Несносная невеста генерала теней

Глава 11

Араминта Мервин Лоу

Скрипучий, недовольный голос леди Белвин ввинчивался через уши прямо в мозг. Распорядительница Праздника Цветов уже второй час рассказывала собравшимся в столовой Лепесткам о том, как они все неправильно и некрасиво себя повели во время «сложной ситуации».

— …истеричность и безголовость отдельных леди заслуживает особого наказания.

Леди Белвин перевела дух, после чего посмотрела прямо на Араминту:

— С сего дня и до момента полного перевоспитания младшая леди Лоу становится добровольной помощницей в алхимической лаборатории наставника Ликкина. Либо же вы можете срезать волосы и покинуть Праздник Цветов.

Жесткая, неприятная улыбка исказила губы леди Белвин.

— С почтением и смирением принимаю наказание,— ровно проговорила младшая Лоу.

После чего посмотрела в глаза распорядительнице Праздника Цветов и улыбнулась. Они обе понимали, что никакое это не наказание.

«Я сказала Хардвину, что меня душит столица и вот, у меня есть доступ к лаборатории», Араминта склонила голову к плечу. «Насколько же далеко простирается его влияние?».

— Утренние часы вы будете проводить там,— столь же едко и недовольно добавила распорядительница Праздника Цветов. – Так же я хочу отметить, что леди Сайори и леди Ксинта покидают нас. Их недостойное поведение не выправить уже ничем.

Леди Белвин вскинула руку и жестом подозвала к себе названных девушек. В одинаковых серых платьях, с коротко остриженными волосами… Эти леди были больше похожи на крохотных, побитых дождем и градом пташек.

— Семьи от них отрекутся,— выдохнула сидящая рядом с Араминтой Белинда.

— «Их недостойное поведение не выправить уже ничем»,— процитировала младшая Лоу,— настоящий приговор. Но за что?

— Они чем-то не угодили старшей наложнице,— шепнула Белинда. – Не то бокал вина опрокинули, не то блюдо с пирожными перевернули.

Араминта охватило жгучее чувство стыда. Это ведь ее вина, верно?

«Или неверно», задумалась она вдруг. «Ни Белинда, ни Кейра не впали в панику. Они держали себя в руках, да и… Да и на кону стояло слишком многое!».

Но как бы она себя ни убеждала, а девушек все равно было ужасно жаль. Тогда, глядя на то, как пташек уводят, Араминта пообещала самой себе, что постарается им помочь. Если будет на то воля Доброго Старца.

— А теперь я объявлю вам волю нашего Императора,— отчеканила леди Белвин. – Все предложения, поступившие от Лепестков, должны быть отклонены. С сего момента и до окончания Праздника все увеселительные и благотворительные мероприятия будут проходить под строгим контролем чиновников императорского дворца.

«Значит, Его Императорское Величество что-то заподозрил?», обрадовалась Араминта.

Обрадовалась и тут же сникла. Значит, она больше не нужна генералу теней? Теперь Хардвину будет помогать Великий Ликкин и…

«И это будет прекрасно», попыталась она убедить саму себя. «Империи не нужны лишние проблемы. Если Император погибнет не назначив себе преемника, то мы все утонем в крови».

Но это, отчего-то, совершенно не волновало. Гораздо больше чувств у Араминты вызывал тот факт, что генерал больше не будет нуждаться в ее помощи.

«Хотя с другой стороны, не так она и ценна для него», отметила она про себя.

Ей до сих пор было не по себе оттого, что Хардвин пытался помешать исследованию «Дыхания смерти».

— …бал. Где смогут поприсутствовать и ваши родственники.

Вздрогнув, Араминта положила руку на живот. Поджившие шрамы вновь заныли так, словно их вырезали только вчера. Словно они все еще сочатся сукровицей.

— А не прийти на бал, это то же самое, что оскорбить Императора,— тяжело вздохнула Белинда,— откуда только деньги на наряды взять!

Младшая Лоу зябко повела плечами и вздохнула. Стоимость нарядов гадюки ее совершенно не волновала. Гораздо больше ее пугали открывающиеся перед старшей Лоу возможности.

«Я уже чувствую, как моя магия скапливается в животе, пронизывает шрамы и повторяет их, отпечатывая колдовские знаки на моей ауре», пронеслось в голове Араминты. «Какова следующая ступень сотворения служительницы?».

У младшей Лоу были лишь предположения. Наставник Актур почитал свободу воли, а потому даже слышать не хотел о создании живых марионеток.

— Можете быть свободны,— четко проговорила леди Белвин.

Но едва лишь младшая Лоу встала, как к ней подошла одна из служанок:

— Ваше наказание начинается сегодня. Следуйте за мной, леди.

— Моя леди еще не завтракала,— вскинулась подошедшая Делла, что до этого стояла у стены и терпеливо ожидала окончания разноса.

— Младшая леди Лоу должна быть в лаборатории не позднее девяти часов утра,— спокойно проговорила служанка. – Четверти часа как раз хватит, чтобы дойти.

— Двойное наказание,— цокнула Белинда. – Прими мое сочувствие и мешочек с орехами.

— Спасибо,— благодарно улыбнулась Араминта. – Завтра я подготовлюсь получше.

Покидая столовую, младшая Лоу была готова ко всему. Точнее, думала, что готова ко всему. Что ее может ждать в лаборатории? Заготовка особо вонючих ингредиентов или дикое количество использованных и неочищенных колб и реторт? Пф, этим ее не напугать.

Но, выйдя под утреннее солнце, младшая Лоу ощутила, как ее сердце пропустило удар. На дорожке стоял лорд Белвин. Он старательно делал вид, что любуется неинтересным и невыразительным кустом. И, как показалось Араминте, этот самый куст стремительно чах под внимательным взглядом лорда.

— Вы кое-что неосторожно обронили,— сказал он, продолжая рассматривать несчастное растение.

Араминта подавилась воздухом. Как он мог узнать?! Это всего лишь лист с рецептом, его кто угодно мог потерять!

— Боюсь, что я совершенно не понимаю, о чем вы говорите,— мягко выдохнула младшая Лоу.

— Младшая леди Лоу, вы должны прибыть в лабораторию к точному времени,— манерно протянула служанка.

— Вы уверены, что ваш статус позволяет вам командовать? – с интересом осведомился лорд Белвин. – Вот и я думаю, что вам стоит отойти и подождать.

Араминта бросила на служанку короткий взгляд, после чего повернулась к графу Виррену. Сейчас, глядя ему в глаза, она отчетливо понимала, что все страхи бессмысленны. Рецепт самый обычный, он имеет ценность только для самой Араминты.

«Да и больше того, выкупить проданную женщину из крепости Семи Башен – тоже законно», напомнила сама себе младшая Лоу. «Я просто слишком привыкла бояться отца, вот и трясусь как осиновый лист».

— Или понимаю,— сказала она, подавшись немного вперед. – Да, это письмо моей почтенной матушки. Видимо, я обронила его на благотворительном обеде.

— Зачем же вы его с собой брали? – сощурился граф.

— Потому что я скучала,— она легко пожала плечами и протянула ладонь,— хотелось бы получить листок назад.

Рука мужчины дрогнула. Араминта была готова поклясться, что Герберт Белвин, граф Виррен, не хочет расставаться с бумагой.

— Я рад, что ваша матушка все еще пользуется этим рецептом,— сухо произнес он.

— Все еще? – заинтересовалась младшая Лоу, убирая драгоценный листок. – Боюсь, что я не припомню, чтобы матушка смешивала что-либо в лаборатории. Впрочем, как-то же она познакомилась с наставником Актуром…

Тут Араминта впервые задумалась о прошлом своей матери. Как слабая женщина, запертая в поместье, смогла найти учителя для своей дочери? Чем она ему платила?

— Мервин блистала,— хрипло проговорил граф Виррен. – Она была одной из первых учениц первой имперской школы. А на Ежегодном Общем Экзамене она обошла меня на три пункта. Правда, первой ей стать не довелось. Но второе место не менее почетно, не так ли?

Он тихо рассмеялся и замолчал, засмотревшись на небо.

«Чего еще я не знаю о собственной матери?», задалась вопросом младшая Лоу. «Или не так. Что я о ней знаю?!».

По всему выходило, что Араминта не знала ничего. Будучи ребенком, она не задумывалась о происходящем, а после, в Экри, была слишком занята своей обидой.

Зато становилось чуть понятнее, почему все дежурства, все дополнительные часы в лаборатории и сбор трав всегда приходились на младшую Лоу. Наставник Актур хотел помешать ей утонуть в обиде.

«— Не выплеснутая боль разрушает душу,— говорил он и попыхивал трубкой,— но порой заноза сидит так глубоко, что ее не выдернуть. Что мы делаем в таких случаях?

— Колдуем?

— Обеззараживаем,— хмыкнул он,— и ищем, чем подцепить. Отложи свои обиды в сторону, пока что они тебе лишь мешают.

— Я ни на кого не обижена,— легко соврала Араминта. – Я счастлива, наставник. У меня есть все, что мне нужно».

Каждый день младшая Лоу начинала именно с этих слов.

Я счастлива здесь быть.

Я не хочу ничего другого.

У меня есть все, что мне нужно.

Как будто она не сходила с ума от желания испытать свои силы на Ежегодном Общем Экзамене, где маги и колдуньи показывали свои умения. Словно долгими вечерами она не мечтала ступить под своды Закрытой Библиотеки, членство в которой нужно было долго и упорно зарабатывать.

Экри был щедр на ингредиенты. Как растительного, так и животного происхождения. Но… Аптекари пользовались старыми, веками проверенными рецептами. Рецептами, которые передавались из поколения в поколение и никогда, никогда не уходили на сторону.

«Я говорю, что хочу покинуть Одайри и вернуться в Экри», она прикусила губу. «Получается, я вру сама себе?».

— Этот рецепт мы придумали вместе,— неожиданно продолжил граф,— чтобы успокоиться перед экзаменом.

