Неприкасаемые

ГЛАВА 1

«Каждое безнаказанное убийство отнимает что-то от безопасности жизни каждого человека».

— Дэниел Уэбстер

ЛИАМ

Мне хотелось закрыть глаза. Мы провели весь чертов день в этом проклятом парке, и теперь нам предстояло провести вечер, улыбаясь перед другими камерами. Но это была даже не самая малая из моих проблем. Я не был уверен, что за этим последует, но я знал, что это будет явление из ада.

Я не хотел иметь с этим дело. Я не хотел тратить свои дни и ночи на то, чтобы раскрыть тайну матери Мел. Я не хотел, чтобы эта фотография, которую я держал в руках, была настоящей, потому что теперь мне пришлось бы рассказать своей жене, почему я скрывал от нее правду. Она искала ответы только для того, чтобы ничего не найти. Это была еще одна вещь, за которую я должен был извиниться; я попросил Деклана удалить все, что он нашел, чтобы она не смогла до этого добраться. Она думала, что работает с ним, но вместо этого он делал все возможное, чтобы скрыть от нее информацию.

Она убьёт меня, черт возьми. Я вздохнул.

В конце концов, она пришла к выводу, что Вэнс лгал ей. К сожалению, это было не так. Я ненавидел, когда лжецы начинали говорить правду; это плохо сказывалось на бизнесе. Мать Мел была жива, на самом деле очень даже жива. Мы обнаружили, что она жила на юге Франции прямо перед тем, как переехала в США.

— Итак, я должен сказать ей, — сказал я, ущипнув себя за переносицу. Вопрос был в том, как это сделать. Она убьёт мою жалкую задницу.

— Напомни ей, что я просто выполнял приказы. Я бы предпочел не умирать сегодня вечером, — сказал Деклан, нахмурившись, поправляя галстук для сегодняшнего гала-концерта.

— Даже это тебя не спасет, — в любом случае, я не позволяю ему находиться рядом с Мелоди наедине. Она могла работать с ним, и он бы ничего не предпринял, но мне нравилось угрожать ему всякий раз, когда он подходил слишком близко к моей жене. Единственными чувствами, которые он должен был испытывать к ней, были страх и уважение.

Мы оба молча стояли в комнате охраны. Это было затишье перед бурей, перерыв перед последней волной.

— Попроси Анну встретиться со мной на гала-концерте, — сказал я ему, выходя из комнаты и направляясь в кабинет.

Поправляя на ходу запонки, я не забывал кивать прислуге, проходя мимо. Правило тридцать три: уважай прислугу, они знают больше, чем ты думаешь.

Никто из них ничего не сказал, но это все равно было правилом, по которому нужно было жить. Войдя в гостиную, я увидел свою прекрасную жену, ее темные волосы были идеально уложены в волны, а карие глаза были прикованы к письму, которое она закончила писать, прежде чем передать его Феделю, который стоял в углу комнаты, почти как ее тень.

Остальные члены семьи сидели вокруг телевизора, как фигуры, ожидающие, когда их нарисуют. Единственными, кто выглядел неуместно, были родители Оливии и наш новый политтехнолог Мина Сон. Она и сенатор остались стоять, как будто боялись, что наша мебель съест их заживо, в то время как миссис Коулмен сидела рядом со своей дочерью и сжимала ее руку.

Почему они так беспокоились? Мы одержим уверенную победу.

Мелоди кивнула Феделю, грациозно поднялась со стула и подошла ко мне. Деклан, с причесанными темными волосами, в отглаженном черном костюме, вошел и направился к Коре. Он поцеловал ее в смуглую щеку, прежде чем опереться на подлокотник дивана рядом с ней.

Мои глаза сфокусировались на Мелоди и на том, как ее узкое платье облегало каждый дюйм ее тела. Ее оливковая кожа умоляла меня поцеловать ее, и я страстно желал медленно снять с нее платье… прежде чем она отрубит мне руки.

— Нельзя быть такой прекрасной.

— Спасибо, — сказала она. — Итак, что ты скрываешь от меня, Лиам? Ты уже несколько недель ведешь себя странно. Я поступила как жена и дала тебе время, но ты начинаешь меня бесить, — она закончила закреплять браслеты на своей руке.

