекам разливается краска. Я знала, что выгляжу нелепо, но под его пронзительным взглядом это ощущение стало просто невыносимым.

— Пойдёт, — бросил он, но тут же поморщился, заметив небрежно затянутую шнуровку на моей груди. — Хотя нет. Стойте смирно.

Прежде чем я успела что-либо сказать, он сделал два шага вперёд, и его пальцы — те самые, с выступающими венами и длинными, изящными фалангами — легли на шнуровку моего платья. Я замерла, затаив дыхание. Он стоял так близко, что я снова почувствовала его запах — холодный, как грозовой ветер. Его прикосновения были быстрыми и точными. Он потянул за шнурки, и ткань корсета сдавила мою талию, заставив меня непроизвольно выпрямиться.

— Не сутультесь, — скомандовал он, его пальцы скользнули по моим бокам, поправляя складки ткани.

От каждого его прикосновения по моей коже бежали крошечные электрические разряды. Я чувствовала, как мурашки пробежали по спине, а соски, к моему ужасному смущению, налились и затвердели, став отчётливо видимыми под белой верхней частью зелёного платья. Я попыталась скрестить руки на груди, но он коротко цыкнул:

— Не двигайтесь.

Я застыла, чувствуя, как горит всё моё лицо. Он закончил затягивать корсет, его пальцы на мгновение задержались на моих плечах, выпрямляя линию рукавов. Затем он отступил на шаг, чтобы оценить результат. Его взгляд скользнул от моей талии к груди, и я поклялась, что увидела в его глазах быструю, как вспышка, искру чего-то… не связанного с раздражением. Но она тут же погасла.

— Вполне сносно, — заключил он, и в его голосе прозвучало что-то, почти похожее на удовлетворение.

Затем он повернулся, провёл рукой по помятой рубашке, и ткань мгновенно разгладилась, складки и заломы исчезли, как по волшебству. Что, собственно, и было. Пуговицы сами застегнулись в правильном порядке. С со стула сорвался его длинный тёмный плащ и налету накинулся ему на плечи, застёгиваясь на сложную серебряную пряжку в виде стилизованной совы. Все движения Каэлена были отточенными, ловкими, полными той самой магической грации, которую я раньше видела только в фильмах.

Я стояла с открытым ртом, наблюдая, как за считанные секунды он превратился из только что проснувшегося мужчины в того самого могущественного и неприступного ректора. Это было завораживающе.

— Перестаньте пялиться, — бросил он, не глядя на меня, и направился к двери. — Идём. И помните — ни слова.

Я торопливо кивнула, всё ещё пытаясь перевести дух, и бросилась за ним, чувствуя, как неудобное платье шуршит вокруг ног, а на щеках до сих пор пылает жар. Его прикосновения всё ещё горели на моей коже, а образ его ловких рук, танцующих в воздухе, прочно засел в моей голове. Этот человек был невыносим, высокомерен и опасен. Но боги, как же он чертовски эффектен, когда творит свою магию.