— Разве вас не проверяли на зелья? – удивилась Араминта.

— Оно действует слабо, быстро и выветривается за считаные минуты,— легко пожал плечами Герберт Белвин. – Не замораживает эмоции, а лишь чуть охлаждает. Попробуйте. И кланяйтесь родителям.

— Надеюсь, что в скором времени смогу поклонится матушке,— ровно ответила младшая Лоу.

Она не смела как-либо отразить свое отношение к старшему лорду Лоу. Меньше всего ей хотелось быть обвиненной в дочерней непочтительности!

— Да,— голос графа дрогнул. – Скоро бал, на котором смогут поприсутствовать ваши родители.

«О Небеса», ахнула мысленно Араминта. «А что если матушка захочет прибыть?! Кто защитит ее от Лоу?».

— Мне нужно идти,— выдавила она. – Помогать в лаборатории. Простите.

Все тело будто задеревенело. Она хотела, чтобы мама пришла на бал. Она не хотела, чтобы мама приходила.

«Я не хочу, чтобы приходили Лоу», осознала вдруг Араминта. «Но дети всегда принадлежат роду отца».

Настроение младшей Лоу стремительно портилось. К вящей радости служанки, в лабораторию они прибыли на четыре минуты позже.

— Я обязана сообщить об этом леди Белвин,— чопорно проговорила девица. – Прибуду за вами к двенадцати часам, леди.

Араминта пожала плечами и отвернулась. Воинственный настрой служанки совершенно не волновал младшую Лоу. Пожалуется? Пускай. Все это не так и важно.

Самое главное это знакомый, до боли родной запах. В воздухе смешался горьковатый аромат трав, остринка алхимических составов и легкий флер, остающийся после очищающих заклинаний.

Самое главное, это огромное светлое помещение, которое было невозможно охватить взглядом. Столы и столики, сложные алхимические конструкции и бочки, бочки, бочки… В стороне, подальше от окон, стояли стойки с травами и стеллажи с порошками и настойками.

Больше всего на свете Араминта хотела подойти ближе и все рассмотреть, разнюхать, растереть в пальцах и, быть может, попробовать на вкус…

— Ты уже пришла?

Резко обернувшись, Араминта увидела бывшего принца. Он, еще как будто сонный, остановился в дверях и с недоумением смотрел на нее:

— Ты решила пропустить завтрак?

— Не я решила,— улыбнулась младшая Лоу. – Не пропаду, не переживай.

Ралстон покачал головой:

— Наставник назначил часы работы с десяти до двух. Но, получается, его проигнорировали.

Вздохнув, младшая Лоу лишь пожала плечами:

— Ты же понимаешь, что мне придется подчиниться леди Белвин?

Бывший принц горько усмехнулся:

— Очень понимаю. Пойдем, у меня есть сухари с изюмом, орехи и яблоки.

Ралстон потянул ее в сторону, за стойки с травами. Там, за потертой ширмой, скрывался старенький письменный стол и несколько стульев.

— Наставник благоволит мне,— кривовато улыбнулся бывший принц. – Мне позволено чуть больше, чем другим. Из-за этого, правда, мне не удалось ни с кем поладить, но…

Он замолчал, собрался с мыслями и безжалостно закончил:

— Но они бы и так не рискнули. Опальный принц может утянуть на дно, верно?

— Неверно,— фыркнула Араминта.

— Но другим ты этого не докажешь,— он покачал головой. – Хотя я уже получил предложение о возобновлении помолвки между мной и Синтари.

Подхватив горстку жареных орехов, младшая Лоу осторожно уточнила:

— Тебя поздравить?

— Я отказался,— он покачал головой.

Забросив в рот орешек, Араминта принялась тщательно его жевать. Кончик языка жгло от глупых вопросов и она просто… Просто не хотела случайно обидеть друга.

— Даже не спросишь почему? – сощурился Ралстон.

Вздохнув, младшая Лоу грустно улыбнулась:

— Я догадываюсь, что предложение это звучало очень и очень нехорошо.

«А еще я боюсь, что тебя могут лишить возможности иметь детей. И если у женщин это обратимо, то мужчин калечат не магически, а физически», пронеслось у нее в голове. «И если зашла речь о браке, то быть тебе в нем бесполой тенью».

— Очень нехорошо,— он прикрыл глаза. – Наставник сказал, что это ожидаемо.

— Ты можешь уйти в храм и попросить о новом имени,— напомнила Араминта. – А после покинуть столицу.

— Меня приказано не выпускать с территории дворцового комплекса,— усмехнулся Ралстон. – Иначе меня бы тут давно не было. Наставник Ликкин предупреждал, но я… Я почему-то верил, что отец не поступит со мной так.

Бывший принц так и не произнес это вслух, но Араминта все поняла. Ее дикое предположение было правильным. Никому не нужны дети с императорской кровью. Пусть Ралстон не имеет права на престол, но его потомки могут стать проблемой. Достаточно раскачать людей, и династия Алакри сменится. Особенно, если на трон будет посажен потомок несправедливо обиженного принца.

«Правда, для этого Ралстону нужно не только сделать парочку детишек, но еще и трагично погибнуть во цвете лет», с долей цинизма подумала Араминта.

— Наставник пришел,— вздрогнул бывший принц. – Идем?

— Конечно,— младшая Лоу подхватилась на ноги и поспешно окатила себя очищающим заклинанием.

Затем она повторно обработала руки и волосы. Все это она доделывала на ходу и искренне сожалела о том, что ей не во что переодеться.

— Вы ищете жениха в моей вотчине? – скупо осведомился высокий, немолодой мужчина.

— Нет, мастер,— Араминта склонила голову.

Она не смела навязывать Великому Ликкину свои оправдания. Если он захочет, то спросит, а если нет, то…

— Отчего же вы в таком виде?

Араминта медленно вдохнула и столь же неспешно выдохнула. Выпрямилась и посмотрела мужчине в глаза:

— Спешила, мастер. Известие о моих новых обязанностях встретило меня в столовой.

Она не стала говорить ни о неправильно названном времени, ни о том, как ее торопили и подгоняли. О пропущенном завтраке тоже говорить не стала.

«Ленивый дурак ищет оправдания, Араминта», скрипел наставник Актур, «А будущая мастерица преодолевает препятствия и создает возможности». Примерно с этими словами старик отправил ее зимой в лес. Правда, младшей Лоу было велено принести грибы-слизевики, а не цветы.

— Хорошо, мне нравится этот настрой,— усмехнулся Ликкин. – Тебя учил Эльбер Актур, верно?

— Да, мастер.

— Цветы зимой искала? – неожиданно улыбнулся наставник Ралстона.

Опешив, младшая Лоу покачала головой и тихо выдавила:

— Грибы-слизевики, мастер.

— Долго искала?

— Неделю ходила,— она покачала головой,— а после сообразила растопить снег и… И создать грибам возможность вырасти. Нашла хороший пень, укутала его теплым пологом и ходила по нескольку раз подновляла чары.

— Я месяц как дурак по лесу ходил,— фыркнул Ликкин.

И Араминта поняла, что он не так стар, как ей казалось. Или… Или это наставник Актур старше, чем выглядит?! Но почему тогда никто не знает, что…

— Мой наставник считал, что мы должны понемногу учиться у всех,— пояснил Ликкин. – Ту зиму я надолго запомнил. Что ж, прошу к столу. Прежде чем допустить тебя к настоящей работе, я должен понять, что ты из себя представляешь.

Младшая Лоу лишь сосредоточенно кивнула. Она не сомневалась в себе, но предательский холодок все равно скользнул по спине. Что если она опозорит наставника? Что если по столице поплывет слух, что Эльбер Актур постарел и его ученики ничего из себя не представляют?

«Как будто ему мало Гора», пронеслось в голове Араминты.

Но, едва лишь она встала к столу, как все панические мыслишки исчезли. Наставник дал младшей Лоу главное – умение разделять личное и рабочее. Чувства и эмоции должны оставаться за пределами лаборатории. Здесь, в царстве алхимии, есть место лишь для сосредоточенности и рациональности.

«Даже восторг и благоговение будут тебе мешать, Ами», говаривал наставник. «Именно поэтому у меня два кабинета. Один для мечтаний и теорий, и второй для практической работы».

— Я готова, мастер,— уважительно произнесла Араминта и вновь очистила руки, волосы и одежду.

Ликкин заложил правую руку за спину и размеренно произнес:

— Подготовьте стебли пахмеи ползучей.

Окинув взглядом стол, младшая Лоу тут же увидела характерные желто-фиолетовые прутья. Закрутив вокруг рук магию, она осторожно взяла весь пучок.

«Снять кожицу, опалить огнем и отложить в сторону», мысленно проговорила она. Затем, еще раз осмотрев стол, Араминта взяла длинную узкую банку с плотно притертой крышкой.

— Сок начнет выделяться через три минуты и тридцать четыре секунды,— отрапортовала она, закончив.

— Семена бобов эрхамм,— равнодушно произнес Великий Ликкин,— для звездного настоя.

Сосредоточенно кивнув, младшая Лоу проверила три холщовых мешочка и, найдя искомые бобы, вытряхнула их на руку. Тщательно осмотрела и из общей кучки убрала несколько подпорченных.

— Вы будете готовить настой по старому рецепту или по измененному? – уточнила она.

— По измененному,— хмыкнул Ликкин.

Тогда, взяв доску и бронзовый нож, младшая Лоу расплющила бобы плоской стороной лезвия. Затем подхватила с дальнего края стола острые шипы колкмеи тягучей и воткнула их в эрхамм.

— Как я подозреваю, «синий плат надежды» вы так же умеете изготовлять,— задумчиво произнес Великий Ликкин. – Уже выбрали специализацию?

— Нет, мастер. Я хороший исполнитель, но пока не чувствую в себе творческого огня,— ровно проговорила младшая Лоу.