— Как ты думаешь, что я скрываю, жена?

— Теперь ты убегаешь моего вопроса, — она нахмурилась, оглядывая меня. Затем она протянула руку и поправила мой галстук-бабочку. Она либо собиралась задушить меня им, либо просто была раздражена тем, как я завязал его… скорее всего, первое.

— Что бы ты ни думала о том, что я скрываю, ты ошибаешься.

— Но ты что-то скрываешь.

К счастью для меня, моя мать увеличила громкость на экране.

— Вот оно, Америка! Это официально. Сенатор Дэниел Коулмен — кандидат от республиканцев в этом году и наш претендент на пост будущего президента. Как главный фаворит, эта новость ни для кого не должна стать неожиданностью. Сегодня вечером он произнесет свою победную речь на Благотворительном гала-концерте, организованном Каллаханами. Его единственная дочь Оливия-Энн вышла замуж за Нила Каллахана пять лет назад. Сегодня они празднуют, а завтра займутся работой, если он хочет победить нынешнего президента Франклина Монро.

— Ваша работа действительно создана для вас, — сказала Мина, выключая телевизор, и повернулась к нам лицом.

— Что? Они все любят меня, — ответил сенатор Коулмен, ухмыляясь в телевизор со своего места. — Я одержал победу.

Я же тебе говорил.

Отец покачал головой, наливая себе стакан бренди.

— Это потому, что все остальные кандидаты были идиотами.

— Или недостаточно богаты, чтобы превзойти тебя в кампании, — добавил Деклан.

— Да, все это правда, — сказала Мина, обойдя диван и остановившись прямо за креслом Оливии. — Люди действительно любят вас, проблема здесь в ее королевском высочестве.

— Я ничего не сделала, — Оливия уставилась на нее.

Мелоди и я изо всех сил старались держаться подальше от этого. Чем меньше мы были вовлечены в выборы, тем меньше вероятность того, что люди будут подвергать сомнению любые оказанные нам услуги. К сожалению, Коулмены были кучкой политических идиотов, которые понятия не имели, как работает система. Я бы удивился, если бы они вообще знали, где находится этот чертов Белый дом. Именно по этой причине я лично нанял Мину Сон, американку корейского происхождения во втором поколении, с IQ почти таким же высоким, как у меня. Я боролся с ней за первое место в классе, когда учился в Дартмуте. Она была политическим животным, которое сделало бы все, чтобы победить. Она была невысокого роста, в очках с толстой оправой, с шелковистыми черными волосами, которые всегда были собраны в пучок. Я не мог уволить никого, кто знал, как выполнять свою работу. За последние шесть месяцев она чуть ли не продала свою душу, чтобы уничтожить любого кандидата, вставшего у нее на пути. Мелоди и я называли ее «наш маленький питбуль».

— В этом-то и проблема, — я вздохнул. У меня не было времени на эту глупость. — Люди думают, что ты холодная и бессердечная, с богатым мужем и могущественным папочкой. Ты им не нравишься и будешь продолжать не нравиться до тех пор, пока ты не перестанешь показывать им, кто ты есть на самом деле, и не начнешь быть тем, кем они хотят тебя видеть.

— Я бы и сама не смогла сказать лучше, — сказала Мина, поправляя очки. — Люди выбирают не просто президента, они выбирают первую семью. Им нравится твой отец, им нравится твоя мать, но ты паршивая овца, которую нужно перекрасить в белый цвет.

— Прекрасно, — сказала Мелоди, выступая вперед, — я разберусь с Оливией. Просто продолжай работать над всем остальными.

— Ты? — спросил Нил обеспокоенно, но с намеком на веселье.

— Да, я, — отрезала она, садясь. — Женщина, которую любит публика. Женщина, которая хлопает ресницами перед камерами, которая примеряет дурацкие короны из воздушных шаров от надоедливых клоунов и жертвует кучу денег стольким детям, что они хотят назвать гребаную школьную библиотеку в честь меня. Я знаю, как вести себя на публике. С другой стороны, твоей жене нужно дать несколько уроков. Ты должен быть рад, что я не сбросила ее с моста из жалости на голосовании.

