Несладкая месть

Глава седьмая

Я был уверен в этом, торжествующе подумал Кин. Бабочка – просто гениальная идея! Она помогла-таки разрушить стену отчуждения. Покорной сексуальной рабыни больше не было. Когда Николь повернулась к нему лицом, ее зеленые глаза метали молнии.

– Прелестная вещица, не правда ли? – спокойно заметил Кин. – Она должна быть представлена именно таким образом. А почему ты сердишься?

– Ты сделал это преднамеренно! – обвиняюще воскликнула Николь.

– Да, – признал Кин. – Я хотел достичь максимального эффекта.

– С каких это пор тебя заинтересовало украшение домашнего очага? – с оскорбительным презрением осведомилась она. В ответ Кин улыбнулся.

– С этого вечера. Ты вдохновила меня.

– Но почему?

– Потому что это что-то значит для тебя.

– Ничего это не значит! – горячо запротестовала Николь, стиснув руки в кулаки.

– Тогда ты тем более не должна расстраиваться, Николь. Я просто хотел доставить тебе удовольствие.

– Удовольствие?!

Вместо ярости в глазах Николь теперь отразилось замешательство – вдруг из-за слишком резкой ее реакции он заинтересуется этим вопросом гораздо глубже, чем ей хотелось бы?

– Конечно, помимо того, которое ожидает нас в постели, – сказал Кин, напоминая ей об обязательствах. Он обнял Николь и, невзирая на ее напряженное состояние, прижался к ней. – Тебе будет приятно смотреть на эту бабочку ночью. И утром, когда проснешься.

Руки Николь были все еще прижаты к бокам, в глазах горел гнев. Теперь она не была холодной и безразличной! За что она может так ненавидеть его, Кин не знал, но даже ненависть лучше, чем равнодушие. Ему не хотелось укладывать в постель пассивную, покорную Николь. Он хотел, чтобы она была пылкой и страстной, такой, какой неизгладимо запечатлелась в его памяти.

– Ах да, постель… – Николь вложила в это слово весь свой яд. – Что ж, пойдем в постель!

Кин засмеялся.

– Не так быстро, Николь. Мы еще даже не поцеловались.

– Рискуешь, Кин. Я могу откусить твой язык.

– Я все-таки рискну.

– Шлюхи не целуют клиентов.

– Ты не шлюха, Николь. Деньги вообще не имеют отношения к тому, что происходит между нами.

– Это говорит твое самолюбие, Кин. Меня бы здесь не было, если бы не деньги.

– Ладно. Тогда дай мне то, за что заплачены мои деньги, а свой язык примени для чего-нибудь; другого, кроме разговоров.

Николь открыла было рот, чтобы заговорить снова, но Кин стремительно обрушился на него в поцелуе таком сокрушительном, что в первый момент Николь не знала даже, как отреагировать. Но затем их языки сплелись в яростном, безудержном поединке. Она обвила его шею руками, ее тонкие пальцы зарылись в густые волосы. Кин подхватил ее под мягкие, соблазнительные ягодицы и, шагнув к кровати, опустил. Ее ноги призывно раздвинулись, и он буквально рухнул на нее. Опьяняющий прилив адреналина нахлынул на Кина, когда он понял, что Николь хочет его так же неистово, как и он ее.

Он уже был готов погрузиться в ее жаркие, влажные глубины, как вдруг Николь, упершись руками в его плечи, воскликнула:

– Нет! Нет! Подожди!

– Почему? – раздраженно спросил Кин. Каждый его нерв был напряжен до предела, плоть протестовала против любого промедления, а разум был в ярости из-за того, что Николь затеяла с ним эту дразнящую, садистскую игру.

– Ты должен использовать презерватив, Кин, – решительно произнесла Николь.

– У тебя инфекция? – Голос Кина звучал разочарованно. Он не мог поверить, что такая разборчивая женщина, как Николь, могла рисковать здоровьем в сексе.

– Скорее это относится к тебе, – резко ответила Николь. – Ты же не станешь меня уверять, что сохранял… целомудрие прошедшие пять лет.

– Нет, я не настолько глуп, Николь.

– Я хочу, чтобы ты использовал презерватив, – настаивала она.

– Но это же не доставит удовольствия ни тебе, ни мне.

– Черт возьми! Беременность не входила в условия нашей сделки.