Она изо всех сил надеялась, что горечь не просочилась в ее тон. Порой Араминта очень и очень страдала от того, что не имела яркой выраженной склонности к какому-либо виду магии. Было ли ей интересно? О да. Но могла ли она провести день без лаборатории? Тоже да. С точки зрения младшей Лоу алхимик должен быть одержим своим ремеслом.

«Хотя бы в юности, когда все вокруг кажется уникальным», думала она про себя.

— Тогда на этом мы можем закончить,— весомо проговорил Ликкин. – Объясните почему?

Дав себе минуту на размышление, младшая Лоу осторожно проговорила:

— Потому что вы сочли меня достойной малой толики вашего доверия.

— Ваш наставник готовил вас для жизни среди дворцовых переходов? – с интересом спросил Великий Ликкин.

На что Араминта мягко ответила:

— Мой наставник запрещал мне умничать.

«Молчи и слушай, моя девочка. Молчи и слушай», повторял он и попыхивал трубкой. «Но и говорить не стесняйся. Всему свое время, Ами».

И сейчас младшая Лоу отчетливо понимала, что ее время не пришло. Великий Ликкин устроил проверку не только ей, но и тем, кто пришел в лабораторию. Не стоит мешать ему…

— Кто-то другой хочет высказаться? Ралстон?

— Из трех схожих видов бобов Араминта нашла нужный,— спокойно проговорил бывший принц. – Из общей массы эрхамм она отличила те, что испортят зелье. Это говорит о ее опыте.

— Верно. Кинфера?

Араминта не могла заглянуть себе за спину, а потому лишь чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить, что это за имя такое.

— Не могу ответить на ваш вопрос, наставник Ликкин.

В девичьем голосе было лишь равнодушие и скука. Кажется, эта Кинфера предпочла бы быть где угодно, только не здесь.

— Мирак?

— Мое мнение схоже с мнением Ралстона, а потому я промолчу,— ровно ответил парень. – А, еще она знает про устаревшую версию звездного настоя.

— Хорошо. Но вы могли ответить лучше. Дело в том, что все проведенные манипуляции охватывают спектр умений, необходимых для сдачи теста на подмастерье. Я не могу сказать, готова ли Араминта Лоу к собственным исследованиям. Однако она совершенно точно подходит для работы уровня три-А и три-Б.

Младшей Лоу захотелось похвастать, что она уже готовила два-А и один-Б, но… Но она вновь решила промолчать.

«Мое время еще придет», пообещала она сама себе. После чего отошла от стола и встала слева от Ралстона.

Наставник Ликкин обозначил задачи перед каждым своим учеником, после чего поманил младшую Лоу к себе.

— Для вас будет отдельное задание.

Правда, уже через пару минут Араминта поняла, что мастер продолжил тестирование. Иначе зачем бы ему ставить ее на сортировку трав? Этим, как правило, занимаются младшие ученики!

Спорить, впрочем, младшая Лоу не стала. Во-первых, это бессмысленно, во-вторых, наставник Актур никогда не одобрял открытое противостояние. А в-третьих… В-третьих она настолько устала от утомительной и скучной праздности, что была рада любой осмысленной работе.

«Мастер Ликкин не уверен, что я готова к собственным исследованиям», она тихонечко вздохнула. «А что, если я никогда не буду готова? Что, если ни один колдовской раздел не привлечет меня достаточно сильно?».

— Возьми,— подошедший со спины Ралстон похлопал ее по плечу и протянул старенький фартук и нарукавники.

— Спасибо,— рассеянно улыбнулась младшая Лоу.

Разбирая пучки трав, она чуть улыбалась. Ее окружали привычные запахи и звуки, руки выполняли до боли знакомую работу, а голова… Головой она была несколько далека от лаборатории. Она думала лишь о том, как пережить бал без последствий.

И о том, как избавиться от шрамов на животе. У младшей Лоу должны были наступить лунные дни, но вместо этого воспалился вырезанный на коже знак. Что, признаться, повергло Араминту в уныние. Она до последнего надеялась, что магия гадюки даст сбой.

«Но разве мне могло так повезти?», уныло вопросила она саму себя. А после себя и изругала, «С другой стороны, я в шаге от свободы, у меня есть где жить, есть на что жить и, больше того, у меня есть любящая меня семья! Понятно, что весь отведенный мне запас удачи ушел на вот это вот все. Дальше буду разбираться сама».

Потеряв счет времени, младшая Лоу вздрогнула, услышав голос наставника:

— Отличная работа. Передайте мое послание леди Белвин и проследите, чтобы она получила его из ваших рук.

Обернувшись, младшая Лоу увидела недовольную служанку и мастера, который протягивал ей небольшой конверт.

— Да, мастер,— с почтением ответила Араминта. – Уже пришло время уходить?

Ее голос дрогнул и, зардевшись, она опустила взгляд. Больше всего на свете ей хотелось остаться в прохладе алхимической лаборатории, но…

— Мы ждем вас завтра к десяти часам утра,— мягко проговорил Великий Ликкин. – И в день бала, разумеется, вы освобождены от присутствия в лаборатории.

Служанка, едва лишь они вышли из лаборатории, тут же требовательно протянула руку:

— Я избавлю вас от необходимости…

— Нет,— коротко произнесла Араминта. – И помолчи, милая. Ты утомляешь.

Девица чуть запнулась, после чего лишь сердито фыркнула и ускорила шаг. Затем еще и еще, но… Младшая Лоу совершенно не собиралась никуда бежать. Больше того, она планировала вначале зайти в свою комнату, освежиться и переодеться, а уж после спускаться к обеду.

«У меня есть всего лишь час», пронеслось у нее в голове. «Но так же у меня две замечательные служанки и магия. Успею».

— Куда вы идете?! Кабинет леди Белвин…

— Я сменить наряд перед обедом,— ровно проговорила младшая Лоу. – Но должна ли я перед тобой отчитываться, милая?

Служанка нехорошо прищурилась, но больше не произнесла ни слова. Араминта лишь кивнула – как хорошо, что у нее было время на размышления. И как плохо, что ей не удавалось сосредоточиться раньше.

«Я была тиха и неперечлива настолько, что даже со слугами старалась не спорить. В то время как остальные девицы не стеснялись отвешивать им оплеухи», думала младшая Лоу, поднимаясь по лестнице. «Они, невоздержанные и капризные, были одной крайностью. Я – другой. И то, и другое привлекает внимание, в то время как обыденность находится посередине».

Правда, это не означало, что Араминта будет жестока по отношению к Мелле и Делле. Нет-нет, так ожесточиться она решительно не согласна!

Толкнув дверь своих покоев, она улыбнулась подхватившимся с кресел сестрам и коротко проговорила:

— До обеда всего ничего, а я пропахла травами и алхимическими испарениями!

— Это точно,— покивала Мелла.

— Все исправим.

Слава магии, Араминте не пришлось бежать на обед. Она шествовала среди остальных Лепестков и баюкала в руках конверт.

«Очевидно, леди Белвин уже знает обо всем. Как она отреагирует? Отчитает перед остальными или ограничится несколькими едкими замечаниями?», с любопытством размышляла Араминта по пути в обеденный зал.

Пройдя в зал, младшая Лоу миновала свой стол и сразу же подошла к стоявшей в стороне леди Белвин. Та, скользнув по ней равнодушным взглядом, нехотя бросила:

— Запись на прием через моего секретаря, младшая леди Лоу. У меня нет времени на праздные беседы вне специально назначенного времени.

— У меня для вас послание от Великого Ликкина,— четко проговорила Араминта.

— Вот как? Отчего же вы не доставили его сразу?

— Оттого, что невместно появляться перед благородной леди в одежде, перепачканной соком трав,— спокойно ответила младшая Лоу. – Эти знания я почерпнула из дневников Лирайноры Алакри, сестры…

— Мне известно, кем была для Империи Лирайнора Алакри,— оборвала Араминту леди Белвин. – Передайте свиток и займите свое место за столом.

— Да, старшая леди Белвин,— отозвалась Араминта и вложила в протянутую руку письмо.

Отходя прочь, младшая Лоу чувствовала, как чей-то взгляд прожигает ее лопатки. Но оборачиваться она не стала – незачем. И без того понятно, что это бесится служанка.

Но что она хотела? Неужели и правда думала, что будет большой скандал? Самое большое, что могла сделать леди Белвин – это отчитать Араминту за излишнюю неторопливость. За то, что не приложила больше усилий и просто принесла письмо к обеду, вместо того, чтобы постараться доставить его в кабинет.

— Думала, ты умрешь с голоду,— доверительно шепнула Белинда. – Да и служанка твоя выглядела потерянной. Ты ведь всюду ее с собой берешь, а тут…

Младшая Лоу только вздохнула. Она и правда некрасиво поступила с Деллой. Ушла, оставив ее в зале, но…

«Но она подготовлена ко всему этому гораздо лучше меня», признала мысленно Араминта. «Я ведь даже не вспомнила, что со мной нет моей верной тени».

Но, с другой стороны, стоило ли так уж привыкать к сестрам? Пять лет пролетят быстро.

После обеда, когда слуги убрали столы, перед девушками поставили шкатулки.

— Эти украшения вы можете надеть на бал,— ровно проговорила леди Белвин. – С завтрашнего дня у вас будут обязательные уроки танцев и музицирования.

Сделав паузу и переждав взметнувшиеся шепотки, леди Белвин продолжила:

— У вас всего две недели, чтобы подготовиться к исполнению традиционного танца Лепестков. Это будет ваша первая попытка, леди. Вторая и заключительная произойдет в день закрытия Праздника Цветов.

Слушая неторопливую речь распорядительницы, Араминта сверлила взглядом шкатулку. Ей страшно не хотелось прикасаться к ней, ведь… Кто вообще выдает украшения со словами «Вы можете надеть их»?

Младшая Лоу хмурилась, косилась на остальных Лепестков и никак не могла взять в толк, что теперь делать со шкатулкой.