— Ты бы не стала, — голубые глаза миссис Коулмен расширились, когда она быстро встала. Стоя рядом с ее дочерью, они выглядели жутко похожими, с той лишь разницей, что у миссис Коулмен была морщинистая кожа и седые светлые волосы до плеч.

— Она бы так и сделала, — ответила моя мать. Она ненавидела, когда мы ссорились. Но можно было бы подумать, что она уже привыкла к этому. Когда мы не ссорились?

— Ей бы это определено понравилось, — Коралина усмехнулась. Мелоди «исправила» Кору, как она любила говорить. Другими словами, Коралина теперь жила с нами на темной стороне Луны.

Миссис Коулмен встала.

— Мы все здесь семья…

— Нет, мы семья, — я указал на себя и своих ближайших родственников. — Вы — шахматная фигура, ступенька к нашим целям, миссис Коулмен. Жестоко, я знаю. Но это правда, и будет лучше, если вы услышите ее сейчас, чтобы у нас не было недоразумений в будущем. Вы не представляете для своего мужа никакой ценности, кроме развлечения. Я думал, мы ясно дали это понять, когда просили вас снова выйти замуж ради этой кампании. Это та сделка, которую вы заключили. Так что спасите свою жизнь и сядьте обратно, пока у вас не исчезли ноги, на которые можно было бы опереться. В мире полно хорошеньких блондинок, которые заменят вас.

Потрясенная, она снова села.

Добро пожаловать в нашу семью.

Может быть, теперь то, на что она подписалась, наконец-то поразило ее. Она хотела быть первой леди, чтобы стать лицом изменений в окружающей среде и образовании. Таков был уговор. Мелоди и я были руками, которые кормили ее, и если бы она укусила нас, мы бы вырвали все ее зубы до единого.

— Что ж, сенатор, мы должны еще раз повторить вашу речь, — сказала Мина мистеру Коулмену, печатая на своем планшете.

— Я думаю, что я тоже пойду с вами, — сказала миссис Коулмен. Она нервно улыбнулась, прежде чем выйти.

— Они мои родители, не могли бы вы, пожалуйста, воздержаться от угроз им? — Оливия зашипела сквозь зубы, заставив Нила схватить ее за руку.

— Почему? Мы угрожаем тебе, но ты член семьи, — сказала Мелоди, и я улыбнулся.

Оливия посмотрела на Эвелин и Седрика, которые, казалось, вели свой личный разговор, и топнула ногой, как соплячка, которой она и была. Мои родители ни хрена не могли сделать, да и не стали бы. Эвелин… Ну, моя мать была счастлива, когда был счастлив мой отец, и пока она могла устраивать столько вечеринок, сколько хотела, с ней тоже все было в порядке. Мой отец был вне этого «бизнеса»; он держал свои руки чистыми и вместо этого сосредоточился на наших более законных делах. Семья Каллахан контролировала не только торговлю наркотиками. Отели, рестораны, спа-салоны, клубы…у нас их было так много, что я, честно говоря, сбился со счета. Не говоря уже о количестве акций, которыми мы теперь владели в некоторых крупнейших мировых корпорациях благодаря семье Джованни, которая теперь состояла только из Мел. Каллаханы скрывали наш секрет за небольшими коммерческими предприятиями на протяжении поколений, но поскольку Мелоди почти полностью восстановила бизнес Джованни сама, ей нужен был более быстрый способ спрятать свои кровавые деньги. Между нами двумя, мы действительно владели этим городом… этим штатом, и Оливия, спустя столько времени, все еще, казалось, не понимала этого.

— Эта семья в полной заднице и такая дисфункциональная, — огрызнулась Оливия, направляясь к двери. — Мы должны прикрывать друг друга и защищать друг друга. Но все, что ты когда-либо делал, это напоминал нам, что без колебаний убил бы любого из нас.

— Очевидно, мы недостаточно напоминаем тебе, — мои глаза сузились, когда я двинулся к ней. Ее глаза расширились, и Нил немедленно встал между нами.

— Отойди в сторону, брат, — тихо сказал я. — Я не причиню ей вреда.