– Беременность! Ты беспокоишься о том, что можешь забеременеть?

– Такое случается, знаешь ли, – резко ответила Николь.

Кин нахмурился, видя такую ее озабоченность – при современных-то методах контрацепции.

– Я не принимаю противозачаточных таблеток, Кин. Настаивая на том, чтобы провести со мной эту ночь, ты не дал мне времени обезопасить себя в этом плане.

Кин очень быстро проанализировал ситуацию.

– Это означает, что у тебя не было секса какое-то время? Сколько… месяцев? Лет? Пять лет?! – вдруг сообразил он, вспоминая ее колкое замечание по поводу продолжительности его сексуального воздержания.

– Это не твое дело. – В глазах Николь снова мелькнула насмешка. – Дело в том, что в этой ситуации ты вряд ли захочешь заполучить ребенка. Впрочем, как и я. Ответственность за него может создать помехи в твоей жизни. Хотя, конечно, ты можешь вернуться к привычному образу жизни, оставив меня по окончании сделки самой разбираться с последствиями.

Почему в ее словах столько горечи?

– Я никогда не увиливал от ответственности, – резко заметил он. – Я никогда не отворачивался от тебя, Николь. Ведь это ты покинула меня.

– После того, как ты захлопнул множество дверей перед моим носом, – она горько усмехнулась. – Только дверь спальни всегда оставалась открытой. Но давай не будем отвлекаться, Кин. Мы заключили деловое соглашение, и на этот раз я не хочу обсуждать ни бабочку, ни ребенка. Больше никаких разговоров… Я принесла с собой упаковку презервативов на случай, если их у тебя не окажется. Они у меня в сумке.

Неистовое желание пропало, но Кин не очень огорчился. Он лег рядом с Николь – впереди целая ночь, можно и не торопиться утолить свой сексуальный голод. Сейчас его в не меньшей степени привлекала возможность поговорить, а выяснить ему хотелось многое.

– Так достать презервативы? – спросила Николь, поворачиваясь к нему и опираясь на локоть.

– Безусловно. Но теперь придется немного подождать, – сардонически заметил он.

Николь скосила глаза на поникшее доказательство утраченного возбуждения.

– Извини, Кин. Я должна была обсудить это с тобой заранее. Все получилось непреднамеренно.

– Твоя сумка в ванной комнате. Это там. – Кин кивнул на дверь за прикроватным столиком.

Значит, она должна была либо перелезть через Кина, либо встать со своей стороны кровати и, обходя ее, пройти мимо подсвеченной бабочки, единственного источника света в комнате. Кин с любопытством наблюдал за ней, и Николь выбрала второй вариант как меньшее из зол.

Он с интересом разглядывал обнаженное тело Николь, которое высветилось силуэтом в подсветке бабочки. Прекрасные груди показались ему несколько полнее, чем он помнил их. Пять прошедших лет оставили след, сделав ее фигуру более зрелой, но не менее сексуальной. По мнению Кина, у Николь было самое прекрасное, безупречно гармоничное женское тело из всех, что доводилось ему видеть.

Когда они впервые встретились в банке, где оба работали, между ними мгновенно возникло непреодолимое сексуальное притяжение, просто отмахнуться от которого они не смогли. Не было никакого ухаживания – первое же свидание закончилось сумасшедшей страстью в постели, и Кину стоило огромного труда не стать одержимым Николь, не забыть о цели, которую он себе поставил.

Несмотря на значительные расходы, Кин снял квартиру, в которой они с Николь могли встречаться. Их сексуальное притяжение было очень сильным, но и вне постели они были чрезвычайно совместимы с ее пониманием проблем рынка, которым занимался Кин, и его способностью относиться с пониманием к ее работе в отделе продаж.

Николь была единственной женщиной, с которой он когда-либо жил под одной крышей, и единственной, с которой он хотел бы жить. И все же ей показалось этого недостаточно. Кин не мог вспомнить, когда она начала говорить о том, чтобы каждому из них встретиться с семьей другого. Ему не хотелось этой новой ступени в их отношениях. Он был уже глубоко привязан к Николь, и этого ему было достаточно. Кин не мог думать о будущем, пока не сброшено бремя прошлого.