«К украшениям я и пальцем не прикоснусь», решила она. «Но что делать с тем, что меня, как будто, сделали ответственной за драгоценности? Просто встать и уйти или же предупредить, что шкатулка мне не нужна?».

Это было сложнее, чем просто поставить на место обнаглевшую служанку.

— И я надеюсь, что вы не заставите меня стыдиться вашего танца,— подытожила свою речь леди Белвин. – Вы можете быть свободны.

Араминта, уже почти было решившаяся задать вопрос, озадаченно хмыкнула, увидев, как резко развернулась распорядительница. Развернулась и почти молниеносно ушла.

— Что ж, не самый плохой пример для подражания,— она плавно поднялась из-за стола и, не удостоив шкатулку взглядом, направилась к выходу из зала.

— Ты не возьмешь украшения? – окликнула ее Синтари.

Полуобернувшись, Араминта пожала плечами:

— У меня все есть. Свое не отдам, а чужого мне не надо, спасибо.

— Вот тоже верно,— буркнула себе под нос Белинда.

Подруги покинули обеденный зал вместе. А через секунду их догнала Кейра:

— Вы оценили эту ловушку?

Переглянувшись, Араминта и Белинда в голос выдохнули:

— Ловушку?

— Так камешки-то не простые,— хихикнула Кейра. – Я вилкой крышку шкатулки подцепила и посмотрела. А там драгоценности в цветах того женишка, что вокруг меня вьется. Представь, что на балу я танцую с ним, а на моей шее его цвета. Все, дальше только свадьба.

— Без каких-либо вариантов,— пораженно выдохнула Белинда.

Покачав головой, младшая Лоу раздраженно проговорила:

— Этот Праздник всегда мне не слишком-то нравился, но я думала он более упорядочен.

— Ну, ты же понимаешь, что все решено без нас? – хмыкнула Кейра. — И, возможно, даже без наших родителей! Императорской семье нужны лояльные семьи и сильные молодые маги. Здесь ведь нет неодаренных Лепестков. Дар, хоть бы и слабенький, есть у каждой.

— Думаешь, распределяют по силе? – усомнилась Араминта.

— Нет,— покачала головой Кейра. – Мой горе-ухажер точно слабее меня. И, к слову, теперь-то он точно получит отлуп. Подлость я не прощаю. А, Ноари, меня подожди!

Махнув рукой, дочь прославленного генерала наскоро попрощалась с подругами и умчалась.

— Они в карты играют,— доверительно шепнула Белинда,— на конфеты.

— Ничего себе,— тихо рассмеялась Араминта. – Кажется, у них самый веселый этаж.

Посмеиваясь, подруги поднялись по лестнице и, попрощавшись, разошлись. Младшая Лоу подсчитывала оставшиеся монеты и думала, чем бы побаловать сестер. Конфеты не купить и не выиграть, а просто деньги… Подходят ли они для выражения благодарности?

«Наверное, подходят, у девчонок есть цель и они к ней идут», решила Араминта и толкнула дверь в свои покои.

Едва войдя, она сразу ощутила неладное. Чья-то чужеродная магия пропитала комнату и…

На столике стояла шкатулка. Массивная, черная, с золотыми уголками. Она так и манила к себе, тянула, как будто упрашивала распахнуть крышку и увидеть, что же за сокровище там скрывается.

Сделав робкий шаг, Араминта замерла.

«Это ловушка», напомнила она сама себе.

— Но я же просто посмотрю,— выдохнула младшая Лоу. – Подцеплю крышку и просто посмотрю. Я не собираюсь ничего надевать. Я просто… Просто посмотрю.

Сняв с запястья защитную ленту, Араминта обернула ею пальцы и чуть подтолкнула крышку шкатулки. Та отъехала в сторону так, будто не была закреплена. Будто не было этих золотых уголков, гвоздиков и крошечного замочка. Но младшая Лоу не обратила на это ни малейшего внимания. Она была заворожена ледяным сиянием голубых бриллиантов.

Как жаль, что шкатулку несли не аккуратно и ожерелье сбилось в комок. Его даже не рассмотреть, ах, если бы только поднять его. Не надевать, нет-нет. Она ведь не дурочка! Просто рассмотреть. Просто...

— Ами!

Хардвин Магнус Церау—Эттри,

Герцог Церау, граф Эттри,

Генерал теней

Он спешил изо всех сил. Не скрываясь, не пытаясь притвориться, что у него есть право находиться на этаже Лепестков. Хардвину было плевать на всё.

В голове звенели обрывки чужих фраз, отрывки из письма Актура и прошлое. Неубиваемые, всегда возвращающиеся воспоминания.

«…Они вынесли ее как какую-то вещь. Передали нам, замотанную в одеяло. Но что странно, там были и другие люди. Они получили два свертка и, клянусь, от одного из них фонило запредельно сильной магией». Актур в своем письме был многословен. Старик, нашедший свою личную, защищенную почтовую шкатулку, спешил поделиться тревожащей его информацией.

И сразу после этого письма Клаус принес дурную весть – Лепесткам подарили украшения. В темных шкатулках, без указания имени отправителя. Угадывать дарителей девушки будут по цветам камней.

«Это глупость», Хардвин на мгновение сбавил шаг. «Это всего лишь совпадение».

Однако, на стук в дверь никто не отозвался. А затем по двери и вовсе расплылось защитное заклятье. Заклятье, наполненной чужой силой.

Что ж, дурной силы ему было не занимать. Дверь разлетелась в щепки, кто-то восторженно ахнул, кто-то потребовал позвать леди Белвин – Хардвину было плевать.

Шагнув внутрь, он взмахом руки перекрыл проход в комнату.

— Ами!

Гостиная была уничтожена. Араминта, вскинув руку, из последних сил удерживала перед собой щит.

Щит, о который бились черные щупальца проклятого артефакта.

Внутри Хардвина алым цветком распустилась дикая ярость. Он не готов потерять Араминту. Не готов. В этот раз он не позволит Судьбе отнять у него любимую!

От отца старшему лорду Церау-Эттри остались дневники. Дневники, которые Хардвин изучил досконально.

Сложное, многосоставное заклятье окружило черный сгусток и по нервам генерала ударила боль. Боль и холод.

И он знал, что тоже самое сейчас испытывает эта маленькая, хрупкая колдунья. Незнакомая с про́клятыми артефактами, она смогла удержать щит. Как она догадалась защитить пальцы запястной лентой? Как смогла удержаться и не примерить ожерелье.

Он не знал. Но был уверен – никто другой на ее месте не справился бы с искушением.

Золотой щит погас и Араминта, покачнувшись, начала оседать на пол. Хардвин успел перехватить ее. Прижал к себе и судорожно выдохнул. Ее сердце, ставшее для него бесконечно дорогим, билось слабо, неровно.

— Посмотри на меня,— он немного отстранил ее от себя,— посмотри на меня, Ами.

— Так холодно,— выдохнула она. — Давно не было так холодно.

Она медленно моргнула и Хардвин вспомнил скупые строки из дневника отца: «Реальность слово утекает. Но стоит закрыть глаза, как становится хуже. Немного облегчения приносит живое тепло и я боюсь, что моя бесценная супруга вскоре погонит меня прочь из нашего дома. Наверное, мне стоит перестать пополнять свою коллекцию…».

— Мне так плохо. Что это было? – ее голос был едва слышен.

— Проклятый артефакт,— хрипло выдохнул Хардвин. — Ты молодец, ты так отчаянно ему сопротивлялась. Если бы... Если бы я пришел раньше. Ами...

Его голос сорвался, когда она прижалась к нему изо всех сил. Араминта искала в нем поддержку, утешение. Верила ему, а он… Он едва ее не подвел.

— Такой сильный, теплый... Такой необходимый,— прошептала она, пряча лицо у него на груди.

— Прости,— выдохнул Хардвин. — Прости, Ами. Не так я себе это представлял.

Подняв руку, он разворошил сложный узел, удерживавший часть волос младшей Лоу. Вплел пальцы в шелковые локоны, оттянул ее голову назад и склонился, касаясь своими губами ее губ.

Небеса, конечно же он не собирался переступить черту. Араминта была для него важна. Хардвин бы никогда не осмелился просто взять то, что ему так нужно. Сейчас он хотел лишь поделиться силой, передать часть своего тепла и магии.

Но у его возлюбленной было другое мнение. Она всхлипнула, тихонечко ахнула и прижалась к нему еще крепче. С искренним, обезоруживающим пылом ответила на то, что не должно было быть поцелуем.

Не должно было, но стало.

— Ами,— Хардвин с трудом заставил себя отстраниться. — Тяни мою магию, давай же.

Проклятый артефакт, сброшенный им на пол, рвался к своей несостоявшейся жертве. Выжигал щит, вытягивал щупальца отвратительной, переродившейся силы. Но Хардвину на это было плевать. Генерал держал в руках свою возлюбленную и уж в этот раз он точно не позволит ей умереть!

«Я не умер в тот день на Перевале», пронеслось у него в голове. «Чтобы спасти тебя сегодня».

Хотя стоило признать, что он все же чувствовал вину перед той златокосой лучницей, чью жизнь ему не удалось спасти.

— Пожалуйста,— прошептала Араминта. — Мне так холодно. Так холодно. Силы как будто совсем не осталось.

Медленно выдохнув, он вновь коснулся ее губ своими. Разделяя с Араминтой магию, он искренне сожалел о том, что не способен не упиваться этой скромной лаской. Не способен отстраниться от нее. Отпустить. Взять себя в руки, унять пожар в груди и сделать передачу магии обезличенной.

Это ведь так просто, прижать пальцы Араминты к своему запястью и немного помочь ей, подтолкнуть. Она бы смогла, точно смогла.

Можно было бы обвинить во всем проклятый артефакт, что рвал в клочья щит за щитом, но... Однажды Хардвин уже был в такой ситуации и целовать своих воинов не стал. Больше того, он об этой возможности и не подумал. Нашел в себе силы и способности разделить магию надвое и вытащить Клауса с Варреном без чрезмерного и, прямо скажем, ненужного контакта.