Челюсти Нила сжались, и он сделал лишь небольшой шаг вправо, позволяя мне встать перед Оливией.

— Каждый день ты ноешь и ноешь, и каждый день тебе удается проснуться. Это не удача, это даже не воля Божья; это потому, что ты — семья. Это единственная причина, по которой твой язык не вырвали из горла. Ты жива, потому что мой брат, о котором я забочусь, был настолько глуп, что влюбился в тебя. На протяжении многих лет тебе была предоставлена свобода слова, но теперь я отменяю это право. — Я обхватил ладонями ее лицо и почувствовала, как Нил вздрогнул рядом со мной. — Больше ты никогда не будешь говорить мне, какой должна быть эта семья, Оливия Каллахан. В мире недостаточно любви, чтобы защитить тебя от меня.

Когда я отстранился, она была бледнее, чем платье, которое на ней было.

— Может быть, нам всем следует отдохнуть перед гала-концертом, — сказала моя мама, подойдя ко мне и взяв меня за руку. Она оттащила меня назад, давая Нилу возможность побыть с Оливией.

— Блестящая идея, мама, — я поцеловал ее в щеку, прежде чем повернуться к Мелоди. Увидев выражение похоти в ее глазах, я забыл обо всем остальном.

Я потянулся к ее руке.

— Жена.

Она покачала головой.

— Мы с Оливией собираемся поработать над ее появлением на публике перед этим гала-концертом.

— Я думаю, у Оливии было достаточно уроков для одной ночи, — сказал мой отец, глядя на все еще бледную женщину на руках Нила. Меня от этого затошнило; она выглядела как одна из тех глупых девчонок с обложек любовных романов.

— До гала-концерта еще есть время, — сказала Мелоди. — Надеюсь, это не займет много времени.

— Мне следует пойти с тобой? — спросил Нил, что означало: «Ты никуда не пойдешь с моей женой, если я не последую за тобой».

Мелоди не отступила, и я не думал, что она отступит.

— Оливия не хочет, чтобы ты шла с нами. Или, по крайней мере, так она сказала Адриане, когда ей рассказали о наших планах на этот вечер.

Только Бог знал, что это значит.

— Со мной все будет в порядке, Нил, — заявила Оливия, отпуская его.

— Я иду с вами? — весело спросила Коралина, чуть не опрокинув свой стул. Деклан искоса посмотрел на нее, обнимая рукой за талию. Она пристально посмотрела на него, но не оттолкнула. Терапия помогала им… медленно, но помогала.

— Извини, Кора, это частная встреча, — ответила она.

Прежде чем она смогла уйти, я притянул ее обратно, игнорируя волнение, которое пробежало по мне от одного прикосновения к ней.

— Что ты задумала, любимая? — спросил я, крепко целуя ее, когда она открыла губы, чтобы ответить.

— Скоро узнаешь, — заявила она. — Мы вернемся в течение часа.

У меня было плохое предчувствие по этому поводу, но убийство Мел Оливии было наименьшей из моих забот прямо сейчас.

МЕЛОДИ

Я оставила его и остальных членов семьи позади, прекрасно зная, что Оливия последует за мной. Вся ночь прошла так идеально, что можно было подумать, что я могу видеть будущее. Однако с каждым днем Оливия становилась все большей проблемой. Казалось, она не понимала окружающий ее мир. Она не могла видеть картину в целом, и чем дольше она оставалась слепой к реальности нашей жизни, тем с большей ответственностью мы сталкивались. Семья для нас была всем, но она также была единственной вещью, которая могла нас уничтожить.

Копы уничтожили не величайших боссов в истории, они уничтожили их семьи, людей, которых они обеспечивали и защищали. Это были идиоты, которым посчастливилось либо поделиться ДНК, либо иметь кольцо на пальце. Они наслаждались всеми наградами — деньгами, славой и уважением. Но никто из них на самом деле не понимал, насколько все это хрупко, особенно жены. Нашим самым слабым звеном была Оливия, и будь я проклята, если позволю ей продолжать в том же духе.

