Несладкая месть

Глава шестнадцатая

Кин услышал голос матери, говорившей по-испански. Она рассказывала о том, в какие игры она играла с Зоей, каким творческим воображением наделен этот ребенок, какая Зоя милая, умная и красивая. Кину казалось, что что-то неправильно, и он пытался понять, что именно. Но его сознание было словно укутано в плотный ватный кокон, а мать все продолжала восторгаться своей чудесной внучкой.

Но ведь она видела только фотографии Зои, внезапно подумал Кин, и эта вспышка памяти открыла путь другим воспоминаниям. Автомобильная авария. Николь без сознания, ее голова в крови. Глаза Кина широко распахнулись. Он в больнице, опутанный какими-то трубками. Его мать сидит возле его кровати.

– Madre, – прохрипел он. Голосовые связки словно заржавели от длительного молчания.

Прежде чем он сумел сказать еще что-то, его мать буквально подскочила на своем стуле.

– Ты пришел в себя! Слава тебе, Господи! – воскликнула она. – Я умоляю тебя, Хоакин, не двигайся. Я должна сходить за доктором.

Она уже было направилась к двери, но остановилась, услышав, как он произнес самое важное для него слово: «Николь…»

– Она в порядке. – Мать снова подошла к нему. – Ее держали здесь только двое суток, чтобы понаблюдать после сотрясения мозга и быть уверенными в том, что в раны на голове не было занесено никакой инфекции. Она дома уже несколько дней. А теперь лежи, пожалуйста, спокойно, пока я схожу за доктором.

Несколько дней?

Облегчение оттого, что с Николь все более или менее в порядке, перешло в волнение по поводу его собственного состояния. Что с ним? Как долго он здесь находится?

Эвита вернулась в сопровождении доктора. Тот проверил какие-то показания, задал несколько вопросов, проверяя память пациента и его способность мыслить. Оказалось, что после операции он находился в коме. У Кина сломаны ребра, проткнуто легкое, но он действительно побывал в хороших руках, раз вышел из этого состояния без осложнений.

Вошел санитар и отрегулировал больничную кровать Кина так, чтобы он смог удобно сесть. И тут он увидел на прикроватной тумбочке голубую бабочку. Что это? Он же не забыл про серебряную цепочку – просто он был ранен и не смог сам отдать ее Зое!

– Как она здесь оказалась?

– Зоя настояла на том, чтобы принести ее сюда. Чтобы ты поскорее выздоровел, – ответила мать с улыбкой.

Напряжение чуть ослабло.

– Ваши дочь и невеста – постоянные посетители здесь, – заметил доктор.

Невеста?

– Ой! – воскликнула Эвита и снова вскочила. – Я обещала Николь сообщить, когда ты очнешься.

– Так сообщи, Madre, – горячо попросил Кин, желая поскорее удостовериться в том, что Николь изменила свое решение не выходить за него замуж.

То, что Николь навещала его в больнице и приводила с собой Зою, очень обнадеживало. А может быть, она просто уступила желанию Зои увидеть своего отца? Она могла назваться его невестой просто для того, чтобы ее беспрепятственно пропустили к нему. Кин просто не мог поверить, что Николь могла так быстро изменить свое решение.

Доктор сказал санитару, чтобы Кину принесли легкий обед, и ушел, удовлетворенный тем, что его пациент вышел из комы без осложнений.

Мать вернулась в бурном возбуждении.

– Я не могла связаться с Николь – забыла о вечерних занятиях в школе танцев. Но я попросила Линду передать ей. Думаю, Николь навестит тебя завтра утром, Хоакин.

– А сейчас вечер? – спросил он. Искусственное освещение больничной палаты не позволяло определить время суток.

– Да, дорогой, и Николь придет домой не раньше половины одиннадцатого. А это слишком поздно, чтобы прийти сюда.

– Ты встречалась не только с Зоей, но и с матерью Николь?

– Конечно. Полиция сообщила каждой из нас об аварии – о том, что они догоняли угнанный автомобиль и вор, мчась на красный свет, врезался прямо в твою машину. Мы обе поспешили сюда, в больницу, и познакомились в комнате ожидания. Я должна сказать, что Линда была очень добра, поддерживала меня здесь и пригласила домой, чтобы я увиделась с внучкой.

– Николь тоже радушно приняла тебя? – Эвита услышала сомнение в его голосе.

– Николь не возражала, Хоакин, – после некоторого колебания осторожно ответила она. – Да и встречались мы с ней лишь мимоходом, когда она приходила сюда, чтобы сменить меня возле твоей кровати.

Кин посмотрел на голубую бабочку – его подарок возвратился к нему. Или же таким образом судьба замкнула круг, сведя вместе всех троих – Николь, Зою и его самого – на всю оставшуюся жизнь? Он не узнает этого, пока Николь не придет навестить его… если придет.

Николь остановилась возле палаты Кина, куда его перевели сегодня утром, и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Несколько последних дней, проведенных в ужасной неопределенности, открыли ей истину – за этой дверью находился ее любимый и единственный. Ей нужно просто войти в эту дверь и сказать ему, что она рада выйти за него замуж.

Она еще раз глубоко вдохнула и открыла дверь.

В ожидании Николь все ощущения Кина болезненно обострились. Звук открываемой двери отозвался в его ушах звучанием цимбал, а сердце пустилось вскачь, когда она вошла.

Так было и в тот раз, когда он впервые увидел ее в банке, где они оба работали семь лет назад. Длинные темные вьющиеся волосы придавали Николь волнующую чувственность. Зеленые глаза, затененные густыми ресницами, словно бросали вызов мужчинам. Идеальной формы рот с полными губами таил в себе обещание неземного наслаждения…

Это была его женщина… Он знал это тогда, знал и сейчас. Кин позволил ей уйти пять лет назад, но ему так и не удалось забыть ее. Он никогда и ни с кем не чувствовал себя таким живым. Он хотел ее, она была нужна ему, а значит, он должен вернуть ее.