— Мне кажется, что я падаю,— Араминта приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его шее. — Знаешь, однажды я уже прощалась с жизнью. Какое счастье, что старый Вильмар заставил нас исследовать весь Перевал. Хороша бы я была на дне пропасти. Пошла бы на корм паукам.

Младшая Лоу потерлась щекой о его плечо и доверительно добавила:

— Иногда мне снится, что я не удержалась на уступе. Тогда я просыпаюсь с криком и не могу уснуть до рассвета.

— Ами...

— Я это заслужила,— тихо сказала она. — Заслужила. Я не помогла хорошему человеку. Испугалась. От него не осталось даже иссохшей оболочки. Я не заслуживаю твоей помощи, Хардвин. Я видела, как он рухнул в пропасть. Видела. И осталась плакать на крошечном уступе.

Но, вопреки собственным словам, Араминта подняла руки и, коснувшись кончиками пальцев его щек, сцеловала с его губ каплю магии. Затем еще одну. Еще. Эти робкие, мягкие прикосновения сводили Хардвина с ума. И он не мог не задаваться вопросом, захотела бы она поцеловать его просто так? Захотела бы…

— Я так слаба,— с горечью выдохнула она. — Мне должно отступить. Мне...

И лишь в этот момент до него в полной мере дошло то, о чем она толковала ему уже несколько минут подряд. Воительница, забравшая его сердце на Перевале. Та, чью смерть он оплакивал несколько лет. Та, что единственная скрывала лицо…

— Ты несла стражу на Шелковом Перевале,— потрясенно выдохнул он. — Зачем тебе маска?

— Воля наставника свята,— едва слышно ответила Араминта. – Кажется, я сейчас потеряю сознание.

Хардвин едва успел укрепить щит вокруг проклятого артефакта, когда Араминта, верная своим словам, с тихим вздохом начала оседать на пол. Коротко выругавшись, генерал успел перехватить ее. Простое, не раз выручавшее диагностическое заклятье успокоило его разум – жизнь Араминты вне опасности.

Сорвав с дверного проема заклятье, он с удовлетворением отметил, что и Клаус, и Варрен уже несут стражу.

— Клаус, пригласи сюда мастера Ликкина,— приказал Хардвин. — Варрен, найди служанок младшей леди Лоу.

— Они здесь,— тут же отчитался воин,— я первым делом приказал их найти. Были заперты в кладовой. На кой только они туда вдвоем потащились!

Проследив взглядом за уходящим Клаусом, Хардвин посмотрел на девиц:

— И на кой?

— Леди Белвин запретила слугам использовать магию, а корзины с чистым бельем очень тяжелые,— тихо ответила одна из близняшек.

— Что за глупости? — оторопел Варрен,— зачем тогда нужны слуги с магией!

— Мы давали кровные клятвы младшей леди Лоу,— пояснила вторая служанка,— а значит, недостойны доверия.

— Ясно,— процедил генерал. — Ясно. За мной. Вы будете свидетелями того, что чистота младшей леди Лоу не запятнана моим присутствием.

Хардвин отдавал себе отчет, что репутация Араминты уже под угрозой, но... Уж он-то сможет прикрыть всем рты. Конечно, генерал теней не воюет с женщинами, но зато он прекрасно сражается с их мужьями. И если за каждое гадкое слово платить будут братья, отцы и супруги... Что ж, рано или поздно даже до самых глупых дойдет, что репутация Араминты Лоу кристально чиста.

Поманив служанок за собой, он вернулся в гостиную и поднял возлюбленную на руки.

— Варрен, следи за тем, чтобы никто не коснулся проклятого артефакта,— отрывисто приказал генерал теней.

Усилив изъеденный черными щупальцами щит, Хардвин решительно вошел в спальню младшей Лоу.

Он не хотел вторгаться. Не планировал осматриваться, но... Это была комната девушки, которую он умудрился полюбить дважды. Как он мог сдержаться?

Уложив Ами на постель, он бросил взгляд на прикроватную тумбочку и нахмурился. Несколько полупустых флаконов из-под зелий, пухлая записная книжка и обломок карандаша. Ни безделушек, ни цветов – Ами явно не таскала за собой горы бесполезного барахла. А ведь этим грешили даже некоторые высокопоставленные военные чиновники. Хардвин как сейчас помнил позолоченные статуэтки, картины и шелковые ковры, обнаруженные в сундуках покойного Генри Ферримера. Все это было возвращено его вдове, которая, впрочем, не выглядела ни огорченной, ни удивленной.

«Здесь нет ничего личного потому что ей это не нужно, или потому что у нее ничего нет?», невольно задумался генерал. «Нет даже футляра для шпилек или шкатулки с украшениями».

— Переоденьте свою леди,— приказал генерал и отвернулся от постели. — И я отменяю запрет леди Белвин. Используйте столько магии, сколько потребуется.

— Вы не выйдете? — осторожно осведомилась одна из сестер, в то время как вторая легкомысленно отозвалась:

— Так мы его исполняем только за пределами комнат. Что мы, совсем дурные, чтобы платья ручной глажкой портить?

— Я встану в дверях,— ровно проговорил Хардвин,— ее пытались убить и...

В этот момент из гостиной послышался голос мастера Ликкина, и генерал теней сделал несколько шагов к гостиной.

Впрочем, комнаты были настолько маленькими, что он сам не заметил, как встал в проеме.

— Вы сильно рисковали,— осуждающе произнес Ликкин.

При этом он не счел нужным повернуться лицом к Хардвину. Так и остался сидеть на корточках подле лишенного всех щитов артефакта.

— Не сильнее, чем обычно,— спокойно ответил генерал. — Эта вещь занесена в реестр Крепости Семи Башен?

Ликкин поднял украшение голой рукой и, внимательно его осмотрев, с огорчением произнес:

— Скорее всего. Вот здесь, на самом напитанном магией камне, висят остатки сигнальных чар.

Тихий, едва слышный стон заставил Хардвина обернуться. Узрев полуобнаженное тело Араминты, он тут же вернул свой взгляд на Ликкина, но...

На нежной, персиковой коже его возлюбленной алели плохо зажившие шрамы. Кто осмелился резать ее? Кто поднял руку на...

«На моем животе вырезали знак отторжения жизни», прозвучал в его памяти ее голос. И в эту же секунду Хардвин ощутил себя абсолютным идиотом. Она ведь сказала ему прямым текстом. Почему его не смутили эти слова? Почему он счел их лишь иносказанием?

— Что вы знаете о рунах отрицания жизни? — напряженно спросил генерал.

Ликкин, осторожно свивавший магию вокруг древнего артефакта, обернулся и впервые за это время посмотрел на Хардвина:

— Руны отрицания жизни наносят на тела ненужных дочерей, из которых в последствии планируют сотворить служительниц. Сейчас это незаконно, но я готов поклясться своей жизнью и здоровьем, что служительницы есть даже при дворе. Ходят у всех на глазах, и никто их особенно не скрывает.

Генерал глухо выругался. Они хотят сотворить из его Ами служительницу? Сломить ее волю, поработить магию и обречь на вечные страдания?

«Она слишком добра. То пламя должно было быть настоящим, а не иллюзорным», пронеслось в голове генерала. «Я позабочусь о том, чтобы чаяния семьи Лоу были разбиты самым разрушительным способом».

— Но помимо этого, руны отрицания жизни также используют и для защиты дочерей,— добавил задумчиво Ликкин. – вы ведь же знаете, что если мужчина возьмет девушку силой, а после предложит брак, то ему не придется нести никакого наказания? В отличие от несчастной женщины, которой придется провести рядом с мерзавцем всю свою жизнь.

Хардвин нахмурился и недоуменно уточнил:

— И в чем защита?

— Если ребенок не будет зачат, то глава семьи сможет отказать преступнику в его притязаниях,— мастер вернул свое внимание проклятому артефакту. – Вы же знаете, что дети принадлежат отцу, верно?

В ответ генерал лишь хмыкнул. Он не был близко знаком с законами, касавшимися подобных преступлений. Ни он сам, ни его воины никогда не совершали столь низких проступков.

— Я нахожу, что преступника стоит вешать сразу после брачного обряда,— задумчиво проговорил генерал. – И в моих землях так и поступают. Брак прикрывает жестокие рты сплетников, а крепкая веревка делает преступника полностью безопасным.

— Жаль, что эта славная традиция не распространена по всей Одайри,— вздохнул Ликкин и поднялся. – Я забираю артефакт. Насколько мне известно, вы сможете восстановить энергетические потери младшей леди Лоу?

— Разумеется. Ее служанки будут неотрывно находиться при ней, что позволит леди сохранить кристально-чистую репутацию,— спокойно произнес Хардвин.

А затем, уловив, что в коридоре слышны тихие женские голоса, он добавил:

— Я не сражаюсь с женщинами, я сражаюсь с их мужчинами. Но, не думаю, что кто-либо осмелится оскорблять леди, пережившую атаку проклятого артефакта.

Ликкин, уловивший контекст, лишь хмыкнул:

— Умно.

Оправив одежды, мастер кивком попрощался с генералом и вышел, забирая с собой чудовищную, давящую ауру древнего ожерелья. Так же он пригласил с собой и Варрена – чтобы передать с ним целебные зелья для пострадавшей леди.

Вернувшись в спальню Араминты, Хардвин кивком поблагодарил служанок и с усталым вздохом опустился в изножье постели. Окинул взглядом укрытое одеялом тело младшей Лоу и раздраженно потер лоб. Больше всего на свете он хотел забрать любимую в свой дом. Поднять осадные щиты, притащить свору целителей и…

— С леди все будет в порядке? — тихо спросила одна из сестер.

— Да,— уверенно произнес генерал. – Разумеется. Ваша леди сотворена из Небесного сплава.

И закалена на Шелковом Перевале.