Нам с Лиамом потребовались недели планирования, чтобы точно понять, чего мы хотим. Это не было похоже на то, что мы просто проснулись однажды утром и сказали: Давайте захватим Белый дом. Мы обсуждали, использовать или нет сенатора Коулмена, поскольку он уже был так близок к семье. Но именно по этой причине он был идеальной кандидатурой.

— Куда мы направляемся? — спросила Оливия, как только мы вошли в гараж. Федель вручил мне ключи от моего белого Астон Мартин, прежде чем вручить мне пистолет.

— Садись в машину, Оливия, — это было все, что я ей сказала, но она застыла, ее голубые глаза были прикованы к оружию в моей руке.

— Федель, — я вздохнула, садясь за руль.

— Отпусти меня! — закричала Оливия, когда он схватил ее и силой усадил в машину.

Удерживая, он пристегнул ее, прежде чем захлопнуть дверь, и я нажала на газ.

— Какого черта тебе от меня нужно, Мелоди? — закричала она.

— Я хочу, чтобы ты была Каллахан, а не Коулменом, — ответила я, расслабляясь на своем месте.

— Что, черт возьми, это значит? Я Каллахан. Я была одной из них раньше тебя, помнишь? — она фыркнула, глядя в окно.

Я рассмеялась; она так сильно хотела в чем-нибудь меня превзойти.

— Нет, ты Коулмен, прячущуюся в шкуре Каллахан. Ты сука, как Коулмен, прячешься, как Коулмен, и у тебя нет яиц, как у Коулмен. Это значит, что ты выглядишь как твоя мать, но ведешь себя как твой отец. Так страшно от того, кем ты могла бы стать на самом деле, если бы приложила усилия. Похоже, нам с Лиамом придется научить всю твою семью выращивать яйца.

— Спасибо, Оби Ван Кеноби¹, но я не нуждаюсь и не хочу твоей помощи. Отвези меня домой, или я пойду пешком! — рявкнула она, накручивая свои светлые волосы между пальцами.

Это беспокоило меня.

— В паре семисотдолларовых туфель от Джимми Чу? Это будет тот самый день, — хотя я была в некотором роде впечатлена тем, что она знала, кто такой Оби Ван Кеноби. Должно быть, из-за Нила.

— Какая бы ни была игра…

— Я не играю в игры, Оливия. Игры предназначены для детей. Я работаю. Каждое мгновение каждого проклятого дня я работаю. Я работаю для того, чтобы эта семья — наша семья — могла свернуть горы. Я работаю так, чтобы никогда ни в чем не нуждался, чтобы я могла получить все, что пожелаю. Прямо сейчас я работаю над тобой, так что заткнись нахуй. — Я хотела проломить ей гребаный череп.

К счастью, она больше ничего не сказала, и вскоре мы добрались до места назначения — утеса, с которого открывался вид на красивое озеро Мичиган.

— Извини, мои двери открыты только для мужчин, — пошутила она, но это было совсем не смешно. — Хотя это красивое место для свидания.

— Выходи, Оливия.

Она сверкнула глазами, как всегда, но сделала, как ей сказали.

Обойдя машину сзади, я открыла багажник.

— Пришло время тебе повзрослеть, Оливия.

— Знаешь что, Мелоди… — она остановилась в тот момент, когда посмотрела вниз и увидела голого мужчину, свернувшегося калачиком в багажнике.

Медленно отступив, она прикрыла рот рукой, и в ее глазах заблестели слезы. Мужчина боролся со своими цепями и кричал сквозь кляп во рту. При каждом звуке, который он издавал, Оливию трясло. Наконец ее вырвало всем, что она только что съела, и она зарыдала.

— Мы сейчас вернемся. Семейное собрание, — сказала я ему, прежде чем снова закрыть багажник. Запрыгнув на него, я наблюдал за ней, пока она изо всех сил пыталась успокоиться.

— Что ты сделала? — закричала она.

Я думала, это очевидно.

— Он один из тех мужчин, которые изнасиловали тебя, не так ли? Мэтт, лучший друг Харви? Я привела его сюда, чтобы помочь тебе.

— Ты мне не помогаешь! Мне не нужна твоя помощь! Я никогда не просила твоей гребаной помощи! — взревела она, заставляя все ее тело дрожать.

Вздохнув, я подалась вперед.