Вскоре Кин почувствовал, что Николь эмоционально отдаляется от него. Он списал это на то, что он не принял ее схему совместной жизни – брак, дети, дом. И все же она оставалась с ним еще почти два года, но потом резко порвала их отношения, оставила его и уехала за границу. Кин вспомнил ее горький упрек в том, что деньги оказались для него важнее, чем она. По его мнению, одно не должно противопоставляться другому – для него было крайне важно и то, и другое. Но она ушла, намеренно создав огромную дистанцию между ними и не оставив ни единого шанса что-либо поправить. Это был ее выбор, так почему она так ненавидит его? Возможно, она хотела, чтобы он бросил все и пустился за ней в погоню?

Кин скучал по Николь, чертовски скучал. Но у него была работа. Был долг, который он обязан был исполнить. И Кин преодолел себя в пользу этого долга. Теперь он был полностью свободен. Его мать вернулась на родину, в Аргентину, и была снова принята в семейный круг. Она хотела, чтобы Кин тоже остался в Аргентине, но тамошняя жизнь его не привлекала. Его домом давно стала Австралия. Основав свой собственный бизнес в Сиднее, Кин почувствовал потребность в ком-то, кто разделил бы его жизнь. Но ни одна из нравившихся ему женщин не годилась для этого. Он постоянно сравнивал их с Николь, и сравнение было не в их пользу.

Николь вышла из ванной комнаты, приблизилась к кровати и протянула упаковку с презервативами.

– Воспользуешься ими, когда будешь готов, – сказала она. В ее зеленых глазах блеснула решимость, и она села на него верхом.

– Не надо спешить, Николь, – снова напомнил ей Кин, но на всякий случай достал презерватив. – Я бы с удовольствием еще просто поговорил. Но я рад, что ты так стремишься заняться со мной любовью.

Николь посмотрела на него затуманенным взглядом сквозь почти сомкнутые густые ресницы.

– Я просто хочу удовлетворить свои собственные потребности.

– Тогда я доволен тем, что могу оказать тебе эту услугу.

Николь провела ногтями по его груди вниз, не царапая, но как бы предупреждая, что коготки могут быть выпущены в любой момент. Но Кин скорее наслаждался этой опасной игрой.

– Как давно ты была с мужчиной, Николь? – спросил он, надеясь, что на этот раз его любопытство будет удовлетворено.

– Я была слишком занята другими делами, – резко бросила она в ответ.

– И два года назад тоже?

Этот вопрос заставил Николь мгновенно окаменеть. Но она быстро сообразила, о чем речь.

– Твой друг, Тони Фишер, не настолько неотразим, как ему кажется.

– Большинство женщин находят Тони весьма привлекательным.

– Ну, это вопрос вкуса.

Глаза Николь вспыхнули насмешкой, когда она наклонилась, чтобы поцеловать один из его сосков, обводя вокруг него языком и посасывая, словно наслаждаясь вкусом.

Если это был способ уйти от дальнейших расспросов, ей это, несомненно, удалось. Резкий всплеск физического возбуждения подверг испытанию самообладание Кина. Только нежелание дать понять Николь, что она выиграла, позволило ему остаться неподвижным и сохранить трезвость мыслей. И все же дыхание у него сбилось, когда она отняла рот от одного соска и склонилась к другому.

– Тебе нравилось в Лондоне? – вдруг спросил он, все еще пытаясь выяснить, как она провела годы после их расставания.

Но Николь проигнорировала вопрос, продолжая сладостную пытку и вызывая желание немедленно подвергнуть ее ответным мучениям, пока все ее тело не истомится и она не взмолится о пощаде. У них еще двадцать пять ночей. С разговорами можно и подождать. А вот тело его больше ждать не может. Ни секунды!

На мгновение Кин засомневался, воспользоваться презервативом или нет. Если Николь забеременеет и у нее будет его ребенок, она окажется связанной с ним на всю жизнь.

Нет, выбор должен быть свободным.

Николь достигла оргазма очень скоро, почти сразу, как он глубоко вошел в нее. Но Кину было этого недостаточно. Он был охвачен столь страстным желанием чувствовать ее, что входил снова и снова, ведя Николь от одной вершины экстаза к другой. Ему хотелось стереть память о любом другом любовнике, чтобы она помнила только его. Кин использовал весь свой сексуальный опыт; чтобы она продолжала отвечать ему безотчетно, блаженно, страстно и нежно.

Как когда-то в прошлом.