Сейчас, глядя на ее бледное лицо, скользя взглядом по заострившимся скулам, Хардвин мог думать лишь об их встрече там, на крошечном клочке каменистой земли. Там, где горстка людей противостояла спустившимся с Великой Ткатан паукам. Там, где люди узнали, что пауки не спускаются, а поднимаются из пропасти.

Там, где он за несколько часов стал и самым счастливым и самым несчастным мужчиной на свете.

«Как я мог не узнать тебя? Как не заметил уступ, что сохранил тебе жизнь?», он прикрыл глаза.

Мыслей в голове становилось слишком много. И среди прочих глупостей, он вдруг осознал, что мог не успеть и в этот раз. Он шел по наитию.

Даже не так. Он шел просто потому, что хотел прийти. Нашел причину и поспешил поверить, что Араминте угрожает опасность.

И оказался прав. Вот только в основе всего лежит лишь его эгоистичное желание увидеть ее. Заглянуть в глаза и…

— Ты очень громко думаешь,— тихо проговорила младшая Лоу. — А я хочу пить.

Одна из сестер тут же поднялась на ноги и вышла из спальни.

— Это был я,— невпопад проговорил генерал. — Там, на Шелковом Перевале. Я не успел поймать тебя, а после, спустившись вниз, не нашел среди паучьих гнезд.

— Я сразу поняла, что ты лучше и сильней меня,— едва слышно хмыкнула Араминта. — Мне не хватило силы духа, чтобы прыгнуть за тобой.

— Ты знала меня всего несколько часов,— он пожал плечами.

— Как и ты,— почти равнодушно бросил он. — Я не помню фокусника среди воинов Эккри.

— Фокусника? — недоуменно переспросила Араминта. — А. Ты про Гора. Он ушел. Сбежал, чтобы найти лучшую жизнь.

Она так и не открыла глаз и Хардвину оставалось лишь гадать, что его возлюбленная чувствовала в ту ночь.

— Я благодарна ему за то, как отвратительно он ушел,— задумчиво проговорила она. — Пусть не сразу, но у меня остыло все то, что было болезненно теплым.

На краткое мгновение Хардвин ощутил себя безусым юнцом. Он подался вперед, прищурился и хотел было спросить, не появилось ли у нее что-то теплое для него, но... Он уже не мальчишка. Он знает, что любовь не выпрашивают. Ее завоевывают.

К тому же, на пальце младшей Лоу красовалось его кольцо. Конечно, если она попросит, то ему придется уступить, но генерал приложит все усилия, чтобы Ами не захотела уходить. Его мечта, его сильная, но нежная лучница с Шелкового Перевала была рядом с ним. Она оказалась не только смелой и насмешливой, но еще и потрясающе умной, самоотверженной и немного, самую капельку, сумасшедшей.

«Теперь все правильно», подумал он вдруг. «Теперь все хорошо».

Он, разумеется, знал, что Император будет против. Понимал, что, вероятнее всего, им прикажут покинуть столицу сразу после свадьбы.

Но еще он понимал, что для Араминты найдется занятие и в Церау, и в Эттри. А последний город и вовсе лежит в нескольких часах пути от Экри и Шелкового Перевала.

Тихо стукнула дверь и в спальню вернулась служанка. Она несла тяжелый поднос с несколькими кувшинами. А через секунду генерал услышал голос Варрена:

— Пилюли для леди Араминты.

В следующие минуты младшую Лоу напоили освежающим морсом, накормили горькими таблетками и тут же уложили обратно спать.

Для генерала доставили кресло, которое поставили в изголовье постели. И он, прижав пальцы Араминты к своему запястью, принялся осторожно вливать в нее силу.

Конечно, гораздо больше ему нравилось отдавать магию другим способом, но... Генерал не собирался смущать Ами. Он желал ее доверия, ведь долгая, крепкая любовь может прорасти лишь на такой почве. Страсть тоже хорошее топливо, но должно быть что-то еще. Что-то, что позволит пройти сквозь будущие преграды. А они будут, уж Хардвин-то это понимал. Ведь и Араминта уже была обещана другому, и для него самого присмотрели невесту.

«Теперь мне есть ради кого бороться», хмыкнул мысленно генерал. «Императрица привыкла, что я избегаю открытого противостояния. Что ж, все изменилось».

— Старший лорд,— позвала одна из служанок,— а вы давно выздоровели? Вам не нужны никакие зелья? Простите за назойливость, но ходили слухи…

Он тихо выругался, и девица замолчала.

— Ты забыл свой плат,— со смешком спросила Араминта.

— Слетел по дороге,— Хардвин тяжело вздохнул,— что ж, придется придумать что-то еще…

Араминта Мервин Лоу

Затаив улыбку, она предложила:

— Ты можешь повторить ту же ложь, что уже использовал. Энергия древнего артефакта ударила по едва зажившей ране и вот...

Договаривать младшая Лоу не стала, просто подмигнула.

— Тебя сожрут,— фыркнул он. — На самом деле, я не обязан ни перед кем оправдываться, ты же понимаешь.

Вот только младшая Лоу не понимала. Вначале генерал устроил маскарад, чтобы не пасть жертвой брачных планов Ее Высочества, а теперь он уверяет, что все в порядке.

— Раньше меня интересовало только расследование,— он пристально посмотрел ей в глаза и тут же отвел взгляд. — Прости.

— Что? — нахмурилась Араминта. — О чем ты?

Приподнявшись на постели, она протянула руку и кончиками пальцев коснулась щеки генерала:

— Что не так? За что мне тебя прощать? За спасение моей жизни?

— Мне недавно напомнили, что мой «пустой» взгляд невыносимо отвратителен,— Хардвин усмехнулся,— с чем я бы поспорил, но...

Ее сердце предательски сжалось. Она видела, что генерал только делает вид, что его не задел чей-то жестокий комментарий.

— Пустой взгляд,— медленно проговорила Араминта, а затем усмехнулась и покачала головой. – Какая глупость. У тебя очень выразительные глаза. Красивые. Можно пропасть, если смотреть слишком долго.

И лишь проговорив все это, младшая Лоу вспомнила, как сцеловывала магию с губ Хардвина. Как тянулась к нему, льнула, вжималась в его сильное тело и...

— Вероятно, это мне стоит извиниться,— тихо проговорила она и мягко опустила руку на постель.

— За что? — он хитро сощурился,— за то, что раньше не говорила о том, как хороши мои глаза? Так это не страшно. Однако, хочу напомнить, что тебе довелось увидеть не только их.

Вспыхнув, она не сдержалась и стукнула генерала по крепкому плечу:

— Ты невыносим! И потом, как ты выразился, хочу напомнить, что ты пытался спрятаться от моего взгляда и… Что ты делаешь?!

А он, перехватив ее руку, нежно прижался губами к тонкой коже:

— Жалею твои пальчики. Ты, все-таки, не бережешь себя. Зачем стучать по мне? Если я обидел тебя, могла бы ударить магией. Я бы не стал сопротивляться.

Вспыхнув, Араминта отвела взгляд. Хардвин говорил возмутительные глупости, но ощущение его сухих, твердых губ на ее коже мешало младшей Лоу внятно мыслить.

Зато она успела увидеть, как ее служанки двумя смущенными тенями выскальзывают из спальни.

— Мы будем рядом,— едва слышно шепнула Делла.

— И никого не пустим,— добавила Мелла.

— Это вовсе не обязательно! — ахнула младшая Лоу.

— Я не преступлю границы приличий,— заверил девиц генерал.

Тяжело вздохнув, Араминта покачала головой:

— На самом деле все это не имеет особого смысла. Слухи наверняка уже поползли. Но это и неважно. Куда больше мне интересно, как ты появился здесь так вовремя?

Ей внезапно пришла в голову пугающая, отвратительная мысль. Что, если она стала разменной монетой в играх высокородных? Что, если Хардвин использовал ее для ловли на живца или…

— Неужели я так плох в твоих глазах? — с горечью спросил он, догадавшись, из-за чего она хмурится.

Генерал отпустил ее ладонь, и младшая Лоу тут же почувствовала, как по телу пробежала неприятная дрожь.

— Не понимаю, о чем ты,— уверенно солгала Араминта и, зябко поежившись, спрятала руки под тонкое одеяло.

— Мы выкупили твою благородную мать,— хмуро проговорил генерал,— а кто-то другой приобрел несколько свертков, которые показались твоему наставнику подозрительными. Все сложилось один к одному, когда я услышал про шкатулки с драгоценностями, которые решили преподнести в дар Лепесткам.

— Но почему ты решил, что жертвой буду именно я? — поразилась Араминта.

На что Хардвин лишь покачал головой:

— Ничего я не решал, Ами. Я испугался, что это можешь быть ты. Да и... Да и соскучился и хотел увидеть.

Она прерывисто вздохнула и, вытащив руку из-под одеяла, коснулась его руки. Слов не было, но Араминта надеялась, что он сможет понять и так.

И Хардвин, кажется, понял. Он ласково провел пальцем по ее коже, заставив кольцо проявиться, а затем негромко проговорил:

— Я обещал, что сниму его однажды. Но правда в том, что мне бы этого не хотелось. Нам многое нужно обсудить, Ами. Но ты вот-вот уснешь, а я... Я хочу найти того, кто захотел отнять тебя у меня. Найти и пожать ему шею до хруста.

— Это может быть и женщина,— серьезно сказала младшая Лоу.

— Значит, за ее действия ответит ее же мужчина,— уверенно отозвался генерал. — Отдыхай, сейчас тебе нужно много спать.

Он вновь прижал ее пальцы к своему запястью, и младшая Лоу тихо выдохнула, ощутив, как в ее усталое, измученное тело осторожно вливается его колдовская сила. Она боялась, что отреагирует на это так же, как тогда, на дороге. Но нет. Магия лишь убаюкивала, убирала головную боль, расслабляла судорожно сведенные мышцы и наполняла сознание уверенностью в завтрашнем дне.

— Засыпай, утром тебя будет ждать сюрприз,— пообещал генерал.