— Ты никому не сказала, кроме меня. Ни Нилу, ни Эвелин, ни даже своим родителям. Я лично отслеживала твои записи. Обыскала всю кибервселенную и нашла дело об изнасиловании, просто вошла в систему как Кортни А. О'Брайен, рост: 5 футов 8 дюймов, группа крови: четвертая, цвет волос: Блондинка, цвет глаз: Голубой… Она — это ты. КАО, твои инициалы задом наперед? Ты была напугана и не смогла достаточно быстро придумать ложь. Твои родители были никем. Ты обратилась в больницу и даже подала заявление в полицию. Все это было так легко найти, как только у меня появилось это имя. Каждый год, в годовщину свадьбы, ты попадаешь в больницу из-за сильной рвоты и потери веса…

— Заткнись, Мелоди! — она зажала уши руками, как будто это могло помочь.

— Каждый год ты ждала, что кто-то соединит точки. Чтобы воздать тебе должное, помочь тебе. Вот почему ты пришла ко мне…

— Я пришла к тебе, потому что ты не хотела вставать с гребаной кровати! — закричала она.

— Ты пришла ко мне, потому что Адриана поговорила с тобой. В глубине души ты хотела этого. Ты взывала к этому. Ты хотела, чтобы я нашла твоих насильников, и в глубине души ты не хотела, чтобы они попали в тюрьму. Ты хотела их смерти. Чтобы они страдали так же, как страдала ты. Ты пришла ко мне, чтобы я могла сделать тебя Каллахан, — я спрыгнула с багажника и схватила ее, заставляя ее руки оторваться от ушей.

— Ты ждешь, что кто-то спасет тебя, но никто не может этого сделать. Тебе нужно спасти себя. Я могу тебе помочь. Но я не могу спасти тебя, Оливия. Ты гребаная Каллахан. Мы никогда не являемся жертвами; мы — виктимизаторы. Если ты сделаешь за нами, ты выбираешь смерть. Пришло время для твоего возмездия.

Она выглядела такой потерянной, когда я протянула ей пистолет.

— Я не такая, как ты, Мел. Я не могу убить другого человека. Я не убийца. Это не то правосудие, которого я хотела, — заявила она, в очередной раз обманывая себя.

Я ненавидела лжецов. Вернувшись к багажнику, я открыла его, и глупая свинья снова завизжала.

— Похоже, тебе пора возвращаться в Канкун, — сказала я ему. — Не беспокойся о девушке, которую ты там изнасиловал и убил, мы позаботились о том, чтобы все убрали. Ее скорбящие родители похоронят ее в эти выходные…

— Что ты делаешь? Ты не можешь его отпустить! — Оливия закричала, но не смогла заставить себя подойти ближе к машине.

— Ты хочешь справедливости, что ж, согласно закону, это и есть справедливость. Существует список причин не заводить дело по изнасилованию. Кортни А. О'Брайен даже не твое настоящее имя; твое дело было бы закрыто. Я не собираюсь его убивать. Он не мой демон. Так что у меня связаны руки, — сказала я, вытаскивая свинью из багажника. Я ухмыльнулась, глядя на его связанные запястья. — Неудачный выбор слов, да?

Оливия ничего не сказала, поэтому я надавила сильнее.

— Я надеюсь, что это послужит тебе уроком. Но я в этом сомневаюсь. Свиньи вроде тебя не могут пройти мимо грязи. Где Харви спрячет тебя теперь, когда ты все ему расскажешь? Это он отправил тебя в Мексику после того, как Оливия стала Каллахан, не так ли?

Вытащив кляп изо рта, он попытался заговорить, но Оливия приставила пистолет к его виску.

— Не разговаривай, просто беги подальше, — вот и все, что она ему сказала.

Неужели? Убей его!

Свинья даже не стала дожидаться, пока я развяжу ему ноги, прежде чем попытаться убежать. Он упал на колени, но все еще пытался бежать.

— Помни, нет значает нет, — я нахмурилась, и как раз в тот момент, когда я разочаровалась в ней, Оливия нажала на курок. Не раз и не два, она разрядила обойму в его тело.