На щеках Николь вспыхнул румянец. Он что, хочет смутить ее этим своим пристальным взглядом?

– Привет! – произнес Кин, тепло улыбаясь.

– Привет! – эхом откликнулась она и улыбнулась в ответ. – Я очень рада, что ты снова с нами, Кин, – добавила она.

С нами. Не со мной.

Но ведь она не хотела, чтобы он умер, чтобы навсегда исчез из ее жизни. И она не надела сегодня поношенные джинсы. Вместо обычной одежды, в которой она неизменно приезжала к нему в рамках их сделки, сейчас на ней был легкий зеленый топ, четко обрисовывающий ее прекрасную грудь, и свободная юбка в зелено-оранжево-коричневых тонах.

– Я рад видеть тебя такой… Ты прекрасно выглядишь, Николь, – заметил он.

– Я хочу поговорить с тобой, Кин, – сказала Николь решительно и направилась к стулу, стоявшему возле его кровати.

Кин уловил аромат ее духов и с удовольствием вдохнул его – он показался ему волшебным запахом надежды.

– Парусник Улисс составил мне компанию. Поблагодари Зою от меня.

Зеленые глаза открыто встретили его взгляд.

– Я пообещала взять ее с собой к тебе вечером, так что ты сможешь сам поблагодарить ее, Кин. Мне же надо поговорить с тобой о вещах, которые касаются только нас двоих.

Николь опустила ресницы, сделала глубокий вдох, явно готовясь к серьезному разговору. Затем подняла глаза и посмотрела ему прямо в лицо.

– Я повела себя по отношению к тебе бессовестно, Кин, – быстро произнесла она. – Пользуясь твоим… твоим желанием ко мне, я заставила тебя заплатить долги, не имеющие к тебе никакого отношения.

– В прошлом я причинил тебе сильную боль своей одержимостью заработать деньги, чтобы отдать людям то, что украл у них мой отец, – тихо сказал Кин. – Ты думаешь, я этого не понимаю, Николь?

– У тебя была веская причина, – возразила она.

– Я принес нас в жертву во имя того, чтобы залечить детскую травму.

– Твоя мать поддерживала тебя в этом.

– Дело не только в этом. Моя гордость требовала этого. Но в итоге я потерял больше, чем обрел, – печально произнес Кин. – Я не знаю, сможешь ли ты простить меня, Николь?

– Да, смогу, – убежденно ответила Николь и, немного поколебавшись, добавила: – А ты простишь меня за то, что я скрывала от тебя Зою?

– Моя вина несравнима с твоей.

– Нет, я поступила неправильно. Это подло и мстительно. Мне жаль… так жаль… – Она покачала головой. – Ты возвратил своей матери достойную жизнь. Ты вернул жизнь моей матери. А все, что сделала я… все время я жестоко осуждала тебя за то, что ты не… не…

Нахлынули слезы, и Николь пыталась их скрыть, опустив глаза.

– …мы недостаточно ценили друг друга и то, что мы вместе, – закончил за нее Кин. – Знаешь, я не осознавал, как ты важна для меня, пока ты не ушла. Я должен был…

Теперь уже Николь перебила его:

– Я не хочу больше говорить об этом. Было другое время и другие обстоятельства, Кин. В пятницу вечером ты предложил мне стать твоей женой.

Кин перестал дышать. Стук сердца отдавался в ушах. С огромным трудом и с отчаянной надеждой ему удалось сказать:

– Да.

– Это я говорю «да». Я выйду за тебя замуж. У Зои должен быть отец, а я… – Она судорожно глотнула. – Я тоже хочу быть с тобой, Кин.

Волной прокатилось облегчение, ушла боль, исчезло напряжение. Кин улыбнулся:

– Мы созданы друг для друга, Николь.

– Да, – согласилась она. Но ни ответной улыбки, ни радости в глазах.

– Потребовалась критическая ситуация для того, чтобы оказаться вместе, – иронически заметил Кин.

– Да уж, – согласилась Николь с той же иронией. По крайней мере, без горечи, подумал Кин, но и без любви. Вдруг это чувство уже утрачено?

– А что с фотоальбомами? – спросил он, внезапно вспомнив, что они были в машине. Драгоценные моменты Зоиной жизни.

– Они не пострадали, – быстро заверила его Николь. – Их изъяли полицейские и передали моей матери.

– Слава богу, что они не потерялись, – пробормотал Кин, закрыв глаза от вдруг охватившей его слабости. Разговор с Николь дался ему трудно.

– Кин?

Ему послышались тревожные нотки в голосе Николь, и ему тут же захотелось воспользоваться ее беспокойством. Он почувствовал, что она сжала его руки, потом нежно погладила их. Она не собиралась уходить от него. Не на этот раз.

– Ты в порядке? Позвать доктора?

– Нет. Просто легкая слабость. Уже проходит.

– Может быть, мне уйти, чтобы ты отдохнул? – Она хотела отнять свои руки, но Кин удержал их. – Я вернусь позже, с Зоей, – заверила его Николь.

Кин открыл глаза.

– Поцелуй меня, Николь. Тогда я сразу почувствую себя гораздо лучше.

На лице Николь отразилась нерешительность, но она поднялась со стула и встала возле кровати.

– Ты уверен?

– Как никогда.

Тогда Николь наклонилась и нежно коснулась губами его губ. Кин снова закрыл глаза и вдруг почувствовал, что это была любовь. Она не умерла, просто затаилась на время и сейчас возвращалась.