Араминта хотела сказать, что Хардвин ошибается. Что уснуть у нее не получится. Не после того, как она узнала в генерале того погибшего воина. Не после того, как у них появилось столько тем для обсуждения. Вот только…

Вот только у организма и выданных Ликкином пилюль было совершенно иное мнение.

Сон сморил младшую Лоу. И там, в царстве фантазий, она гуляла с Хардвином по Экри. Показывала ему свой Павильон Трав и обещала заварить самый коварный чай на свете.

А еще... Еще она жадно принюхивалась, пытаясь понять, откуда же так сладко и нежно пахнет лесными фиалками. Этот едва уловимый аромат напоминал о ранней весне в Экри и сочетал в себе все лучшее, что было в жизни младшей Лоу. Вот только... Сейчас ведь не весна, верно? И вряд ли в столице есть лесная опушка, на которой можно набрать букет-другой лесных цветов.

Обернувшись, младшая Лоу не увидела Хардвина, а через секунду сон улетучился.

Вот только аромат остался.

Гибко потянувшись, Араминта медленно открыла глаза. Потолок был прекрасно знаком — матовый, белый и безупречный. Скосив взгляд налево, она с долей умиления отметила, что обе служанки сторожат ее сон.

— Ты проснулась.

Резко повернувшись направо, она с чистым изумлением уставилась на Хардвина. Под его ясными, серебряными глазами залегли тени.

— Ты спал? — спросила она.

— Пару часов,— он смотрел на нее так жадно, будто... Будто соскучился. — Ты проспала почти трое суток, Ами. Ликкин запретил тебя переносить.

Голос Хардвина дрогнул и он на мгновение замолчал. Этого времени хватило, чтобы заговорила Мелла:

— Великий Ликкин сказал, что все зависит только от вас, леди. Будете вы бороться или нет.

Шмыгнув носом, служанка стерла слезы с лица и поднялась на ноги:

— Принесу завтрак. Вы ведь одни зелья все это время глотали, живот, наверное, ссохся совсем!

Мелла вышла, а младшая Лоу лишь беспомощно посмотрела на Хардвина:

— Я просто спала. Не мучилась и не боролась. Мне снилось, что мы с тобой гуляем по Экри. Там, в грезах, я показывала тебе свой Павильон Трав. Нам... Нам было хорошо.

— И нам будет хорошо,— твердо пообещал генерал. — Я сообщил Его Императорскому Величеству о том, что ты моя невеста. И о том, что я забираю дело о про́клятой шкатулке под свой контроль.

— И никто не возразил? — с надеждой спросила Араминта.

— Увы, наш враг не так глуп. Мне пообещали всестороннюю помощь и поддержку,— он криво усмехнулся. — Ты не хочешь знать, с каким лицом старшая наложница меня поздравляла.

Но тут он был неправ, младшая Лоу очень хотела это знать. У нее, у Араминты, было много вопросов.

Вот только в этот момент в спальню вошла Делла и мягко попросила генерала выйти.

— Мелла накрывает на стол, а я помогу леди привести себя в порядок.

Краска бросилась Араминте в лицо. Она проспала три дня, ее лицо и волосы наверняка в беспорядке, а еще… О Небеса, кто же следил за ее телом?!

— Делла,— позвала Араминта севшим голосом,— Делла, а как… Как…

— Все в порядке,— служанка хитро улыбнулась,— мы с Меллой умеем и не такое. Чистота вашего тела и одежды была полностью на нас.

От сердца немного отлегло.

— К тому же,— добавила служанка,— мы спасали вас лишь от запаха пота и крови. Вы ведь и правда питались лишь зельями, организму было нечего перерабатывать.

Решительно поднявшись с постели, Араминта не менее решительно рухнула на Деллу:

— Да, кажется, теперь я и правда понимаю, что пролежала три дня.

— Мы делали вам массаж и кололи ступни иглами,— с гордостью проговорила Делла. – Чтобы вы не утратили мышцы. Аккуратнее, помнете букетик. Генерал разорил магическую оранжерею ради вас!

Бросив взгляд под ноги, младшая Лоу с удивлением увидела лесные фиалки.

— Они лежали у вас на подушке. Старший лорд каждый день приносил новый, потому что цветы быстро вяли,— пояснила Делла. – Нет-нет, не наклоняйтесь, я сама подниму! Все, теперь не растопчем. Пойдемте.

После быстрого душа Араминта с наслаждением надела свежее платье и, приколов к лифу букетик, вышла в гостиную. Удивительно, но о произошедшем напоминал лишь легкий магический флер – пострадавший интерьер явно восстанавливали с помощью колдовства.

— Все вареное и печеное,— провозгласила Мелла. – И сухарики из белой булки.

— А еще пилюли,— из спальни выглянула Делла,— вот эти, синие, перед едой, а вот эти, зеленые, после.

Араминта поблагодарила сестер, а после повернулась к генералу. Подняв руку, она коснулась лепестков фиалки:

— Как ты узнал, что… Что они много для меня значат?

— Ты сама мне сказала,— он криво улыбнулся,— там, на Перевале. У тебя был браслет, помнишь?

Нахмурившись, младшая Лоу кивнула:

— Да. Да, он порвался и…

Хардвин сунул руку в карман и вытащил из него небольшой мешочек:

— Я нашел его внизу. Потому и решил, что тебя больше нет. Иначе… Иначе все было бы совсем по-другому.

Вытряхнув на ладонь цепочку, Араминта с нежностью погладила эмалевую фиалку, а после посмотрела на генерала:

— Мне жаль, что мы сочли друг друга мертвыми.

«Но тогда у нас бы ничего не вышло. Слишком свежи были раны, нанесенные мне Гором. Я бы просто не смогла тебе поверить», добавила она мысленно. И так же мысленно поклялась, никогда об этом не говорить. Хардвин не дурак и сам все прекрасно понимает.

— Садись к столу,— мягко сказал он, легко меняя тему разговора. – Пока не поедим, ничего интересного тебе не расскажу.

— Знаешь, это скорее снижает аппетит,— фыркнула младшая Лоу.

Правда, через пару минут она поменяла свое мнение. Хорошо, что Хардвин не пошел у нее на поводу и не стал совмещать приятное с полезным. Она бы не смогла поддерживать разговор, ведь все ее силы уходили на то, чтобы есть аккуратно и неторопливо!

И не хватать, не хватать еду руками!

— Попробуй,— генерал пододвинул к ней чашку,— это илхат, напиток, заменивший кофе в Церау-Эттри.

Отложив вилку в сторону, Араминта с благодарностью приняла чашку. Чуть принюхалась и с уверенностью проговорила:

— В составе есть полынь, верно? И листья падуба, м-м-м, ягоды коралеи и… Мед?

— А заварили все это в молоке,— кивнул он. – Отличный тоник с горьковато-медовым вкусом. Главное не переборщить.

— Да,— согласилась Араминта,— если добавить сюда семена агойи, то получится отличная потрава для крыс.

Генерал ошеломленно посмотрел на младшую Лоу:

— Потрава для крыс?

— Но без семян – прекрасный тоник,— тут же исправилась она и пригубила,— и вкус, действительно, приятный.

На деле вкус был скорее отвратительным, но…

— Не лги,— фыркнул он. – Не нужно это пить, если не нравится.

— Я чувствую эффект с первого глотка,— покачала головой Араминта. – И он мне нравится.

На мгновение в обновленной гостиной повисла тишина. Хардвин собирался с силами, а младшая Лоу потихоньку привыкала к новому лакомству. Она смогла распробовать его с пятого глотка – и мягкую обволакивающую сливочность и горьковатое послевкусие. И медовый аромат, который лишь дразнил, но никак не перебивал основной вкус.

— Я не смог забыть тебя,— неожиданно проговорил Хардвин. – В ту ночь ты забрала мое сердце. И, как я считал, погибла. Я винил себя, Ами. За то, что не успел спасти. И за то, что не смог найти даже костей.

Она осторожно отставила в сторону чашку и тихо сказала:

— Ты подарил Экри несколько счастливых лет. Мы продолжили нести стражу на Перевале, но пауков было слишком мало. Как ты смог восстановиться после такого выброса сил?

Хардвин пожал плечами:

— Ответственность. У меня были люди, которым нужна моя защита. И расследование, которое стоило завершить. А ты…

— Я тоже запомнила тебя,— серьезно сказала младшая Лоу. – И винила себя за то, что не успела перехватить тебя. Не успела затащить на свой утес и не решилась спуститься к гнездам.

— Хорошо, что ты не спустилась.

Потерев ладони друг об друга, Араминта тихо проговорила:

— Что это значит для нас сейчас? Ты сказал, что… Что другие знают, о нашей помолвке.

«Помолвке, которой не было. Ты ведь обманом заставил меня надеть кольцо», эти слова повисли в воздухе.

Хардвин поднял на нее острый, пронзительный взгляд серебристо-серых глаз:

— Я сделаю так, что ты не пожалеешь.

И в эту секунду Араминта вдруг ощутила себя птицей в клетке. Это было глупое, сиюминутное чувство, но… Получается, что от нее уже ничего не зависело. Получается, что генерал теней все решил, и ей остается лишь постараться смириться и получить удовольствие.

— Тебе уже передали мой свиток?

Он настороженно кивнул:

— Твои требования показались мне неправильными еще тогда, когда ты их писала. Ни слова о том, как и на что ты будешь жить.

— Не забывай, что у меня есть свой Павильон Трав,— напомнила она. – Он покроет мои нужды.

Хардвин нахмурился:

— Мне кажется, мы не с того начали.

— Возможно,— уклончиво согласилась Араминта.

Она сердилась на саму себя. Старший лорд Церау-Эттри нравился ей. Действительно нравился! А уж если вспомнить те несколько поцелуев, что она получила…

Вот только кольцо уже на пальце.

«С другой стороны, я ведь так и так собиралась продать себя тому, кто спасет матушку», напомнила она сама себе.

— Ами,— позвал он ее,— что случилось? Ты словно погасла.