— НЕТ. значит. нет! Я говорила «нет»! Я сказала «нет»! — закричала она на его тело, прежде чем бросилась мне в руки. Я не любила обниматься; честно говоря, я ненавидела все формы прикосновений, кроме прикосновений Лиама. Однако ей это было нужно, поэтому я позволила ей обнять меня за талию и погладила по голове.

— Каллахан до мозга костей.

Прогресс.

ЛИАМ

— Мистер Каллахан! — стервятники с камерами закричали, как только я вышел из машины. Поправив пиджак, я помахал им рукой, улыбаясь своей милой мальчишеской улыбкой… Они съели это, как пирожное.

— Кто этот красивый парень? — ее рука пробежала по моей спине, и я развернул Мелоди, опуская ее вниз.

— Лиам Каллахан, а ты кто? — я улыбнулся, когда она закатила глаза.

— Мелоди Каллахан. Не могли бы вы сейчас же поднять меня, пожалуйста? — сладко попросила она, заставив стервятников рассмеяться.

— Что ж, видимо не мой счастливый день, — я усмехнулся, притягивая ее ближе к себе и шепча:

— Где ты была, любимая, и почему ты переоделась?

Теперь она была одета в кроваво-красное платье, которое облегало её изгибы.

— Не сейчас, Лиам, — сказала она сквозь улыбку, прежде чем снова повернуться к камерам.

— Мистер и миссис Каллахан, — окликнул нас репортер. — Многие говорят, что ваша поддержка сенатора Коулмена была тем, что привело его к этому моменту. Вы голосуете за него только из-за своей невестки?

— Конечно, нет, — любезно ответила Мел. — Мы поддерживаем сенатора Коулмена, потому что считаем, что он лучше всего подходит для этой работы. Он добрый, общительный и трудолюбивый. Но даже помимо этого, я поддерживаю его политику.

— В прошлом году ваш отец, как сообщается, был убит в результате взрыва в Турции, за который никто не был осужден. Если сенатор Коулмен станет президентом, он станет одним из первых президентов-республиканцев, решительно выступающих против смертной казни и против войны. Жертвы терроризма, такие как ваш отец, не получат правосудия, — заявил он, и я почувствовала желание всадить ему пулю между глаз.

— Не могу много сказать о войне, но как католичка, я не верю в смертную казнь. Но давайте оставим все политические вопросы для кандидата. Я такой же избиратель, как и вы, — она подмигнула ему, и он выглядел так, словно хотел кончить в штаны.

— Я полностью согласен со своей женой, — сказал я, как будто читал подсказку, заставляя их смеяться.

Мы постояли еще секунду, прежде чем войти, и я сразу заметил волнистые длинные светлые волосы Анны; она не могла быть здесь долго — технически ее вообще не должно было быть здесь, но она была семьей, несмотря ни на что. Когда я звонил, она отвечала, даже когда не хотела.

— Я скоро вернусь, любимая, — прошептал я Мелоди, целуя ее в щеку.

Она посмотрела на женщину сзади, одетую в зеленое, и мне понравилось, как дернулась ее бровь.

— Кто она такая? Ты ведь питал слабость к блондинкам, не так ли?

— Она не… — я вздохнул. — Я объясню позже.

Мне нравилось, когда она ревновала.

Целуя ее снова, мой язык коснулся ее языка, и я наслаждался тем, какой сладкой она была на вкус, когда она застонала у меня во рту. Мне пришлось заставить себя отстраниться.

— Когда ты так стонешь, малышка, я ничего так не хочу, как задрать это платье, раздвинуть твои бедра и трахать тебя, пока твои ноги не ослабеют, — прошептал я ей на ухо.

— Тогда сделай это, — бросила она мне вызов с коварной улыбкой на своих красных губах. — Трахни меня так сильно, что я упаду на землю, когда ты кончишь. Заставь меня выкрикивать твое имя, пока у меня не пропадет голос, пожалуйста, Лиам. Пожалуйста, трахни меня.

Иисус Христос. Я не мог говорить, я был так возбужден. Мой член пульсировал в моих теперь уже слишком тесных штанах, и я страстно желал дать ей именно то, что она хотела, именно так, как она этого хотела.