— Я не знаю,— она покачала головой. – Это, вероятно, остаточный эффект от проклятого артефакта.

Вот только на деле это было ее желанием получить все и сразу. И мужчину, который заставлял трепетать ее глупое сердце, и свободу, которая манила ее смятенный разум. Но как это объяснить Хардвину Араминта не знала.

А потому просто потерла ладони друг об друга и проявила кольцо:

— Полагаю, продолжать его скрывать будет сродни оскорблению, верно?

Генерал теней смерил ее долгим, хмурым взглядом, после чего хрипловато произнес:

— Я сниму его с тебя в тот момент, когда минует опасность. Или же через день от завершения Праздника Цветов.

Голос Хардвина был немного надтреснут, словно он говорил через силу. Словно Араминта, осторожно подбиравшая слова, все равно умудрилась его обидеть.

— А если я не захочу его отдавать? – спросила она, разрываясь на части.

— Тогда я не смогу его снять,— серьезно сказал он. – Это и будет твоим ответом.

Подхватив опустевшую чашку из-под ихлата, Араминта покрутила ее в пальцах, а после, не позволяя себе лишних раздумий, четко проговорила:

— Я тебе доверяю. Помнишь? Ничего не изменилось. Я тебе доверяю.

— Ами...

— Это сложно,— она все так же не поднимала на него глаз. — Чувства, которые теперь живут внутри меня и мои прежние планы и мечты — все это очень сложно сочетается.

— Мы не обязаны торопиться,— уверенно проговорил Хардвин. — Я всего лишь хочу, чтобы ты знала — мое кольцо на твоем пальце — это серьезно. Никто, кроме меня, не сможет его снять.

— Никто, кроме тебя,— эхом откликнулась Араминта.

— Но я не захочу, если ты не захочешь,— он пытался поймать ее взгляд. — Ты свободна, понимаешь? Никакого принуждения. Я бы хотел сделать все иначе. Ухаживать за тобой, дарить цветы и приглашать... Небеса, я ведь даже не знаю, куда можно пригласить благородную леди.

— А ты подумай обо мне, а не о благородной леди,— тихо рассмеялась младшая Лоу.

И Хардвин легко ответил:

— Тебя бы я позвал в лес, полюбоваться водопадами и собирать семена трискойи. Или вывел на теневую тропу, чтобы пострелять химер. Или...

— Видишь, ты точно знаешь, чего бы я хотела,— тихо сказала она. — Знаешь, я бы взяла с собой корзинку с жареными пирожками и кувшин с теплым морсом. И, обязательно, малую походную аптечку.

— Готов поспорить, что у тебя при себе был бы еще и набор инструментов для сбора трав,— хмыкнул Хардвин.

— Да,— она кивнула. — Серебряные ножнички всегда при мне.

— А после мы могли бы засесть в старой чайной, что стоит на берегу Аренхель,— с улыбкой сказал генерал.

Араминта отпустила злосчастную чашку, посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

— Говорят, что воды Аренхель способны унести с собой любую печаль.

— Я бы сказал, что в темных и глубоких водах можно утопить любого, кто приносит печаль,— усмехнулся Хардвин. — Но твой вариант куда поэтичнее.

Переглянувшись, они оба рассмеялись в голос. А еще через минуту Араминта с удовлетворением отметила, что тяжелое, гнетущее чувству ушло. Она больше не чувствовала себя зверем, попавшим в западню.

— Ты нашел тех, кто подсунул мне шкатулку? — спросила младшая Лоу, когда тишина перестала быть уютной.

— В одном из колодцев были обнаружены трупы слуг, работавших здесь, в этом дворце,— Хардвин откинулся на спинку кресла. — Остаточная магия, которую удалось вытащить из костей, совпадает с отпечатками с двери кладовой, в которой закрыли Меллу и Деллу. Пропало двое стражников, один из которых имел небольшие трудности с вином, а вот второй был идеальным служакой. Еще кто-то вытоптал ценные сортовые розы, но это, я думаю, не имеет к делу отношения.

— Иными словами, главный кукловод перерезал все нити,— вздохнула Араминта.

— И тем самым выдал себя,— уверенно проговорил Хардвин. — Вопрос только в том, что он пытался сказать этим покушением.

— О чем ты?

Генерал подался вперед, умостил локти на столе и негромко, но четко сказал:

— Это один и тот же человек. Тот, кто уничтожил Церау-Эттри и тот, кто сейчас пытается поднять мятеж.

— И там, и там он использовал древние артефакты, нацеплявшие проклятья,— кивнула младшая Лоу. — Но ты не думаешь, что это может быть совпадением?

Хардвин покачал головой:

— Слишком много совпадений, Ами. К тому же это не так-то просто, знаешь ли, добыть проклятый артефакт. Крепость Семи Башен не справляется с возросшим спросом на зачарованное оружие. А древние артефакты имеют неприятное свойство заканчиваться. Сейчас монахи выкупают их за такие цены, что перекупить проклятые вещи почти невозможно.

— Наш враг это кто-то очень и очень высокопоставленный, имеющий связь с Крепостью,— Араминта прикусила губу.

— Мои люди присматривают за теми, кто имеет кровное родство с монахами,— скривился Хардвин.

— А с проданными туда матерями? Или женами? — заинтересовалась Араминта.

— По возможности,— кивнул генерал. — Но это, как правило, очень и очень слабые, незнатные семьи. Хотя и они тоже были проверены. Мне пришлось пригрозить коменданту крепости, чтобы получить доступ к их архивам.

Вздохнув, младшая Лоу протянула руку и отщипнула несколько виноградин. Она бы не осмелилась произнести это вслух, но неужели у старшей наложницы действительно столько власти?

«Можно было бы заподозрить герцога Эллора Чагриса, но он и так уже одним бедром на троне», пронеслось в голове Араминты. «И если сам он еще будет иметь статус консорта, то его сын будет полноценным Императором».

Эти мысли повлекли за собой другие:

— А что происходит с беременными женщинами? Неужели за всю историю Крепости Семи Башен туда ни разу не попадали женщины на ранних сроках?

На лице генерала отразилась сложная, смешанная эмоция. Он, кажется, никогда об этом не задумывался. И вот сейчас, когда Араминта об этом заговорила, ему немного подурнело.

— Тем более что в пути с женщинами может случиться что угодно,— продолжила рассуждать младшая Лоу. — Пусть это и отвратительно, но некоторые люди жестоки.

— С твоей матушкой обращались исключительно уважительно,— уверенно произнес генерал.

— Я не сомневаюсь,— с теплом проговорила Араминта. — С ней ведь был наставник Актур, а после ее сопровождали твои воины. Но ведь не все несчастные имеют такую поддержку. Да и...

— Трудно предположить, что монахи останутся равнодушными к своим безвольным пленницам,— с отвращением проговорил генерал.

Но тут младшая Лоу покачала головой:

— Монахи, вероятнее всего, используют руну отрицания жизни. По крайней мере, когда я пыталась узнать хоть что-то о Крепости Семи Башен, я наткнулась на заметку о том, что первые служительницы были созданы именно там. А значит, именно монахи придумали эту руну. Ее, кстати, так же называют руной отторжения жизни.

Едва лишь проговорив все это, младшая Лоу замерла. Она поняла, откуда исходило это неприятное, давящее чувство. От необходимости признаваться в собственной неполноценности. Ущербности.

Одним быстрым, слитным движением генерал скользнул к Араминте.

— Что случилось? — она с болью посмотрела на него,— ты нависаешь надо мной, это неприятно.

И он медленно опустился на одно колено:

— Прости меня. В тот вечер, когда я забрал тебя из дома Лоу... Ты сказала, что на тебе вырезали руну отрицания жизни. Но я не придал этому значения. Я не знал, что это такое, и не потрудился узнать.

В висках застучали крохотные молоточки. Она так сильно не хотела думать об этом, что заставила себя забыть. Ведь если спрятать грязную чашку, то ее не придется мыть. В детстве она частенько так делала, из-за чего потом перемывала вдвое больше посуды.

— Именно поэтому меня так испугало кольцо на пальце,— тихо, не глядя на генерала теней, проговорила Араминта. — Я не могу утверждать, что гадюка снимет руну, Хардвин.

— Зато я могу это утверждать,— он положил ладонь на ее колено,— ты будешь свободна от всего. И от меня, если захочешь. Свободна и здорова, Ами. Полностью.

Сдавленно всхлипнув, она соскользнула с кресла в объятия Хардвина. Они едва не своротили столик, но тут справилась воинская выручка генерала.

— Мне было так страшно,— она вжалась лицом в грудь Церау-Эттри. — Ее служанки держали меня, пока... Пока не сделали все, что хотели. Этот иллюзорный пожар не утолил моей жажды мести, Хардвин. Я была готова убить ее, но мне было нельзя. Мне нужно было помочь матушке. А значит, я должна была остаться хорошей. Правильной. Почтительной.

Вздрагивая, смаргивая слезы и задыхаясь, Араминта рассказывала ему о своей жизни. Выплакивала всю скопившуюся боль. И, успокоившись, затихнув в его руках, услышала невероятное:

— Знаешь, лучшее, что мы можем сделать, это навестить твою матушку. Они с Актуром здесь, в столице. Хочешь?

— Да,— выдохнула младшая Лоу. — Больше всего на свете, но...

— Сегодня всех Лепестков будут переселять в северное крыло основного дворца,— шепнул Хардвин,— так что твою пропажу не заметят. У тебя бойкие служанки, они справятся с переездом и без тебя.

Араминта осторожно коснулась губами его щеки и, вспыхнув, быстро поднялась на ноги. Понимая, насколько неуверенно она себя чувствует, Хардвин тихо поблагодарил ее за поцелуй. А после вытащил те кольца, что превращали их в престарелую бездетную пару. Под прикрытием иллюзии Араминта тут же почувствовала себя лучше. Сердце перестало колотиться так сильно, а со щек сошла лишняя краска.