— Твоя подруга ждет, — она подмигнула мне, прежде чем стереть помаду с моих губ и отошла от меня.

Я смотрел ей вслед, и мне очень хотелось последовать за ней.

Позже. Прямо сейчас у меня были дела.

Повернувшись назад, я пробрался сквозь толпу к Анне. Я кивнул ей, чтобы она следовала за мной вверх по лестнице, оставив бедного ублюдка, с которым она флиртовала, там, где он стоял. Я понимал, что он чувствовал. Анна изо всех сил старалась оставаться незамеченной, когда шла по верхнему балкону, выходившему в бальный зал.

— Говори быстрее, — сказал я ей, глядя вниз на свою жену.

— Я тоже рада тебя видеть, кузен. Ты подстриг свои волосы? Мило….

— Анна.

Она рассмеялась.

— Я прогнала фотографию по базе данных Интерпола, и да, все, что ты узнал о ней, правда. Ее зовут Авиела, Авиела ДеРоса, из преступной семьи ДеРоса. Мои каналы говорят, что она лучший наемный убийца на западном побережье. Ее отца, Ивана ДеРоза, не видели уже семнадцать лет. Мы до сих пор понятия не имеем, куда он делся.

— ДеРоса, — черт возьми. В тот момент, когда мы уничтожали одну семью, на ее месте вставала другая.

— ДеРоса, — подтвердила она. — Они никогда не были распространены в штатах, но это одна из самых безжалостных преступных семей в Европе и Бразилии. Из того, что я узнала, этот Иван использовал Валеро в качестве своего лица, чтобы оставаться скрытым. Против него были выдвинуты всевозможные обвинения, но этот мужчина, блядь, неприкосновенен. Авиела побеждает самых крупных конкурентов или любого, кто находится на подъеме.

— Я понял, — это было причиной, по которой мы по большей части держались подальше от Бразилии. Остальная часть Южной Америки была в наших руках, но Бразилия… не стоило из-за этого терять людей. Пока ДеРоса оставались там, у нас не было проблем… Но если Авиела была ДеРоса, это означало, что Мелоди была не из одной, а из двух преступных семей. Это дерьмо быстро становилось грязным.

Анна протянула мне флешку.

— Что это такое?

— Ее список убийств. Ничего не подтверждено, но я готова поспорить, что именно она убила всех до последнего человека в этом списке. Она оставляет визитную карточку на месте преступления. Белые перчатки. Я понятия не имею, что это значит, но…

— Хватит, Анна, — оборвал я ее.

— Лиам, если они придут за тобой, ты, возможно, захочешь отказаться от этого. Вы все сумасшедшие, но то, что делают ДеРоса… Я делала все возможное, чтобы скрыть и свалить почти все, о чем ты меня просил, на другие семьи. Но даже у меня есть боссы, Лиам, я не руковожу Интерполом. Сотни людей работают над этим дерьмом, и я мало что могу сделать, чтобы сохранить тебя в чистоте. Притормози, задраивай люки, пока ситуация не вышла из-под контроля…

— Ты видишь эту женщину там, внизу? — спросил я, глядя на Мелоди.

— Твоя жена? — она нахмурилась.

— Она имеет право знать, кто ее мать на самом деле, — даже если это может вывести ее из себя и сжечь ее душу.

— Черт, — сказала Анна. — Она ДеРоса? Черт.

В точности мои мысли.

— Я не знаю, чего они хотят, Анна, но это просто так не пройдет. А пока просто оставайся и наблюдай… Кроме того, из сотен людей, работающих над этим, никогда не знаешь, кто на нашей стороне, — я подмигнул ей. Забавно, что она считала себя единственной шпионкой, работающей в правительстве.

— Лиам…

— Наслаждайся праздником, Анна, — сказал я, уходя от нее.

А пока мне придется запереть внутри себя монстра, который ничего так не хотел, как сжечь мою свекровь заживо. Мне приходилось притворяться почетным членом общества, который против смертной казни и ходит в церковь по воскресеньям. Сегодня вечером я буду доктором Джекилом, а завтра я стану мистером Хайдом.

Когда глаза Мел встретились с моими, я мог только представить монстра, который вырвется на свободу, как только она узнает.